Доченька от бывшего. Нас (не) вернуть
Анна Верба
– Вы мой папа? – слышу тоненький голосок дочери, которая смотрит на мужчину с перебинтованной головой.
Замираю в шоке.
Ведь на этот раз Катюша угадала, и ее вопрос полетел точно в цель.
– Малышка просто обозналась, – спешу забрать дочь из палаты и спрятать за спину.
Ведь успешному столичному бизнесмену, случайно оказавшемуся в нашей больнице, вовсе не стоит знать правду.
Однажды он уже уничтожил мою жизнь до самого основания, и я не позволю ему сделать это снова.
Анна Верба
Доченька от бывшего. Нас (не) вернуть
Глава 1
Алина
– Мам? – из-за двери детской комнаты выглядывает моя заспанная доченька.
Ну вот, не успела уйти. Теперь придется долго успокаивать.
– Ты чего проснулась, малышка?
Усаживаюсь на корточки и обхватываю своими ладонями маленькие хрупкие ладошки дочки. Подношу их к губам и нежно целую каждую по очереди.
Эта девочка – все, что есть у меня. Та, ради которой я пойду на все. И даже больше.
Катюша очень ласковая и ранимая девочка, потому на свои подработки в больнице стараюсь слинять незамеченной, чтобы лишний раз ее не расстраивать.
– Мне теперь что, опять с тетей Любой оставаться? – дочка расстроено надувает губки, и у меня сердце разрывается от обиды.
Как бы я хотела остаться с ней! Хотя бы сегодня. Сходить куда-нибудь. В парк, например. На днях там как раз установили «бродячие» карусели, а мою Катю хлебом не корми, дай покататься.
Но я вынуждена работать на двух работах практически каждый день, потому что мой непутевый отец помимо плохонькой квартиры в «хрущевке» оставил мне еще кучу долгов, и я даже не удивлюсь, если к нам совсем скоро заявятся бугаи-коллекторы с требованием кинуть деньги на бочку.
Потому спешу успокоить малышку. Опаздывать на подработку в больницу, куда я устроилась совсем недавно, мне никак нельзя, там начальство строгое. А за выговор и уволить могут.
– Это же совсем ненадолго, – уверяю ее. – Если сейчас быстро уснешь, то время пролетит совсем незаметно.
– Ага, – протестует Катя. – Ты всегда так говоришь! А я все жду и жду. Ты меня даже из садика последнюю забираешь. Почему ты просто не можешь взять меня с собой?
Вздыхаю, прижимая к себе доченьку. Она тут же обхватывает меня своими маленькими ручками, и я закрываю глаза, втягивая носом сладкий запах ее кожи.
Моя.
Никому не отдам.
– Сегодня не могу, – с грустью заключаю. – Ночью тебе отдыхать нужно, а не по больницам бродить. Давай в следующий раз? Послезавтра? Обещаю тебе.
Чуть отстраняюсь и протягиваю малышке руку в знак заключения выгодной сделки.
Заведующий отделением иногда идет мне навстречу и позволяет Катюше посидеть в комнате персонала, пока я занята делами. Тетя Люба, наша соседка, не всегда может присмотреть за Катей, потому приходится таскать дочку с собой.
– Точно? – хмурится малышка, точно пытается уличить во мне ложь.
– Зуб даю! – улыбаюсь я и киваю. И только тогда Катюша жмет мне руку в знак нашего договора.
Но, если честно, расставание – не самая большая наша проблема. Всего лишь «одна из». Больше всего меня беспокоит то, что Катя в любом мужчине видит папу. Она обычно не тратит время зря и сразу спрашивает об этом, чем часто вгоняет меня в краску.
«А не вы мой папа?» – как-то раз дочка задала интересующий вопрос одному папаше в садике.
Тот от неожиданности глупо хмыкнул и покачал головой, а потом с каким-то сожалением посмотрел на меня. Я тогда чуть сквозь землю не провалилась!
А ночью практически до утра проревела в подушку. Я ведь не могу дать этой малышке того, чего она так сильно хочет. Не получится даже объяснить, что ее отец знать меня не хочет. Что он просто вышвырнул меня из своей жизни в тот самый момент, когда я больше всего в нем нуждалась. Мы нуждались.
А еще я никогда не смогу объяснить, что ее папа – известный на всю страну бизнесмен, не знающий преград ни в чем. И если он вдруг посчитает, что наша дочь нужна ему – сможет забрать у меня малышку, просто щелкнув пальцами.
Рабочий день начинается, как обычно. Ночью у меня не так много работы, потому что мыть палаты мы начинаем только утром, перед обходом врачей.
– Алина! – подходит ко мне постовая медсестра.
– Да?!
– Завтра утром еще в реанимации убраться надо. Три палаты.
– Так я же… – хочу сказать, что в этом отделении свои санитарки, но Галина Дмитриевна, предвидев мои слова, перебивает:
– Тебе деньги что ли не нужны? Там сегодня почти нет никого. А старшая тебе потом подработку оформит.
– Ну, ладно, – соглашаюсь, пожав плечами. Лишние деньги мне, действительно, не помешают.
Утром, помыв все закрепленные за мной помещения на своем этаже, спускаюсь в реанимацию, где для такого раннего часа довольно шумно.
– Что у вас тут случилось? – спрашиваю у пробегающей мимо медицинской сестры.
– Да ночью шишку какую-то привезли с разбитой головой после аварии!
– Интересно… – вслух произношу, таща за собой ведро и швабру.
Даже любопытно становится, кого это такого известного к нам занесло, что вся реанимация на ушах? У нас город небольшой, и знаменитости встречаются редко. Иногда только на день города привозят выступать какую-нибудь среднюю звезду. А до него еще далеко.
– Палату готовьте! – кричит кто-то, выбивая меня из размышлений.
Да и какая разница, если честно, кто? Мне бы скорее домыть все и к доче вернуться.
Но стоит только зайти в первую же палату, как мое сердце плюхается в пятки. Мужчина, стоящий у окна разворачивается, и я узнаю в нем ЕГО. Отца моей дочери – Артура Чернова.
Глава 2
Алина
Я так и застываю в дверях. Едва не роняю из рук ведро.
Чернов.
Здесь.
Стоит напротив с забинтованной головой и смотрит… на меня смотрит. В упор.
– Простите, – получается произнести, и я даю деру, буквально выпрыгивая из его палаты.
Останавливаюсь рядом, облокотившись о стену. Крепче сжимаю рукоятку швабры и ручку ведра. Пытаюсь восстановить дыхание.
Да быть такого не может!
Не верю!
Почему из миллиона возможных людей в нашу больницу угодил именно он?
Я ведь больше никого так не любила. И верила, что это навсегда. Навечно. Так я думала…
Но все оказалось совсем не тем, чем кажется. Карета превратилась в тыкву, кучеры в мышей, и все, что осталось мне на память – хрустальная туфелька, малышка, которую я люблю больше всего на свете.
Сейчас во мне еще теплится надежда, будто мужчина с перебинтованной головой просто похож. Бывает же такое.
Но в глубине души понимаю – это Чернов. Его ни с кем не перепутаю. Узнаю из тысячи. Из миллиона.
Но делать мне нечего. Приходится вернуться в палату и выполнить то, за чем пришла. Мне нужна эта работа и нарываться на неприятности с ней нет никакого желания.
Как-нибудь переживу.
Когда я возвращаюсь, набрав в легкие побольше воздуха, Артур снова повернут к окну. Радуюсь этому факту, как ребенок. Хотя понимаю, что внутри против воли разрастается колючая паника.
Возможно Чернов специально игнорирует меня. Тоже не хочет вспоминать. Но это ведь к лучшему?
Не знаю, почему так растерялась. Просто… его близость, она… она колыхнула что-то внутри. Задела только начавшие рубцеваться раны.
Стараюсь выполнить свою работу как можно скорее. А еще так, чтобы не поворачиваться в его сторону.
Если сразу не узнал – пусть не знает и дальше. Мне это ни к чему.
Вот домою все, уйду и больше мы никогда не встретимся.
– Отличный зад у тебя, – слышу вдруг позади.
Дыхание перехватывает.
А я и забыла какой голос у него. Низкий бархатистый. Но, в то же время, в нем чувствуется сталь. Уверенность. Я такого больше ни у кого не слышала.
Оборачиваюсь. На автомате. Резко. Ведь его слова, они…
Я бы многое хотела сейчас сказать, но получается только возмущенно раздувать щеки.
– Продолжай, – мужчина кивает в сторону швабры. – У тебя отлично получалось.
Вот же козлина! Он еще и издевается!
Будто насмехается над тем, где мне теперь приходится работать.
