Сергей Афанасьев "Четвертый опыт Выбегаллы"

Четвертый опыт Выбегаллы
Сергей Афанасьев

В институте Чародейства и Волшебства неугомонный профессор Выбегалло создает идеальную женщину. И до этого дружный коллектив неожиданно потрясают бурные разногласия, местами переходящие в решительные столкновения.

Расширенная версия (январь 2022).

Сергей Афанасьев

Четвертый опыт Выбегаллы

Вступление

Эта повесть была написана под влиянием книги "Миры братьев Стругацких. Время учеников", одобренной Борисом Натановичем, в которой были собраны рассказы, как бы продолжающие жизнь героев Стругацких. У меня тоже к этому времени накопились кое-какие мысли. А эта книга дала мне столь необходимый толчок для реализации их на бумаге.

Миры братьев Стругацких – для меня это не только знакомые имена героев, но и сама уникальная атмосфера. Эту-то атмосферу я старался добросовестно передать в своем произведении – иначе на мой взгляд это был бы не мир Стругацких. Но мне это не удалось. И тогда я пошел на крайние меры – взял несколько цитат из "Понедельника".

Не судите строго.

* * *

Я был доволен, дней мне не хватало, и жизнь моя была полна смысла.

(А. Привалов)

Неожиданное предложение

Этот обед ничем не отличался от предыдущих – Слава с Корнеевым увлеченно играли в шахматы, тщательно записывая все свои победы и поражения, Володя Почкин меланхолично курил, сидя на подоконнике, Роман Ойра-Ойра в дальнем углу разминался в магии, превращая табуретку в букет цветов и обратно, Эдик Амперян проникновенным голосом разговаривал по телефону с хорошенькой девушкой Майей, а художник нашей газеты Саня Дрозд учил всеобщего любимца попугая Фотончика говорить "каррамба!". Я же вместе с очаровательной практиканткой Стеллочкой занимал второй в этой комнате подоконник, вдвоем сочиняя новую острую статью для нашей стенгазеты. Короче говоря, кругом были приятные дружные люди, увлеченные интересным делом. Все были счастливы, веселы и жизнерадостны, и ничего не предвещало начала тех невероятных событий, которые в скором времени перевернут размеренную жизнь нашего института.

В комнату осторожно заглянул Янус Полуэктович. Близоруко оглядев притихший зал, он задержал свой взгляд на нашей паре.

– Э-э, Александр Иванович, – обратился он ко мне, сразу выдав в себе У-Януса. – Мы с вами вчера не разговаривали?

– Нет, – привычно ответил я, на всякий случай слезая с подоконника.

– Тогда, если вас не затруднит, как только вы освободитесь, зайдите ко мне, – виновато, словно извиняясь, сказал шеф и аккуратно прикрыл за собой дверь.

– Хорошо, – успел кивнуть я, даже и не подозревая о дальнейшем.

– Александр Иванович. У меня к вам будет небольшая просьба, – осторожно начал У-Янус, когда я вошел в кабинет директора.

– Слушаю вас, – с готовностью отозвался я, приняв умный и внимательный вид, подобающий данной ситуации.

– В настоящее время профессор Выбегалло запланировал новый эксперимент.

Я на всякий случай кивнул.

– Не сочтите за труд, проконтролируйте, пожалуйста, его ход. Я боюсь, как бы не было новых эксцессов.

Я недоуменно поднял глаза.

– Эксперимент, как мне кажется, обещает быть интересным. Не хотелось бы, чтобы он сорвался.

– Хорошо, Янус Полуэктович. Вот только не совсем понятно, что я буду должен делать?

– Если вас не затруднит, предложите свои услуги профессору. Он тщеславен и, как мне кажется, не откажет.

– Ну и что тебе сказал наш директор? – спросил грубый Корнеев, поймав меня в коридоре.

– Представляешь, он мне предложил принять участие в новом эксперименте Выбегалло, – удивленно проговорил я, еще не успев отойти от услышанного и совершенно, поэтому, не обижаясь на Витьку.

– Ого?! – протянул Корнеев, засунув руки в карманы и покачиваясь с пятки на носок. – У-Янус зря говорить не будет – все-таки ему ведомо будущее… Интересно, что за всем этим скрывается? Кстати, ты не знаешь, что на этот раз задумал наш гениальный умник?

Я пожал плечами.

– Ну ладно, иди, ищи своего светилу.

Я поднялся на шестой этаж и заглянул в лабораторию Выбегаллы, которого, впрочем, там не оказалось. Но зато в дальнем углу я заметил Эдика, о чем-то весело беседующего со Стеллочкой.

– Молодые люди, – строгим тоном проговорил я. – Выбегалло не пробегалло?

Стеллочка прыснула, а Эдик шутливо нахмурил брови, мол, мешаешь, старик.

Я им весело улыбнулся и неторопливо пошел в бухгалтерию, справедливо решив, что если профессор в институте и не у себя в лаборатории, то значит только там.

Так оно и оказалось, и я мысленно поздравил себя с победой логического мышления, основанного на знаниях некоторых слабостей данного индивидуума.

Выбегалло, как обычно в тулупе и валенках, стоял у кассы и слюнявил пальцами только что полученные деньги.

– Амвросий Амбруазович, извините, что отвлекаю, – вкрадчиво начал я. – Но я слышал, вы начали подготовку к новому грандиозному эксперименту?

Выбегалло аккуратно спрятал деньги за пазуху и внимательно посмотрел на меня белесыми, ничего не выражающими глазами.

– Не просто грандиозному, величайшему – мон шер, – сказал он.

– А можно поинтересоваться, в чем будет его суть?

– А вы не знаете?

– Нет, – покачал я головой, как можно удрученнее.

– Странно, странно, – с сомнением покачал головой Выбегалло. – Впрочем, ладно, отчего бы и не поделиться с молодежью…

Он засунул правую руку за подкладку и принял подобающую позу.

– Есть мнение, – начал он снисходительным тоном, – что для дальнейшей работы на тернистом пути определения – что же такое счастливый человек, в дополнение к трем предыдущим моделям необходимо создать четвертую модель – самого идеального, с точки зрения человечества, человека. Поясняю, если вы не до конца уяснили мою мысль – собрать из богатой истории все положительные черты, которые приписывались тем или иным положительным персонажам, и сделать такого индивидуума. Тем самым мы получим богатый материал для последующего изучения. Компрене ву?

Я пожал плечами.

– Но ведь мужчинам приписывают одни качества, а женщинам – другие. Мне кажется, нельзя их так просто скрещивать между собой.

– Вы, как я вижу, недопоняли, – сказал профессор надменно. – В этом и состоит суть эксперимента – создать универсального идеального человека.

Я представил себе это существо и мне стало не по себе. Я решительно не понимал, чем я-то могу быть полезен в этой очередной авантюре Выбегаллы, но тут меня осенила одна идея.

– А давайте я пропущу все это через машину. Обработаю, так сказать, по последнему слову техники.

– А что, идея хорошая, – неожиданно с легкостью согласился Выбегалло и как-то по-отечески посмотрел на меня. – Надо и последние достижения техники привлекать, не все же по старинке работать.

Работа над образом

Идея на самом деле оказалась интересной и, как ни странно, сильно меня увлекла.

Естественно, ни о каком скрещивании мужчин и женщин я и не помышлял. А заинтересовала меня возможность создать этакого со всех сторон положительного человека, естественно – женщину (как-никак я все-таки мужчина!). И поначалу все казалось таким простым и понятным. Но когда я стал заносить в базу данных черты женского характера, которые, как я считал, соответствуют ее положительному образу, я вдруг заметил, что не такое это на самом деле простое дело, как казалось на первый взгляд.

Во-первых, черт на самом деле оказалось много. Я считал, что положительной женщине должны быть присущи одни качества, Витька думал про другие, а Эдик – про третьи. Зачастую они не совпадали. А во-вторых – здесь было два разных направления – внешность и физические данные (походка, гибкость, движения рук и головы) и ее внутренний мир.

Витька, просмотрев мои записи, обозвал меня дураком и сказал, что такой объем описаний красивых женщин, который заключен в мировой истории, обработать просто физически невозможно. А если и получится сделать это, скажем, к старости, то ответа все равно не будет – не может одна единственная женщина удовлетворить всем вкусам и условиям. Да и сам знаешь, хлопнул он меня по плечу напоследок, в разные эпохи были разные критерии красоты – вот, например, первобытные люди очень любили толстых женщин, чтобы в голодное время было чем питаться. Дурак ты, Витька, сказал я, обидевшись, и ушел искать Эдика Амперяна.

Эдику моя идея поначалу понравилась и он тут же на листочке бумаги стал составлять список критериев, по которым должен, по его мнению, проходить отбор, но скоро сдался и сочувственно посмотрел на меня.

– Может, зря все это? – спросил он чуть виновато. – Не связывайся с этим. Все равно у Выбегаллы ничего путного никогда не выходило.

– Знаешь, – ответил я, находясь под магическим обаянием неземного видения, которое получится в результате этого эксперимента. Это же мечта всех мужчин, идеал женщины. – Жалко отдавать такую хорошую идею и в такие руки. Я все-таки попробую.

– Как знаешь, – пожал плечами Эдик. – Только учти, что по-настоящему красивая женщина – это не только внешность.

– Да, знаю, – кивнул я, уходя.

Целыми днями я пропадал в нашей библиотеке, собирая фотографии, книги (в том числе и фантастические!), картинки, отрывки из кинофильмов, выискивая в них критерии женской красоты, а также описания самых красивых женщин мира, начиная, наверное, с египетской царицы Нефертити. Большей частью меня интересовали те черты, которые особенно выделяли восхищенные поклонники – движения рук и головы, походка, выражение глаз, умение вести себя, наиболее привлекательные черты

характера – чтобы все это обобщить как во внешний образ, так и во внутренний. Сидя у библиотечного телевизора я часами наблюдал за показами мод, восхищаясь красотой манекенщиц и стараясь мысленно запрограммировать походку этих красивейших созданий. Перелистывая тонны журналов, я выбирал фотографии самых красивых женщин, и только тех, которые привлекали меня с первого взгляда, сразу бросались в глаза, и пытался найти в них те черты, которые делали их такими необычными…

Вся эта работа поглотила меня настолько, что я перестал ходить на обеды и просиживать свободное время с друзьями, предпочитая перекусывать пирожками прямо в библиотеке. А также я, сославшись на большую загруженность, отказался на приглашение Стеллочки и Эдика в субботу выехать с палаткой на озеро.

И каждую ночь во сне меня с завидным постоянством посещали умопомрачительные женщины, не давая мне покоя. Они приходили по одиночке и целыми группами, они садились у изголовья кровати, странно смотрели на меня, что-то говорили тихими голосами, гладили меня по голове, и уходили. А утром я бежал к столу, чтобы записать и эти черты женской красоты, и в бессилии опускал ручку – у меня не оставалось никаких воспоминаний, как же конкретно они выглядели! А только твердое знание того, что они были невероятно красивы.

Такая самоотверженность и самопожертвование не прошли даром и результат не замедлил сказаться – к середине следующей недели я накопил гигантский материал описаний и изображений красивейших женщин планеты. Осталось только все это обработать, обобщить и получить соответствующий результат – идеал человека, как надеялся профессор Выбегалло; идеал женской красоты, как надеялся я, впрочем, совершенно не представляя, как же она будет выглядеть, и что из всего этого получится.

И я пересел за компьютер.

Днями и ночами я мучил несчастную машину, но… алгоритм не вырисовывался, программа у меня не шла и я был злой и раздражительный. Заметив это чуткие ребята стали обходить меня стороной, а при встречах в коридоре вежливый Эдик Амперян лишь сочувственно кивал головой, а грубый Корнеев всем на удивление проходил молча, подозрительно при этом меня разглядывая.

И вот наконец наш старенький Алдан-3 выдал долгожданный результат. Читать все это было невозможно и я еще раз проверил программу, но все в ней оказалось правильным.

В сильном смущении я отнес толстую пачку распечаток профессору Выбегалло, который однако, быстро пробежав глазами первую страницу, пришел в необычайный восторг.

– Это же просто шармант, экселент какой-то… – приговаривал он, причмокивая губами. – Это вы, батенька, услужили. Не ожидал, не ожидал…