Александра Салиева "Сердце дракона"

– Потому что… я отравила вас, – решила взять всю вину на себя.

Меня ж всё равно, если не он придушит, так дракон сожрёт. А девкам нашим ещё жить и жить. Надеюсь, долго и счастливо.

– Отравила, говоришь, – протянул неожиданно тихо, но оттого не менее угрожающе Сарп Эрран Сагитари и самым бесстыжим образом обхватил пальцами за подбородок, приподнимая лицо, вынуждая смотреть на него.

Я же только бестолково ресницами похлопала в полнейшей растерянности.

– А знаешь, у лжи есть особый запах, – продолжил всё также тихо мужчина, прищурившись. – И сейчас он тебя пропитывает, как никогда прежде, буквально насквозь, – выдержал демонстративную паузу, добавив ещё тише прежнего, склонившись уж совсем непозволительно близко: – Маленькая лгунья.

Так страшно мне не было никогда в жизни!

С мыслью о последнем я зажмурилась, ожидая последствий своей выходки и такого громкого разоблачения, собираясь прощаться не только с собственной жизнью, но и со всеми, кого знала. Правда, и тут всё пошло не так, как я задумала.

– Айлин! – раздался зычный голос отца.

Мой спаситель, в смысле князь Ордмера, только-только вывернул с другой стороны дома. Рядом со статной фигурой родителя, величественно шествующей вдоль садовой дорожки, вышагивал глава купеческого сословия, а за ними следом семенила Илда, настороженно поглядывая на меня.

Что я там про неё прежде говорила?

Наглый поклёп.

Она – святая женщина!

Где-то совсем рядом послышался отчётливый скрежет зубов. Но на него я не обратила никакого внимания. С самой счастливой улыбкой бросилась навстречу родителю и прибывшим гостям, старательно избегая заново смотреть на того, от кого по счастливому стечению обстоятельств удалось сбежать.

Безусловно, господина наместника такая очередная наглость с моей стороны разозлила сильнее прежнего. Пусть я сама не смотрела на него, но вот он на меня ещё как смотрел! На протяжении всего дня я никак не могла избавиться от навязчивого чувства, словно сверлящий сумрачный взор собрался меня наизнанку вывернуть. Впрочем, уверена, одними ощущениями я не отделаюсь. Уж не знаю, почему Сарп Эрран Сагитари ничего не сообщил моему отцу по поводу случившегося инцидента, но он точно потом мне это припомнит ещё не раз. Как уж отомстит, и предполагать опасалась. Именно поэтому старалась себя отвлечь, чем только приходилось. Благо, приглашённые на торжество гости всё прибывали и прибывали. А вскоре в княжеском доме и саду собралось такое количество людей, что, даже если бы я и вернулась к размышлениям об обладателе сумрачных глаз, всё равно бы собственных мыслей не услышала. Настолько шумно было всюду.

Привезённый главой берлерского купечества дар, как и говорила Илда, оказался на самом деле необычайно красивым. Вообще-то для принятия подарков предполагалась специальная обрядовая церемония, но разве я могла отказать святой женщине, практически спасшей мне жизнь? Тем более, что длинные серебристые нити из жемчужин невероятно шикарно и таинственно прекрасно переливались перламутром, чудесно дополняя моё новое платье нежно голубого оттенка, сшитого специально для этого вечера. Хотя всё равно наряд не радовал. Улучив удобный момент, я банально сбежала ото всех подальше, спрятавшись в глубине сада, внутри резной деревянной беседки. Всегда сюда приходила, когда становилось тоскливо. К тому же, мне требовался покой, чтобы тщательно обдумать одно обстоятельство.

Тихие шаги сестры дополнил аромат яблочного пирога. Этери присела передо мной на корточки, протянув подношение. Я же, вдохнув аромат запечённых яблок, невольно вспомнила… Сарпа Эрран Сагитари.

– Не хочу, – отмахнулась одновременно и от выпечки, и от воспоминаний о наглом злопамятном наместнике.

Сестрица же в свою очередь уставилась на меня в полнейшем изумлении. Это же мой любимый пирог – самое эффективное средство от стресса. Когда мы с Этери были маленькими, мама пекла такие пироги.

– Ну, уж от этого ты точно не откажешься, – улыбнулась родственница, убрав пирог в сторону, и протянула на раскрытой ладони жареные каштаны.

Те самые, что я собирала в диарском лесу.

И вновь вспомнился господин наместник Эррана.

Ну, нет уж! Хватит! Я что, из-за него теперь голодом жить буду? Не дождётся такой чести!

– Спасибо, – выдала в итоге, тут же запихивая в рот сразу два ореха.

Вкусные они! К тому же, жутко полезные. Вот и буду… жевать. Тщательно так, больше не вспоминая этого противного.

И кого я обманываю? Не получалось у меня о нём не думать, как ни старалась. Хотя бы потому, что…

– Я не хочу умирать, Этери, – призналась совсем тихо, уставившись на собственные ладони.

– С чего такие мысли? – не менее удивлённо, чем прежде, отозвалась старшая княжна. – Я же тебе сказала, отец…

– Нет, – перебила я её. – Слишком рискованно это, – возразила решительно. – Потом всем плохо будет.

Теперь сестрица смотрела с возмущением.

– Как ты не понимаешь? – упрекнула меня. – Ордмерское княжество – не плантация рабов для Эррана. Да, мы платим им дань, но только потому, что так определено договором между всеми княжествами. Для сохранности мира. Да, жертва велика. Но это – как раз ещё одна причина, по которой Великий князь Эррана не получит тебя. Его наместник не имеет никакого права приходить к нам и требовать что им вздумается, меняя установленные правила и традиции на своё личное усмотрение. Сегодня – ты, а завтра кто? Что ещё они захотят забрать у нас? Ни в коем случае нельзя склонять голову пред ними. Иначе кто мы? Действительно покорными рабами станем. Разве жизнь это? Если никакой свободы совсем нет. Жить в страхе пред теми, в ком нет ничего святого? – повысила голос, распрямляясь. – Нашим предкам было бы стыдно за нас, – заявила бескомпромиссно, нахмурившись, продолжив через короткую паузу уже поучительным тоном: – Ты меня поняла, Айлин? Ты – княжна Ордмера. Тебе нельзя быть слабой и нерешительной. И сильными мы будем – вместе.

На мои глаза самым постыдным образом навернулись слёзы. Но улыбнулась я вполне радостно и широко.

– Хорошо, что старшая княжна Ордмера у нас ты, – призналась я негромко, крепко обняв сестрицу.

Та в ответ прижала к себе крепче, ласково погладив меня по голове. А ещё самым наглым образом съела оставшиеся каштаны.

– Уж лучше бы старшей был кто-нибудь другой, – вздохнула она тоскливо.

Знала прекрасно, о чём думала Этери. О своём несостоявшемся замужестве. Ведь именно из-за того, что её будущий наречённый должен впоследствии стать князем Ордмера, девушка и не могла повлиять на выбор нашего князя-отца, который был категорически против кандидатуры сына казначея. Собственно, в свете последний событий, и я уже тоже была против подобного выбора, но сообщать об этом сестрице не стала, хотя именно об этом изначально пришла сюда поразмыслить. Зато сказала ей кое о чём ещё, связанном с Гейтом:

– Нам нужно на городскую площадь!

Родственница немного отодвинулась, разглядывая меня с подозрением. Уж больно торжественно прозвучал мой голос.

– Зачем? – настороженно отозвалась Этери.

Отодвинулась от меня ещё подальше.

– Как это зачем? – возмутилась я такой нерасторопности. – Сама же сказала: княжна Ордмера не может быть слабой и нерешительной. И сильными мы будем – вместе, – схватила сперва саму сестрицу, а затем и оставленный ею пирог. – Вот мы и будем… Мстить! – потащила её за собой прочь из беседки в указанном ранее направлении.

До городской площади мы добрались довольно скоро и без особых препятствий. Даже несмотря на то, что по пути нам пришлось задержаться кое-где, а также убедиться, чтоб следом никто не увязался.

Над Ордмером сгущались сумерки. Но местные и не думали расходиться. Если для празднования моего дня рождения князь накрыл столы в нашем саду для знати, то для остальных угощения – в центре города. Туда мог прийти любой желающий, никого вниманием не обделили. И сын нашего казначея, несмотря на собственное происхождение, предпочёл именно второй вариант. Всё же толпа тут была побольше, а зеваки попроще. Никто не осудит, если даже бочонок вина единолично приговоришь… как раз тем и занимался Гейт.

К моменту нашего появления парень еле стоял на ногах, но от внушительной по размерам деревяшки так и не отлип. Подозреваю, просто потому, что держался за неё, дабы не грохнуться.

Этери, завидев своего возлюбленного, показательно скривилась. Судя по тому, насколько брезгливо, возлюбленным он только что быть перестал окончательно и бесповоротно. Пьянчуг она на дух не переносит.

– А может не пойдём? Ну его, – презрительно фыркнула сестрица. – Хотел бы объясниться, сам бы пришёл. А то, мало того, что он меня променял на другую, так я теперь за ним ещё и бегать буду? – вздохнула тоскливо. – И зачем так позориться, да ещё перед всеми? – обвела показательным взглядом вовсю развлекающийся народ, который, к слову, на нас совершенно никакого внимания не обращал.

За то, что в данной ситуации она сердилась только на него, но не на меня, я ей благодарно улыбнулась. Но затею свою не оставила. Просто потому, что одной рукой сын казначея по-прежнему цеплялся за винный бочонок, а вот другой заботливо прижимал к себе пойманный в ордмерской реке венок. Именно за ним-то мы сюда и явились. А потому…

– Идём! – решительно постановила я.

К тому же, сопротивлялась Этери не так уж и долго. Стоило нам оказаться рядом с Гейтом, как весь запас презрения и отрицания у неё исчез. Теперь она нерешительно топталась перед парнем, который в ответ тут же начал слёзно клясться в том, что сам ни в чём не виноват, а затея с подменой принадлежала его отцу. Старшую из дочерей князь ни за что бы не отдал, а так хотя бы с младшей удачу попытали, дабы к роду княжескому присоединиться.

Лично по мне: оправдание так себе. Мало того, что предатель, так ещё и слабак – такому точно Ордмером править нельзя. А вот родственница, в отличие от меня, пьяными страданиями быстренько прониклась, усевшись рядышком, внимательно слушая. Впрочем, глупой она никогда не была (и как только её угораздило вообще на такого позариться прежде?), однако отвлекающий манёвр с задушевной беседой превосходно сработал.

Венок я у него всё же стащила!

Незаметненько так…

Теперь оставалось столь же незаметненько вытащить ленты – золотые, красные и синие, знаменующие род Алтари, после чего добавить заранее припасённые белые, скреплённые тройными узлами, как в венках у дочерей мельника. Те самые дочери как раз все вместе неподалёку хоровод водили, стоит только крикнуть погромче – такую возможность ни за что не упустят! А казначей вместе со своим сыном потом ещё семь раз подумают, прежде чем всяческие подлости княжнам Ордмера устраивать. В конце концов, мы тоже… способные!

Золотые ленты я вытащила легко и скоро. Однако красные оказались слишком прочно привязаны вместе с синими к ивовому прутику, служащему основанием венка. Еле как половину только убрать сумела. А вот с оставшейся частью возникла проблема… В виде того самого казначея, которому мы мстили.

– Так вот вы где! – раздалось совсем близко от отца Гейта.

Я аж подпрыгнула от неожиданности. А ещё посетило ощущение дежавю.

Нет, однозначно присутствие Сарпа Эрран Сагитари в нашем княжестве мне не на пользу!

Слишком пугливая стала.

– А мы вас повсюду ищем-ищем, – приторно сладко добавил казначей, мазнув снисходительным взглядом по своему отпрыску в компании Этери.

Та тут же отодвинулась подальше.

Ещё бы не отодвинуться!

Вместе с казначеем на площадь прибыл и глава купеческого сословия, и князь-отец в компании воеводы. Последние, к слову, взирали на нас с особым недовольством. И если родитель выражал своё порицание молча, то глава ордмерского войска молчать не стал.

– Что это? – пробасил, ткнув пальцем в венок с синими лентами, который всё ещё значился в моих руках.

Избавиться от них я не успела. Как и белые в венок вплести. Хорошо, хоть те всё ещё таились в кармане моего сарафана, а золотые и красные я в другой руке за спиной прятала.

– Я спрашиваю, что это?! – громче прежнего потребовал воевода.

Вообще, мужик он статный и довольно справедливый, сороковую весну только прожил, дурным нравом не отличался. А взбесился он по одной простой причине. Синие ленты – знак его рода. Их-то он и сверлил в полнейшем негодовании, не забывая этим самым негодованием одаривать не только венок, но ещё и мою княжескую персону.

– А это не моё! – поспешила исправить ситуацию, скинув венок сыну казначея. – Это его! – оправдалась следом.

– Да-да… это моё! – охотно закивал Гейт. – Сам поймал! – прижал к груди давно высохшую траву, ивовый прутик и синие ленты.

Судя по всему, он абсолютно не заметил отсутствия недостающих деталей. В отличие от его отца. Того заметно перекосило, лицо красными пятнами пошло. Впрочем, оно и понятно. У нашего распрекрасного воеводы дочерей не было. Зато было четыре сына! И все женаты. В отличие от самого воеводы. Мать его детей ещё пятилетку назад отреклась от мирской жизни и ушла в монастырь, так что теперь он официально холост.

Сколько девиц на него с тех пор охотилось!

И не только девиц, теперь, получается, если верить наличию венка.

Ой, что-то мне поплохело…

И не зря!

– Всё отец, не уговаривай меня больше! Женюсь! – завопил Гейт, подскочив на ноги.

Громко так завопил, на всю площадь.

– Люблю, понимаешь?! – продолжил горланить, взмахнув венком на всеобщее обозрение. – Люблю, не могу, женюсь! Имею полное право! Хоть согласны, хоть нет, всё равно женюсь!

Для пущей наглядности, и очевидно, убедительности, он взобрался на стол, тряся венком теперь уже для обзора толпы. А толпа с жадностью не только взирала и слушала, но также делала выводы!

В отличие от казначея, пытающегося безуспешно снять сыночка со стола, воевода злиться моментально перестал. Пригорюнился. Правда, совсем ненадолго. Очевидно, поразмыслил немного, ну, или вспомнил, что никакого венка для суженого не плёл. Вновь уставился на меня. Обвинительно так уставился. Да только меня не проймёшь! В том смысле, что я ж не совсем бестолочь, сознаваться ни за что не стану! Даже если…

– Айлин, княжна наша любимая, а что это ты во второй ручке своей держишь? – необычайно мягко поинтересовался воевода.

– Ничего, – изобразила праведную честность, попятившись назад.

Руку, что до сих пор держала за спиной, конечно же, я так и оставила в прежнем положении. Благо, позади меня высилась стена из составленных друг на друга бочонков, помогая сокрытию свидетельства недавнего преступления.

– Если ничего нет, тогда и ручку мне свою покажешь, правда же? – всё ещё ласково приговаривал воевода, вопреки тону, довольно грозно двинувшись в мою сторону.

И я бы обязательно прониклась надвигающейся опасностью, но пальцы неожиданно кольнуло теплом, а ленты… исчезли! Сгорели в непонятно откуда взявшейся вспышке огня. Сама вспышка тоже исчезла, стоило обернуться. Только жалкая горсточка оседающего пепла доказывала то, что мне не почудилось. Впрочем, пепел унесло порывом ветра ещё до того момента, как его могли бы заметить другие.

– Хм, и правда, ничего, – задумчиво протянул воевода, увидев мою пустую ладонь.

Не менее задумчиво он уставился на князя, явно в поиске поддержки. Но тот на самого близкого друга и соратника по управлению княжеством никакого внимания не обратил, хмуро разглядывая толпу… нет, не толпу – эрранцев, что стояли неподалёку и также, как и многие здесь, наслаждались представлением во главе с Сарпом Эрран Сагитари. Заметив мой взгляд, господин наместник едва заметно усмехнулся в свойственной ему манере. И тут же утратил всяческий интерес, развернувшись спиной, скрывшись в толпе.

– Почти стемнело, надо возвращаться, – решил последовать примеру эрранца отец. – Айлин ещё свои подарки не получила, – заодно и повод нашёл.

И я, и Этери с превеликой радостью выполнили его наказ!

Застолье в княжеском саду всё ещё не завершилось, даже по наступлению темноты. Но настоящее веселье предполагалось как раз по её наступлению. И первым развлечением была как раз та самая прежде упомянутая родителем церемония вручения подарков.

Суть церемонии заключалась в том, что незамужней молодой девушке принимать дары от посторонних малознакомых лиц – строжайше запрещено, именно поэтому сперва предполагалось устроить «проверку» всех собравшихся на празднестве. В качестве проверяющего выступала сама именинница. Ей завязывались глаза, а вокруг неё выстраивались все желающие поучаствовать в данном мероприятии. Если узнает, кто перед ней стоит, значит и незнакомцем уже не назовёшь, соответственно и дары принимать можно.

В общем, подарочки заслужить придётся, попросту говоря!

Освещение в саду вместе с заходом солнца заметили сотни свечей, расставленных повсюду, но, едва на мои глаза легла плотная повязка, а на затылке затянулся тугой узел, – лично для меня наступил кромешный мрак. Подсказывать, да и вообще заговаривать с именинницей, пока она была занята опознаванием гостей, – нельзя, однако со всех сторон слышались смешки и тихие шушуканья, потому около десяти человек я опознала вообще без всяческих задержек. А вот далее пришлось подключать память.

Длинная борода, что кольнула кончики моих пальцев, и невысокий рост…

– Магистр Гайтемир!

Приторно сладкими лавандовыми духами сегодня облилась…

– Этери!

А вот запах тушёного мяса и свежеиспечённого хлеба…

– Эльса!

Грузные серьги с самоцветами, достающие почти до самых плеч…

– Айна! – назвала ещё одно имя.

А потом ещё и ещё… До тех пор, пока не остановилась пред тем, кто не относился ко двору князя Ордмера. Хотя и этого человека я узнала. Ещё в тот момент, когда дотронулась до мундира, обтягивающего широкие плечи – твёрдые, как камень. Ведь очень трудно его спутать с кем-то другим.

Почему?