Как-то сами собой планы отца в отношении сына вертелись вокруг студии. Однажды купил ему фотоаппарат, хитростью уговорил поснимать: мне, говорит, тяжело из-за болезни, пофотографируй ты. Тот попробовал и потихоньку втянулся. Потом договорился со студийным начальством, чтобы Юрис поработал летом такелажником – аппаратуру повозил за съемочными группами. Парню понравилось. Попросил дать ему возможность поработать и осенью, пообещав пойти в вечернюю школу.
Еще во время учебы в школе Юрис подружился с Андрисом Рубенисом и Янисом Криевсом. Вместе занимались спортом, фарцовкой, просиживали первые деньги в кафе. Тогда никто из них не думал, что эта дружба растянется на всю жизнь.
Андрис Рубенис, доктор философии, профессор:
«Мы познакомились в бассейне. У меня был первый разряд по плаванию, а у Юриса – юношеский разряд по пятиборью. В то лето мы были на сборах вместе с пятиборцами. Нам обоим было тогда то ли по 14, то ли по 15 лет. А потом вместе попали в спортивный лагерь. А еще позже встретились в центре, у нас началась центровая жизнь. Я немного фарцевал, покупал пластинки, записывал их и продавал кассеты с записями. У меня был список фанов, тех, кто интересовался музыкой, я им продавал кассеты, а потом снова покупал пластинки. В особые размеры моя фарцовка не переросла, но на то, чтобы посидеть в кафе, деньги у меня всегда были. Юрис рано начал работать летом, потом увлекся, не хотел уходить с работы, и его просто вытурили из 50-й школы за непосещение занятий. Тогда он пошел в заочную школу, которую тоже не посещал. На экзамены он еще ходил, но учебой себя не утруждал. Мать у него была пробивной женщиной, она ему диплом просто купила. Она была зубным техником, могла достать все: ковры, хрусталь, полированную мебель, – она имела связи везде.
Его отношения с отцом в разные периоды были разными. В юношеском возрасте отец был для него большим авторитетом. Хотя это не мешало ему надувать его по всем статьям. У него был конек: он любил кататься на отцовской машине по ночам. Вечером заходил в комнату, говорил отцу «спокойной ночи», а потом выпрыгивал в окно первого этажа и – в машину. Обманывал он его легко и безо всяких угрызений совести. Хотя отца уважал, все его уважали, это передавалось и Юрису. Отношение к нему было уважительное, но не чуткое.
В начале 70-х, когда Юрис уже окончил школу, у них дома постоянно устраивались разные разговорные вечера, болтали до утра. Мать тоже участвовала в этих вечеринках, приходила на день рождения, именины. Между ними не было ненависти, они контактировали нормально».
Борис мучился с сыном вплоть до армии. Один раз Юрис чуть не довел отца до инфаркта. Уже работая на киностудии, поехал снимать какой-то заказной фильм в Вентспилсе как ассистент известного оператора Масса. Вернулся в гостиницу поздно, когда она была уже закрыта. Что было делать? Парень решил разбить стекло и залезть внутрь через окно кафе. Но там сработала сигнализация, приехала милиция. Он испугался, полез по трубе на крышу, милиционеры начали стрелять… Когда группа вернулась в Ригу, об инциденте знала уже вся студия. У Бориса состоялся с ним крупный разговор. Юрис долго ему все рассказывал, ходил по комнате из угла в угол, кусал до крови губы. «Я ему говорю: подумай, каково мне, отцу, было бы, если бы привезли твой труп», – вспоминает старший Подниекс. Кажется, он тогда что-то понял, на его лице отец впервые увидел слезы. К этому времени Юрису было 17 лет, он уже год сам себе зарабатывал на жизнь, поэтому и за разбитое стекло заплатил из своих. Дело замяли. Вторая жена Бориса Илга Муцениеце часто повторяла: он у тебя будет либо главарем банды, либо великим человеком. Уже когда он вырос, отслужил армию и поработал оператором на фильме Герца Франка «Запретная зона» – о колонии для малолетних, – как-то признался отцу: у меня был только один шаг до этой зоны.
Постепенно работа на студии увлекла Юриса всерьез. Фотоаппарата ему уже показалось мало, он с завистью посматривал на кинокамеру.
В 60-е годы Рижская киностудия переживала свои лучшие годы. Именно тогда рождалось то, что вскоре назовут рижской школой документального кино. Айвар Фрейманис, Улдис Браун, Герц Франк, Ивар Селецкис закладывали основы нового вида документального искусства, построенного на образе, изобразительной культуре кадра. Это было время конкуренции, поисков, открытий. Лучшей среды для человека увлеченного, любознательного, азартного нельзя было и придумать. Юрис влюбился в кино страстно и самозабвенно, как влюбляются в женщин, и уже не изменял этой страсти никогда.
Он не боялся никакой работы. Был младшим осветителем, ассистентом оператора, помощником режиссера. Если в машине не хватало места, он готов был идти пешком десятки километров, лишь бы присутствовать на съемках. Он был из породы вечных учеников. И никогда не уставал учиться. Однажды сам попытался разложить по полочкам – у кого и чему. Оказалось, у Ансиса Эпнерса – «строить» эмоцию. У Дависа Симаниса – работать с кадром. Валдис Крогис был для него гением репортажа. Герц Франк помог понять, что кино не ремесло, а способ мышления. Он впитал лучшее, чем славилась рижская кинодокументалистика: репортажность и изобразительность. Это были как бы две школы, существующие параллельно. Талантливый ученик, Подниекс опередил каждого из своих учителей, соединив обе школы в одну. Документ и образ. Публицистику и искусство.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=63072722&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
