Баграт взял сертификат из рук распорядителя, как всегда склонился к запястью и поцеловал, от чего мое лицо перекосило, а затем нашел меня взглядом и победно усмехнулся.
Так… Нечестная игра? Дамский угодник подсуетился? Мне стоит это выяснить. Уже были прецеденты, когда гранты передавали другим претендентам, если доказывалось, что выбор в Совете фальсифицировали.
Я следил за Тармуни весь остаток вечера, пока раздавали другие гранты. Моя Академия изначально претендовала всего на три. Два я успешно взял, третий, самый важный, ускользнул из моих рук. Этого я не ожидал.
– Думал, мы друзья, – процедил я, дождавшись окончания официальной части и пробившись в фуршетном зале к Баграту Тармуни.
– Мы – братья! – растянул губы Баграт, поворачиваясь ко мне и хлопая по плечу. – Чего приуныл? Ну увёл я у тебя один грант, ты же не в обиде?
– Барт, я тебе популярно объяснил, что моей Академии обмен нужнее! Кем будешь меняться ты? Художниками? Или натурщиками?
Баграт щелкнул языком:
– Натурщиками! Как я сразу не подумал? Скорее натурщицами…
– Тебе смешно? Ты только что угробил год моей работы.
– Годом больше, годом меньше. Может, я не хочу, чтобы ты сваливал отсюда, брат? Мне нравится соперничать с тобой. К тому же, я выхожу в лидеры.
– Ты? Не смеши, – я по инерции перехватил у официантки фужер, и только поднес к губам, как вспомнил, что за рулем, и с сожалением попросил заменить на воду.
– Конечно, Андрей Оттович, – пискнула девушка, и я с неудовольствием признал в ней студентку второго курса, хотя нет, уже третьего.
– Барт, я третий год доказываю, что из нас двоих, ты – везунчик, а я всего добиваюсь благодаря способностям…
– …Уму и таланту, – занудно закончил за меня Баграт.
– Именно, – подчеркнул интонацией, забирая из рук зардевшейся студентки запотевший бокал с холодной водой. – Благодарю. Можете идти…
Слова вырвались машинально, но дисциплина в моей Академии жесткая, девушка тут же пролепетала «спасибо» и испарилась.
– Так и не подпускаешь к себе ни одной? – усмехаясь, кивнул студентке вслед Баграт.
– А ты все также не пропускаешь ни одной? – буркнул я, заранее зная его ответ.
Горная кровь моего названного братца всегда бурлила в венах и тянула его на приключения. В отличие от моей, требующей сдержанности и хладнокровия.
– Зачем? Теперь с ректорским титулом они сами запрыгивают ко мне на колени.
Я этого не одобрял. В моих пенатах личные связи, тем более между преподавателями и студентами, были строжайше запрещены, вплоть до отчисления.
– Что думаешь делать с грантом?
Тармуни неопределенно пожал плечами:
– Пока не решил. Завезу себе немецких цыпочек, проверю их в деле.
Баграт подмигнул, не переставая шутить и подначивать меня.
– Откажись! У тебя даже планов на обмен нет, а я с зимы подготовил кафедру по международным коммуникациям, нанял новых преподавателей по иностранным языкам. У меня программа по эклектике…
– Ха, кстати, вот и план. Я тоже найму новый штат и введу эклектику. Отличная идея. Спасибо за подгон.
– Стоять.
Мне показалось, что к концу вечера от зубов ничего не останется, я их сотру от бешенства, которое вынужден скрывать в силу воспитания.
– Эндрю, – миролюбиво протянул друг, зная, что это обращение меня взбеленит еще больше. – Я же тебе не пёс, чтобы реагировать на команды. Ты еще сахарную косточку достань.
– Не насмехайся, ты все еще мой друг, но впервые встал на моем пути. Я надеюсь договориться. Здесь. Сейчас.
– Хочешь забрать этот грант? По обмену? Но на каком основании? Твоя Академия лучше моей? Нет. Мы сделали тебя, по одному показателю, но сделали!
– По одному? Ты видел результаты?
Баграт кивнул, разглядывая кого-то за моим плечом.
– Так ты подсуетился и подогнал показатели, чтобы взять грант?
Этот чертов русский менталитет! Не могу сказать, что я чувствую себя чужим, но вот давать взятки, обходить правила, пользоваться связями так и не научился, хотя мутер неустанно и до сих пор повторяет, что это должно быть у меня в крови. Но нет. Я всего добиваюсь трудом, усердием и правдой.
А возможно нужно было подойти к председателю Совета и подогнать ему бутылочку брендового коньяка.
– Я просто выгулял дочку председателя, – хохотнул Баграт, подтверждая мои мысли.
– Всего лишь, Барт? Ты не можешь обойти меня в честном соперничестве. Ведь я в любом случае буду иметь преимущество перед тобой, если на горизонте не окажется девушки, которую выгодно «выгулять».
– Снова тыкаешь мне в необразованность? – усмехнулся он. – Или расписываешься в собственном бессилии перед прекрасным полом?
– Что за ерунда? Если я не вставляю каждой студентке и коллеге, это не делает меня импотентом!
– Ты просто не можешь объединить науку и красоту, Андрей. Не в состоянии придать огранку прекрасному.
– Оставь свои аллегории. Что ты хочешь за грант?
– Пари. Давай заключим пари. Ты приводишь девушку на новогодний прием, представляешь ее коллегам, всем нашим прославленным ученым, и если она не сядет в лужу до конца вечера, считай, что доказал свое превосходство в образовании и воспитании.
– Значит, если я смогу достойно представить девушку на новогоднем фуршете, то ты откажешься от гранта?
– Не просто девушку, а ту, которую выберу я.
Я не чувствовал угрозы, ну кого он здесь сможет выбрать? Все девушки на этом приёме или дочери учёных мужей или официантки, которые к тому же студентки моей Академии.
Баграт вдруг низко поклонился.
– Степан Матвеевич! Какой восхитительный прием! Вы с каждым годом делаете этот августовский вечер все более роскошным и незабываемым!
Степан Матвеевич Слободский – председатель Совета распределения грантов.
Я расслабил мышцы лица, чтобы как можно непринужденнее улыбнуться ему, гоняя в голове, сможет ли презент сейчас исправить досадное недоразумение и вернуть грант в мою Академию без всяких глупых пари.
– Мальчики! Как я рад, что вы все же отложили драку.
– Ну что вы, Степан Матвеевич! – продолжал заливаться горным соловьем Баграт. – Швайгер уже терзает мне когтями глотку. Немецкая зависть.
Председатель хохотнул, внимательно разглядывая меня.
– Что же ты, Андрей, не зашел к нам на день рождения Лилечки?
Черт. День рождения дочери в конце июля и мне приходило на него приглашение, но я предпочел поездку в Австрию.
Не снимая с лица улыбку, я быстро глянул на Тармуни, тот подмигнул. Так вот что это за единственный показатель, где друг обошел меня? Из-за моего пренебрежения чужим семейным торжеством, я перечеркнул год работы, исполнение своей мечты и получение гранта!
– Степан Матвеевич, я думал, что нетактично нарушать приватность семейного события.
Баграт захохотал:
– Вот он во всем так, Степан Матвеевич. Как выпускать его на международный рынок, если он до такой степени воспитанный?
Я не понимал их юмор, но чувствовал за весельем некую подъёбку.
– За воспитанием стоит образование, Баграт, я уже говорил и могу доказать.
Друг посерьезнел:
– Давай! Раз и навсегда закроем этот вопрос.
– Так-так, голубчики, о чем, собственно, речь?
– О гранте, Степан Матвеевич, – повернулся я к председателю.
– Андрей усомнился, что я честным путем увел у него грант.
– Сомневаюсь, – подтвердил я. – Баграт отлично коммуницирует с девушками, но не способен вбить им в голову образование, чтобы оно в них удержалось!
– Поосторожнее со словами, Андрей. Вбивать в голову девушке я научен! Ты можешь задирать свой немецкий нос, но сам-то коммуницировать с девушками так и не научился. Куда тебе приезжие студентки? Что ты им вставишь в рот… Э-э… Я имел в виду – в голову. Вложишь. Ты.
Баграт отступился, поняв, что в запале промахнулся.
– Это всего лишь пари, Степан Матвеевич. Я предложил Андрею продемонстрировать свои навыки за четыре месяца.
Тармуни коротко пересказал условия сделки, подчеркнув, что за четыре месяца сам успеет подготовить документы на перевод студентов и утвердит план по работе.
– Что ж, – вздохнул председатель, – вижу неразрешимую проблему в молодости и горячности – они часто идут рука об руку. Но выступлю арбитром вашего пари. И у меня будет дополнительное условие, что определенно подстегнет ваш интерес.
Баграт напрягся, и я сделал вывод, что это совершенно спонтанное участие председателя, а не запланированное, с целью проучить меня за невнимательность к его дочери.
– У нас в Министерстве грядет очередная реструктуризация и сокращение. Будут проверки, отзывы лицензий, сокращение негосударственных учебных заведений. Да-да. В то время, как в образование и науку надо вкладывать и развивать, нас ужимают и экономят. Но я вот к чему. Как раз хотел вам, друзьям, предложить договориться о слиянии академий в одну.
– Что?
– Как? Зачем?
Председатель хмыкнул.
– Но теперь это дополнительное условие вашего пари, господа. Кто выиграет его, получит гранты обеих академий и ректорство. Проигравший возглавит филиал в должности проректора. Как вам такой расклад?
Мы с Багратом застыли. Я не мог пока осознать, как глупое шуточное пари переросло на новый уровень конкуренции.
– Да, мальчики, тяжелые времена, сложные решения. Но рад, что могу предложить вам замечательный вариант работы в тандеме без ущерба для обеих академий.
Степан Матвеевич подмигнул, пожал нам руки, пониженным тоном закрепив условия пари, и двинулся навстречу к чиновнику из Министерства.
– Что это было? – отмер Баграт.
– Повышение ставок, друг. Теперь это не просто вызов мне, а ставка на карьеру.
– Хм, ты же понимаешь, Андрей, что и для меня неожиданно ставки выросли в разы? Я сейчас о-очень заинтересован, чтобы ты облажался.
Я кивнул. Мы смерили друг друга жесткими взглядами.
– Поехали искать тебе ученицу!
– Разве ты выберешь её не здесь?
– Здесь? Пфф! Вот ещё. Ставки выросли. Теперь девушка – мой проходной билет к должности ректора объединенных Академий!
Глава 2. Дембель и панель
– А я ей: ещё раз, тварь, подойдешь к нему – волосы повырываю.
– А она чо?
– А она: ой, типа, напугала, еще кто кому. И морду корчит.
– А ты чо?
– А я ей в морду вцепилась! Ну, думаю, тварь, дотянись попробуй.
– А она чо?
– Заверещала, чо. И Лёха выскочил такой из-за угла и ну на меня орать.
– А ты чо?
