Сказки на завтрак
Анабель Ли
Высококлассный судмедэксперт Макс живёт своей работой. Заходит домой только чтобы поспать пару часов. Он даже не ответит вам на вопрос, какого цвета жалюзи у него на кухне. На месте преступления же с точностью наоборот, он способен молниеносно подмечать мельчайшие детали, будь то степень истёртости подошв жертвы и все оттенки пожелтевших зубов, причем, причины пожелтения он вам, скорее всего, тоже озвучит. В девушках он видит обычно биологическую массу в килограммах и наиболее уязвимые места для нанесения ножевых ранений. Однако, жизнь преподнесет ему непредвиденное испытание, которое перевернёт всё привычное и обыденное и заставит Макса признать наличие у себя такого важного органа, как сердце.
Анабель Ли
Сказки на завтрак
Глава 1
Театр Ее Величества, расположенный на Хеймаркет, за углом от легендарного лондонского торгового центра Pall Mall, к семи вечера был уже полон, не смотря на то, что спектакль должен был начаться только в восемь. Исторический зал самого театра на более чем 1100 гостей сам по себе является богатой и захватывающей частью культурного наследия Великобритании и обычно вызывает вздох восторга у всех, кто заходит, вне зависимости от того, сколько раз зритель уже бывал тут. Вот и сейчас огромная группа туристов с открытыми ртами озиралась и лихорадочно запечатляла всё вокруг на камеры телефонов, чем изрядно раздражала тех зрителей, что из-за них застряли у входа.
Если бы стены этого исторического театра могли говорить, они, несомненно, рассказали бы несколько увлекательных историй. С 1705 года театр Ее Величества неоднократно переименовывался, перестраивался и ремонтировался. Он до сих пор находится в самом сердце лондонской сцены и продолжает воплощать утонченную душу британского музыкального театра. Но, поскольку стены не могли говорить, детали тех интересных историй мы, к сожалению, не узнаем, зато я точно озвучу матери другие истории, поскольку в отличие от стен, я говорить могу.
– Макс, дорогой, будь сдержанней, – Попросила мама, когда я приподнял и передвинул с нашего курса движения одну из туристок. – Что подумают об английских манерах приезжие?
– Думаю, они прочли достаточно, прежде чем притащиться сюда на экскурсию. – ответил через плечо, прокладывая путь к нашим местам. – Вряд ли секундная заминка способна перечеркнуть вдалбливаемое годами понимание «манер английского общества».
Мама решила проигнорировать мое замечание и попыталась настроить нас на предстоящее трёхчасовое сидение в одной позе в огромном помещении набитом народом, как банка сардинами. Идеальное место для массовых террористических упражнений.
– Потрясающее чувство, – сказала мама, усаживаясь в кресло. – Я ощущаю себя частью истории. Когда смотришь вечную классику – Призрака оперы – кажется, будто этих трёхсот лет не было.
– Раз уж мы заговорили об истории. – При этих моих словах мама почему-то напряглась.
– За эти триста лет тут произошло сто семьдесят три несчастных случая, два убийства и ….
– Макс, я прошу тебя, только не про историю. – Мама любезно улыбнулась обернувшимся с возмущенными лицами зрителям с переднего ряда. Мне показалось что им хотелось всё же дослушать про историю.
– Хорошо, давай смотреть только в будущее. – Мой взгляд скользнул по люстре, которая сейчас балансировала на краю сцены. По задумке её в самом начале спектакля поднимут под потолок, чтоб впечатлить нас всех открывающимся действом. Я мысленно улыбнулся. – Поговорим о спектакле. Ты видела те два тонюсеньких троса, на которых люстра будет поднята вверх? – мама качала головой, а люди, сидевшие перед нами, нервно заерзали, кидая украдкой взгляды на люстру театрального зала, зачехленную на краю, и то место, где она должна будет быть у нас над головами. – Уверен, что видела хотя бы раз, мы же каждый год ходим смотреть этот спектакль. – Так вот, ее вес, к слову, около тридцати стоунов (190 килограмм). Если бы предмет такой массы упал с высоты двадцати футов…
– Боже, когда ты уже женишь его! Не могу больше это слушать. – Воскликнула мама, сокрушенно растирая указательным пальцами виски.
– Не могу уловить связь между моим предполагаемым браком и твоей потерей слуха. – Даже не удивился. Визит в театр всегда заканчивался одинаково – мне надо жениться.
– Между нами будет сидеть хотя бы одна пара свежих ушей и я смогу ссылаться на старческую глухоту.
– Ты хочешь, чтобы я женился на ушах?
– Хоть бы и так.
Зрители благополучно расселись и первый ненавязчивый звоночек я каким-то образом прослушал, однако, пока не выключили освещение, решил оглядеться.
Как и всегда большая часть посетителей – туристы. Таких заядлых театралов, как моя мать, было всего несколько человек. Для нас поход на Призрака оперы последние десять лет был неким семейным ритуалом повторяющимся каждый год за день до того, как мамины студенты в университете кино и телевидения будут писать сочинение по произведению. Лично мне казалось странным, что она за столько визитов не выучила всё наизусть и по-прежнему настаивала на том, чтоб мы ходили освежить в памяти постановку. Лично я запомнил все арии и мог бы быть суфлером.
Спектакль начался и мой мозг начал перебирать и расставлять в порядке произнесения реплики актеров. Они всплывали в сознании за мгновение до того, как те открывали рот. Когда престарелый Рауль Де Шаньи уже поднял руку, собираясь приобрести то, вокруг чего будут следующие два часа страдать герои, я бессознательно проговорил вперед бедного актера: «Лот № 665 – музыкальную шкатулку в виде обезьянки. – потом уже добавил от себя интересный факт из жизни. – Кто бы мог подумать, но именно музыкальные тарелки стали причиной смерти любителя баклажанов и классической музыки из Кройдона на той неделе».
– Заткнитесь уже! – выкрикнул мужчина, сидевший впереди меня. Стоит отдать должное актеру на сцене, который даже не запнулся, но продолжал, на мой взгляд, менее уверенно.
– Мама, ты уверяла, что в театр ходят приличные воспитанные люди, ты посмотри что за хамство. – Удивленно прошептал в ухо моей спутнице.
– Мне кажется, все приличия уже забыты в истории. – Прошипела она сквозь стиснутые зубы.
– Кстати, об истории.
– Не надо.
– Почему же? Я считаю своим долгом поддержать разговор. – Поскольку я умудрялся доносить информацию шепотом непосредственно в ушную раковину собеседника, более никто не возмутился.
–Ты поздно вспомнил светские манеры. – Ответила мама. – Спектакль уже начался и разговор поддерживают только актеры.
Но больше я ничего не успел сказать, у меня зазвонил телефон.
Глава
2
После десятиминутного скандала в театре, я уже был в патолого-анатомическом отделе нашего центрального участка. Не в результате скандала, а потому что я тут работаю.
– Тело найдено в Колн Вэлли Региональном парке вблизи развязки Ф40 на Дэнем. – рапортовал дежурный. – Личность уже установлена, мужчина работает в комитете по регистрации юридических лиц и живет вблизи Севен Систерс. Ни семья, ни друзья не понимают, что могло привести его в Дэнэм.
– Мне нужно сорок минут. —Тело уже было готово к осмотру, поэтому, прежде чем ехать на место преступление, решил оценить степень и характер повреждений.
На вид пострадавшему было около двадцати-восьми – тридцати. Следов борьбы, удушья или каких-либо повреждений не наблюдалось.
– Что внутри? – Спросил у Люка, нашего патологоанатома.
– Непонятно. Все в норме, кроме одного – он мертв. – Люк по моему лицу понял, что шутка была недостаточна смешная и решил добавить драмы. – И это, резаная рана на сердце. Может, эмоция какая-то сильная оставила?
– Хорошо, что ты не терапевт. – Ответил, покачав головой.
– Это правда, сам смотри. – Люк многозначительно развел руками, но не дождавшись от меня никакой реакции, протянул свежую пару перчаток.
В целом, я мог согласиться с коллегой, что мужчина в порядке, если бы не маленький порез на бездействующем сердце жертвы. Порез явно произошел за несколько секунд до смерти и, собственно, мог бы эту самую смерть и повлечь, но как его нанесли, я не мог понять ибо все ткани грудной клетки были в порядке. Через полчаса я смотрел результаты анализа из лаборатории, которые подтверждали, что труп здоров и полон сил.
– Что пишем в заключении? – Люк задумчиво смотрел на пострадавшего, сложив руки на груди.
Я склонился над телом.
– Что это? – указывая на странную отметину на коже пострадавшего.
– Родимое пятно. – ответил Люк. – Весьма странной формы, не находишь?
– Это пятно четко над раной на сердце.
– И что?
– И такой же формы, как если бы… – Я задумался подбирая подходящее орудие. – Как если бы от стрелы и это был бы шрам а не родимое пятно.
– Стрелы? – Люк помотал головой. – Дэнем знаменит гольф центром, там не стреляют, по крайней мере из стрел. И стрелы точно не оставляют родимые пятна.
– Но стрелы убивают, попадая в сердце. – ответил я. – Но да, это странно, однако расположение пятна меня как-то беспокоит.
Следующий час я потратил в кабинете начальства пытаясь объяснить заключение «прямое попадание стрелы в сердце», прописанное мною.
– На трупе ни отметины, какие стрелы? – Томас даже встал, чтобы мне было понятнее, до какой степени он недоумевает. – Как?
– Прекрасный вопрос. – покивал, соглашаясь. – Неясно.
–Как я должен это рапортовать? – продолжал тот. – Бери новый бланк, пиши сердечный приступ.
– Это не приступ.
– Это и не могла быть стрела по всем логическим выводам.
– Приступ не мог бы быть и по нелогическим.
– Макс, – мне погрозили пальцем. – Сейчас осмотрим место преступления и потом, перепишешь. – Томас, бросил папку с заключением на стол. —Что угодно, но более реалистичное.
В моем понимании при выборе реалистичного стрела заметно лидировала в выборке с сердечным приступом у абсолютно здорового человека, повлекшим резаную рану на внутреннем органе.
Промолчав, я поджал губы и направился за боссом искать улики на месте происшествия.
В час ночи мы долетели в Дэнем без пробок за полчаса. В парке было темно и свежо. Не смотря на то, что я в костюме был одет явно слишком торжественно для случая, группа из трех человек в лиловых комбинезонах, копошащихся в кустах, буквально напрашивались на выговор.
Томас замер, уставившись на них, когда к нам уже подбежал Ник с какими-то бумажками в руках.
– Что за клоуны? – Спросил у него Босс.
– Специальный отдел.
– На чем они специализируются? – Томас явно не поверил, что спец. службы вырядятся акробатами под покровом ночи. Так провалить работу, требующую не привлекать к себе особого внимания, не смог бы даже Джонни Инглиш. Про себя отметил, что не смотря на то, что из театра я ушел, представление подкараулило меня в другом месте.
После обмены какими-то репликами с криминалистами на повышенных тонах, из группы лиловых к нам направился мужчина лет пятидесяти.
– Доброй ночи. – Начал он, а я понял, то логотип, вышитый на груди его комбинезона мне незнаком.
– Мы расследуем преступление. – Томас явно не собирался сдавать позиции. – Где ваше разрешение на осмотр места происшествия?
Как ни странно, разрешение было и пара документиков с загогулинами кого-то очень авторитетного, поскольку Томас как-то сник и скомандовал сворачиваться всем, кроме одного из криминалистов.
– Я всё же хотел бы осмотреть место. – Настаивал, склонив голову к боссу. – Вокруг много деревьев, возможно есть следы стрельбы.
Томас закатил глаза, а мужчина в комбинезоне моментально перефокусировался на меня. – Мы нашли несколько скользящих насечек.
– От стрел?
– Предположительно.
Мы обменялись понимающими взглядами с мужчиной и одним непонимающим с Томасом, после чего босс махнул рукой и направился к машине.
Глава
3
Утро застало меня врасплох посреди гостиной, где я разлегся на диване в вечернем костюме лицом вниз. Шея затекла и ощущения были такие, будто меня избили, хотя я точно помнил, что домой вернулся на служебной машине с чувством полного удовлетворения, что я не псих. Вернее не так, что псих не только я.
Как это часто бывает в криминальных группировках и в обществе психопатов, коллективный сдвиг в одну и ту же сторону придает сил, успокаивает нервы и воодушевляет.
Ночью я под бдительным оком Алана, главного в отряде спецслужб, изучил дерево на котором красовалась неглубокая засечка. Говорил в основном я, а Алан кивал, но ему, похоже, очень понравился ход моих мыслей и мы прекрасно ладили, пока он не спросил, где по моему мнению стрела.
Пожав в ответ новому коллеге плечами, я уже собирался услышать текст той же речи, что мне выдал Томас, но Алан меня удивил.
– Вот моя карточка. – Он протянул мне лиловую визитку. – Позвоните завтра и подъезжайте на встречу. Вы нам подходите.
Я помню, что моргнул в ответ и потом долго сверлил взглядом единственную надпись номера телефона на карточке всю дорогу домой в служебной машине.
