Екатерина Романова "Фацелия Райс. Печать света. Книга 1"

Фацелия Райс. Печать света. Книга 1
Екатерина Романова

Арден Хейден ворвался в мою жизнь светлым ураганом и разрушил привычный уклад. Я не планировала ввязываться в сомнительные приключения и уж тем более связывать с ним свою жизнь, но один случайный поцелуй изменил все. Или он был вовсе не случайный?

Екатерина Романова

Фацелия Райс. Печать света. Книга 1

– Адептка Райс, что мне с вами делать? – многозначительно протянул декан.

К безосновательным претензиям и подкатам я привыкла, но в кабинете сидел светлый, и на концерт «линчевание Райс» пригласили зрителей. Ладно бы просто зритель, так ведь светлый! Всем известно, человеческие девушки и свет – несовместимы. Нас тянет к нему как мотылька на огонь, как пчелу на нектар, как муху на… В общем, невыносимо тянет. Вот и меня тянуло. Я слушала нотации декана, а сама думала, как бы развернуться и посмотреть на светлого хотя бы одним глазком.

– Вы знаете, что драки до пятого курса запрещены? – зловеще напомнил декан, возвращая меня в реальность. Светлый. Теплые щеки. Позор!

– Да, декан Мердис, – отчеканила, глядя перед собой и стараясь не думать, что сердце в присутствии зрителя бьется чаще. На нас, невинных человеческих девушек свет действует как алкоголь на пустой желудок. Сносит крышу.

Я едва стояла на трясущихся ногах и прикладывала титанические усилия, чтобы не оборачиваться.

Светлый сидел в углу под деревцем рододендрона, и, видимо, полагал, что его присутствие осталось незамеченным. А я сразу, как вошла, почувствовала сумасшедший запах озона и сосновой смолы с примесью ментола и розмарина. Умопомрачительно и убийственно для нервной системы. Мне нестерпимо хотелось развернуться и сорвать маску неизвестности с этого господина, а потом склониться ближе, чтобы разглядеть его лицо и коснуться пальцами губ…

– Адептка Райс! – рявкнул декан, и я вздрогнула, закрывая глаза.

Спокойно, Фацелия. Спокойно! Перебесится и отстанет.

Драки до пятого курса запрещены, а после – можно. Но что делать, если на третьекурсницу лезут старшаки? Отмалчиваться? Терпеть? Улыбаться и позволять издеваться над собой? Несправедливое правило ввели осознанно, чтобы отсеять слабых еще на первых курсах. Все же факультет безопасников. Не можешь обеспечить собственную безопасность, как же будешь справляться с клиентами?

– Вы никчемная, тупая и слабая человечишка! – прорычал декан, брызгая слюной, и тыкая в мой лоб указательным пальцем.

Бла, бла, бла…

Терпеть. Просто терпеть. Он так бесится, потому что я отвергла его неприличное предложение, о чем мне не преминут напомнить.

– Есть способ избежать наказания, Фацелия, – намекнул он.

Вот, пожалуйста! Я подняла на декана холодный взгляд и процедила:

– Лучше умру.

Он усмехнулся и выпрямился.

Если честно, наш декан внешне очень даже хорош. Как и положено боевику – широкоплечий, с хорошо развитой мускулатурой, и слабо развитым мозгом. Его единственной извилины хватает на одну логическую цепочку: я декан – все женщины мои. И я, отказавшаяся разделить с ним постель, эту логическую цепочку порвала. Если одна девушка отказалась, следовательно, они не «все мои».

Я второй год ломаю его шаблоны и не соглашаюсь на постель даже под угрозой отчисления. Да, мне приходится туго, да, с меня три шкуры дерут, хотя, как человек, я и без того на грани каждый семестр. Но я выстою. Я справлюсь. Но ни за что не лягу с этим изувером!

– Может, мне отправить вас мыть полы в мужском общежитии?

Дурная фантазия декана – женщины на карачках.

– Как пожелаете, – ответила с готовностью.

В голове промелькнули образы, как я, в короткой форме, намываю полы перед светлым, бесшумно восседающим в углу комнаты. Это была неприличная, но приятная мысль.

Поганый свет! Почему он так пьянит?

– Или, быть может, вымоете полы в моем особняке?

Перевела взгляд на декана и отрапортовала:

– Уверена, ваши горничные владеют бытовой магией на самом высоком уровне, но, если потребуется, приму и такое наказание.

– Пятьдесят отжиманий! – прорычал он, не сломав меня.

Взгляд-вызов и вот, заложив руки за голову, я приседаю:

– Один, два, три…

Декан любит, когда адепты считают вслух. На двадцать пятом приседании он скрестил руки на груди и прислонился задницей к столешнице рабочего стола, заставляя меня на каждом приседании любоваться тем, что топорщится у него в штанах.

– Смотреть перед собой, адептка!

Извращенец хренов!

Приходилось смотреть, иначе – еще пятьдесят приседаний, а я все же человек, а не оборотень или эльф. Ноги у меня не настолько гордые.

– Пятьдесят! – выдохнула и поднялась, разминая конечности.

– Пятьдесят отжиманий, – почти ласково и с садистской улыбкой приказал он, заправляя за уши черные пряди волос.

Упор лежа, – начала, про себя распекая декана на чем свет стоит.

– Один, два, три…

А светлый наверняка любуется моей задницей. Физподготовка у нас на уровне: боевая магия, боевые искусства, спортивные игры, танцы и атлетика. В этих дисциплинах я натаскала себя еще до поступления. Мое тело почти идеально, и стесняться мне нечего.

Вот бы хоть на минуточку взглянуть на него, хотя бы одним глазком…

– Пятьдесят девять…

Поняла, что давно перешло за пятьдесят, отжалась еще раз и поднялась.

– Шестьдесят.

– О чем-то задумались, адептка? – иронично протянул мужчина.

– Стремлюсь вам угодить, декан. Драки недопустимы, я виновата, готова понести наказание за дисциплинарное нарушение.

– Это третья драка за неделю, Фацелия, – почти нежно произнес Мердис, переходя на неофициальное обращение.

– Адептка Райс, декан, – поправила я.

Интересно, светлый потешается или делает вид, что ничего не происходит? Как же пленительно он пахнет. Вот бы запустить руки под его рубашку и коснуться носом шеи, вдохнуть этот запах поглубже, пропитаться им и… Да что ж такое! Стиснула кулаки, с силой возвращая ясность ума.

– Тупая своенравная девчонка! – прорычал декан. – Ты – позор факультета безопасности! Неудивительно, что даже родители отказались от такой никчемности, как ты.

Излюбленная тактика – ударить в больное место и отследить реакцию. Мы все через это проходим, но, Небеса, как же больно. Каждый раз так больно, что сердце обливается огнем. Только не сметь реветь при этом чудовище. Это все равно лучше, чем было до него.

– Вы правы, декан. Я буду стараться, – голос дрогнул, но я стиснула зубы, глядя перед собой.

– Бесполезно! – усмехнулся он. – Сколько ни старайся, ты не перестанешь быть уродливым никчемным дерьмом, которым брезгуют…

– Тайрен! – осек светлый.

Сердце замерло и ушло в пятки. Властный вибрирующий голос проник мне под кожу и разлился по крови чистейшим адреналином. Сумасшествие какое-то! А что будет, если я его увижу? Смогу ли держать себя в руках? Или здесь тоже окажусь никчемной жалкой человечишкой?

– Уйди с моих глаз! – фыркнул декан.

Кивнув, я опрометью бросилась из кабинета.

Главное продержаться до моего места, а уж там можно дать волю слезам.

Неслась по коридорам академии, сшибая нерасторопных адептов. Лестничный пролет, еще один, галерея с портретами выдающихся выпускников, выход в академический парк.

На улице сорвалась на бег. Защитники вечно бегают, безопасники – тоже не отстают, про боевиков вообще молчу.

Миновав фонтан, свернула на яблоневую аллею, пробежала осиновый пролесок и оказалась в персональном кусочке Неба в этом диком и уродском мире. Здесь меня никто не найдет, и я могу быть собой.

Скинула кроссовки и прошлась босиком по шелковой траве. Земля успокаивает меня, убаюкивает бушующие чувства. Села и прислонилась спиной к стволу старого дуба, который недавно спасла от гибели. Если за парком еще ухаживают, то дебри от него до университетской стены – непролазные и дремучие, подходящие для всяких жутких испытаний, предоставлены сами себе. Деревья гибнут и мучаются от постоянного воздействия оранжевых и красных заклинаний. Но что мне, нейтрализатору? Я день за днем впитывала сети проклятий, приворотов и осколки боевых заклинаний, освобождая листву и корневую систему дерева, а теперь спасаюсь под его раскидистыми ветвями от невзгод.

Слезы текли ручьем и не останавливались. Еще три года, и диплом! Тогда приютские воспитатели до меня не доберутся, и никто не посмеет меня обидеть. Никто. Никогда. Не. Посмеет!

Воспоминания вспыхивали одно за другим. Как мальчишки из старших групп зажимали меня в углах и заставляли снимать трусики. Как лупили меня скакалкой по голой заднице за малейшую провинность, наслаждаясь видом красной плоти, а воспитатели делали вид, что все хорошо. Да и они не лучше! Чуть что, ставили коленями на горох и детские слезы не трогали их черствые сердца. С утра до ночи мы отрабатывали тяжелые повинности, помогая приюту зарабатывать деньги, а ночами готовили, стирали и убирали за собой же, постоянно получая нагоняй. Побои, казалось, длились бесконечно, и в один миг я решила: хватит. Либо такая жизнь сломает меня, как сломала многих, либо я создам собственное будущее. Тем более, у меня нашлась помощница – одна из воспитательниц. В обход приютских правил, она с энтузиазмом встретила мое желание вырваться из этого ада, и взялась за мое обучение, словно имела личный интерес.

К учебе я подходила ответственно, брала дополнительные учебники и много времени проводила в спортивном зале. Нередко доходило до драк. Чем старше становились парни, тем жестче были их игры. Один раз я задержалась в раздевалке, и все могло бы закончиться плохо. Их было пятеро, а я одна. Повезло, что в тот день в приют нагрянула комиссия. Мои крики услышали, и я отделалась переломом и синяками. Отбивалась! Потому что не желала отдаваться на милость численно превосходящего противника.

А потом Арания помогла мне сбежать и поступить в академию безопасности, чтобы ни одна сволочь не посмела меня и пальцем тронуть. К тому же, после выпуска я хорошо устроюсь в жизни, возможно, попаду в «Трайзис» – лучшее частное агентство безопасности во всем Крайте. Только перетерпеть. Справиться.

Слезы душили, и я едва сдерживала всхлипы, напоминая себе, для чего все это. Еще так опозориться перед светлым! Не знаю, кто он, но вдвойне стыдно!

– Это ваш секрет, адептка Райс? – раздался сверху самый прекрасный голос из всех, которые я когда-либо слышала. Низкий, резонирующий с особо чувствительными струнами внутри меня.

– Какой секрет? – всхлипнула, принимая от светлого платок и вытирая им слезы. Промелькнула идея высморкаться, но это уж будет совсем наглостью. Хотя, не возвращать же сырым, постираю.

Мужчина опустился на корточки рядом, и я забыла как дышать. Смотрела в его голубые глаза и видела там летнее небо, расчерченное молниями черных ласточек, звонко кричащих над журчащей рекой. Повеяло прохладой, розмарином и хвоей. Чем-то до боли родным и знакомым, но как будто бы давно забытым. Хотелось протянуть руку, прикоснуться, перенестись в мир, скрытый в этих глазах. Он обещал захватывающее приключение.

– Небеса, – выругалась, понимая, как попала.

Он был не просто красив, он был совершенен! В меру суровое лицо, четкие скулы, квадратный подбородок с притягательной щетиной, густые брови и губы, от которых невозможно отвести взгляд. Ветер трепал его светло-русые волосы, швыряя на лоб волнистые пряди. Хотелось коснуться их пальцами и отвести с лица, но… Тьергх!

– С моего выпуска мало что изменилось. Адептов по-прежнему ломают, – он первым прервал молчание.

– Мгм, – шмыгнула носом и все же вытерлась платком. Хороша бы я была с соплями до колена! – Ваш платок… Я выстираю и верну.

– Не стоит, – отмахнулся он. – Я находил утешение в спортивном зале, колотил грушу так, что она едва с цепи не падала.

Зачем я посмотрела на его руки? Это же произведение искусства! Белая рубашка с жемчужным отливом, обтягивала сильные мускулы. Кончики пальцев ломило от невыносимого желания провести по его плечу, бицепсам, ощутить их твердость.

Да за что же мне это?! Столько лет и ни одного архимага не встретила, а тут – на тебе! Я ведь нейтрализатор! Я считала, что свет на меня не действует.

– А вас утешает природа. Но слезы, адептка Райс, не выход.

– Я бы в морду дала, но, боюсь, четвертая драка за неделю приведет к исключению. Тем более, драка с деканом…

Светлый улыбнулся, и мое сердце забилось в три раза чаще от этой улыбки.

– Зато после выпуска можете сделать это с чистой совестью.

– Если доживу до него, – всхлипнула, понимая, что слезы высохли и реветь уже не хочется. Хочется выть! От невыносимого томления и невозможности поднять глаза выше губ сидящего напротив мужчины.

Поняла, что пялюсь на него и опустила взгляд, чувствуя, как теплеют щеки. Не-ет! Если я покраснела – это конец! Я же не краснею. Хотя, можно списать на обиду и слезы. От слез все краснеют.