Я резко повернулся и увидел, как Толя трясет свою подругу, лишившуюся чувств. Вероятно, эта ослабленная девушка от испуга потеряла сознание.
– У кого-нибудь есть нашатырь? – крикнул Толик.
Я развел руками и закрутил головой.
– У меня есть виски! – неожиданно призналась Женя и, оживившись, расстегнула свою сумку, напоминающую мешок Деда Мороза.
Достав миниатюрные копии Джека Дениелса, она поспешно открутила кукольную крышечку одного из флакончиков. Толя аккуратно взял его, но Галя очнулась еще до того, как резкий запах наполнил ее легкие. Она дернулась и приоткрыла глаза.
– Как ты? – невероятно заботливо спросил Толя.
– Что произошло? Мы все умерли?
– Нет, нет, нет… Ну что ты?! Конечно, нет, – принялся успокаивать ее мой друг.
Он необыкновенно ласково обнял ее за плечи, словно ребенка, и поцеловал в лоб.
– Просто кто-то решил отправить нас на тот свет раньше времени, – произнес я, взглянув на Женю, – но его план не удался.
– Антон, я же не специально…
– Сиди теперь там, – практически приказал я, – с меня хватит!
Из-за этой глупой выходки мы все уже могли лежать в канаве внутри разбитого авто. И что дальше? Одному богу известно. Все молчали. Понятно, что мы жутко испугались и как-то по-особенному переживали за Галю. С нами в компании был больной человек. И даже в момент ремиссии она все же казалась слишком слабой. На мои плечи обрушилась невидимая ответственность за эту хрупкую бледную особу, и я начал всерьез подумывать, что это была не лучшая Толина идея взять ее с собой.
Немудрено было потерять контроль над машиной еще и на подобной трассе, тем более ночью, да и в такую погоду. Негодование постепенно отступало, мне не хотелось омрачать поездку, подчеркивая значимость инцидента. В конце концов, мы все были живы и невредимы, это главное. Погода ухудшалась, и я был даже рад, что Женя пересела назад. Трассу окутывал туман. Он выползал, словно живой, из низин и бросался под колеса. Уже через пять минут езды он встал в полный рост, блокируя всю видимость. Я плавно снизил скорость. Свет моих фар отражался от этой плотной белой пелены, и стало совершенно ясно, что туман был в разы хуже Жени. Она все еще молчала, и в моей голове даже пронеслась мысль попросить прощения. Но если бы я это сделал, она бы начала все по новой, не сделав ровно никаких выводов.
Вдруг впереди появилось странное свечение. Я три раза плавно притормозил и практически подполз на скорости в десять километров в час к рассеянному лучу. Примерно в пяти метрах от нас стоял автомобиль. Возможно было различить только двери и одну тускло горящую фару. Я приглушил свет и включил аварийку.
– Что с той машиной? – последовал вопрос Толи в мое левое ухо.
– Я не знаю, мне видно одну фару. Думаю, их тоже развернуло, но повезло меньше, чем нам. Похоже, они врезались в столб.
– Надо вызвать скорую и полицию. – продолжал его бархатистый голос.
Галя и Женя были немы как рыбы. Толик набрал номер скорой. Я позвонил в полицию. Мой навигатор показал нашу локацию, и диспетчер ответил:
– Тридцать минут в пути, ждите.
Все произошло так быстро, что я не сразу понял – мы обнаружили место аварии. В мою голову хлынула кровь и принялась стучать в висках. Что же делать? Как поступать? Наверное, надо оставаться и ждать скорую, давать показания полиции. Но мы не видели, как все произошло, мы просто обнаружили разбитую машину. В любом случае мы здесь застряли. И хорошо, если в нас никто не врежется с этой нулевой видимостью. Сзади открылась дверь.
– Толя, ты куда? – практически хором спросили шокированные девушки.
– Там, возможно, кому-то нужна наша помощь, – коротко ответит он.
– Нет, ты никуда не пойдешь! – воспротивилась Галя. – Пусть скажут спасибо, что мы их нашли! Дальше не наша забота, мы не врачи…
Она теперь сидела посередине между Толей и Женей, и я мог видеть ее лицо в зеркале заднего вида. На ее прозрачных голубых глазах накатились слезы. Она повисла у Толи на шее, уткнувшись лицом в его волосы.
– Никто не выходит, ты видишь? Мы должны помочь, даже если водитель один в машине! Мы обязаны… – мягко произнес он.
– Я не могу тебя потерять снова! Я просто не выдержу, понимаешь? – взмолилась она.
Они все-таки были в отношениях, и эта болезненная девушка питала глубокие чувства к своему возлюбленному. Лично я не думал, что мы можем потерять Толю, если он выйдет проверить пассажиров разбитого авто, но склонялся к тому, чтобы подождать профессионалов. Эти ребята уже счастливчики, что мы их здесь обнаружили.
– Что значит потерять? Я иду проверить, нужна ли экстренная помощь! Если у кого-то там открытое кровотечение, то им каждая минута дорога. Это вопрос жизни и смерти, тебе ли не знать… – так ласково, поглаживая ее по трикотажной шапке, произнес он. – Если тебе страшно оставаться, пойдем со мной! Но там люди… Понимаешь? Они в нас нуждаются.
– Нет, я видела… Я видела, что ты умер! Это проклятое место. Прошу, поехали дальше!
– О чем ты? Где ты такое видела?
Девушка начала рыдать. Ее истерика нарастала, и никто из нас не мог понять, в чем причина ее столь странных слов.
– Я видела, что мы все умрем! Нам нельзя выходить из машины… Нам нельзя тут останавливаться… – не успокаивалась она.
Галя принялась пробираться ко мне, пытаясь включить зажигание, принуждая меня начать движение. Я, в общем-то, был не против. Желания задерживаться тут надолго у меня не было. Мы вызвали помощь! Это главное!
– Послушай, я просто проверю, нужна ли моя помощь. Это две минуты, ладно? – никак не мог угомониться Толик со своим альтруизмом.
– Я сто раз видела в кино, как машины взрываются после столкновения! Не иди, умоляю. Скорая приедет и поможет им, мы не обязаны… – практически рыдая, продолжала Галя.
– Галя, пять минут назад мы могли быть на их месте. И молили бы Бога о спасении, как и они сейчас молят. Если хочешь быть однажды спасенным, надо уметь спасать других. Все будет хорошо. Давай, бери меня за руку, и пойдем поможем им.
– А если он сидит там с ножом и ждет тебя? Я видела тебя изрезанным!
– О чем ты говоришь? Ты меня пугаешь… – встревожился Толя.
Мало сказать, что ее слова были странными, они перестали походить на шутки или розыгрыш, и это приводило в ужас.
– Да, я понимаю, звучит невероятно глупо… Но… Но я не знаю, я видела это, когда потеряла сознание! Ну что, к примеру, если он бандит и хочет убить нас?!
– Это глупости! Ну все, хватит, я ухожу…
Я повернулся и наконец посмотрел на Женю. Она, заложив руки между плотно сомкнутыми коленями, забилась в угол машины. Ее глаза застыли где-то между стволами деревьев в густом тумане, а по щекам текли слезы. Я не знал, что с ней происходит. Была ли она в шоке от увиденной аварии, от моего жесткого тона или от внезапных новостей. В следующее мгновение я услышал, как Толя поцеловал Галю и вышел на дорогу. Покидать машину не входило в мои планы, но я все же последовал за другом. Открыв дверь, я опустил ноги в плотный туман, который на секунды отступил, обнажив мокрый асфальт, но затем опять все заволок.
Вокруг было белым бело, обзор – лишь пара метров. Повернувшись к Толе, я увидел, как его спина скрылась во мгле. Заплаканная Галя захлопнула за ним дверь и поджала под себя ноги. Она, словно не видя никого вокруг, уставилась в ветровое стекло, заливаясь слезами от горя, имеющего гораздо больше причин, чем я изначально мог себе представить.
Вдруг грохнула Женина дверь. Я обернулся и увидел ее, идущей по дороге в сторону разбитого авто. Молча я последовал за ней. Уже через пару метров ее фигура тоже скрылась в тумане. Я не спешил подходить. Признаться, я невероятно боялся увидеть там изуродованные тела. И ладно, если они уже трупы, а если еще живы? О, боги! Мне тогда придется что-то предпринимать, видя море крови, оголенные кости и, вероятно, многое другое. От этих мыслей меня буквально парализовало, и я просто был не в состоянии сделать даже малейшее движение. Вдруг я с облегчением услышал тихий голос Жени:
– Толя, ну что там?
Застыв, я стал ждать ответа, который мог решить, сдвинутся ли мои ноги сегодня с места или нет.
– Тут никого нет. Машина пуста.
Я выдохнул.
– Что могло произойти? Где водитель? – продолжала спрашивать она.
– Я не знаю, но, возможно, он выполз из машины. Надо включить фонарик на телефоне и поискать вокруг. По крайней мере на сидениях я не вижу крови.
– Значит с ним все в порядке. Может, его забрала попутка?!
– А если нет? Что, если он где-то в кустах, скатился вниз и лежит без сознания, замерзает?! – не унимался Толик.
– Толя, ну как его искать в таком тумане?
– Ты предпочитаешь просто ждать? Да как вы все не поймете, возможно, он умирает! – уже не на шутку возмутился наш отважный спасатель. – Возьми мою руку, если хочешь искать вместе, а то потеряемся, ничего же не видать.
– Толя, обними меня. Мне так страшно…
– Женя…
– Я уже давно, очень давно люблю тебя. Молчи, ничего не говори, просто позволь мне сделать то, о чем я мечтаю с самого первого курса.
– Женя, я…
– Молчи! Зачем говорить?! Я применю твои губы по-другому! – читала она свой сценарий.
– Женя, я люблю Галю! – отрезал он.
Я стоял, не двигаясь и не видя, что происходит в плотном тумане. Они оба замолчали, пока Женя не заговорила вновь, но уже более подавлено:
– Но Галя, она же… – оборвав себя, она не решилась закончить фразу.
– Больна раком?
– Это же не отношения. Это утопия! Ты же умный парень… Ты должен понимать.
– Послушай, сейчас не время и не место. Кто-то ждет нашей помощи, а ты тут со своей… – думаю, он запнулся о ее взгляд. Для него чувства этой импульсивной девушки ничего не значили, тогда как для нее в данный момент это признание было всем.
Я услышал шмыганье ее носа.
– Женя, успокойся! Иди в машину, – как-то совсем безразлично, если не сказать раздраженно, произнес он таким тоном, что даже мне стало ее жалко. И это несмотря на тот факт, что моя собственная девушка сейчас признавалась моему другу в любви.
Он совершенно ничего не смыслил в отношениях и уж точно не знал того, что не стоит предлагать девушке успокоиться, даже если ей бы и не мешало бы это сделать. Скорее всего, Галя была у него первой и единственной, впрочем, я понятия не имел, что у него происходит в личной жизни. У Толи всегда было много друзей среди девушек. Они, словно пчелы на мед, слетались к красивому и успешному парню в надежде стать той единственной. Но ни с кем из своих многочисленных университетских подруг он никогда не был замечен в более тесных отношениях, чем просто дружба. Мои мысли прервал неожиданный крик:
– Женя, ты куда? Остановись!
Я рванул, перерезав рассеянный луч фар, в сторону леса. Сбежав со скользкой обочины в сухую замерзшую траву, я увидел ее бирюзовую дутую жилетку и копну кучерявых волос. Она стояла, отвернувшись от дороги и плакала, приложив руки к лицу. Я дотронулся до ее плеча, на что она, испуганно дернулась и оглянулась. От ее взгляда мне стало нехорошо. Ее лицо казалось совершенно безумным в приглушенном туманом свете фар: открытые голубые глаза окаймлял яркий красный ореол, а бледные губы были до крови надкусаны по краям. Невероятно впалые белые щеки даже не покраснели от холода, а синяя вена болезненно пульсировала у открытого виска. Ее взгляд пронзал безутешностью и уже в следующее мгновение показался мне мертвым. Я испуганно отдернул руку. Думаю, мой импульсивный жест стал для Жени красноречивей тысячи слов, так как уже в следующую секунду ее лицо исказилось болью предательства, и она рванула с места.
«Я бесконечно долго поддерживал ее во всех падениях и неудачах, принимая ее агрессию, низость слов и поведения. Почему же сейчас я не смог?» – крутилось у меня в голове, пока я бежал, ловя в тумане прыгающие фрагменты ее силуэта. Вероятно, я принимал в ней все. Абсолютно все, кроме безумства. Сама мысль, что эта неуравновешенная девушка в один день может лишиться рассудка пугала меня больше всего. Для меня она могла быть раздраженной, агрессивной, депрессивной, унылой… Да какой угодно, но только не сумасшедшей! Такой я не мог ее любить и поддерживать.
Я ничего не знал про Женину душевную боль. Единственное, что было кристально ясно – мне нужно ее догнать, вернуть в машину, дождаться скорую с полицией и возвращаться домой.
Я бежал куда-то в низину. Мои кроссовки скользили по влажным стеблям некогда зеленой сочной травы, и пару раз я чуть не навернулся. Туман становился плотнее и вот уже обволакивал меня тесным коконом. Лишь пригнутые к земле недавно сошедшим снегом гнилые стебли были моими неизменными спутниками. Я не видел больше Женю, не слышал ее шагов и дыхания. Она не отвечала на мои крики и попытки вернуть ее к дороге. Обернувшись, я не различал боле света фар, меня окончательно окутала темнота.
Глава 2
Шизофрения
«Шагнув туда, ты никогда не вернешься обратно…»
***
Темнота не давила на глаза и не превращала в слепого котенка. Полная луна где-то взошла, и я все же что-то видел в ее бледном свечении. Но мгла тупым бельмом легла на глаз, давая обзор лишь паре метров впереди меня.
– Толян, бро! Ты там?
Ответа не послышалось. Я знал, что сбегал вниз не сворачивая, значит, машина должна была быть прямо наверху. Мне нужно всего лишь развернуться и вскарабкаться к дороге. А что Женя? Оставить ее здесь?
– Антон, а где Женя? – спросят меня ее родители.
– Женя вышла из машины и убежала в лес… – скажу я. Толя подтвердит, если что.
– Почему она так сделала? – поинтересуются они.
Это разумно. Что мы должны были сделать такого, чтоб заставить девушку ночью выбежать из машины и скрыться в тумане?
– Эм, ну вы понимаете, Анжелика Владимировна, Женя просто сошла с ума…
Отлично объяснение. Они убьют меня. Уже завтра я буду прочесывать лес в поисках ее окоченевшего тела, а когда собаки найдут труп, меня посадят. Ее отец влиятельный человек. Взрывной, как и дочь. Думаю, она унаследовала безумие именно от него.
В левой стороне что-то зашуршало.
– Женя, Женя! Ну, хватит уже, правда. Пойдем к машине. Если ты не знаешь куда идти, просто ответь мне и жди. Я приду на твой голос.
Она молчала. Я пошел на звук, вытянув руки вперед, словно зомби из нашумевшего сериала. Звук повторился где-то чуть правее. Поменяв направление, я снова сделал несколько шагов, словно слепой. По моей голой щиколотке ударила колючка.
«Будь прокляты эти штаны и низкие носки», – само собой раздалось в голове.
Я старался соответствовать этой моднице, и лишь только сошли снежные шапки, принялся оголять свои щиколотки. Это было глупой модой, но другой мой образ непременно был бы высмеян. До Жени у меня были отличные спортивные штаны на байке повышенной удобности. Они великолепно переносили сырую погоду, скрывали мои ноги до самой обуви и создавали дополнительную тепловую прослойку из воздуха в свободных формах. Если я упаду на сырую землю в этих трикотажных с легким начесом трениках, то мигом промокну. Не успел я подумать про падение, как правую ногу повело и, не удержавшись, я плюхнулся на свой зад, прокатившись по колючим кочкам.
Впереди возникли ровным забором темные стволы. По спине пробежали мурашки. Эти немые стражи леса что-то скрывали за своими спинами. И нечто, мелькнувшее между соснами, было тому подтверждением.
– Женя, Женя! Иди сюда. Иди на мой голос! Я возвращаюсь к машине. Мы можем здесь пропасть, прошу тебя, иди ко мне. Женя, иди на мой голос!
Но все старания были напрасны. Она не отвечала и не выходила ко мне. Ну что? Что она пыталась сейчас доказать? Хотя, наверное, самое острое чувство во время депрессии – это просто пропасть, сгинуть, испариться и, вполне возможно, даже умереть. Я вырвал со злости пучок сухой травы из земли, который сию же секунду порезал мне руку.
– Черт побери… Зачем я с ней только связался, – непроизвольно озвучились мысли.
