9785001954033
ISBN :Возрастное ограничение : 18
Дата обновления : 21.07.2022
– А кроме актерского мастерства как дела в школе? – спрашивает она. – Есть что-нибудь интересное?
– Нет, а что? Почему ты спрашиваешь?
Она смотрит на меня с открытым ртом, в котором виднеется кусочек моркови.
– Что-то не так? Что случилось?
– Ничего, – отвечаю я слишком быстро и слишком громко. Я убийца, пойманный с оружием в руке. Именно поэтому, прежде чем успею выдать себя, я торопливо выхожу из кухни и бегу наверх.
– Очевидно, что что-то произошло, – кричит мама мне вслед.
– Может, он застеснялся, – предполагает отец.
– Наверное, тут замешана девушка.
– Думаешь? – спрашивает отец.
Мне следовало бы сказать: «Вообще-то у меня есть парень». Но меня пугает даже мысль о том, что я признаюсь в своей ориентации родителям. Я уже слышал, как они осуждали «гомосексуальность» и говорили, что это «грех»… Но каждый раз это касалось посторонних людей. Изменятся ли их чувства, когда они узнают, что их сын тоже гей? Неуверенность в этом заставляет меня молчать.
В семье меня называют «поздним цветком». Моим единственным спасением были короткие отношения с Луизой Китон. В то время как все мои кузены уже вовсю встречались с девушками, я не проявлял подобного интереса. Я часто задумываюсь о том, насколько хватит моего оправдания. Сколько времени понадобится, чтобы всплыла очевидная правда? Мам, пап, простите, я никогда не буду встречаться с девушками. На самом деле, дорогие мои, отношения меня очень интересуют, а девушки – нет.
Дайте мне адамово яблоко и немного щетины, а потом назначим дату разоблачения, хорошо?
Моя спальня в конце коридора на втором этаже. Цвет стен меняется каждый год на новый оттенок синего – мой любимый цвет, – и сейчас стены покрашены в светло-голубой. Левую стену занимают две огромные книжные полки, которые ломятся от моих любимых книг – в основном фэнтези и молодежной литературы. Туда же втиснуто несколько маминых детективов, потому что на ее полке уже не осталось места.
Письменный стол с компьютером стоит у окна. Стол завален пока невыполненными заданиями, а журнал идей открыт на странице, где я до этого работал. Буквально прошлой ночью я добрых двадцать минут записывал идеи для фэнтези-книги, которую пишу уже большую часть года. Моя цель – дописать этот черновик до того, как я окончу школу и отправлюсь в колледж в Нью-Йорк.
Я падаю лицом вниз на кровать, достаю телефон и пролистываю новостную ленту в поисках его имени. Осознав свои действия, я останавливаюсь. Как я дошел до того, что жду, пока мне напишет Брайсон Келлер?
Я отправляю короткую заметку о маминой стряпне в чат трех мушкетеров и открываю инстаграм
. Один из первых постов – от «Вестника академии Фэйрвейл». Последние два месяца каждый понедельник газета публикует новости о том, кто получил титул королевы бала на этой неделе. Но сейчас под постом лишь один огромный вопросительный знак.
Я цепляюсь взглядом за комментарий от Шэннон: «Серьезно, кто это?»
Это самый залайканный комментарий под фотографией.
Я невольно думаю, что они сказали бы, узнав, что это я. В идеальном мире никто и глазом бы не моргнул и я мог бы свободно писать о своих «отношениях» с Брайсоном, как и девчонки до меня.
Я открываю свой плейлист для размышлений. Практически мгновенно вокруг меня оживает последняя баллада группы The Graces. В песне поется о потерянности и неуверенности. Мой музыкальный вкус всегда был предметом насмешек со стороны кузенов. Они слушают хип-хоп и ар-эн-би, а я предпочитаю рок и инди-музыку.
Быть мулатом тяжело – ты словно застрял между двумя расами. Все ждут, что ты будешь выглядеть определенным образом, вести себя определенным образом, будешь любить определенные вещи. Словно есть какой-то список, и, если я ему не соответствую, значит, я недостаточно аутентичен. Я недостаточно черный для одних и недостаточно белый – для других.
Пока играет музыка, я забываюсь в воспоминаниях о событиях прошедшего дня. Я всегда боялся признаваться в своей ориентации, но теперь испытываю облегчение. Даже если Брайсон – единственный, кто знает о том, что я гей, значит, в мире есть хотя бы один человек, который знает настоящего меня.
Между вчера и сегодня огромная пропасть.
Через какое-то время мама зовет меня ужинать. Предыдущий разговор, похоже, забыт, но я веду себя тихо и настороженно. Так происходит каждый раз, когда всплывает тема моего общения с девушками. Лгать самым близким людям очень утомительно, но при любом намеке на мою ориентацию я становлюсь рыцарем на страже своего королевства, вооружившимся и готовым защищать свой секрет до самого конца или хотя бы пока не уеду в колледж.
Даже сейчас, закрывая глаза, я прекрасно помню, как Ли Дэвис начал относиться ко мне после признания, что я, возможно, гей. И каждый гей-подросток слышал об этом истории и видел фильмы. Нам так долго говорили о том, что мы ненормальные, наказывали нас и насмехались, что скрываться стало частью нашей натуры. Иногда, правда, это вопрос жизни и смерти. Именно поэтому многие до сих пор боятся «выходить из чулана». Там нас никто не видит, и, что ценнее, в нем безопасно. Правда важна, но иногда ложь помогает тебе оставаться в тепле, быть накормленным, окруженным заботой… Помогает выжить. Большинство тех, кто наблюдает со стороны, этого не понимают.
Ой, времена изменились.
Теперь всем все равно.
Быть геем не такая уж и проблема.
Но это не так.
Прямо сейчас, сидя за обеденным столом, я больше всего боюсь, что кто-то узнает. Я знаю, что семья любит меня, но я как незаконченный пазл. Если они увидят полную картину, изменится ли их отношение?
Мама протягивает мне руку. Это семейная традиция. Мы всегда ужинаем за столом и всегда произносим молитву перед едой. Я берусь за протянутую руку, мама закрывает глаза и начинает молиться.
Произнесение молитвы вызывает во мне противоречивые чувства. Я делаю это скорее по привычке, нежели из веры. Я все еще пытаюсь понять, есть ли мне место в религии, в которой я вырос.
– Аминь, – говорим мы, прежде чем приняться за еду.
Я ковыряюсь в тарелке без особого аппетита.
– Аг ман, ужин готовил я, Кай, честно, – с усмешкой говорит отец. – Так что есть можно.
Отца с раннего детства учила готовить его мама. Он главный повар в доме Шериданов, и, если он не в силах исполнить свой долг, мы заказываем еду на дом.
– Все вкусно, пап. – И это правда. Каким-то образом отец сумел спасти запеканку – и нас – от верной смерти.
– Есть новости из Тиш? – спрашивает он меня. Грядущее прибытие письма стало ежедневной темой для разговоров. Однако у меня такое ощущение, что я жду письмо из Хогвартса. Впереди меня ждут волшебство и приключения, в городе, где меня никто не знает и где я смогу быть самим собой. Это моя главная мечта.
– Пока нет, – отвечаю я. – Думаю, письмо придет со дня на день.
– Даже если это будет отказ, ты все равно можешь осуществить свою мечту, – говорит отец. – Ты талантливый, и мы в тебя верим.
– Фу, – бросает Яс. – Вы не можете помечтать после ужина?
– Ты слишком юна, чтобы быть такой циничной, – замечает мама. – Ты все еще должна думать о единорогах и радугах.
– В этом мире человек человеку волк, мам. Ты разве новости не читаешь?
– В чем-то она права, дорогая, – говорит отец, сухо усмехнувшись.
– И зачем мы вырастили таких умных детей? – спрашивает мама, ни к кому в особенности не обращаясь. – Кстати, Кай, концерт ведь в эту пятницу, верно?
– Ага, – отвечаю я. – Но, думаю, машина мне больше не нужна. Меня подвезут.
Родители обмениваются взглядами. Вопрос, на который они оба хотят получить ответ, задает мама:
– Кто?
– Друг.
– А кто именно этот друг? – спрашивает отец, а мама говорит:
– Нам нужно встретиться с ним или с ней, прежде чем тебя отпустить.
– Нет, ну серьезно, кто это? Если это не Прия и не Донни, то кто? – спрашивает папа.
Иногда становится ясно как день, что мои родители обожают смотреть детективы. От них следует ожидать допроса с пристрастием. Они почти как Шерлок и Ватсон.
– У меня есть и другие друзья, пап, – говорю я, отправляя в рот ложку запеканки. – Я попрошу его зайти и поздороваться.
– О, так это он, – замечает мама. – Жаль. Я надеялась, у тебя намечается свидание.
Я замираю. Не хочу, чтобы они видели мою реакцию.
– Я тоже, – вставляет папа. – Уже собирался дать сыну парочку советов.
Мама смотрит мне в глаза.
– Если отец будет давать тебе советы по поводу свиданий, делай все наоборот. Он был ужасен.
– Но с тобой ведь сработало, не так ли? Значит, все было не так уж и плохо, – усмехается папа.
– Меня очаровало то, насколько неуклюжим и неумелым ты был.
– Тогда у Кая не будет проблем, – говорит Яс. – Все мы знаем, насколько он будет плох и неуклюж на своем свидании.
Я с трудом присоединяюсь к общему смеху. До конца ужина я на автопилоте анализирую все, что родители мне говорят, и ищу намеки на то, что они что-то заподозрили.
После еды, пробормотав оправдание про домашку, я ретируюсь в свою комнату и закрываю за собой дверь. Только в этих четырех стенах я могу отпустить свою правду в свободный полет.
Ты здесь, одиночество? Это я, Кай.
7
Брайсон все-таки пишет мне.
Я лежу на кровати и читаю следующую сцену из «Ромео и Джульетты» – у меня есть привычка читать наперед. Я всегда хочу быть готовым к неизбежности того, что меня вызовут выступать. Конечно, я все равно полный неудачник, когда надо играть на сцене, но, уверен, без этой подготовки я был бы в сто раз хуже.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=67822427&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Сноски
1
Здесь и далее: название социальной сети, принадлежащей Meta Platforms Inc., признанной экстремистской организацией на территории РФ.
2
«Старые деньги» – это человек, семья или род высшего класса, обладающий унаследованным богатством. Прим. ред.
3
Африкаанс – один из одиннадцати официальных языков Южно-Африканской Республики. Прим. ред.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом