Дворецкий для попаданки
Ульяна Гринь
Будь проклята та гадина, которая забросила меня в другой мир в тело недавно овдовевшей графини! Потому что инструкцию мне не выдали, а доверять нельзя никому, кроме своей собаки и… дворецкого?
В тексте будут: большой лабрадор; обходительный мужчина; второй обходительный мужчина; мальчик с непростым характером и некоторые семейные тайны, которые попаданке придётся распутать!
Ульяна Гринь
Дворецкий для попаданки
Глава 1. Я попала!
– Клаус! Клаус, ко мне!
Я всматривалась в кусты, но в их темноте мой чёрный лабрадор просто растворился, как будто его и не было. Ломиться через колючки не хотелось. Поэтому я бегала вокруг, трясла поводком, пищала игрушкой и кричала имя пса на все лады.
Где-то вдалеке залаяла басом крупная собака.
Клаус шуршал в кустах.
Вокруг больше не было никого. Только чёртовы кусты, шум с автодороги вдалеке и высокий женский голос по телефону из открытого окна ближайшей высотки.
– Клаус, – в отчаянье предупредила я. – Если я приду и тебя поймаю, мы тут же пойдём домой, так что лучше выходи сам!
В ответ мой очень хороший мальчик вдруг зарычал.
Страшно, угрожающе!
Клаус никогда в жизни не позволил бы себе рычать. Никогда!
Тут уж я, не раздумывая, бросилась в кусты. Приготовилась бить поводком и швыряться игрушкой. Колючки царапали кожу, но я уже их не чувствовала. Если кто-то напал на мою собаку… Ох я его!
Но за кустами никого не было. Клаус стоял, весь в перламутровом сиянии от огромной, просто гигантской раковины, стоявшей на попа у берёзы. Сзади, после чистого поля, бежала лента дороги. И больше никого.
– Что ты тут нашёл? – спросила я, удивлённая. Раковина была не та, что на кухне для мытья посуды, а двустворчатый моллюск. Ну, их ещё ловцы вытаскивают из моря, чтобы жемчуг найти. Только в этой никакого жемчуга не было. Только перламутровые изнутри створки. И сияние. Ослепляющее… Гипнотизирующее.
На него-то и смотрел Клаус, вытянувшись в струнку и даже лапу переднюю приподняв. Нюхал, нюхал. Я подошла к собаке, хотела прицепить поводок на ошейник, но Клаус отскочил ближе к раковине, чуть помахав хвостом. Всем своим видом собака говорила: не уйду отсюда, пока не обнюхаю это ранее не виданное чудо.
Мне тоже стало интересно. Кто и как сделал такую красотень, зачем притащил сюда, зачем оставил включённой?
Я протянула руку в направлении к раковине, но никакого особого тепла не ощутила. Светодиоды, наверное. Всё сияло так загадочно, так маняще. Вот и Клаус уже на расстоянии одного прыжка. Нет, надо его хватать и бежать домой, а вдруг радиация какая-нибудь?!
– Клаус, а кто хороший мальчик? Кто с мамой домой пойдёт? – дрожащим голосом спросила я собаку, которая не обращала на меня никакого внимания. И это само по себе было странным явлением. Клаус всегда бежал ко мне на «хорошего мальчика»!
Нет, это уже ни в какие ворота!
Рассердившись на собаку, я шагнула к нему, решительно держа открытый карабин поводка наизготовку, но, конечно же, споткнулась на кочке. Мячик выскользнул из рук и поскакал по неровной траве, отчаянно пища при каждом ударе о землю. Разумеется, прямо к раковине. Завис перед ней.
И мячик втянуло внутрь!
Клаус не выдержал и прыгнул. Как это – украли его любимый мячик!
Я, матерясь, прыгнула вслед.
А потом нас подхватило, закрутило, как на сумасшедшей карусели, в которой сломанный движок ускоряет верчение до космонавтских нагрузок, и я…
Вцепившись в ошейник Клауса, я завизжала и отключилась.
Сознание возвращалось по частям.
Сначала в черноту мозга приоткрыл дверцу слух. Робко вошёл. Равномерное гудение набата утихло, зато появился отрывистый шум, который я определила как голоса. Сначала это были просто «бу-бу-бу», а потом приблизились, и я различила слова:
– Кого ты притянул?
Женский голос – не слишком приятный. Не люблю, когда человек постоянно кричит, даже если говорит тихо.
Мужской ответил с некоторым почтением, но всё равно резко:
– Кто притянулся, того и взяли. Какая вам разница?
– Это тело… Просто фи! Придётся менять гардероб!
– Лучше поменять гардероб, чем…
– Ах, замолчите! Я плачу вам большие деньги и даже не уверена, что всё получится!
– Вы же видите, пока всё работает.
– Пока! Слушайте, а она нас видит? Слышит?
Нет, не вижу, но слышу. Э, я всё слышу! Что за…
Меня похитили? Вместе с собакой? Зачем?
Твою мать, на органы продадут?!
Я бы заорала, если бы могла. Но тело меня не слушалось. Как будто я существовала вне его – слепая и лишённая осязания. И где Клаус? Что вообще происходит?
Будь я в теле, закатила бы истерику, наверное. А так оставалось просто ждать. Чего-нибудь. Хоть чего.
И это что-то не замедлило случиться.
– В общем, действуйте, – велел женский голос. – Я готова.
– Прекрасно, миледи, – ответил мужской.
Э! Стоп! Я не готова! К чему мы там готовимся? У меня начнут почку вырезать? Я против, слышите?! Я категорически против!
Но кто бы меня послушал, если я даже сказать этого не могу.
В черноте сознания, или где там я плавала, нечто неуловимо изменилось. То ли разряды электрические, то ли мелкие мошки, которые начали меня кусать. Ну такое… Покусывать. Я бы отмахалась, но не могла. Я вообще ничего не могла – только беспомощно ругаться матом. В голове.
А потом…
Потом меня взорвали.
Нет, сначала я услышала мужской голос, тупо бормотавший что-то на непонятном языке. По плавности и по окончаниям я подумала, что это латынь, но слова были незнакомые. Однако звучало внушительно. То ли молитва, то ли…
Заклинание! Да-да, если бы профессор из самой знаменитой школы магии решил заняться придумыванием новых заклинаний, он говорил бы то же самое! Но бормотание длилось недолго. Меня тряхнуло раз, другой, и вдруг…
Вспышка!
Ещё одна!
И последняя.
И с этой последней вспышкой я умерла окончательно, с тоской подумав: я так и не узнаю, что случилось с Клаусом.
Но умереть мне всё же не удалось.
А когда мне везло? Никогда. Ни семьи, ни отличных подруг, с которыми можно распить бутылку вина на кухне, ни мужа с детьми. Ладно, вру. Мне повезло с Клаусом. А ещё говорят, что счастье нельзя купить за деньги…
Сначала ко мне снова вернулся слух. Шум. Деревья шумят. Ветер. Журчит вода. Какая вода, должна быть дорога! Мы же с Клаусом возле дороги гуляли…
Потом вернулось осязание, а с ним и мышечная сила. Лицо что-то щекотало, и я рукой попробовала отмахнуться. Не получилось. Открыв глаза, я увидела, что лежу в траве. И трава эта как раз щекочет.
Зато зрение вернулось!
И я разглядела травку. Не пырей, в котором любят селиться клещи! Газон! Настоящий газон с клумбами. А на клумбах – роскошные цветы! А над цветами жужжат пчёлы…
Где это я?
– Клаус, – позвала автоматически и ужаснулась. Голос! Что с моим голосом? Почему он такой высокий и визгливый?
– Клаус, – прошептала, экспериментируя. Чуть повысила тон, стараясь не кричать: – Кла-аус!
– Миледи, миледи!
Я приподнялась на локтях, чтобы осмотреться повнимательнее. И чуть обратно в обморок не свалилась: на мне было чёрное платье. И не просто какое-то там чёрное платье! А, чёрт побери, шерстяное, закрытое от горла, с длинными рукавами, с пуговичками по всему лифу, длинное до кончиков пальцев на ногах пышное чёрное платье! Со складочками, конечно, с тесьмой чёрного цвета, с финтифлюшками по рукавам, с оборками по манжетам – но это было чёрное-чёрное кошмарное платье!
Между тем, девушка, которая звала миледи, подбежала и упала на колени прямо в траву, заломила руки и запричитала:
– Миледи, вам стало дурно? Миледи, позвольте, я помогу вам подняться! Ах, миледи, я бы позвала дворецкого, но он нас оставил, негодяй!
Я молча села, чувствуя во всём теле странную тяжесть. Знаете, такое чувство, когда долго лежала в одной позе и все мышцы затекли… Вот и тут – я ощутила, как они возвращаются к жизни с толпами мурашек. Дворецкий… Куда он нас оставил?
И кого – нас?
– Миледи, вот ваши нюхательные соли!
Да почему же она зовёт меня «миледи»? Тося я, Антонина, можно Антонина Николаевна… Господи боже, ну и вонь!
Я оттолкнула от носа руку девушки с крохотным флакончиком, который источал непередаваемый аромат кошачьего туалета. Причём, такое впечатление, что кошки ссали упорно в одно и то же место несколько лет, и никто никогда за ними не убирал!
– Поднимаемся, миледи, поднимаемся, потихонечку!
Она квохтала надо мной, как квочка над яйцом, а я, злясь, рывком встала. И чуть было не упала обратно на траву: не рассчитала, что платье до земли такое неуклюжее! Девушка всплеснула руками и пуще прежнего принялась причитать:
– Ах, миледи, разве можно было спускаться в сад без меня?! Я же понимаю, как вам сейчас непросто, как вы тревожитесь после кончины вашего супруга, нашего любимого господина графа! Это ужасно, ах, это ужасно!
Твою мать! Это я, что ли, вдова?
Вдова? Графа? Миледи?
За кого меня принимает эта сумасшедшая?
В общем, усилиями этой девушки мне удалось принять вертикальное положение. Я была в саду. Сад благоухал цветами, и они были повсюду! Как будто оказалась в ботаническом саду или где-то в квартире сумасшедшей бабушки, которая обожала растения. Но названий всех этих цветов я не знала. Девушка поддерживала меня под локоть и пыталась суетиться, чтобы проводить в дом, очертания которого я видела под покрывалом дикого винограда.
