Кристина Логоша "Змеица"

Черное платье сидело на мне как мешок, цвета вороного крыла волосы собрала в длинную косу. Бледная кожа, словно мраморная, на которой зияли два темно-синих глаза под тяжестью длинных черных ресниц. Ребекка была красавицей, я на нее очень похожа. Интересно, она жива? Удалось бы мне ее увидеть, если бы меня забрал дахар? Нет, лучше этого не знать. Я уеду, и меня больше никто не найдет.

Другое место, другая работа, другая жизнь, в которой не будет змееликих. Я улыбнулась своей мысли. Закрыла дверь на замок и вышла на улицу. Погода стояла чудная – легкий теплый ветерок выбил несколько прядей из прически. Лавочники открывала свои магазины. По утреннему городу проезжали экипажи. Один проехался со мной вровень и остановился. Я прибавила шагу, помня об обещании змееликого.

– Госпожа, дорогая, помогите неумелой женщине, – раздалось из остановившегося транспорта.

Женщина слегка за пятьдесят в опрятной одежде. Ничего необычного, да и видно было, что ей тяжело спускаться – она придерживала рукой трость.

– Конечно. – Я подошла к ней и подала правую руку, помогая ей спуститься.

Цепкой хваткой она оперлась на мою ладонь и с тяжелым вздохом спустилась на тротуар.

– Какой необычный орнамент, – женщина не отпустила мою руку, стала рассматривать татуировку. – Откуда он у тебя?

– Это старая история. Вам будет неинтересно, – попыталась вырваться, но ничего не вышло.

Осмотрелась – на улице никого, чтобы пожаловаться на странную женщину. Доброй она не казалась.

– Почему же? Я бы послушала, хотя лучше давай я тебе расскажу свою историю. Жила одна девочка. Еще ребенком она взяла у меня деньги в обмен на одну просьбу, – слова незнакомки казались мне знакомыми, словно я когда-то слышала эту историю. – Эта девочка выросла, превратилась в прекрасную женщину. Она бы и не вспомнила об этом договоре, если бы на ее руке не появилась Змеица.

Наконец я поняла, к чему она клонит. Выдернула свою руку, прижимая к себе.

– Не было у меня с вами никакого договора.

– Ты можешь и не помнить этого, но вот медянка на твоей руке – подтверждение нашей сделки. Этим знаком отмечены девушки, принадлежащие дому Медянок. Главой которых я являюсь.

– Я вам не принадлежу.

– Отчасти это так. Отмеченные Змеицей – не рабыни, но и не свободные. Не появись на твоей руке метки, ты бы никогда не узнала ни о доме Медянки, ни обо мне. Мы бы разошлись в разные стороны, но все сложилось иначе. Поэтому я, пользуясь нашим договором, беру под покровительство тебя, дарайю Марианну.

Она бросила беглый взгляд мне за спину. Я обернулась.

– Что происходит?

– Забирайте ее.

Двое мужчин схватили меня под руки. Платок с резким запахом закрыл нос. Отвратительный аромат резал обоняние, с каждым вдохом веки тяжелели, и я проваливалась в сон.

Вторая глава

Первое, что бросилось в глаза – яркие цвета. Сочетанием коричневого и красного пестрила вся комната. Парчовые ткани на стенах с жаккардовым рисунком в виде цветов, на полу – мозаичный паркет. Шоколадная мебель с позолоченной отделкой одного тона с пушистым ковром.

Где я и как здесь оказалась? Поднялась с тахты. Под щедро разбросанными декоративными подушками оказалась тонкая цепочка. Она начиналась у витиеватого бортика оттоманки и заканчивалась на золотом браслете моей правой руки. Почему-то золотая Змеица потемнела и превратилась в обычный чернильный рисунок. Я попыталась вырваться из оков, но звон цепи будто надсмехался над моими тщетными попытками. На этот звук в соседней комнате раздались шаги, и двери разъехались в стороны.

В комнату вошла женщина, которая схватила меня возле экипажа. Рядом с ней стоял темноволосый мужчина в белой рубахе, подпоясанной широким кожаным ремнем. В ножнах висел кинжал. Впечатление он создавал устрашающее. Высокий, плечистый, а вместо ног длинный змеиный хвост. Я так и застыла с раскрытым ртом. Дахары могут находиться в своем истинном обличье только в своей святыне – Хрустальном городе. Значит, меня привезли в это проклятое место.

– Доброе утро, дарайя Марианна, – приятно улыбнулась женщина.

Вот только мне нечем было ответить на ее любезность.

– Я никакая вам не дарайя. Отпустите меня немедленно. Я не рабыня, чтобы меня на цепь сажать.

– Это для твоей безопасности. Вдруг тебя украдут.

– Вот бы кто-нибудь меня «украл» и вернул домой, – перекрутила ее фразу.

Женщина довольно хмыкнула.

– И тебе неинтересно, зачем ты оказалась здесь? – Я промолчала. Мне было любопытно, откуда на моей руке змея, что хотел от меня дахар и как скоро с меня снимут эти цепи. – Называй меня госпожа Ульвира. Я глава дома Медянок, в стенах которого ты сейчас находишься. Это мой помощник – наг Лимек.

Мужчина кивнул в знак приветствия.

– Наг? Почему не дахар? – удивилась я странному обращению.

– Наги не могу принимать человеческий вид. Их не встретишь за стенами Хрустального города, – пояснила Ульвира. – Со временем ты разберёшься во всех тонкостях. – Лимек подполз ко мне и ключом отцепил цепочку от браслета, но само украшение на руке оставил. Я поднялась на ноги. – Следуй за мной, – приказала женщина.

Ульвира вышла из комнаты, а я за ней. Лимек полз последним – видимо, чтобы я не сбежала. Мы оказались в коридоре с богатым и колоритным интерьером и множеством дверей. Дом казался большим, но пустым, словно в нем много лет никто не жил, хоть порядок поддерживался.

Спустившись по лестнице винного цвета, мы оказались в просторной гостиной. Огромный низкий диван с горой маленьких подушек и коротким столиком перед ним. На полках множество разных статуэток. Но главным достоинством этой комнаты была дверь, ведущая прочь из этого дома.

– Даже не думай сбежать. Лимек компенсирует мою медлительность, – догадалась она о моих мыслях.

Ульвира развела межкомнатные двери и прошла внутрь. Здесь не было мебели, это место – с картинами и скульптурами – походило на галерею. На всем накинуты защищающие от пыли полотна.

– Лимек, помоги хромой женщине. – Надзиратель раскрыл портьеры, впуская в комнату солнечный свет. – Есть очень старая легенда. Однажды Серпента, богиня-мать всех змей, собрала своих детей, чтобы раздать им дары…

Все ужи и гадюки собрались в месте, на котором их потомки построят Хрустальный город. Наделенная магической силой, она щедро одаривала подарками. Одним досталась красота, другим сила, третьим способности и таланты. За несколько часов мать раздала все, что у нее было. Довольные дети расползлись по всему миру и позже стали родоначальниками царских династий и рас. Когда она собралась уходить, ей навстречу выползла маленькая змейка. Она была очень слабой и медлительной, поэтому опоздала.

– Мать всех змей, – прошептала она, – неужели ничего не осталось? Я ведь такая маленькая и беззащитная, братья и сестры с легкостью уничтожат меня и моих потомков.

Серпента задумалась – ей не хотелось оставлять ни с чем несчастную дочь.

– Остался у меня один подарок, который сбережет жизнь твоим детям. Женщины твоего рода будут иметь настолько горячую кровь, что ни одни мужчина, носящий чешую, не сможет устоять перед желанием погреться в их объятьях. У них не будет хвоста, но их руки будут отмечены золотой отметкой – Змеицей, чтобы все окружающие знали, кто перед ними. И называться они будут дарайями.

Словам Ульвиры не хотелось верить. Горячая кровь? Греться в моих объятьях? Она подошла к картине и стянула с нее защитную ткань.

– Это фивании, низшая из каст. – Изображение повергло в шок. На нем десятки обнаженных девушек в объятья змееликих. Настолько откровенно, что я тут же покраснела и отвернулась. – На территории Хрустального города много мест, где можно их встретить. Их покупают на рабовладельческих рынках. По доброй воле девушки фиваниями не становятся…

Значит, слухи – правда. Девушек крадут со всех концов империи, чтобы сделать фиваниями для развлечения змееликих.

Ульвира подошла к следующей картине – на ней были девушки в томных позах с полуобнаженными телами. Не было той грязи, которая была на первом полотне, хотя откровенности это не убавило.

– …Картина называется «Шиани». Девушки приходят в дома, такие, как мой, – подчеркнула интонацией последнюю фразу Ульвира, – и им помогают подобрать змееликого, который обеспечит им достойную жизнь…

– Содержанки, – догадалась я.

– Это не только постель, Марианна. Быть шиани – значит получить статус в обществе, стать уважаемой жрицей в храме Серпенты. Это возможность выбраться из нищеты. Не нужно прозябать, например, намывая грязные тарелки за гроши.

– Зато никто не упрекнет, что эти гроши ты заработала нечестным трудом, – парировала в ответ.

Ульвира тяжело вздохнула, но не ответила. На этот раз она остановилась возле статуи и сорвала с нее полотно. Это было самое прекрасное, что я когда-либо видела. Под тканью оказалась девушка из белого мрамора. Тога небрежно спадала с ее плеча, подчеркивая изящную фигуру. Проработка деталей была настолько тонка, что статуя казалась живой. Только отсутствие головы напоминало, что это камень.

– Это статуя последней дарайи.

– Последней? – удивилась я.

– Девушки с золотой отметкой Змеицы рождаются очень редко. Последняя дараяй умерла семь лет назад, и после нее никто не носил этот титул… до тебя.

– И она, как и другие жрицы, служила Серпенте и спала со змееликими за деньги?

– Только с дахарами – сильнейшими из змееликих, – произнесла торжественно, словно это должно было подсластить мою горькую пилюлю.

Зато теперь стало понятно, куда и зачем меня решил забрать дахар – хотел сделать своей любовницей. Странно, чем ему помешала метка Змеицы?

– А чем отличаются шианни от дарайи? Только меткой на руке?

– Дарайи священны. Их берегут как самую большую драгоценность, одаривая самыми роскошными подарками. Они могут сами выбирать себе дахаров, в отличие от шиани, которые находятся в зависимом положении.

– Дахаров? Ни одного, а несколько?

Ульвира замялась, словно решалась, говорить мне или нет.

– Дарайи очень редки, чтобы принадлежать одному мужчине. Обычно у них два-три дахара…

Сердце упало в пятки, мне резко стало не хватать воздуха. Как бы они это ни называли, содержанкой трех мужчин я быть не собираюсь! Нужно срочно придумать, как сбежать отсюда.

– …Марианна, тебе не стоит волноваться из-за этого. Все заботы я, как твой покровитель, возьму на себя. У тебя будет все, о чем ты мечтала. Ты должна радоваться – теперь в твоей жизни началась белая полоса.

– Я никогда не мечтала быть чей-то постельной игрушкой.

***

Дом Медянки действительно пустовал много лет. Ульвира не набирала новых девушек на обучение. Сказала, что ушла на покой, и если бы не зов нашего договора и Змеица на моей руке, она бы и с места не сдвинулась.

Лимек не отходил от меня ни на шаг. Я не представляла, как можно отделаться от его надзора, но не теряла надежды. Когда-то же этот наг должен отдыхать? Пусть только уснет его бдительность, я убегу отсюда со всех ног. Затеряюсь где-нибудь в большом городе и навсегда забуду Хрустальный как страшный сон.

Днем Ульвира ушла по делам, оставив меня с охранником. Я побаивалась его, иногда замечала на себе его животный взгляд. Так на меня смотрел дахар перед тем, как забрать с собой. Чтобы отвлечься, я бродила по дому и нашла огромную библиотеку. Мать научила меня читать, но книги всегда стоили очень дорого, и я не могла себе их позволить. Сейчас же могла утолить читательский голод и отвлечься от внимательных глаз своего тюремщика.

Ближе к обеду дом Медянки наполнили незнакомые женские голоса. Я даже покинула свое уютное гнездышко посмотреть, что происходит. В гостиной Ульвира раздавала указание трем молодым горничным. Они были одеты в черные платье, чепцы и передники. Две из них быстро побежали по поручениям, а одна осталась рядом с хозяйкой – молоденькая, с русыми волосами, собранными в пучок на затылке, и россыпью веснушек по всему лицу.

– Госпожа Марианна, – обратилась ко мне Ульвира, – это твоя камеристка Камлия.

Девушка поклонилась, а я поклонилась в ответ.

– Нет. Марианна. Ты не должна преклонять голову перед слугами, – одернула меня хозяйка дома Медянки. – Ты преклоняешь ее только перед своим мужчиной и только в вашей спальне.

Мои щеки вспыхнули румянцем от ее слов.

– Нельзя быть такой эмоциональной. У тебя все на лице написано, – осудила мое смущение Ульвира.

– Скромность – лучшее украшение женщины.

– Монахинь и ханжей, – отрезала она и обратилась к служанке: – Камлия, растопи для госпожи баню.

Девушка крутнулась и оставила гостиную.

– Марианна, для твоей безопасности не стоит говорить, что ты дарайя. Браслет на руке скрывает настоящую Змеицу, и все видят отметку, которые ставят шианни. Чем меньше людей знают – тем лучше. Нужно как можно дольше продержать тебя в тайне.

– А как же священные и неприкасаемые дарайи? – повторила ее слова с насмешкой.

Ульвира схватила меня за руку, притянула к себе и силой тряхнула:

– Глупая девчонка, – зло прошептала, – если бы не я, тебя бы продали в бордель. А попадись ты на глаза какой-нибудь из нагайн, твое тело болталось бы на дне реки. Только в храме ты получишь защиту. Слушай меня, и я сделаю все, чтобы ты добралась до него живой.

– Уберите руку…

Наши взгляды схлестнулись в дуэли.

– Дура упертая, – она бросила мою руку. – Лимек, отведи Марианну в баню.

Охранник все это время стоял в комнате и наблюдал за нашей перепалкой. Подошел и взял меня за предплечье. Вырвалась из его рук.

– Я сама пойду.

Он ухмыльнулся и жестом указал дорогу. Через заднюю дверь вывел во внутренний двор. Дом был обнесен высоким забором, за которым не было видно улицы. Но по звукам я поняла, что нахожусь в людном месте. Вокруг были слышны звонкие голоса и шум проезжающих карет.

– Поторопись, – подтолкнул меня Лимек по узкой дорожке из гладких камней к одноэтажному зданию, украшенному разноцветной майоликой.

На пороге уже ждала Камлия.

– Проходите, госпожа.

Вместе с горничной вошли в здание, оставив у порога моего тюремщика. В его отсутствии даже воздух был слаще. В предбаннике Камлия помогла мне раздеться и завернуться в полотенце. Хотя я просила ее этого не делать. Непривычно, что мне помогают в таких обыденных вещах.

В парилке была приятная температура. Я расположилась на мраморной скамье, позволяя теплой влаге и ароматам трав обволакивать мое тело.

– Для меня такая честь служить в доме Медянки! Мама рассказывала, что это был один из престижных домов города… – трещала без умолку горничная.

– А разве сейчас он не работает?

– Ульвира ушла на покой, не выбрав преемницы. Много лет дом пустовал. А сегодня мне предложили работу горничной! Я даже не поверила!