Герцог смял бумагу с кляксой и выбросил в мусорную корзину.
– Предупредить посты на дорогах в столицу, – буркнул он и потянул из стопки чистый лист.
Вишенс молча ждал продолжения. Ананакс поднял на него недоумевающий взгляд:
– Что?
– Вдова, – мягко напомнил секретарь, – и двое детей.
Герцог поморщился, но Вишенс выдержал недовольный взгляд.
– Ну, хорошо, – сдался Ананакс, – назначьте ей пенсию в размене половины его жалованья.
– Половины? – невозмутимо уточнил секретарь.
– Да, дьявол меня побери, половины! – вспылил герцог. – Этот дурак умудрился одновременно умереть и упустить двух опасных преступников. На полное жалованье это никак не тянет!
Вишенс черкнул что-то в своем блокноте и снова посмотрел на герцога.
– Вас ожидает посетитель.
– Никого сегодня не принимаю, – фыркнул Ананакс, однако Вишенс терпеливо повторил:
– Господин Кевинс ждет, Ваша Светлость.
На лист бумаги снова капнула клякса. Еще более уродливая, чем предыдущая.
– Да чтоб тебя! – сквозь зубы произнес герцог. – Пригласи немедленно.
– Слушаюсь!
Господин Кевинс был невысок, жилист и лыс. В его движениях ощущалась вкрадчивость, свойственная наемным убийцам и шпионам.
Герцог поспешил встать и обойти стол, чтобы лично приветствовать поверенного Его Величества Отиса Третьего в Самыйсоксе.
– Желаете чего-нибудь выпить? – предложил Анананкс, усадив воистину дорогого гостя в кресло для посетителей.
– Благодарю, нет, – сухо ответил Кевинс. – Я тут по делу и не стану отрывать вас от ежедневных забот. Прошу учесть, что разговор совершенно конфиденциален!
Сдержав вздох – подобное начало не предвещало ничего хорошего! – Его Светлость вернулся за стол.
– Как вы знаете, в Самыйсокс прибывает принц Стич со свитой, – продолжил Кевинс. – Он остановится в вашем городе, чтобы передохнуть и набраться сил перед последним отрезком пути. Предполагается его трехдневное пребывание здесь, однако принц задержится…
– Вот как? – удивился Ананакс. – Меня никто не уведомил об этом.
– Я. Только что, – отрезал Кевинс. – Принц и сам не знает, что ему предстоит задержаться в Самыйсоксе. Зато теперь об этом знаете вы. Ваша задача, герцог, обеспечить максимальное количество времени, которое должны совместно проводить принц Стич и Ее Высочество Альвина. И крайне желательно, чтобы это максимальное количество времени они провели с пользой. Вы понимаете, о чем я?
Кевинс уставился на герцога немигающим взглядом. Герцог в ответ уставился на Кевинса, а затем всплеснул руками и воскликнул:
– Ах вот, в чем дело! Господин Кевинс, передайте Его Величеству мою искреннюю благодарность за оказанное доверие, и уверьте его, что я не подведу. Самыйсокс – прекрасная декорация для зарождающихся между молодыми людьми чувств, и вы скоро сможете в этом убедиться. Я сделаю все, что в моих силах, совершенно бескорыстно, ведь я служу королю и Отечеству!
Тонкая улыбка впервые тронула бесцветные губы Кевинса.
– Его Величество ценит вашу верность, Ананакс, – произнес он, вставая. – Королю стало известно, что ваш сын вернулся из Неверии с прекрасными рекомендациями. Он хотел бы видеть Онтарио при дворе… после событий, которых мы все будем ожидать с нетерпением!
От герцога не укрылась пауза, впрочем, она его не смутила. Он уже мысленно составлял список тех, полных прелести и романтичности мест в Самыйсоксе и окрестностях, где юноша и девушка могли бы «проводить максимальное время с пользой» ради «событий, которых мы все будем ожидать с нетерпением».
– Примите мои благодарности, господин Кевинс, – поспешил подняться герцог.
Он проводил гостя до дверей, цветя полной счастья улыбкой, однако улыбка завяла, едва королевский поверенный покинул кабинет.
– Робио, зайдите! – крикнул Ананакс, и когда секретарь вошел, махнул рукой на кресло. – Садитесь и прошу учесть, что разговор совершенно конфиденциален.
* * *
Оказавшись в Самыйсоксе я впервые получила свободу, о которой ранее могла только мечтать. Окрестности провинциального городка – это вам не улочки и площади Тессы, наводненные шпионами отца, следящими за каждым моим шагом. Находясь здесь, я довела искусство побегов от свиты до совершенства, и сейчас, ловко улизнув из сада Ананакса через мною же оторванную (и, естественно, прилаженную на место) доску в заборе, наслаждалась неспешной прогулкой по роще, соседствующей с герцогским поместьем. Свежий ветер и тонкий аромат роз из близлежащих садов кружили голову посильнее крепкого вина. Конечно, я скучала по отцу и бабуле, но аромат свободы для меня теперь навсегда ассоциировался с этими запахами. Я шла, раздумывая о том, как здорово просто идти туда, куда хочется, не ощущая спиной осторожных взглядов папенькиных соглядатаев, как вдруг ощутила чей-то пристальный взгляд. Грудью.
Онтарио Ананакс стоял на моем пути, изображая бастион, который мне было не взять. Да, я снова оценила широту его плеч и добродушную улыбку, но в голубых глазах блондина плескалась такая решимость, что я едва не споткнулась.
– Вы получили букет, Ваше Высочество? – спросил он.
Его взгляд подавлял мою волю. Слегка замешкавшись, я взяла себя в руки:
– Я? А разве он не был предназначен Аманде Кивис?
– Аманде? – прищурился блондин.
– Конечно, Аманде! Вашей подруге детства, с которой вы собирались пожениться по возвращении из Неверии, – горячо уверила я его.
Онтарио изменился в лице.
– Я? Жениться? Господи боже, я… – он резко замолчал, а потом вдруг со всего размаха стукнул себя по лбу. – Ах, жениться! Ну, конечно, жениться!
И захохотал.
Я смотрела на него в немом изумлении. Похоже, тетушка была права, когда сказала, что «мальчик совсем сбрендил».
– В этих заграницах, знаете ли, забываешь себя, – отсмеявшись, сообщил Онтарио, чем только подтвердил мои опасения. – Конечно, я собирался жениться на милой Аманде, но это было давно, да и чего стоят детские обещания?
– Так ваши планы изменились? – холодно поинтересовалась я.
Его глаза хищно блеснули.
– Еще как изменились! – воскликнул он и шагнул ко мне. – Вы позволите проводить вас до дома?
Во мне мгновенно вскипела ярость. До дома? Меня? В момент, когда я наслаждаюсь свободой?
– Не позволю, – отрезала я, – вас ждут в другом месте.
– Это где же?
Я на миг задумалась, припоминая один из папенькиных разносов, которые он устраивал своим министрам (будучи маленькой, я частенько пряталась в его кабинете, под угловым столом, на котором стоял бюст дедушки, и выучила много полезных слов, которые, к сожалению, мне запрещено было произносить). А потом, глядя в бесстыжие голубые глаза Онтарио Ананакса, подробно описала маршрут, по которому ему следовало идти.
Онтарио открыл рот. Закрыл. И закашлялся.
– Вы совсем больны, бедняжка, – с жалостью произнесла я, – ступайте домой и лечитесь. Всего хорошего!
И, обогнув его, я быстро пошла прочь. Мне хотелось бежать, потому что я прекрасно понимала – парень тот еще репей! Но королевского достоинства терять не следовало.
Какое-то время за моей спиной царила тишина, а затем послышались быстрые шаги. Я бесшумно спрыгнула с тропы и спряталась в кустах, густая листва которых была моим спасением. Онтарио прошел мимо, бормоча под нос ругательства, затем прибавил шагу и скрылся за поворотом. Радуясь своей нехитрой уловке, я вылезла из кустов и пошла в обратную сторону. Что ж, прогуляюсь во-о-он туда, в сторону пруда, в котором местная ребятня ловила некрупную рыбешку. Но, к своему удивлению, пройдя пару шагов я снова ощутила пристальный взгляд. И снова грудью.
– Я вызываю у вас отвращение, Ваше Высочество? – Онтарио Ананакс пошел рядом, как ни в чем не бывало. – Я урод? Не в вашем вкусе? Вы любите брюнетов? Или мужчин с бородой? Или худых?
Понимая, что он обдурил меня так же, как я его, я лишь тяжело вздохнула и сделала вид, что возмутилась:
– Для чего мне отвечать на ваши дурацкие вопросы?
– Хочу узнать вас поближе, – пожал плечами этот хам. – Узнай, какие мужчины нравятся женщине – и ты узнаешь и саму женщину.
– А мне не нравятся мужчины! – я едва сдержалась, чтобы не показать ему язык. – И вообще, я подумываю о том, чтобы уйти в монастырь. Там не будет ни уродов, ни брюнетов, ни блондинов, ни худых и ни толстых. Красота!
– Сомневаюсь, что Его Величество, ваш отец, допустит это, – хмыкнул Онтарио. – Вы – национальное достояние, разве можно жертвовать таким сокровищем?
– Его Величество, мой отец, любит меня, и сделает, как я захочу, – высокомерно ответила я.
Блондин поморщился.
– Когда вы ведете себя как принцесса, Ваше Высочество, у меня сводит желудок. Почему вы сейчас не можете быть самой собой, ведь нас никто не видит? У вас же восхитительный характер!
Я едва не споткнулась, но крепкая рука Онтарио бережно поддержала меня. Восхитительный характер?.. У меня? Таких комплиментов мне еще никто никогда не делал!
Ладонь блондина сжалась на моем запястье, и Онтарио прошептал:
– Вы мне нравитесь, но я почему-то не нравлюсь вам, и хочу понять – почему? Обычно женщины без ума от меня!
Его прикосновение волновало. От него исходила какая-то внутренняя сила, харизма, в общем, не знаю, как оно называется… Но это вот «обычно женщины…» просто вывело из себя! Да кто он такой, этот Ананакс, чтобы приравнивать меня к другим дамам, да еще и использовать при этом слово «обычно»?
– Женщины без ума, говорите? – прищурилась я и вырвала руку. – Так в этом нет ничего удивительного! Кто же в здравом уме и доброй памяти станет встречаться с таким приставучим, наглым, беспринцип…
Онтарио притянул меня к себе и поцеловал. Я снова отметила, что целуется он отменно, и даже решила помедлить, прежде чем дать ему пощечину. И сама не заметила, как увлеклась… Губы у блондина были пухлыми, но целовался он жестоко и безапелляционно, так, как мне и нравилось!
Когда у нас кончился воздух, Онтарио оторвался от меня и, задыхаясь, пробормотал:
– Вы целуетесь совершенно неподобающе для принцессы!
Своими словами он дал мне шанс прекратить безобразие, от которого мне так сложно было отказаться. Широко размахнувшись, я залепила ему пощечину и бросилась прочь.
– Эй, это больно! – донеслось мне в спину. – А пожалеть?
– Палач тебя пожалеет, – прошипела я, уносясь со скоростью ветра.
Мне было безумно жаль Аманду и стыдно за свой порыв. Как бы этот парень ни целовался, мне он не принадлежал и нужен не был. А вот ей – был!
Чуть позже, сидя с мальчишками на берегу пруда и следя за поплавками, я с наслаждением болтала босыми ногами в воде и представляла, с каким елейным выражением лица я буду поздравлять новобрачных. Да будет так!
* * *
Герцог прекрасно знал о том, как ублажают высокопоставленных гостей, хотя гость королевской крови собирался прибыть в Самыйсокс всего лишь второй раз – первой была я. Поэтому Его Светлость собрал в замке ближайших подданных и сообщил, что ждет от каждого идей о том, какой еще подарок, кроме шпаги, над которой уже работают в герцогской кузне, должен преподнести город Его Высочеству Стичу Неверийскому. Кроме подданных присутствовали я и Аманда, приехавшая с отцом, а также герцогский сынок, с которым мы не сказали друг другу ни слова после памятной пощечины. Онтарио сидел в кресле у окна и, лениво листая страницы, делал вид, что читает книгу. Однако я, в совершенстве освоившая искусство казаться равнодушной на подобных мероприятиях, видела, что на самом деле блондин внимательно слушает.
Предложений было немало. Среди подарков фигурировали позолоченный сервиз с пейзажами, разнообразные виды драгоценностей, напольные часы и еще какая-то ерунда, которую я даже не запоминала.
Мне было скучно. Хотелось на волю, в леса, тем более что погода стояла прекрасная, легкий ветерок не давал ощутить жару, однако разносил по окрестностям аромат розовых садов. Замечтавшись, я не заметила, что разговоры замолкли.
– Ваше Высочество, – видимо, уже второй раз окликнул меня герцог, – может быть, вы что-нибудь предложите? У вас есть неоценимый опыт получения подарков!
– О-о-о, конечно, есть, – оживилась я. – Однажды мне подарили военную шхуну. Папенька подарил и даже назвал в честь меня «Принцесса». Подарите Его Высочеству кораблик? Ему понравится!
– С корабликами у нас туго, – помрачнел Ананакс, – в нашей маленькой речке и прудах они не помещаются, а рыбацкую лодку дарить принцу как-то некрасиво.
– Тогда подарите плащ, подбитый горностаем, – пожала плечами я. – Горностая носят только особы королевской крови, как вы знаете.
– Да что вы, Ваше Высочество, горностай у нас отродясь не водился! – воскликнул Его Светлость. – Бобров – этих полно.
– Это такие водоплавающие грызуны с огромными зубами? – округлила я глаза. – Вы правы, не к лицу принцам носить на плечах каких-то крыс. А кстати, вы вообще что-нибудь знаете о его предпочтениях? Может быть, с этого надо было начинать?
Ананакс хлопнул себя по лбу.
– Вы гений, Ваше Высочество! Но… – он помрачнел, – времени на сбор информации у нас нет. Кортеж прибывает со дня на день.
Онтарио Ананакс отложил книгу, поднялся и неторопливо подошел к отцу.
– Будучи в Неверии я часто слышал о том, что Его Высочество Стич – прекрасный наездник, – сообщил он, – быть может, подарить ему лошадь?
Герцог расцвел и благодарно похлопал сына по руке.
– Коня! – воскликнул он. – Жеребца! Самого лучшего в Самыйсоксе!
– А вы говорили, здесь только бобры, – фыркнула я. – Если принц – прекрасный наездник, то и конь должен быть прекрасным, имейте это в виду.
Стоящий за креслом секретарь Вишенс склонился и прошептал что-то герцогу на ухо.
Улыбка герцога теперь едва помещалась на его породистом лице.
– Завтра мы устроим конкурс на лучшего скакуна, – встав, сообщил он всем присутствующим. – Если жеребец окажется не из моей конюшни, я куплю его у хозяина, чтобы преподнести в подарок от нашего славного города. А теперь ступайте и сообщите об этом, кому можете. Вишенс, пошлите герольда по окрестным селам. Думаю, завтра к обеду они успеют подготовить лошадей и привести в Самыйсокс.
После этой новости мое настроение улучшилось.
