С камня мне был виден мой павильончик: аборигены не сильно заморачивались с выбором места для столовой: отнесли за угол и сойдет. Погодите! Курица! Две тушки по цене одной!
Я скинула веревки с ног и с радостным воплем помчалась в вагончик, попутно вспоминая, что у меня там валяется пара пачек доширака и купленная на последние деньги баночка маринованных грибов.
– Живем, красненькие!
Я нырнула в подсобку и вытащила пакеты. Сгибаясь под тяжестью, дотащила их до камня.
– Сейчас будет вам жульен по-Маргаритовски!
Жестами я изобразила кастрюлю. С пятой попытки нам удалось достичь взаимопонимания, и два аборигена притащили мне нечто, большее похожее на шлем от скафандра, но хорошего такого объема.
Пришлось еще раз сбегать в подсобку и притащить баклажки с водой, костер у них уже имелся. Сложив из остатков камня подставку в центре костра, я установила туда ведро-шлем и залила воду. Аборигены, сгрудившись у меня за спиной, завороженно наблюдали за моими телодвижениями.
Из пакетов были извлечены тушки и торжественно опущены уже в кипяток. Не найдя камня или деревяшки, которую можно было использовать в качестве половника, я сбегала за металлическим дилдо и, включив режим вибрации, резво размешала варево, скинув неаппетитную пенку прямо на песок.
В шлем полетела лапша и – завершающий штрих – баночка грибов. Аромат куриного бульона заставил моих голодающих сглотнуть слюну и приблизиться к шлему.
– Ждать! – Я помахала дилдо перед глазами особо голодных, стремящихся зачерпнуть немытой рукой прямо из общего котла.
Меня поняли. Аборигены присели на песочек, чинно сложив ладошки на коленях.
– Чудо ведь, а не мужики! – умилилась я, в последний раз перемешивая наваристый супчик. В пакете завалялась пачка майонеза, которую я щедро выдавила в котел. Суп побелел и приобрел более густую консистенцию.
– Не сливки, конечно, но и так сойдет! Тарелки есть? – Я долго пыталась изобразить нужное, но песчаные пожимали плечами, своим видом показывая, что об этом достижении цивилизации они еще не знают.
Пришлось снова идти в подсобку и вытаскивать свои запасы посуды. Две миски и одна кружка. Негусто, но на безрыбье и сам аборигеном станешь!
Разорвав тушки на части, я посчитала голодных по головам и удивилась. Вроде сначала их было меньше? Первую порцию я налила тому самому красненькому, со следом кружки на лбу. Он осторожно принял тарелку в руки, принюхался и осторожно отхлебнул.
По его лицу проскочило множество эмоций – от удивления до откровенного восторга. Он в один присест умял тарелку супа, обглодал куриную ножку и неожиданно сыто икнул.
Глаза затянулись мутной пленой, он осел на песок и довольно заурчал.
Остальные, увидев такую реакцию, чуть не опрокинули меня в костер, настолько всем не терпелось попробовать мою стряпню.
– Не толпимся, товарищи, по порции в одни руки! Куда лапищи тянешь, в очередь!
Я огрела импровизированным дилдо-половником особо страждущего и продолжила раздачу еды.
– Видела бы тебя мамочка! – хихикнула вторая «я», наблюдая, как я голышом разливаю суп по плошкам, а вокруг меня пополняется количество сытых и добродушных аборигенов.
Когда ложка заскребла по дну котелка, вокруг меня не осталось ненакормленных. Я устало провела ладонью по лбу, стирая пот и размазывая красную пыль.
– Что тут происходит?! – Небо затянуло тучами, поднялся шквальный ветер. Я уцепилась за котелок, чтобы не улететь. Передо мной возник бог! Мужчина моей мечты! Пусть краснокожий и лысый, но его фигура заставила бы биться в истерике самого Жан-Клода.
Ступни, словно выточенные из камня, икры, по которым можно пересчитать каждую мышцу, могучие бедра… И тут мои глаза уткнулись в реальную копию того, что я держала в руке. Я покраснела, попыталась отвести глаза, но интимная часть тела настолько манила, что пришлось буквально руками поворачивать себе голову в другую сторону.
– Я повторяю: что тут происходит?! – Бог выглядел рассерженным. Еще бы! Паства не молится, не работает, а мирно дремлет, изображая послеобеденную сиесту.
– Обед… – тихо пискнула я. Собрав остатки супа, вылила их в миску и, стараясь не смотреть на обнаженного бога, поднесла ему. Тот презрительно фыркнул и отвернулся, но аромат курочки заставил его ноздри зашевелиться.
– Что за отрава? – Он заинтересованно посмотрел в тарелку.
– Жульен по-Маргаритски!
Я сунула ему миску и отошла в сторону. Сердце билось как бешеное. Господи, он что, не осознает, как действует на девушек?
Бог осторожно лизнул край тарелки. Едва его язык погрузился в ароматный бульон, он издал звук, от которого у меня подкосились ноги:
– М-м-м…
Я плавно опустилась на песок, опасаясь смотреть, но это было выше моих сил. Длинный язык бога мелькал со скоростью света, вылизывая содержимое тарелки. В доли секунды там ничего не осталось, и он, ориентируясь на запах, рванулся к котелку.
– Горячо! – хотела предупредить я, но было поздно. Он уже нагнулся над посудиной, собирая драгоценные капельки со дна и не реагируя на температуру. Я с упоением наблюдала за его широкой спиной, плавно переходящей в совершенные ягодицы. Захотелось подойти и прикоснуться к этому краснокожему Аполлону. Руки уже почти коснулись его ямочек чуть ниже поясницы, когда он дико взревел.
Кожа на спине лопнула, освободив изорванные крылья. Я вовремя отшатнулась, иначе он попросту впечатал бы меня в стенку павильона.
– КАК ВЫ МОГЛИ СОЖРАТЬ ЭТО БЕЗ МЕНЯ?
Он раскрутил котелок над головой и запустил в толпу спящих аборигенов. Они заскулили и бросились врассыпную, но бог догонял каждого и ласково гладил котелком по голове или по чему придется. Он не на шутку разошелся, и я уже стала переживать за своих подопечных.
– Положи кастрюлю! Не порть посуду, изверг!
Мне на глаза попалась почти закончившаяся пачка майонеза. Но чем абориген не шутит! Подхватив яркий пластик с песка, я поманила им бога. И он повелся!
Отпустив горшок, он облизнул губы от блестящего куриного жира и медленно начал подходить ко мне.
– Это вкусно! Давай, хороший бог, очень хороший. Держи вкусняшку!
Я кинула пакет ему в руки и, зажмурившись, сжалась в комочек, ожидая удара кастрюлей. Стояла тишина, изредка прерываемая стонами пострадавших.
Бог озадаченно вертел в руках упаковку и даже попытался прогрызть плотный пластик.
– Крышечку открути… – посоветовала я, когда осмелилась открыть глаза и посмотреть на него. Он попросту откусил ее, и ему в лицо брызнула струя майонеза. Бог так сексуально слизнул эту белую массу, что мое сердце снова зашлось в приступе тахикардии. Я уже представила себя на шелковых простынях, его голова устремляется к моим бедрам…
Картинка рассыпалась о воспоминание, когда меня презрительно отвергли аборигены. Вдруг и у него на меня такая же реакция?
– Вкусно! Это вкусно! – Бог снова взревел и вывернул несчастную пачку наизнанку, облизывая свои пальцы, испачканные в майонезе.
«Прежде чем ты унесешься снова в свои влажные фантазии, подойди и попроси укусить тебя. Может, у него на таких аллергия?» – ехидно ухмыльнулась моя тень.
– Каких таких?
Обида зацвела с новой силой, а подсознание еще раз глумливо хихикнуло и спряталось в глубинах остатков моего разума. Но подсказка была не лишена логики, поэтому я просто пошла навстречу богу, осознавая, что с каждым приближающим меня к нему шагом у меня немеют ноги и подозрительно теплеет внизу живота.
Он наблюдал за моим приближением с опаской, но потом, поймав мой устремленный на его рот взгляд, ухмыльнулся и провел острым кончиком языка по губам, собирая последние крупинки соуса.
– Кусай! – Я подставила ему ладонь и приготовилась.
– Зачем? – довольно сильно удивился он такой просьбе.
– Кусай, кому говорят!
Бог закатил глаза и осторожно прикусил зубами мою кожу. Меня словно ударило током, волна неизведанного чувства прокатилась по телу.
– И? – Он вопросительно застыл, умудрившись согнуть крылья, чтобы они не мешались перед глазами.
– У тебя нет отвращения? – горло пересохло, мой голос прозвучал как змеиное шипение.
– Что ты там себе напридумывала?
Он легонько коснулся моего лба и тут же противно захохотал. Видимо, картинка с моим несостоявшимся ритуальным пожиранием его здорово рассмешила.
– Ты просто девственница! А мои маленькие троглодиты не могут съесть пищу, ни разу не согрешившую плотским желанием.
– Что? – Я ощутила, как щеки расцветают красными пятнами.
– Демоны не могут есть безгрешную пищу! Что тут непонятного? – он еще и пожал плечами, как будто это была ерунда, которую знает каждый младенец.
– Да ты!.. – Я не могла подобрать нужного слова.
– Демон? Да! – Он распахнул крылья пошире и щелкнул когтями возле моего носа.
– А как ты понимаешь меня? Да и говоришь?! – Я наконец-то поняла, что мне казалось странным с момента его появления.
– Ну, я же не простой демон…
Его глаза налились кровью, зрачок полностью закрыл собой всю поверхность глаза, и через мгновение на меня смотрела бездна.
– А кто ты? – дрожащим голосом протянула я, не в силах оторваться от игры всполохов пламени, отражающихся в его глазах.
– Архидемон, естественно! – Он заметил немного майонеза у меня на запястье и быстро слизнул его.
«Аминь, Маргарита!» – подсознание хихикнуло и выключило свет.
Глава 3. Огонь в моих чреслах
Сознание возвращалось неохотно. Темнота обволакивала меня приятным теплом, разминая уставшие плечи. Стоп! Какая, к черту, темнота?
Открыв глаза, я поперхнулась: мои приголубленные шлемом песчаники очнулись и решили устроить мне сюрприз. Жертвенный камень был покрыт их телами, и я возлежала на них, как на живой кровати. Периодически кровать оживала и начала массажировать мне ту часть тела, до которой дотягивалась.
– Нравится? – Наглый демон сидел напротив меня и явно наслаждался зрелищем.
«О да, нравится! И вот тут спинку почешите… Да-а-а-а!» – моя темная сущность всегда умела извлекать выгоду из любой ситуации.
– Нет! – упрямо буркнула я, отпихивая второе «я» подальше.
– А почему? Мне казалось, люди любят комфорт… – Он задумчиво почесал когтем затылок.
– У каждого свое понятие комфорта, – продолжала ворчать я, спускаясь вниз с этой пирамиды Хеопса.
Я увидела, что демон опять начал вылизывать пустую обертку от майонеза, и сердце снова дало сбой.
– И что делать будем? – Мне не хотелось прерывать его занятие, но чувствовалось, что еще пара минут такого зрелища, и уже я буду вылизывать этого демона.
Такой вопрос застал его врасплох. Он икнул и выронил яркий кусок пластика.
– Хороший вопрос… В наш мир еще ни разу не попадали такие, как ты. Обычно все заканчивалось обедом моих подручных или моим. – Он хищно оскалился, показывая двойной ряд острых зубов.
– Варежку не разевай! Мечта стоматолога-маньяка! – фыркнула я и присела на песок. – Как мне вернуться в свой мир?
– Никак, – на полном серьезе ответило это крылатое нечто.
Мне стало дурно. Почему-то именно в этот момент я ощутила весь ужас ситуации. Застрять навечно в мире, полном кровожадных демонов? Скитаться по пустыне, пока не умру от голода или жажды?
– Я могу предложить тебе более приятную смерть… – тихо прошептал архидемон, опускаясь на песок рядом со мной. Проклятый орган в груди сделал кульбит, в животе запорхали бабочки, наполняя меня предательским теплом. – Ты получишь море удовольствия, – продолжал нашептывать этот краснокожий искуситель, склоняясь надо мной.
Я словно завороженная следила, как приближаются его губы, и уже была готова на все.
«Плавали, знаем. Поматросит, бросит, а тебя потом сожрут его подручные, принеся ему особо лакомый кусочек бедрышка. Ритка, дура, очнись!»
Перед глазами пронеслась вся моя короткая жизнь. За квартиру не заплачено, сериал не досмотрен, новые сапоги, купленные на зиму, стоят в шкафу… Сапоги стало особенно жалко. Отдав за них ползарплаты, я совершенно не хотела, чтобы после моей смерти их забрала противная соседка.
– О Рита, отдайся, озолочу!
С этими словами я сильно пихнула демона в бок, отгоняя его от себя. Тот снова впал в ступор, непонимающе глядя на неудавшуюся жертву соблазнения.
– Предложит он! Да я вас, таких предложальщиков, насквозь вижу! – Я ткнула в него пальцем, заставив еще сильнее отодвинуться. – Я это ваше удовольствие не видела и не знаю, вдруг мне не понравится? А поздно будет метаться, сожрут – и с концами! А у меня сапоги, между прочим, ни разу не надетые!
Все звоночки медленно подступающей истерики я пропустила, и теперь это выливалась на обалдевшего от такого накала страстей демона.
Сидя на песке, я рыдала и размазывала слезы по пыльному лицу. Судя по виду краснокожей секс-бомбы, тот пребывал в состоянии растерянности, и ему это не нравилось.
– Ну хватит! – попытался он прекратить этот поток соплей, но вышло еще хуже.
От приказного тона меня переклинило. Я начала рыдать еще громче, периодически подвывая.
– Перестань! – Он вскочил с песка и стал метаться рядом со мной, задевая мои волосы своими крыльями.
– Ты сам винова-а-ат!
Истерика достигла апогея, когда передо мной вдруг шлепнулись мои сапоги. Кожаные, с натуральным мехом, доходящие почти до колен.
Теперь была моя очередь икать.
