Код Дурова 2: Telegram, глобальная власть и опасная свобода слова
Николай Викторович Кононов
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ НИКОЛАЕМ ВИКТОРОВИЧЕМ КОНОНОВЫМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА НИКОЛАЯ ВИКТОРОВИЧА КОНОНОВА.
Павел Дуров – создатель Telegram и «ВКонтакте», бизнесмен-визионер и энтузиаст блокчейна, почти мифологический цифровой кочевник и один из самых ярких технопредпринимателей. Эта книга – его критическая биография. Дуров избегает интервью, не афиширует личную жизнь и строит глобальный бизнес по собственным правилам, но оказывается на первых полосах газет по всему миру. После продажи доли во «ВКонтакте» он покинул Россию и запустил мессенджер, который стал символом приватности и свободы слова для сотен миллионов пользователей по всему миру. Книга журналиста Николая В. Кононова раскрывает взгляды Дурова на бизнес и свободу, описывает его конфликты с руководством Mail.ru Group, властями США, России и других стран, а также историю создания Telegram и запуска криптовалют.
Николай Кононов
Код Дурова 2: Telegram, глобальная власть и опасная свобода слова
Знак информационной продукции (Федеральный закон № 436–ФЗ от 29.12.2010 г.)
Редактор: Ахмед Новресли
Фото на обложке: Sam Barker / Contour / Getty Images
© Николай В. Кононов, all rights reserved.
Published by arrangement with ELKOST International Literary Agency.
© Lider Publishing Ltd, 2025
© ООО «Альпина Паблишер», 2026
* * *
В книге упоминаются социальные сети Instagram и/или Facebook, принадлежащие компании Meta Platforms Inc., деятельность которой по реализации соответствующих продуктов на территории Российской Федерации запрещена.
Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.
Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
Предисловие
Привет, я хочу немного рассказать о том, как была написана эта книга.
Ее первая часть под названием «Код Дурова: Реальная история "ВКонтакте" и ее создателя» вышла в 2012 году. Тогда я жил в России и редактировал журнал о предпринимательстве Hopes & Fears. Герой «Кода» не появлялся на публике, и многие всерьез думали, что он представляет собой нечто вроде голограммы, сгенерированной ФСБ.
При этом социальная сеть «ВКонтакте» была самой крупной и самой загадочной в России, и мой запрос на интервью попал в почту Павлу Дурову вовремя – в момент, когда ему стало выгодно показаться на публике. Он согласился – сначала рассказать кое-что для статьи, а затем – на многочасовые интервью.
«Код Дурова» стал бестселлером. Кинопродюсер Александр Роднянский[1 - Внесен в реестр иностранных агентов.], в чьем списке картин «Облачный атлас» и фильмы Андрея Звягинцева, собирается его экранизировать. Книга также вдохновила создателей DIY-проектов вроде одноименного новостного канала и фильмов на YouTube. Во втором издании я поправил обнаружившиеся в тексте ошибки.
«Код» был написан 13 лет назад языком, созвучным эпохе безудержного технооптимизма. Это была жанровая, расследовательская история о ботанике-программисте, пишущем код, то есть о типичном герое конца нулевых годов. Лишь ближе к ее финалу мне удалось ухватить суть перерождения главного героя, оказавшегося совершенно не тем, кем он казался.
Вторую же часть книги я закончил писать в начале 2025 года. К этому моменту я уехал из России. —
–[2 - Данный фрагмент удален в соответствии с законодательством РФ.].
Дуров единолично управляет своим глобальным проектом – Telegram, мессенджером, который действует как медиаплатформа. И это, пожалуй, самая скандальная платформа в мире. Во-первых, потому, что она модерируется не строго и любой, кто хочет спрятаться от всевидящего ока государства, приходит сюда. А во-вторых, потому, что она едва не изменила существующую финансовую систему, остановившись в одном шаге от легализации своей криптовалюты в США и во всем мире.
Знаменитый способностью распознавать интернет-звезд Юрий Мильнер, который вложился в Facebook, Twitter, Airbnb, Snap, Spotify, Alibaba, JD и другие компании, называл Telegram единственным мощным прорывом стартапа из России на мировой уровень.
Но если вы спросите в Европе и Северной Америке у совершеннолетней персоны, с чем ассоциируется Telegram, то большинство читателей периодики и телезрителей выдадут примерно один ряд: Путин, даркнет, КГБ, раздолье для ультраправых, ковид-отрицателей, драгдилеров, террористов и других преступников. Те же, кто судит о Telegram самостоятельно, займут более нюансированную позицию.
Мы никогда не были друзьями и в переписке всегда использовали уважительное «Вы». Дистанция, необходимая для отношений автора и героя, не нарушалась никогда. Последние лет шесть мы не так часто обменивались сообщениями. Это было связано с тем, что мой писательский фокус сместился на истории, имевшие место в прошлом и проступающие, как призраки, в настоящем. Таковы мои романы «Восстание» (о жизни вдохновителя восстания политических заключенных в СССР) и «Ночь, когда мы исчезли» (о трех выдающихся апатридах, то есть людях без гражданства). Кроме этого, я успел поучиться политической философии и принять участие в антивоенных активистских проектах, которые появились после того, как —[3 - Данный фрагмент удален в соответствии с законодательством РФ.] захлестнула новая волна беженцев.
Но, так или иначе, все эти годы я следил за происходящим с Telegram, и, когда 24 августа 2024 года, в мой день рождения, мне целые сутки звонили не друзья, а журналисты, на разных языках требующие объяснить, почему Дурова арестовали в Париже, я ничему не удивлялся. Герой «Кода» превратился в бунтаря глобального масштаба, и его история приобрела совсем другой поворот.
•••
За годы, прошедшие с момента выхода первой части этой книги, мир изменился, причем радикально. Романтические десятые с мечтами о прогрессе, который неумолимо ведет к снижению насилия, сменились разочарованием двадцатых. Вспыхнуло сразу несколько войн. Катком по психике прошлась пандемия ковида, вызвавшая бегство из офисов на удаленную работу. Миграция из стран Средней Азии и Африки в Европу и из Латинской Америки в США привела к всплеску ксенофобии.
А главное – стремительный технический и социальный прогресс принес столь неоднозначные плоды, что человечество разделилось на тех, кто считает, что мы мчимся в пропасть и лучше вернуться к «старому доброму миру» (только с контролируемым государствами интернетом), и тех, кто верит в освободительную силу инноваций. Есть и третья партия, которая понимает, что все изобретения имеют свои темные стороны, но, если их будут контролировать гражданские объединения, а не спецслужбы, они могут сделать жизнь более разумной, гуманной и справедливой.
Дуров начинал как один из героев краткой эпохи технопрометеев. В 2012 году я видел в нем тип героя нового, казалось, только набирающего свой ход времени. Одна из легенд Кремниевой долины – инвестор Чамат Палихапития – определял этот тип как activist capitalist, и мне нравилось это понятие. Речь шла о создателях проектов, которые ставят во главу угла не деньги, а решение тех или иных глобальных проблем. Причем, как правило, евангельским способом «я дам вам не рыбу, но удочку».
Однако сейчас, в 2025 году, в мире, находящемся на грани гоббсовской войны всех со всеми, такой взгляд наивен. Присмотревшись за прошедшие годы к Дурову, я осознал, что он все же не предприниматель и не олдскульный политик вроде Обамы, с которым я его сравнивал. Но кто?
Шаг за шагом я пришел к выводу, что перед нами популист нового типа, который особым образом адресуется напрямую к людям, имеющим самые разные взгляды. Этот наднациональный популизм требует не только маниакального самоотречения и подчинения всей жизни тяге к власти, но и особого кодекса поведения, и я прослеживаю, как Дуров его вырабатывал.
Называя этот тип криптопопулистом и размышляя о нем, я выхожу за рамки критической биографии. Мне хотелось не только рассмотреть сам феномен, но и сличить увиденное с изысканиями других исследователей – например, концепциями облачного капитализма и технофеодализма.
Что будет дальше с такими популистами? Как они спасаются от быстрого старения их имиджа, публичной маски и усваивают интонации новых поколений? Как они адаптируются к запросам этих поколений – все более левых, ориентированных на справедливость и безвластные модели взаимодействия? Как их игры влияют на чудовищную поляризацию левых и правых, атеистов и религиозных людей, консерваторов и сторонников разнообразия жизни? Я отвечаю на эти вопросы через призму истории Дурова, но не только: похожие примеры – Илон Маск и Питер Тиль.
Для меня было важно 13 лет спустя продолжить первую книгу потому, что я происхожу из едва ли не последнего поколения, которое подробно помнит мир нерасколдованным. То есть таким, где нельзя нагуглить любые ответы об универсуме за три секунды, нельзя мгновенно связаться с друзьями, увидеть их фото– и видеопослания, услышать их голоса, нельзя путешествовать в трехмерной реальности – зато можно восполнять недостаток информации воображением, строящим о мире самые разные гипотезы.
Я уверен, что трансформация сознания через новые способы смотреть на мир и думать о нем сделала нас другими людьми. Человечество получило доступ к абсолютно любым знаниям, включая фантастические, и передознулось ими. Мы искренне не понимаем, где истина, где фейк и как нам поддерживать дискуссию с теми, чьи взгляды для нас неприемлемы, а не резать друг друга кривыми ножами.
Разбираться со всем этим необходимо, и я хотел бы начать с переосмысления нашего отношения к интернет-платформам и их властителям, криптопопулистам, которые несутся к своим победам на бесплатном топливе наших же историй и страстей.
Часть I.
Код дурова (2012)
Пролог
Поток бурлил, завивался и крутил водовороты из прохожих и зевак, глазеющих на собор, который обнимал крыльями колоннад площадь. По проспекту фланировали студенты, назначившие встречу в средоточии толпы и теперь искавшие своих. Туристы фотографировали особняк на углу канала: гипсовые вазы на голубом, трава сквозь решетку балкона. Человеческий трафик рождал шум, который смешивался с гудками, колокольным звоном и призывами на экскурсию по городу. Течения сгущались у перехода от площади к дому с кованым панно, сохранившим имя первого владельца: Zinger. Медные девы-валькирии с копьями охраняли купол здания, увенчанный стеклянным земным шаром.
На шестом этаже у окна стоял человек в очках и, щурясь от света, высматривал что-то в потоке. Время от времени он приглаживал стриженые волосы и слушал голоса, звучавшие за спиной. Шел третий час переговоров.
За столом восседал мужчина средних лет: профессионально дружелюбная улыбка, акцент экспата, который давно живет в России и говорит вполне бегло. Его компания слыла крупнейшей в стране, занимающейся интернет-торговлей. Директору требовалось навязать программистам, создавшим самую массовую соцсеть в России, свои условия торговли на их территории. Захватить пространство, где ежедневно толчется 20 млн человек, мечтает каждый, поэтому иностранец старался нравиться.
Напротив него сидели двое: блондин с ноутбуком и айфоном (представился главным разработчиком) и невзрачный тип в бейсболке. Каждому на вид не более 25. Программист отрешенно стучал по клавиатуре, а тип в бейсболке как в рот воды набрал, поэтому директор обращался к третьему – человеку у окна. Тот прославился в качестве attack dog, жесткого переговорщика, но сегодня вел себя тихо. Это немного сбивало с толку. Ну что ж, бывает.
Переговорщик наконец отвернулся от окна и спросил:
– Так что, вы продолжаете настаивать, что с разных категорий товара заплатите нам разный процент?
Экспат закивал. Он неоднократно обосновывал свою позицию: каждый товар имеет оборачиваемость, популярность. Короче, это бизнес, ничего личного.
– Послушайте, – вздохнул переговорщик, – мы внедряем этот сервис, «Желания», чтобы миллионы пользователей могли дарить друзьям товары. Мы выбрали вас и даем вам кнопку, которая в один клик позволяет приобрести подарок за нашу внутреннюю валюту. Эта кнопка приведет к вам миллионы покупателей.
Ерзая в кресле, экспат согласился, но повторил свои аргументы. Он давно и железобетонно уяснил: всему есть цена и благородные устремления существуют, чтобы ее поднять. Таким образом, парни просто торгуются.
– Хорошо, – произнес он. – Уважая цели вашей компании, я готов на 5% по мягким игрушкам.
Программист продолжил стучать по клавиатуре. Переговорщик вернулся к столу, сел, откинулся и развел руками:
– Мы настаиваем – 10%.
– Понимаю, – твердо сказал менеджер. – Но такая комиссия для нас неприемлема.
– Тогда 20%! – неожиданно заорал тип в бейсболке. – 20%! Или мы подписываем контракт немедленно, или мы не работаем с вашей компанией!
Он вскочил, сунул руки в карманы черных брюк и зашагал, чуть скособочившись и наклонившись вперед, вдоль стола. Экспата предупреждали об эксцентричности этого деятеля, но не до такой же степени, мы здесь все приличные люди.
– Черт возьми, я думал, что мы работаем с инновационным проектом, а вы торгуетесь, как на базаре, – продолжал возмущаться тип. – Мы создаем новое, совершенное средство коммуникации, а вы… что вы тут вообще устраиваете?!
Директор слушал его и соображал, как себя вести: исполнитель роли attack dog сидел совсем не там, где он предполагал, и напал неожиданно. Ему говорили, что «плохого следователя» играет стриженый очкарик, а этот, якобы гениальный программист, всегда вежлив. Хотя чего сейчас думать, надо успокаивать чертова неврастеника, пока не сбежал.
– Подождите, Павел, – сказал экспат примиряюще. – Я прекрасно вас понимаю и ценю ваш продукт, вы работаете на переднем крае технологий… – продолжал он, краем глаза фиксируя, что гений вернулся на стул, сбросил бейсболку, пригладил типичным для него жестом черные волосы и водрузил бейсболку обратно.
Удивительно, что за два часа у этого человека несколько раз тасовались, как карты, личности. Первая – подросток, глядящий черными глазами куда-то вбок, растерянный. Подбирает слова, держится неестественно. Угловатые жесты – то плавные, то стремительные – выдают тлеющее внутри безумие. Вторая – нагловатый бизнесмен. Третья – интеллигент, который при всей своей деликатности мгновенно разбирается в проблеме и способах ее решения.
Об этом человеке говорили, что выше всего он ценит кодеров, а всех остальных в компании считает вторым сортом. Впрочем, много что рассказывали про его социальную сеть. Что больше нигде нет программистов такого класса, чтобы 30 человек поддерживали сложную архитектуру серверов и обслуживали более сотни миллионов юзеров. Что «ВКонтакте» создали масоны или, наоборот, чекисты, а Павел Дуров – сгенерированная ими голограмма.
Экспат взял себя в руки, отбросил иррациональную симпатию, которую вызывал наглый противник, и аргументировал:
– Наша компания тоже высокотехнологичная, но бизнес-резоны одинаковы для любой отрасли.
Переговорщик кивал, буря его эго стихла. Можно и повторить насчет 5%. Но тут Дуров опять рассердился:
– Вы считаете, будто мы набиваем себе цену. Вы просто тратите наше время. Два часа я слушаю вас, хотя мы могли бы договориться и запустить эксперимент. Хватит! – и опять направился к двери.
В мозгу экспата столкнулись и заискрили несколько соображений. Эксперимент по-любому выгоден, а если безумец оборвет переговоры, то более сговорчивые конкуренты быстро заключат с ним контракт. Проклятые программисты, возомнили о себе черт знает что… Но как отреагируют на известие о разрыве сделки акционеры?
– Павел, подождите! – крикнул экспат устремившейся к дверям фигуре в черном. – У меня есть предложение, я согласен, и вы правы! Мы сейчас разгорячились, а это вредно для бизнеса. Предлагаю договориться в общих чертах, а конкретизировать условия приглашаю вас, Илью и Андрея в мое шале в Швейцарии. Встреча, отдых – все на мне. Мы спокойно посидим…
Экспат увидел, что переговорщик смеется. Программист тоже улыбался, а предводитель шайки молчал, внезапно успокоившись, будто и не бежал только что к двери. Дуров любопытно наклонил голову и произнес:
