Александра Лисина "Последняя партия"

grade 4,3 - Рейтинг книги по мнению 10+ читателей Рунета

«Последняя партия» – фантастический роман Александры Лисиной, десятая книга цикл «Игрок», жанр героическое фэнтези, попаданцы. Последняя партия Игры начинается. Основные участники определились, центральный Игрок сделал выбор, ставки уже известны, доска развернута в сторону зрителей… так пусть да продолжится Игра. И пусть в ней победит сильнейший.

date_range Год издания :

foundation Издательство :ИДДК

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 16

update Дата обновления : 14.06.2023

Последняя партия
Александра Лисина

Игрок #10
«Последняя партия» – фантастический роман Александры Лисиной, десятая книга цикл «Игрок», жанр героическое фэнтези, попаданцы.

Последняя партия Игры начинается. Основные участники определились, центральный Игрок сделал выбор, ставки уже известны, доска развернута в сторону зрителей… так пусть да продолжится Игра. И пусть в ней победит сильнейший.

Александра Лисина





Игрок. Книга 10. Последняя партия

© Лисина Александра

© ИДДК

* * *

Пролог

«Порой, чтобы узреть истину, не нужно быть гением или провидцем. Достаточно просто подойти к зеркалу и снять с себя карнавальную маску»

    Совет пилигрима

Эта ночь, словно по заказу, была тихой и ясной, щедро усыпанное звездами небо – на редкость спокойным, а плоская крыша спешно восстанавливаемого дворца – пустой и тщательно вычищенной, как будто скароны точно знали, что именно сегодня я решу ее посетить.

Правда, догадаться об этом несложно: я и так каждый вечер на пару часов выбиралась на свежий воздух, чтобы полюбоваться на дворцовый сад и хотя бы ненадолго остаться одной. Вернее, не совсем одной, но Лин не в счет – в последнее время он, как и обещал, не отходил от меня ни на шаг. Не спускал глаз ни днем, ни ночью, не доверяя даже бдительной дворцовой охране. Однако я не сердилась на подобную настойчивость. Вернее, я почти разучилась сердиться. Как почти разучилась чувствовать вообще, о чем нисколько не жалела.

Наше триумфальное возвращение не прошло для Скарон-Ола даром – примерно треть левого крыла дворца оказалась серьезно повреждена; во многих помещениях полностью или частично развалились стены; где-то пострадала лишь штукатурка, где-то покрылся глубокими трещинами пол, а Тронный зал стал абсолютно непригоден для проведения совещаний. Потому что своим появлением мы разломали его так капитально… особенно крышу… что и спустя трое суток туда было страшно зайти.

Впрочем, мне грех жаловаться. Со мной как раз ничего страшного не случилось. По крайней мере во время падения. Хотя, когда первый шок прошел и братики поняли, что это действительно я, у нас с ними состоялся трудный и довольно напряженный разговор. Иными словами, меня при первой же возможности выследили, выловили, угрожающе обступили со всех сторон и сурово потребовали ответов.

Но что я могла им сказать? И как могла объяснить случившееся, если сама ничего не понимала? Особенно в том, что касалось моего странного поведения на совете и последующих событий, после которых мое мироощущение кардинально изменилось.

Правда, когда эмоции схлынули, я проанализировала случившееся и в итоге признала, что, по большому счету, сама во все всем виновата. Ведь это именно я при всех своих талантах и умениях всего за один день совершила столько грубейших ошибок, что это не поддается никакому логическому объяснению. И именно у меня по какой-то причине вдруг появились серьезные проблемы с оценкой ситуации.

Нет, обычно я – существо разумное, последовательное и в каких-то вещах даже циничное. Не идеальное, конечно, но чтобы ТАК лопухнуться на большом совете… а это был грандиозный провал… не знаю. Как будто подменили меня. Или сглазили. А может, прокляли? Чем Айд не шутит? Насколько помню, шла ведь туда с серьезным настроем, все досконально продумала, заранее выбрала линию поведения, старательно загнав едва зародившуюся неуверенность поглубже, но едва переступила порог и увидела Эннара Второго…

Черт.

Неужели чувства сделали меня НАСТОЛЬКО уязвимой, и я потеряла контроль из-за одного-единственного взгляда? Или правду говорят, что любовь отупляет? Все эти препирания с Фантомами… выяснение отношений с Мейром… ну скажите: что за блажь вдруг пришла мне в голову? Более важных тем для разговора не нашлось? Или, может, у нас не совет был, а собрание комплексующих подростков?

А потом что творила? Чего неловко мялась и глаза отводила? Чего не решалась сказать, пока не прижало? Я что, невинная школьница, чтобы пунцоветь от каждого случайно обороненного слова или сникать квелым одуванчиком из-за недостаточно ласкового тона?

Признаться, теперь, по прошествии пары дней, я сама себя не понимала. Что тогда делала? Зачем? И почему так легко потеряла хватку? Да еще на Лина взъелась из-за какого-то, в сущности, пустяка? У нас война на носу, рядом серьезные люди сидят, а я с какого-то перепугу сопли распустила. И пальцы заодно… веером… прям все у меня по струнке ходят, скароны навытяжку стоят, а я сижу небрежно на кресле и лениво смахиваю пыль с подлокотников, как будто делать больше нечего…

Что это? Откуда взялось? Неужели после Невирона я настолько изменилась?

Причем в какой именно момент у меня слетели тормоза – абсолютно непонятно. Впрочем, все это – слова и ненужные оправдания. На самом деле важно лишь то, что я чуть все не испортила. И едва не стала причиной гибели тех, кому пообещала не только жизнь, но и свободу. Ведь если бы в Степи со мной что-то случилось… если бы Твари смогли до меня добраться, то Лин и Тени… а также мои Хранители, Равнина, Долина, Горы и Лес в одночасье лишились бы защиты. Тени – потому что были привязаны к моей дейри. Лин – потому что дал серьезную клятву. А Хранители и земля – всего лишь по причине того, что их неуравновешенной Хозяйке в самый неподходящий момент изменила выдержка.

Меня не извиняет даже то, что подобное состояние случилось впервые. Не оправдывает едва проснувшаяся эмпатия, из-за которой я несколько месяцев ходила сама не своя. Или долгая разлука. Несбывшиеся надежды. Желание простого человеческого счастья, в которое я едва не поверила…

Будучи Иштой, я не имела права убегать от ответственности. Первая роль на том совете ДОЛЖНА была стать моей. Именно мне следовало стоять у карты и отвечать на вопросы та Лейро, не прячась за спины братьев. Тогда как я… увы… кажется, еще слишком слаба для такой серьезной роли.

Зато теперь, я начинаю понимать, почему хорошие правители всегда одиноки. И почему любые свои поступки они рассматривают, прежде всего, с позиции высших интересов и безусловной выгоды для того дела, которому они поклялись служить. Боюсь, у них просто нет другого выбора. Нет права поддаваться эмоциям, иначе это означало бы, что они находятся не на своем месте.

Незнание этой простой истины – вот моя главная ошибка. Та самая слабость, на которую его величество совершенно правильно мне указал.

Что же касается братиков и их вопросов, то нетрудно догадаться, что, услышав громкий вопль Лина и увидев мою кровь в королевских покоях, им стало ОЧЕНЬ интересно, зачем я поперлась туда посреди ночи, о чем мы с Эннаром Вторым так долго беседовали, и почему после этой встречи я исчезла из дворца, никого не поставив в известность. Причем примчались они туда все вместе в изрядно встревоженном состоянии. Правда, поскольку международного скандала не случилось, они оказались гораздо более разумными, чем ваша покорная слуга, и не рубанули с плеча, как я двумя сутками раньше.

Как происходила та встреча и что именно им ответил король, я точно не знаю – Ас не захотел распространяться на эту тему. Однако кое-что мне все-таки удалось выяснить. В частности, то, что его величество действительно готовился к моему приходу заранее, благодаря чему претензий у Фантомов к нему, как ни странно, не возникло. Более того, на него не злились и даже не собирались объявлять вендетту, как можно было бы предположить.

Вы спросите: почему?

А поставьте себя на место Эннара Второго и подумайте: глухая ночь… чужой город… надежно защищенный дворец, в котором вдруг появляются неучтенные, не испросившие аудиенции, насквозь подозрительные личности; в кромешной тьме я крадусь к его окну, как воровка, нацелившаяся на королевскую сокровищницу; на груди – амулет некромантов, вокруг меня – очень странная дейри, ставшая после посещения Невирона такой же, как у мертвеца. В темноте ведь лица не видно… а за маской его не видно тем более…

Скажите: о чем мог подумать король, когда в его окно без предупреждения влез какой-то непонятный тип? И как должен он был отреагировать? А убедившись в том, что это всего лишь я, как ему следовало понимать мое внезапное появление? Да еще в таком странном виде? Что, кинуться навстречу с распростертыми объятиями? Разом подобреть и расцвести, как белый гладиолус? При том, что совсем недавно он ощущал мою ауру совершенно иной, точно знал про то, что я – Ишта, и искренне верил, что в наши ранние встречи я лгала ему ВО ВСЕМ?

Думал ли он в ту ночь, что его ждет очередное предательство? Возникла ли у него мысль о моей причастности к темному жрецу? Особенно после того, как я столь неадекватно повела себя на совете? Наконец, был ли он настолько зол, что буквально горел желанием отомстить? И не посчитал ли, что в первую встречу с «Гайдэ» я приложила все усилия, чтобы сбить его с толку, и только в Скарон-Оле показала свое истинное лицо?

В Рейдане я водила его за нос. А затем стремительно сбежала, прихватив с собой амулет, которым его величество очень дорожил и абсолютно не представлял в тот момент, кому именно отдает. Плюс к этому я бесследно пропала на целых три с половиной месяца. Ни слова в свое оправдание не сказала, ни намека не оставила – просто исчезла. И где? В Невироне, где со мной могло случиться что угодно. Магия смерти… она ведь такая странная… кому, как не королю, об этом знать?

А теперь вспомните наше неожиданное появление в Скарон-Оле, о котором да Миро наверняка узнал одним из первых; подозрительно вовремя объявившихся владык; их непонятное отношение к Фантомам; слухи о Невироне и нашем там пребывании; затем – внезапное предложение военного союза… вероятно, его величеству было ОЧЕНЬ нелегко во всем этом разобраться. И, думаю, у него имелись веские основания подозревать Гая-Гайдэ в изощренном коварстве. Так что направленный в ту ночь на меня меч был вполне объясним, а проявленная агрессия вполне могла стать печальным итогом тех размышлений, которые я только что озвучила.

Правда, магия смерти оказалась для меня полной неожиданностью, но это уже сугубо мои проблемы. Мой просчет и моя же ошибка. Несмотря ни на что, Эннар Второй все-таки меня не прибил. Более того, соизволил терпеливо выслушать (да, теперь это так называется) и даже пальцем ни разу не тронул.

Собственно, он так Асу и сказал, когда об этом зашел разговор.

Что самое интересное, это была чистая правда – в ту ночь «пальцем» меня действительно никто не тронул. Магия ведь – штука особая, а магия разума вообще трудно поддающаяся описанию вещь. Она настолько своеобразная, что у его величества получилось использовать ее в пределах дворца. Да так ловко, что и по сей день никто из братиков не догадался, что она вообще была.

Впрочем, для них оказалось важнее то, что, увидев на полу АЛУЮ кровь, а не «синьку» (не спрашивайте о причинах – я о них просто не знаю), Фантомы собственными глазами убедились, что при смерти я не нахожусь. Потом выслушали версию его величества и успокоились. А обнаружив, что я действительно покинула его кабинет на своих ногах, почти угомонились.

Правда, обилие моей крови в саду их здорово смущало, поэтому кое-какие сомнения все же оставались. Особенно в отношении дальнейших событий, у которых уже не было свидетелей. В частности то, что Лин, пройдя по моему следу через весь Скарон-Ол, у главных ворот вдруг его потерял. Причем так резко и бесповоротно, как если бы я телепортировалась из Скарон-Ола в неизвестном направлении. Более того, он не смог даже указать направление, в котором я исчезла, и хотя бы приблизительно определить расстояние. Он просто меня НЕ ВИДЕЛ, несмотря на все свои способности. А это было неправильно. Это не укладывалось ни в какие рамки, потому что он всегда меня чувствовал. И никак не мог потерять в каких-то нескольких десятках (сотнях?) километров от дворца. К тому же, магией я не владела, моя лошадь – тем более, следовательно, уйти телепортом мы никак не могли; следов от Воронки (чем черт не шутит? вдруг нас все-таки похитили?) ребята тоже не обнаружили. Король после моего ухода своих покоев не покидал – проверили. Других магов в его свите не было. Подозрительные чужаки на территории дворца тоже не появлялись – охрана проверила дважды. А караульные на главных воротах ничего подозрительного не видели. В том числе и бешено мчащейся лошади с полумертвым седоком на спине.

Спрашивается: что же тогда случилось, если через ворота я город не покидала, но все-таки оказалась за его пределами? Кто бы мог заставить шейри потерять след? Кто мог бы умыкнуть меня из тщательно охраняемого города, а потом с легкостью забросить в кишащую нежитью Степь? И зачем он вообще это сделал, если меня было проще пристукнуть на месте, чем тратить силы на переброску?

Самое печальное, что я действительно не помню, как уезжала из Скарон-Ола, и тем более не помню никаких телепортов, Воронок и тому подобного. Все мои воспоминания – лишь жалкие обрывки, собранные из неровного грохота копыт, испуганного ржания, мелькания земли под ногами и боли от ушибленной при падении спины. А где я упала… сколько времени пролежала без сознания… как покинула город и когда именно свалилась на ту памятную скалу – один Айд, наверное, ведает.

Конечно, вы скажете: можно было бы тщательно допросить Его Великолепное Величество, ставшее единственным свидетелем моего поспешного бегства. Но, во-первых, тут вмешалась дурацкая (а для меня – благословенная) дипломатия… во-вторых, король сразу сообщил (и, к сожалению, опять не соврал), что понятия не имеет, куда меня понесло… в-третьих, все его объяснения выглядели логичными и последовательными, а следов магии в кабинете не имелось. Наконец, он ничего не отрицал, не замыл мою кровь и без промедления ответил на все вопросы, которые к нему возникли. Спокойно признав, что явилась я к нему в гости исключительно по собственному желанию; встретил он меня неласково по причинам, о которых я уже сказала выше; и, хоть ссора действительно состоялась, опасений за мою жизнь или рассудок у него не возникло. Более того, он без обиняков высказал свои подозрения в отношении моего амулета. Абсолютно бесстрастно выслушал заявление братиков о том, что они оказались ошибочны. Охотно пообещал им помощь в моей поимке. А в довершении всего, представил неопровержимое доказательство своей непричастности – подробную «видеозапись» с событиями той ночи. Один из тех самых кристаллов, с которыми я уже успела познакомиться в Рейдане и который, как выяснилось, в ту ночь висел в одном из углов, добросовестно записывая каждый жест, каждый взгляд и даже каждое шевеление губ.

Правда, звук магическая «камера» не передавала, так что содержание беседы осталось для братиков тайной. А сам кристалл располагался где-то под потолком и так, что лицо короля в кадр практически не попадало. Зато меня там засняли во всей красе. Особенно то, как я незваной гостьей вламываюсь в королевские покои; как их хозяин сначала неласково пытается меня прирезать, но потом неожиданно меняет решение, и мы довольно долго разговариваем, не пытаясь заняться членовредительством. После этого я без всяких видимых причин вдруг падаю на колени, захлебываясь кровью. Но при этом король действительно НИ РАЗУ ко мне не притрагивается. Более того, на протяжении всей съемки не делает никаких подозрительных движений. Ладони у него не светились, как когда-то возле Айдовой Расщелины, цвет дейри совершенно не изменился, и вообще, он, как выясняется, даже не смотрел в тот момент в мою сторону! В результате, все выглядело так, как будто мне вдруг стало нехорошо, а он просто наклонился, милосердно протягивая руку. Которую я, между прочим, не заметила, а потом самостоятельно встала и ушла, очень удачно отвернувшись от «камеры». Причем ушла ЖИВАЯ, на своих ногах, напоследок как-то двусмысленно отмахнувшись: то ли проклиная его, то ли отказываясь от помощи…

Узнав о кристалле, я на какое-то время почувствовала себя главной героиней шоу: «Улыбнитесь – вас снимает скрытая камера!» Но затем поняла, почему мое двухдневное отсутствие прошло для братиков относительно безболезненно. Правда, всех вопросов запись тоже не снимала. И не объясняла мое внезапное исчезновение из города. Ведь если это сделал Эннар Второй, то почему не добил, когда подвернулась такая возможность?

Он же все продумал заранее. Вон, даже «следилкой» озаботился. Но тогда что ж он все-таки сглупил во дворце? Не такой он дурак, чтобы под носом у четырех владык убивать важного для них человека и не позаботиться о железном алиби: Союз необходим Валлиону, как воздух. Невирон слишком долго отравлял ему жизнь, чтобы из-за банальной неприязни Эннар Второй отказался от возможности с ним расправиться. Скорее, он бы воспользовался услугами наемного убийцы чуть позже, когда поутихнут страсти. А тогда, даже будучи вне себя от бешенства, просто велел мне проваливать и не мозолить глаза, от греха подальше…

Но если король просто удовлетворял свое чувство мести, что за странная сцена случилась в доме Фаэса? Ну, узнал он, что я жива и здорова, и дело к стороне. Передал бы братикам, что все в порядке, отряхнул ладони и забыл. Или у Его Оскорбленного Величества все-таки совесть проснулась? На кой ляд он стремился поговорить в Фарлионе со мной ЛИЧНО? Чего именно добивался, желая увидеть мое лицо? Проверить хотел? Вывести меня на чистую воду?

Черт. Слишком сложно. К тому же, мысль о телепорте никак не идет у меня из головы. И если мотивы Эннара Второго более или менее прояснились, а моя ошибка неумолимо выплыла наружу, то ворота (хоть убей!) все равно никуда не укладываются.

Знали бы вы, сколько подозрения появилось в глазах у братиков, когда я охотно согласилась со всем, что они мне только что поведали! Какое море сомнений появилось даже на лице безгранично доверявшего своей Иште Лока, когда я без колебаний подтвердила версию короля и деликатно уклонилась от вопросов о магии, про которую ни его величество, ни, разумеется, я не сказали ни единого слова. Как долго буравили меня напряженными взглядами Эррей и Родан, когда им бестрепетно сообщили, что у меня просто «кровь пошла носом после недавних нагрузок». И как чутко прислушивался к чему-то умница Дей, пристально изучающий мой потрепанный вид и особенно внимательно рассматривающий мою тщательно скрытую дейри. Вот уж когда я искренне порадовалась, что ее надежно защищает амулет некромантов, и со всей ясностью поняла, как же мне с ним повезло. А потом мысленно похвалила себя за то, что успела вымыться и отстирать изгвазданную одежду, потому что если бы они только узнали… если бы только заподозрили, ЧТО ИМЕННО со мной произошло… о-о-о, боюсь, союзу Скарон-Ола и Валлиона немедленно пришел бы конец. Причем такой полный и так сильно смахивающий на одну юркую белую лисичку, обожающую подкрадываться незаметно, что это вылилось бы в настоящий взрыв.

Думаете, преувеличиваю?

Увы. Я бы и сама хотела преувеличить. Но представьте, что было бы, если я бы рассказала о последствиях так называемой «ссоры». Посчитайте, сколько времени понадобилось бы владыкам, чтобы скинуть пару слов по мыслеречи всему Скарон-Олу. И через сколько мгновений этот город неуправляемых маньяков сообразил бы, что человека, которому они всего трое суток назад поклялись в верности… только что пытались убить. Ну, или же не пытались, а просто так получилось, что все-таки едва не убили.

Что бы тогда стало с нашими планами на Невирон и с еще не зародившимся Союзом? И сколько после этого дворец четырех владык простоял бы нетронутым?

Я, к примеру, считаю, что минуты две. Как раз столько, чтобы внутренняя стража, получив от своих владык или глав кланов нужные сведения, выхватила клинки и ринулась в гостевое крыло. А что такое три с половиной тысячи горящих жаждой отмщения скаронов, девять десятых которых владеют исключительно БОЕВОЙ магией, против полутора сотен валлионцев? Из которых толковый маг только один, а остальные больше нужны для антуража?

Поэтому я предпочла воспользоваться подаренной королем отмазкой и промолчала. А поскольку теперь уже все равно, чем это закончится лично для меня, но, в то же время, совсем НЕ все равно, чем обернется для будущего Союза… короче, вы понимаете, почему я не могла поступить иначе.

После озвученной мной версии Фантомы, усомнившись в моей искренности, принялись искать несостыковки. Причем очень скоро вопросы от них пошли совсем уж откровенные, а кидаемые на меня взгляды стали цепкими и весьма подозрительными.

Кровь в саду я объяснила теми же словами, что и Лину при первой встрече. Свой внезапный побег – необходимостью проверить некоторые важные догадки, о которых я сообщу им немного позже. Долгое отсутствие – стремлением докопаться до истины, правдоподобность которому придала информация о моем пребывании в Фарлионе. А чтобы закончить этот утомительный разговор и избежать открытого вранья, пришлось напомнить братикам о том, что тревожиться из-за моего неожиданного «отъезда» не было повода. Потому что в случае катастрофы мою смерть они бы почувствовали сразу. И вообще…

Внимательно оглядев внезапно растерявшихся Фантомов, я тихо, но очень твердо сказала, что в нынешнем положении не могу быть привязанной к одному месту. Мне в любой миг может потребоваться куда-то умчаться. На Равнину ли, в Долину ли, в Серые ли горы… и если, перестав мне доверять, они каждый раз начнут устраивать допросы с пристрастием, однажды это плохо кончится.

Конечно, свинство с моей стороны – ставить им в вину оправданное беспокойство. Еще большее свинство – обвинять в том, в чем они, по большому счету, не виноваты. Но как иначе мне уберечь их от последствий собственных ошибок? Как прекратить становящийся все более жестким и опасным допрос? Как, наконец, рискнуть важным для всех нас Союзом, когда на кон поставлено так много? И как оправдать то, что я больше не рискну активировать свои Знаки, до смерти страшась, что мои старательно подавляемые эмоции вдруг ударят по ним с незаслуженной остротой?

Другого пути отделить их от себя я не знала. Но больших жертв, к счастью, не понадобилось: братья, услышав мою отповедь, послушно отступили и без единого слова вышли. А я не стала бежать следом, лепеча какие-то глупости и попутно обещая, что когда-нибудь все им расскажу. Зачем лгать, если не знаешь, сумеешь ли выполнить свое обещание? И зачем давать ложные надежды, когда у меня самой их ни одной не осталось?

После этого меня уже никто не трогал, не терзал и не преследовал в попытках выяснить правду. После этого за мной никто не следил, если нам с Лином вдруг требовалось куда-то уйти. И никто не окружал стальными щитами, оберегая от неведомой опасности. Никто, кроме восьми растерянных девушек, которые вдруг впервые увидели, что бывает, когда необратимо рушится некогда крепкая семья.

Но, надо сказать, за эти три дня я, благодаря собственной жестокости, многое успела. Я вытащила на свет божий и привела в порядок свой адароновый доспех. Озаботилась приобретением запасных масок, хорошо помня о том, что в ближайшем будущем они могут понадобиться. Я усиленно ела, стараясь добрать то, что потеряла за двое суток вынужденной голодовки. Еще больше обрезала волосы, чтобы не мешали. Я со следующего же утра после возвращения в Скарон-Ол возобновила занятия у мастера Лаора и теперь все свободное время проводила в усиленных тренировках, смутно подозревая, что очень скоро возможности восстановить форму у меня уже не будет. Конечно, пришлось нелегко, потому что теперь хороших спарринг-партнеров под боком не было, но мне терпеливо помогали резко притихшие девочки из охраны, которые, к счастью, ни разу не спросили о причинах и уже не удивлялись тому, что я прошу их натаскивать меня всем вместе.

За эти несколько дней я почти не показывалась никому на глаза. С военным союзом скароны прекрасно могли разобраться без моего участия. Мое присутствие на ежедневных советах кланов совершенно не требовалось. И вообще, как оказалось, во мне никто не нуждался. Обсуждать, сколько подвод, продовольствия, запасного оружия, стрел, броней и тому подобного понадобится на месте будущего военного лагеря, они отлично могли сами. Предполагать количество вероятных солдат, которые там появятся в скором времени, тем более. Где их разместить, чем кормить, откуда брать воду, где копать выгребные ямы… Нет, не понимаю я в этом ничего – не снабженец по образованию и не генерал. Моя сила не в этом. Так что этими вопросами пусть занимается тот, кто умеет. В конце концов, если понадоблюсь, братики знают, где меня найти.

А еще я почти каждую ночь возвращалась в Степь. Одна. Никого не ставя в известность. Вместе с одним только преданным Лином, которого просила оставаться снаружи, пока сама призрачной тенью лазала по подземельям. Он грустил, но послушно сторожил логова Тварей, в которые я упорно лезла, невзирая на возможные последствия. И каждый вечер набрасывал на себя новое, придуманное и созданное по моей просьбе заклятие невидимости, с помощью которого мы незаметно исчезали из дворца. Так, что нас не видели, не слышали и не чувствовали даже бдительные караульные на стенах. И так, что мои обожаемые, горячо любимые, но излишне впечатлительные братики не имели ни единого шанса отыскать наши слабые следы.

Зачем я это делала – нетрудно понять: я упорно добивала свои непокорные эмоции, раз за разом загоняя их все глубже в Тень. В грядущей войне с Невироном слабости мне были не нужны. Поэтому я с такой настойчивостью лезла под землю, бесстрашно бродила по многоуровнему лабиринту. А потом часами сидела среди жутковатых соседей, позволяя им забирать все, что мне мешало, и постепенно наполняясь несвойственным себе, спасительным равнодушием, от которого не нужно было ждать предательства.

Недавний казус в Фарлионе показал, что пары кахгаров для меня слишком мало. Всего одна встряска, и надежный с виду бункер дал длинную трещину. Причем это случилось так быстро, что я не успела даже отреагировать. Только поэтому Фаэсу повезло узнать мою тайну. Только поэтому он выяснил то, о чем я даже Фантомам не рассказывала. И по возвращении я решила, что это была если не ошибка, то еще один серьезный просчет.

Теперь же мне было все равно, с кем проводить ночи. Кахгар, хартар или взрослая рирза… какая разница, чья голова покоится у меня на коленях и чьи клыки незаметно выгрызают затаившуюся внутри боль? Главное, что они хорошо делали свое дело. Безжалостно добивали то, что еще оставалось живым, и уничтожали мое прошлое так качественно, что всего за три ночи я почти сумела о нем забыть.

Эта ночь тоже не должна была стать исключением – на крышу я забралась не ради романтики, а сугубо по практическим соображениям: отсюда было легче взлетать. Крыша располагалась между башнями дворца таким образом, что представляла собой почти идеальную взлетную площадку. Так что я всего лишь выжидала время до полуночи. И Лин, неотлучно следующий за мной повсюду, терпеливо ждал тоже.

«Ну что, пора?» – вопросительно посмотрела я, когда местные луны почти добрались друг до друга.

Шейри встрепенулся.

«Наверное. Уже достаточно стемнело».

Я поднялась, оглядывая раскинувшийся внизу сад. Неторопливо потянулась, пока демон менял облик и отращивал крылья. Потом привычно забралась на его спину, слегка ежась под заклятием невидимости, и так же привычно пригнулась, когда он мощно оттолкнулся от крыши.

«Там что-то горит», – почти сразу сообщил шейри, как только мы взмыли над сонным дворцом.

«Где именно?»

«Далеко, почти на самом горизонте, – беспокойно ответил Лин. – Ох, Гайдэ… кажется, это горит Невирон!»

«Что?» – не поверила я.

«Да, Невирон… это горят его горы!»

На мгновение замерев от неожиданно промелькнувшей догадки, я прислушалась к себе и медленно покачала головой.

«Нет, Лин. Это не горы».

«Ты думаешь?»

«Это горят верхушки Пирамид. Потому что, кажется, жрецы объявили о Важном Дне. И потому, что именно с этой ночи там началось грандиозное жертвоприношение».

Лин тихо охнул.

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом