Сергей Алексеев "Живая вода"

Живая вода
Сергей Трофимович Алексеев

«Конец апреля, ночь, яблони в цвету. Разбитый костёл на берегу реки Хафель. Высокие стены, верх снесён артиллерией. Из-под груд камня проглядывают совершенно уцелевшие детали старого храма. Хорошо виден высокий деревянный крест, но само гипсовое изваяние Христа разрушено…»

Сергей Алексеев

Живая Вода

Жертва вечерняя

Трагедия ХХ века в двух действиях

Действующие лица

Сыромятный, фронтовой разведчик, старшина, 33 года.

Пронский, фронтовой разведчик, лейтенант, 21 год.

Фон Вальдберг, немецкий генерал, 60 лет.

Томас, сын немецкого генерала фон Вальдберга, 14 лет.

Действие происходит в 1945 году от Рождества Христова.

Действие первое

Картина первая

Конец апреля, ночь, яблони в цвету. Разбитый костёл на берегу реки Хафель. Высокие стены, верх снесён артиллерией. Из-под груд камня проглядывают совершенно уцелевшие детали старого храма. Хорошо виден высокий деревянный крест, но само гипсовое изваяние Христа разрушено. Торчат трубы органа, уцелевшие сиденья, утварь… Отдалённо слышны голоса, команды на немецком, пение и даже музыка. Какофония звуков и цветущие деревья. Появляются фронтовые разведчики – СЫРОМЯТНЫЙ и ПРОНСКИЙ, только что переплывшие через реку. Втаскивают с собой спущенную чёрную резиновую лодку. Оба мокрые с головы до ног, злые, озираются, ищут убежища.

ПРОНСКИЙ. Кажется, никого… Быстро выливаем воду, прячем лодку. Сыромятный?..

СЫРОМЯТНЫЙ. Не нравится мне здесь, лейтенант… Ловушка, замкнутое пространство. После Кёнигсберга терпеть не могу…

ПРОНСКИЙ (выливает воду из сапог). Где замкнутое? Вон звёзды над головой светятся… Прячь лодку.

СЫРОМЯТНЫЙ. Почему тихо? Рядом такой бастион, а тут – как в могиле?

ПРОНСКИЙ. Второй эшелон обороны… расслабились. Да и американцы их почему-то не бомбят. Костёл разгрохали и всё.

СЫРОМЯТНЫЙ (пинает лодку). Мать-их, второй фронт! Лодку подсунули… Мочевой пузырь, а не плавсредство. Не июль же, купаться…Только бы насморк не схватить.

ПРОНСКИЙ. Не ворчи… Поищи, где там дыра.

СЫРОМЯТНЫЙ. Что тут поищешь?.. Темно…

ПРОНСКИЙ. Надуй и послушай, где шипит.

СЫРОМЯТНЫЙ. Она вся шипит, змея…(Слушает.) Как назад поплывём? Да ещё с «языком», если повезёт…

ПРОНСКИЙ. Обязательно с «языком», старшина. Обязательно. Нам без «языка» в больших погонах лучше не возвращаться. Так что назад только втроём и со щитом.

СЫРОМЯТНЫЙ. С каким щитом?

ПРОНСКИЙ. Так говорили воины в Древней Греции. Значит, с победой. Или на щите. Они своих павших на щитах приносили.

СЫРОМЯТНЫЙ. Нет уж, на хрен, на щите не хочу. До конца войны, может, несколько часов осталось… (Прислушивается.) Что это они там? Гуляют, что ли? Слышь, поют? (Отжимает одежду, чистит недовольно.)

СЫРОМЯТНЫЙ. Бляха муха… Ещё и в крови уделался. С этого громилы фонтан ударил. Откормленный, сволочь, наверняка рожа красная, малокровием не страдал…

ПРОНСКИЙ. Тихо!.. Не пойму… Детские голоса или чудится?

СЫРОМЯТНЫЙ. Какие детские – бабы визжат. Надрались шнапсу, и дым коромыслом, развлекаются под конец. Устроить бы им похмелье… Может тут-то скажешь, чего нас в такой спешке погнали в это неприятное место? С бухты-барахты, скорей-скорей, без всякой подготовки. Да ещё лодку подсунули… Теперь мокрый до ушей, зуб на зуб. Уж скоро войне конец, а у нас всё ещё бардак авральный.

ПРОНСКИЙ (подаёт фляжку). Намёк понял. Но не больше двух глотков. Спирт.

СЫРОМЯТНЫЙ (решительно). Нет, лейтенант, я без закуски не могу даже ради здоровья. Не привык. Если выпил, мне обязательно пожрать надо. И хорошо… Но ловлю на слове – два глотка из фляги мои. Когда переплывём на свою сторону.

ПРОНСКИЙ. Нет, не дети, точно подростки. Слышишь? Ломкие голоса. Гитлерюгенд, что ли?

СЫРОМЯТНЫЙ. Такой гитлерюгенд, такие псы… Видал каких часовых сняли? Бугаи-осеменители, наверняка из спецбригады СС. Набрали баб и гуляют.

ПРОНСКИЙ. Это никак не женщины…

СЫРОМЯТНЫЙ. Эх, лейтенант… Много ли ты женских голосов-то слышал? А я по одному визгу могу сказать, в какой она сейчас стадии и в какой позе. Тут большими погонами и не пахнет. Они, конечно, мордовороты, но всё мелочь.

ПРОНСКИЙ. Есть тут большие погоны, есть…

СЫРОМЯТНЫЙ. Так может, скажешь, я как-то не привык ходить за «языками» в тёмную. Одного заказного офицера притаскивал, секретчика-шифровальщика. А чтобы с большими погонами… Это что, полковник?

ПРОНСКИЙ. Возьмём – увидишь.

СЫРОМЯТНЫЙ. Ну полный атас, лейтенант!.. Эти большие погоны что, вот здесь будут находиться? В этот костёл припрутся? Или кто-то из ихних чинов сдаться в плен решил?

ПРОНСКИЙ. Нет, этот сдаваться не будет. И голой рукой его не возьмёшь.

СЫРОМЯТНЫЙ. Слушай, Серёга, я же не девочка, чтоб меня интриговать. Или уж такой секрет?

ПРОНСКИЙ. Секрет, старшина… Да ты не обижайся. Наш человек, который поставляет информацию из логова… рискует. Малейшая утечка – голова слетит мгновенно.

СЫРОМЯТНЫЙ. Да я понимаю, приходилось даже одного такого спасать. И не спасли, троих своих положили, и даже тел не вынесли… Здесь мне тоже ну жутко не нравится. Предчувствие нехорошее, а я ведь, лейтенант, как зверь… Беду заранее чую. Хоть засекреться… И ухожу от неё, почему и жив до сих пор.

ПРОНСКИЙ. Нам придётся здесь сидеть. Хоть до утра.

СЫРОМЯТНЫЙ. Тёмный парень ты, лейтенант… Неужели ты мне не можешь доверять? Через реку на этой хреновине поплыл, жизнь доверил…

ПРОНСКИЙ. Да нет, просто много будешь знать, скоро состаришься.

СЫРОМЯТНЫЙ. Я и так старый. Битый и старый волчара. Мне уже тридцать три года!

ПРОНСКИЙ. Вот как? Надо же, возраст Иисуса Христа.

СЫРОМЯТНЫЙ. Почему Христа-то?

ПРОНСКИЙ. Потому что его в твоём возрасте распяли вот на этом кресте. (Показывает.) Считается, в эти годы приходит зрелость, высший расцвет души и разума. Пора совершать подвиги во имя веры.

СЫРОМЯТНЫЙ. Роковой возраст…

ПРОНСКИЙ. А знаешь, какой сегодня день? И вообще вся неделя? По католическому календарю?

СЫРОМЯТНЫЙ. Ну давай, блесни, лейтенант. Ты же образованный, начитанный…

ПРОНСКИЙ. Пасхальная. А день – чистый четверг.

СЫРОМЯТНЫЙ. Поэтому и накупались… Чего ты вспомнил вдруг?

ПРОНСКИЙ. Да так. Иисуса Христа вспомнили, соответственно и…

СЫРОМЯТНЫЙ. А давай, лейтенант, баш на баш?

ПРОНСКИЙ. Это в каком смысле?

СЫРОМЯТНЫЙ. Ты мне голову не морочишь секретами, а я тебе тоже… один секрет открываю. Между прочим, касается твоей личности. Понимаешь, я должен знать, что получу от такой операции. Знать, к чему готовиться. К звезде, например, золотой – на грудь, или деревянной – на могилу. А то всё думаю – умру и не успею прочувствовать, подготовиться.

ПРОНСКИЙ. Откуда такая практичность?

СЫРОМЯТНЫЙ. Я же детдомовский, прошёл школу выживания… Буду знать – прикину, приброшу, глядишь, моя пуля мимо просвистела. Ну что, годится баш на баш?

ПРОНСКИЙ. Плохо знаю тебя, старшина… На это дело хотел другого взять, но рекомендовали тебя. Можно сказать, всучили. Да ты не обижайся, рекомендации самые роскошные. Говорят, ты тридцать девять «языков» притащил за три года…

СЫРОМЯТНЫЙ. Зато я знаю, почему всучили. И о тебе кое-что знаю… Например, то, что ты по своему социальному происхождению чуждый элемент.

Шум, веселье усиливается, восторженные детские крики на немецком. Оба прислушиваются.

ПРОНСКИЙ (между прочим). Какой элемент?

СЫРОМЯТНЫЙ. Представитель чуждого класса. Аристократ. Князь Пронский. Всё время думал, ты просто Серёга Пронский, скороспелый лейтенант с десятилеткой. А ты аж целый князь!

ПРОНСКИЙ (настороженно). Вообще-то, старшина, этого ты знать не должен…

СЫРОМЯТНЫЙ. Не должен, а знаю. Князь!.. Кстати, первый раз в жизни вот так с князем разговариваю. Любопытно… И только сейчас начал присматриваться… А ведь похож, что-то есть. Вроде как породистый.

ПРОНСКИЙ. Не простой ты, старшина…

СЫРОМЯТНЫЙ. А уж какой ты не простой – слов нет… (Пауза.) Ладно, даю фору. Если ты своих секретов не откроешь, я всё равно открою свой. Как на духу. Потому что не привык ходить с человеком за линию фронта и носить ещё камень за пазухой. Эдакий булыжник – оружие пролетариата. Оно ничего, но к земле тянет и трёт.

ПРОНСКИЙ. Нет, я тебе открою. Есть у меня привычки. Уважать чужие обычаи, например… В общем так. На этот участок обороны явился генерал фон Вальдберг, начальник всего северо-восточного укрепрайона. Приехал тайно сегодня под вечер и будет здесь до утра. С одним шофёром, без обычного эскорта. Совершенно неясно, зачем. Представляешь, если его вытрясти? Сколько мы солдатиков спасём при штурме? Не одну тысячу. Другого случая взять такого «языка» больше не предвидится. Потому и спешка. Информация пришла три часа назад.

СЫРОМЯТНЫЙ. Погляди ты!.. Я думал бардак, а тут… И что, придёт в костёл?

ПРОНСКИЙ. Придёт или нет, но интересовался костёлом. И весьма активно.

СЫРОМЯТНЫЙ. Ёкарный бабай! Как работать научились… Потому и часовых выставили из спецбригады СС… Теперь ясно, почему не Остапенко пошёл, а тебя на это дело пихнули. Если приставка – фон, значит, генерал этот из благородных, так?