Роджер Желязны "Ночь в одиноком октябре"

Ночь в одиноком октябре
Роджер Желязны

В Лондоне конца XIX века под покровом тумана промозглого октября в Великой Игре сойдутся известнейшие персоны своего времени и их питомцы-помощники. Смогут ли игроки открыть врата в иной мир? В чем заключается их сила?

Роджер Желязны

Ночь в одиноком октябре

Roger Zelazny

A NIGHT IN THE LONESOME OCTOBER

Copyright © 1993 by Roger Zelazny

© А. Жикаренцев, перевод на русский язык, 2019

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

* * *

Я – сторожевой пес. Зовут меня Снафф. Сейчас мы вместе с моим хозяином Джеком живем неподалеку от Лондона. Я просто обожаю ночной Сохо с его зловонными туманами и темными переулочками. В это время суток жизнь там затихает, и вот тогда появляемся мы. Давным-давно на Джека было наложено заклятие, и теперь большую часть своей работы он должен выполнять по ночам, чтобы не случилось нечто совсем ужасное. Пока он занимается своими делами, я стою на стреме. А если вдруг кого замечаю, начинаю выть.

Собственно говоря, мы – хранители даже нескольких проклятий, и наша работа очень и очень важна. Я, например, должен еще сторожить Тварь-в-Круге, Тварь-в-Гардеробе и Тварь-в-Паровом-Котле, не говоря уже о Тварях-в-Зеркале. Когда они пытаются вылезти, тут-то и вступаю в дело я – дом превращается в один из кругов Ада. Но они боятся меня. Не знаю, правда, что б я делал, реши они выбраться наружу одновременно. Но работенка не пыльная, хотя порыкивать приходится частенько.

Время от времени я приношу Джеку разные вещи: волшебную палочку или большой нож с выгравированными на лезвии древними письменами – я всегда знаю, где и когда могут потребоваться ему все эти штуки, потому что основная моя работа заключается в том, чтобы внимательно наблюдать за ходом событий и все знать. Мне по душе быть сторожевым псом, это куда лучше моего прежнего обличья, которое я носил в те времена, когда Джек вызвал меня к себе и поставил на эту должность.

Вот так мы и идем – Джек и я, – и все остальные псы шарахаются от меня. Правда, иногда я и сам не прочь поболтать с кем-нибудь о сторожах да их хозяевах, но хорошенько припугнуть их – это только на пользу.

Однажды ночью, когда мы заглянули на кладбище, ко мне подковылял старый сторожевой пес, и мы разговорились.

– Привет. Я сторожевой пес.

– И я тоже.

– Я давно уже слежу за тобой.

– А я – за тобой.

– Зачем твой человек роет большую яму?

– Там, под землей, находятся кое-какие штучки, которые могут ему пригодиться.

– А… Только мне почему-то кажется, что этого делать не разрешается.

– Могу я увидеть твои зубы?

– Вот. Пожалуйста. А можно взглянуть на твои?

– Разумеется.

– Думаю, все будет в порядке. Как ты считаешь, можно будет устроить так, чтобы где-нибудь поблизости появилась вдруг косточка посочнее?

– По-моему, это без труда можно будет организовать.

– Вы те самые, что забредали сюда в прошлом месяце?

– Нет, тогда были конкуренты. В то время мы затоваривались в другом месте.

– У них сторожевого пса не было.

– Никуда не годится. А твои действия?

– Лаял, пока глотки хватало. Они перепугались и убежали.

– Недурно. Стало быть, весьма возможно, что мы все еще впереди.

– Давно со своим человеком?

– Целую вечность. А ты-то давно кладбищенский пес?

– Всю свою жизнь.

– Ну и как?

– Жить-то как-то надо, – ответил он.

Джеку для своей работы требуется масса ингредиентов, так как скоро намечается одно весьма значительное событие. Но все по порядку.

1 октября

Сделал пару кружков по дому. Тварь-в-Круге изменила свое обличье, превратившись наконец в весьма привлекательную и оч-чень соблазнительную собачку. Но я-то не дурак и в Круг кидаться не стал. Да и с запахами у Твари были пока явные нелады.

– Недурно вышло, – поведал я ей.

– Ты свое еще получишь, щенок, – огрызнулась Тварь.

Я проследовал мимо нескольких зеркал. Твари, заключенные в них, что-то бормотали и тихонько шебаршились.

Я продемонстрировал им клыки, и они тут же ушебаршили.

Тварь-в-Паровом-Котле гулко застучала по стенам, зашипела и расплевалась, стоило мне показаться поблизости. Я сердито заворчал. Она в ответ что-то пшикнула. Я рявкнул. Она заткнулась.

Затем я поднялся на чердак, проведать Тварь-в-Гардеробе. Когда я вошел, она царапалась в стенки, но только я приблизился, как она мгновенно замолкла.

– Ну, как там, внутри? – осведомился я.

– Было бы куда лучше, если б кто-нибудь был любезен повернуть своими лапками ключик.

– Для тебя, может быть, и лучше.

– Я могла бы натаскать тебе целую кучу сахарных косточек – огромных, свежих, сочных, со здоровыми кусками мяса на них.

– Только что откушал, благодарствую.

– Так что ж тебе надо?

– От тебя – ничего такого.

– В общем, так: я хочу выйти отсюда. Подумай там, во что это мне обойдется, и давай обсудим условия.

– Вскоре твое желание исполнится.

– Не люблю ждать.

– Крутехонько.

– Да уж, псина, покруче некоторых.

– Ц-ц-ц.

Тварь, используя куда более грубую лексику, перешла на личности, поэтому я удалился.

Я спустился вниз, на первый этаж, пересек библиотеку, вдыхая по пути запахи заплесневелых фолиантов, ладана, специй, трав и прочих крайне занимательных диковинок, и выбрался в гостиную. Там я улегся у окна и уставился на дневной свет. Сторожил, естественно. Такая у меня работа.

2 октября

Прошлой ночью мы отправились на прогулку и в дальнем поле откопали корень мандрагоры. Растут такие корни только в местах, где когда-то было совершено убийство, но к данному случаю мы были абсолютно непричастны. Хозяин завернул мандрагору в шелк и, не медля ни секунды, прямиком направился домой, где сразу удалился к себе. Чуть позже я услышал, как он добродушно пререкается с Тварью-в-Круге. У Джека длинный список ингредиентов, и все должно происходить в полном согласии с графиком.

Крадучись, мягко ступая на подушечки лапок, к дому подобралась кошка, Серая Дымка. Обычно я ничего не имею против котов, кошек ли. Ну, я хочу сказать: либо я трогаю их, либо оставляю в покое. Но Серая Дымка принадлежит Сумасшедшей Джилл, что живет на холме по пути к городу, и, естественно, вынюхивала Серая Дымка своей хозяйки ради. Я рыкнул, давая понять, что ее засекли.

– Раненько сторожим, о преданный Снафф, – прошипела в ответ она.

– Раненько шпионим, Дымка, – откликнулся я.

– У каждого своя работа.

– Именно.

– Значит, началось…

– Началось.

– Ну и как все идет?

– Пока нормально. А у вас как дела?

– Все так же. Думаю, сейчас проще спрашивать вот так, напрямик.

– Но в кошках затаена подлость, – добавил я.

Она вскинула мордочку, подняла лапку и внимательно изучила ее.

– Таиться порой так приятно.

– Кошкам, – опять-таки подметил я.