Берлин, май 1945. Записки военного переводчика
Елена Моисеевна Ржевская
В мае 1945 года среди руин павшего Берлина был обнаружен и идентифицирован обугленный труп Гитлера. Юная военная переводчица, гвардии лейтенант Елена Каган, прошедшая войну от Ржева до Берлина, оказалась непосредственной участницей этих событий. Но лишь 20 лет спустя писательница Елена Ржевская смогла рассказать о том, как это было. Ее книга «Берлин, май 1945» вышла с большими цензурными купюрами, однако даже в таком урезанном виде произвела сенсацию, раскрыв «тайну века». И только сейчас эта легендарная книга выходит в полной авторской версии. Сохранившиеся в личном архиве Ржевской воспоминания ключевого свидетеля, благодаря которому фюрер был опознан, публикуются впервые.
Елена Ржевская
Берлин. Май 1945
Тексты «Берлин, май 1945» © Е. Ржевская, наследники, 1965, 2020.
«В тот день. Поздней осенью» © Е.Ржевская, наследники, 1986, 2020.
Мемуары Кете Хойзерман © K?the Heusermann, Erben.
Перевод © Л. Сумм
Предисловие © О. Будницкий
Предисловие © Л. Млечин
Предисловие © Л.Сумм
© ИД «Книжники», 2020
© Е. Кравцова, оформление, 2020
В мае 1945 года советские войска взяли Берлин. Они искали Адольфа Гитлера – живого или мертвого! В трех метрах от входа в бункер, где фюрер укрывался последние недели существования Третьего рейха, в воронке от бомбы, засыпанной землей, советские офицеры обнаружили сильно обгоревший труп. Но можно ли его опознать?
Когда вы начнете читать легендарную книгу, которая сейчас у вас в руках, она будет держать вас в напряжении, как настоящий детектив.
Елена Каган, переводчик штаба 3-й ударной армии, штурмовавшей Берлин, училась в знаменитом московском Институте философии, литературы и истории – пожалуй, лучшем гуманитарном вузе того времени, воспитавшем целое поколение интеллигенции. Из ИФЛИ ушли на фронт не только юноши, но и девушки.
Гвардии лейтенант Елена Каган, пройдя от Ржева до Берлина, вернется с войны с боевыми наградами. По количеству награжденных боевыми орденами и медалями среди народов Советского Союза евреи (малочисленная этническая группа) находились на четвертом месте – после русских, украинцев и белорусов…
Но и после войны, став писательницей Ржевской, Елена долго не сможет рассказать о том, что видела своими глазами: цензура! А она участвовала в опознании трупа фюрера. Нашлась ассистентка стоматолога, который лечил зубы Гитлеру. Сравнение сохранившихся челюстей со схемой зубных протезов, что начертила эта ассистентка, показало: обугленный труп принадлежит именно ему.
Но тогда Сталин даже от маршала Жукова скрыл сообщение о том, что труп Гитлера найден. Много лет спустя Елена Ржевская встретится с опальным маршалом. Запись беседы – тоже в этой книге…
То ли вождь не поверил, то ли считал полезным по внешнеполитическим соображениям делать вид, будто Гитлер еще жив и где-то скрывается. На Потсдамской конференции Сталин заявил, что труп Гитлера не найден и фюрер укрылся, видимо, в Испании или в Южной Америке.
При жизни Гитлер был во многом обязан своими успехами противникам. Они вели себя так глупо и неумело, что он оказывался в выигрыше. После его смерти Сталин предоставил фюреру возможность вести потустороннюю жизнь. И по сей день многие уверены, что Гитлер не покончил с собой, а бежал и вместе с преданными соратниками готовился к реваншу…
Ныне Гитлер повсюду: книги о фюрере, фотоальбомы, фильмы, компьютерные игры заполонили рынок. В витринах немецких книжных магазинов бросается в глаза роман под названием «Он вернулся». Сюжет: пробуждение фюрера в Берлине в наше время. Возвращение Гитлера – метафора происходящего на наших глазах. Что-то такое витает в воздухе!
Люди, которые исповедуют взгляды фюрера, на подъеме едва ли не по всему миру. Поэтому так важно прочитать книгу Елены Ржевской – о том, что такое война и чем она заканчивается.
Леонид Млечин
В Берлине, май 1945. Из личного архива Елены Ржевской
Предисловие
Олег Будницкий[1 - О.В. Будницкий, доктор исторических наук, профессор Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».]
Когда началась война, студентке Литературного института и одновременно знаменитого ИФЛИ Елене Каган шел 22-й год. Летом 1940 года Елена рассталась с мужем – поэтом Павлом Коганом, который тоже учился в Литературном институте. Их фамилии различались лишь одной буквой, и друзья в шутку называли пару Кокаганами. Павел был признанным лидером группы молодых поэтов. Елена писала прозу. Ни строчки еще не напечатала, как, впрочем, и Павел.
Их дочери Ольге в июне 1941-го шел второй год. В июле малышку отправили в эвакуацию в Новосибирск с родителями Павла. Елена с первых же дней войны пошла работать на Второй московский часовой завод: изготавливать не часы, а гильзы для патронов. По вечерам занималась на курсах медсестер.
Окончив курсы, Елена поняла, что выпускниц, не имевших практического опыта, отправляют в тыловые госпитали. А она рвалась на фронт. Со второй попытки, в октябре 1941 года, ей удалось записаться на курсы военных переводчиков, так что Елену Каган зачислили в Красную армию, и уже 15 октября она вместе с другими курсантами сошла с парохода «Карл Либкнехт» в Ставрополе-на-Волге. Здесь в санатории «Лесное» находился эвакуированный из Москвы Институт военных переводчиков.
Среди курсантов, прибывших тем же пароходом, был и Павел Коган. По близорукости он не подлежал мобилизации, однако тоже нашел свой путь в армию через курсы военных переводчиков. Павел погибнет в бою под Новороссийском меньше чем через год. Первая книга Павла Когана выйдет через 18 лет после его гибели.
Через три с половиной года после добровольного вступления в Красную армию переводчик штаба 3-й ударной армии гвардии лейтенант Елена Каган пересекла границу Германии. Задачей оперативной группы, в которую входила Елена, было найти – живым или мертвым! – инициатора этой войны Адольфа Гитлера.
Об обстоятельствах обнаружения и идентификации трупа Гитлера и рассказывается в этой книге. Гвардии лейтенант Елена Каган стала после войны писательницей Ржевской, выбрав псевдоним в честь города, под которым начался ее фронтовой путь. «Берлин, май 1945» впервые выходит в том виде, в каком задумала книгу Елена Ржевская, без пропусков и умолчаний, а также с приложениями и комментариями, открывающими неизвестные до сих пор широкому читателю обстоятельства дела.
Гитлер хотел исчезнуть, превратиться в пепел, стать мифом. Не получилось. Его обгорелые останки 8 мая 1945 года вскрывала майор медицинской службы Анна Яковлевна Маранц, исполнявшая обязанности главного патологоанатома 1-го Белорусского фронта. Поскольку сейфа под рукой не оказалось, хранить зубы Гитлера, сложенные в коробку то ли из-под парфюмерии, то ли из-под дешевых ювелирных украшений, командир группы поручил Елене Каган. Добавив, что она головой отвечает за содержимое коробки, в которой находилось единственное стопроцентное доказательство идентичности обгорелого трупа. «Весь этот день, насыщенный приближением Победы, было очень обременительно таскать в руках коробку», – вспоминала Елена.
В самом страшном кошмаре не могло привидеться фюреру, приложившему столько усилий для истребления евреев, что одна еврейка будет копаться в его внутренностях и описывать анатомические особенности его трупа, включая неаппетитные подробности, вроде отсутствия левого яичка, а другая – таскать коробку с его челюстями и досадовать, что они мешают ей отпраздновать капитуляцию Третьего рейха.
Возможно, Бог все-таки существует.
Берлин, май 1945
Голос документов
От автора
Эта книга – о лично пережитом.
Я не специалист-историк, не исследователь. Я – писатель. Я не могла бы замыслить работу об исторических событиях, исследовать общественные явления, с которыми никак судьбой не связана. Это личная книга, опирающаяся на документы. В ней рассказано о подлинных фактах и событиях, и у нее имеется подлинная сквозная фабула: итоги войны, поиски и обнаружение мертвого Гитлера, опознание его и расследование обстоятельств его самоубийства, в чем автор принимал непосредственное участие в качестве военного переводчика. Думаю, что главное в такого рода вещах – достоверность. Точность, достоверность – самая большая сенсация.
Сложилось так, что никто другой из участников тех исторических событий не присутствовал в них на всех этапах, мне же это выпало, потому что нельзя обойтись без переводчика. И никто из участников никогда не брался за перо, не намеревался писать и на этот раз. Возлагались надежды, что я напишу, поскольку возвращаюсь по демобилизации в Литинститут. Я и сама не мыслила оставить это скрытым, и собственное молчание угнетало, но эти факты стали в разряд государственных тайн, и за разглашение – от семи до пятнадцати лет заключения. Многовато. Приходилось молча наблюдать, как искажается история, делясь только с близкими друзьями.
После смерти Сталина в 1954 году я отнесла рукопись в журнал «Знамя». Рукопись приняли, но послали за разрешением печатать в МИД. Мне показали резолюцию МИДа: «На ваше усмотрение». Брать на свое усмотрение главный редактор В. Кожевников не захотел, он сказал ратовавшим за рукопись сотрудникам: «Об этом нигде не писалось, почему мы должны быть первыми? И вообще, кто она такая?» Я была «человеком с улицы».
Рукопись все же напечатали[2 - Ржевская Е. В последние дни // Знамя. 1955. № 2. – Здесь и далее звездочками отмечены примеч. науч. ред., если не оговорено иное. Цифрами обозначены примеч. автора.]. В ней остались все подробности самоубийства Гитлера, Геббельса, было рассказано о выносе и сжигании трупа Гитлера в воронке. Словом, всё, кроме того, что Гитлер был обнаружен в этой воронке, идентифицирован. Это было изъято. Но при следующей публикации «Записок военного переводчика» мне удалось обойти цензуру, восстановить изъятое и включить его в состав книги «Весна в шинели»[3 - Ржевская Е. В последние дни (Записки военного переводчика) // Ржевская Е. Весна в шинели. М.: Советский писатель, 1961. С. 111–168.]. И эта публикация помогла мне, когда я долго и, казалось, безнадежно добивалась допуска в засекреченный архив.
На исходе сентября 1964 года двери секретного архива наконец открылись передо мной. Я вновь встретилась с документами мая 1945 года, под многими из которых стояла моя подпись.
Документ, на расстоянии лет в особенности, обладает повышенным художественным воздействием. Сама стихия – документы – может поглотить, побудить довериться им полностью. Но ошибется тот, кто поддастся этому соблазну, абсолютизирует их, поставит знак равенства между документом и фактом. Совсем не каждый документ – факт, и даже факт – еще не вся правда. Важен контекст. Данные сталкиваются, противоречат друг другу, сшибаются. В этих живых, драчливых взаимоотношениях документов я бывала подчас арбитром, зная многое из того, что осталось за их пределами.
Оснащенная этими уникальными документами книга «Берлин, май 1945» первым изданием вышла у нас в стране в 1965 году. Под названием «Конец Гитлера без мифа» (или же «Конец Гитлера без мифа и детектива») эта книга переводилась на итальянский, немецкий, венгерский, финский, японский и еще многие языки.
В первом издании «Берлин, май 1945» я сделала примечание: «Публикация приведенных в этих записках документов (показания, акты, дневники, переписка и др.) впервые осуществлена автором этой книги». Ради сохранения этого принципа я, возможно, порой поступалась интересами читателя, не приводя уже известные тексты, такие как личное и политическое завещание Гитлера, и только скупо упоминая о них. Я давала исключительно те документы, которые разбирала в начале мая 1945 года в рейхсканцелярии и впоследствии в штабе армии, а также документы, обнаруженные мной в засекреченном архиве за двадцать дней интенсивной работы в сентябре 1964 года.
Одним из наиболее существенных моих открытий стала публикация фрагментов из найденного дневника Геббельса, что дало толчок розыскам немецких историков, воплотившихся в итоге в четырехтомной публикации его тетрадей по предоставленным из нашего архива микрофильмам[4 - Die Tageb?cher von Joseph Goebbels. S?mtliche Fragmente. Hersg. von Elke Fr?hlich im Auftrag des Instituts fur Zeitgeschichte und in Verbundung mit dem Bundesarchiv. Munich: K. G. Saur Verlag, 1987. В предисловии издатель Эльке Фрёлих ссылается на мою книгу, послужившую толчком для розыска этих дневников. Приводимые мной выписки из дневника заново сверены с оригиналом по этому изданию.].
В настоящее время стали общедоступными и переведены на множество языков тексты, к которым я пробивалась впервые, с огромным трудом, через препоны государственной тайны и цензуры. И теперь я не вижу необходимости обеднять повествование ради принципа первой публикации и считаю вполне возможным и нужным использовать также и другие документы, опубликованные ранее или помимо меня.
После первого издания книги со мной вступали в переписку другие участники поисков, обнаружения и опознания Гитлера, в том числе руководивший судебно-медицинской экспертизой его останков Ф. И. Шкаравский. Они дополнительно оснащали меня теми подробностями, которые были тогда в их сфере деятельности. Их письма составляют мой личный архив и с наибольшей полнотой использованы в нынешнем издании.
Е. Ржевская
За Варшавой
В конце 1944 года 3-ю ударную армию, в штабе которой я была военным переводчиком, перебросили в Польшу. Впервые за войну наша армия передвигалась по железной дороге. Проехали Седлец. В раздвинутые двери теплушки я увидела освещенное оконце с елочкой на подоконнике. Рождество.
Три года мы шли по земле, где было лишь одно – война. А там, за этим промелькнувшим незанавешенным оконцем, – какой-то незнакомый быт, пусть тяжкий, придавленный, скудный, но все ж таки быт. Он волновал и томил мыслями о мире.
А впереди была Варшава. О ней рассказывать надо отдельно; здесь, мимоходом, не буду совсем.
Мы въезжали в Варшаву из предместья Прага, отделенного от города Вислой. Морозный туман поднимался с берега, застилая разрушенный город. У понтонной переправы часовой в конфедератке тер замерзшие уши. Рухнувшие в Вислу подорванные мосты горбатыми глыбами вставали из воды. Польские солдаты выгребали в понтонах воду.
То, что представилось нам на том берегу, никакими словами не передать. Руины гордого города – трагизм и величие Варшавы – навсегда сохранятся в памяти.
После боев за Варшаву войска нашего фронта, развивая успешное наступление, стремительно продвигались вперед. Мы мчались мимо старых распятий, высившихся по сторонам дороги, и деревянных щитов с плакатом, изображавшим бойца, присевшего перемотать обмотки: «Дойдем до Берлина!»
В дороге нас настиг приказ о дневке в Н. (название забыла). От этого населенного пункта в памяти остались бесприютный облик его небольших продырявленных домов; жестяная тусклая вывеска булочной – «Pieczywo», раскачивающаяся на телеграфном проводе; незатворяющиеся, съехавшие с петель двери да хруст стекла и щебня под ногами.
Через шесть дней после освобождения Варшавы наши части овладели городом Бромберг (польский Быдгощ) и ушли вперед, преследуя отступающего противника. На улицах было необычайно оживленно. Все польское население Быдгоща высыпало из домов. Люди обнимались, плакали, смеялись. И у каждого на груди красно-белый национальный флажок. Дети бегали взапуски, и визжали что есть мочи, и приходили в восторг от собственного визга. Многие из них и не знали, что голос их обладает такими замечательными возможностями, а другие, те, что постарше, позабыли об этом за пять мрачных лет гнета, страха, бесправия, когда даже разговаривать громко было не дозволено. Стоило появиться на улице русскому, как вокруг него немедленно вырастала толпа. В потоках людей, в звоне детских голосов город казался весенним, несмотря на январский холод, на падавший снег.
Вскоре в Быдгощ стали стекаться освобожденные из фашистских лагерей военнопленные: французы, высокие сухощавые англичане в хаки. Итальянцы, недавние союзники немцев, теперь оказавшиеся тоже за проволокой, сначала держались в стороне ото всех, но и их втянуло в общий праздничный поток.
Заняв мостовые, не сторонясь машин, шли русские и польские солдаты, обнявшись с освобожденными людьми всех национальностей. Вспыхивали песни… Вот пробирается по тротуару слепой старик с двухцветным польским флажком на высокой каракулевой шапке и желтой с черными кружками нарукавной повязкой незрячих. Он вытягивает шею, жадно ловя звуки улицы.
Вот подвыпивший польский солдат ведет под руки двух французских сержантов. А освобожденный из плена американский летчик в защитного цвета робе и без шапки останавливает всех встречных и счастливо, весело смеется.
