Аллегро с огнем
Саша Зеркальный
Они знали друг друга всю жизнь и никогда не могли представить, как обернется судьба. Тайны одного никогда не должен был узнать другой. У них разные интересы и желания, большая разница в возрасте и непреодолимое сексуальное притяжение. Однажды летом их мир перевернулся. Все тайны, подобно змеям, выползли наружу и крепко связали по рукам и ногам. Еще никогда им не было так тяжело осознавать реальность. Еще никогда так сильно не хотелось ее изменить. Но чем сильнее они запутывались в клубок своих судеб, тем сильнее те начинали походить на языки пламени, готовые поглотить обоих.
Содержит нецензурную брань.
Саша Зеркальный
Аллегро с огнем
Часть I
Глава 1
Конец мая чаще всего уже похож на полноценное лето. Многие жители России строят планы на долгие каникулы и отпуска, всё больше проводят время на свежем воздухе, выезжают на дачи и на природу. В такой же солнечный и теплый майский денек пять лет назад возвращались с пикника поддатые родители Макса и его друга детства Виктора. И теперь мужчины стоят возле кованой оградки на городском кладбище, смотрят на четыре надгробные плиты и размышляют о жизни.
– Ну что? К нам? – спросил Виктор, поворачиваясь к другу.
– Конечно, – кивнул Макс. – Ровно год у вас не был.
– А раньше часто приезжал.
Максим взглянул на приятеля и скривил губы в подобии улыбки. Он действительно стал бывать у него намного реже, ссылаясь на неотложные дела. На самом деле причина была в другом, но Виктор считал, что ею стала смерть родителей. До этого печального события они чуть ли не каждые выходные проводили вместе. Их отцы были достаточно близки и старались, чтобы и сыновья сохранили длительную дружбу. Общение их детей из-за существенной разницы в возрасте было несколько напряженным. Но когда те повзрослели, шесть лет уже не казались непреодолимой пропастью. А еще позже Макс стал крестным отцом единственного сына Виктор – Евгения.
Мужчины закончили медицинский университет, но получили разные специальности. Виктор стал акушером-гинекологом и теперь заведовал родильным отделением в областном перинатальном центре. Женился на коллеге, ныне также заведующей диагностическим отделением. У Макса к тридцати пяти годам с семьей не сложилось, а о своей профессии психолога он всегда говорил скромно, не считая, что добился хоть какого-то успеха в этой области.
– Как Лена? – поинтересовался Макс женой друга, усаживаясь в свой черный внедорожник и надевая солнечные очки.
– Нормально, – покивал Виктор, пристегивая ремень безопасности и опуская солнечный козырек. – В диагностике спокойнее, это у нас каждый день – Хэллоуин.
Макс безумно соскучился по легкому общению и трепу с Чащиным и, кинув на него взгляд, улыбнулся. Он не вел жизнь затворника: часто выбирался в клубы и бары, посещал спортзал, но одиночество ощущал остро.
– Ты все еще один? – спросил Виктор, словно прочитав мысли друга.
– Да. Увы.
– Это потому, что никак не определишься с ориентацией.
– Я с ней определился.
– Бисексуальность – это не ориентация, а метание от одного к другому.
Подобный разговор начинался при каждой встрече. Виктор не был против гомосексуальности Макса, хоть и половинчатой. Его больше беспокоило одиночество последнего. Все отношения Туманова были недолговременными и заканчивались так же внезапно, как и начинались. Его парни и девушки казались какими-то безликими, одинаково серыми, хотя тот был мужчиной достаточно ярким и заметным. Одно время у них была общая компания друзей, и Макс являлся ее центром. Своих пассий на семейные вечера он приводил редко, а если такое и случалось, то те сидели тихие и незаметные. Естественно, Макс представлял родителям исключительно девушек, но Виктор видел и парней, больше похожих на тени Туманова, а не на полноценных партнеров.
– У меня есть постоянный любовник, понятно? – беззлобно отрезал Макс.
– Понятно. Как обычно, из тебя клещами ничего не вытащишь.
– Ты спрашиваешь, я – отвечаю. Лучше расскажи, как Женька? – имел в виду своего крестника Макс.
– А никак. Весь мозг вы*бал твой Женька!
– В смысле? Что случилось? Он же был хорошим мальчиком.
– Был да сплыл. Ты когда в последний раз его видел?
– Ну-у-у…
– Ага. Школу закончил кое-как, с тройками. В первую же сессию хвосты по всем предметам. Шляется непонятно где, дерзит, курит, пьет, может, еще и наркотой балуется. Спасибо, при матери матом не кроет. Сам посмотришь, если объявится.
– Он что, дома не живет?
– Ночует иногда. У него любовь, видишь ли.
Темные брови Макса поднялись на лоб. Своего крестника он действительно не видел года три, не меньше, и помнил его как стройного, невысокого, улыбчивого мальчишку, который вис у него на шее и требовал конфет. Подобной метаморфозы он не ожидал. В груди что-то екнуло, руки сильнее сжали руль. Появилось желание в этот раз непременно увидеть юношу.
Двухэтажный дом семейства Чащиных располагался в пяти километрах от города в небольшом поселке вдали от дороги, в окружении соснового леса. Именно поэтому много лет назад Виктор и приобрел участок в этом районе. Здесь был кристально чистый воздух, а от запаха сосен кружилась голова. Когда-то Макс безумно любил приезжать сюда и отдыхать от назойливых мыслей и повседневной рутины. Помимо самого дома, во дворе имелся гараж на две машины, баня с бассейном и беседка. На заднем дворе Лена устроила несколько грядок с зеленью и клубникой. В конце участка росли плодовые деревья, которые уже отцвели. А дальше тянулся лес.
Автоматические ворота отъехали в сторону, пропуская внедорожник во двор, где на крыльце дома уже ждала радушная хозяйка. На приветливом лице Елены расцвела улыбка, длинные, с бронзовым отливом волосы развевались на ветру, домашние брюки выгодно подчеркивали длину ног, а на белой футболке красовался оранжевый смайл.
– Макс! Как же я рада тебя видеть! – поспешила женщина ему навстречу.
– Я тоже скучал по тебе, – ответил мужчина, обнимая Елену и целуя в щеку.
– Тогда почему стал приезжать так редко? Проходи скорее, я уже на стол накрыла.
– Так уж получается, прости.
На первом этаже находились кухня, столовая, гостиная и библиотека. Широкая деревянная лестница вела в просторный холл на втором этаже, откуда можно было попасть в любую из трех спален. Двойные стеклянные двери, выходящие на задний двор из столовой, были распахнуты, впуская в дом ароматы весны. Длинный стол, покрытый белоснежной скатертью, сервирован на четверых. Ничего грандиозного Елена решила не готовить, ограничившись закусками и легкими салатами.
– Бездарь не звонил? – поинтересовался Виктор, имея в виду сына.
– Он уже едет, – ответила его жена, усаживаясь за стол. – Как ты поживаешь, Макс? До сих пор один?
– Кажется, это единственный вопрос, который волнует окружающих.
– Тебе уже не двадцать и даже не тридцать, чтобы легкомысленно относиться к своему одинокому положению. Ты же любишь скромных и умных? Как раз в этом году к нам пришла молодая и симпатичная женщина.
– Ты что, меня сватаешь?!
– Я волнуюсь о тебе. Некому будет в старости стакан воды подать.
– Все! – поднял руку вверх Макс. – Закрыли тему! Моя личная жизнь никого не касается. Лучше расскажите о планах на лето.
Тонкие губы Виктора вытянулись в полоску, а Елена тяжело вздохнула и взяла с блюда бутерброд. Планы у них были, и не одни, только сын грозил их сорвать не раздумывая. И словно почувствовав, что о нем думают родители, юноша вошел в столовую.
– О! Здоров, дядь Макс. Ты че здесь? – спросил Женя, подцепил бутерброд с общего блюда и развалился на соседнем стуле.
Три года – большой срок для того, кто не видит, как растет ребенок. Макс смотрел на крестника и не узнавал. В росте он практически не прибавил, но внешность изменилась колоссально: некогда короткие темные волосы, торчавшие ежиком на затылке, теперь обрамляли лицо аккуратными прядями, свободная бежевая футболка скрывала тонкую фигуру, а светло-голубые, закатанные джинсы обтягивали узкие бедра насколько это возможно. Не изменились только карие глаза, цветом как у матери. Парень закинул одну ногу на другую и вызывающе осмотрел мужчину с ног до головы так же, как и он его. Видя ошарашенный взгляд, он нахально улыбнулся и отправил остатки бутерброда в рот. Макс крепко стиснул челюсти и сжал руки в кулаки: первое изумление сменилось желанием отвесить звонкую оплеуху крестнику и заставить сесть как положено за столом.
– Да-а-а, – протянул Максим. – Ты действительно изменился, Женя.
– А ты еще реже приезжай и вообще узнавать перестанешь.
– Ты забыл, какая сегодня дата? – зарычал через стол отец. – Где шлялся целые сутки?
– Как же ты достал, а! – заявил Женя, поднимаясь из-за стола. На его тонком лице появилась злость. – Не твое дело, понял?!
– Ты как с отцом разговариваешь, сопляк?!
– Да пошел ты! Я спать.
С этими словами Женя развернулся и вышел из столовой, виляя бедрами похлеще любой проститутки. Макс проводил его взглядом, открыв рот. Виктор поставил локти на стол и уставился в тарелку. Елена тяжело вздохнула, виновато взглянув на гостя:
– Вот тебе и планы на лето. Как его одного оставишь? Дома не знаешь чего от него ожидать, а если мы уедем?
– У меня конференция в июне на три недели в Израиле, а после хотели рвануть на Кипр, – пояснил Виктор. – Женька ехать отказывается. Видите ли, у него свои планы. Так что придется мне ехать одному, а отпуск проводить на заднем дворе.
– Давайте я за ним присмотрю, – неожиданно даже для себя предложил Макс.
– Ты уверен? Это целых два месяца.
– Ну и что? Сами же говорили, что я пропал совсем.
Жена с мужем переглянулись. Это было бы идеальным решением проблемы. Надежды на то, что Макс справится с парнем, совсем не было, но драгоценный отпуск, маячивший на горизонте, подталкивал к радикальным действиям.
Жене сообщили о новых планах, как только тот соизволил спуститься к ужину. Крестного он не застал и не испытал радости от того, что ему назначили надсмотрщика. Но обсуждать принятое решение родители с ним не стали, и парень в который раз ушел из дома раздраженный.
В определенный момент времени он с родителями потерял контакт, хотя раньше Женя считал их лучшими друзьями. Они критиковали все и вся, не слышали, когда он говорил, что перестал успевать в учебе, засунули в медицинский, хотя тот не хотел. Они ругали его за безалаберность, расточительство и мотовство, но стоило парню топнуть ногой или закатить истерику – его тут же оставляли в покое, стабильно выдавали карманные деньги, купили на совершеннолетие машину. Женя всегда отдавал отчет в своих действиях, пользовался слабостью родителей и всегда считал, что в его потребительском отношении к жизни они виноваты сами.
Усевшись в свой трехдверный Opel Astra, Женя отправился на съемную квартиру к своему парню Алексею. Они были вместе уже почти год. Впервые увидев привлекательного блондина у входа в самый модный бар города, Женя понял, что он будет принадлежать ему. Леша приехал из пригорода поступать на экономиста, проживал в общаге и только начинал приобщаться к жизни ночного города. Парни быстро нашли общие интересы, и вскоре Чащин снял для своего любовника квартиру, чтобы им не приходилось ютиться в машине. Леша оказался нетребовательный, внимательный и добрый. В постели стал для Жени нежным и ласковым любовником, чему нельзя было не радоваться. Эта зима стала самой теплой и чувственной для него. Он готов был горы свернуть ради любимого, но сейчас ехал к нему разозленный и знал, что тот обязательно выслушает и все поймет.
Через полчаса он уже взбегал на третий этаж панельного дома. Открыв дверь квартиры своим ключом, вошел в прихожую, куда доносились приятные запахи готовящейся еды, кинул легкую куртку и ключи на тумбу и прошел на кухню. Леша решил запечь мясо в духовке. Женя любил говядину, и парень всячески изгалялся, чтобы угодить и разнообразить меню. Он стоял возле плиты в одних джинсах, и парень знал наверняка, что под ними ничего нет. Тихо подкравшись, Женя обвил стройный торс руками. Леша вскрикнул от неожиданности и резко повернулся.
– Твою мать! Женька! Напугал!
Но вместо того чтобы почувствовать вину, парень рассмеялся, откидывая голову, и повис на шее возлюбленного. Алексей тяжело вздохнул и обнял свое недоразумение в ответ. Он терпеть не мог, когда тот подкрадывался, что случалось достаточно часто, ненавидел, когда на него так вешались, но Женю было не переубедить.
Когда они впервые столкнулись у входа в бар, Леша подумал, что больше в жизни ему повезти не могло: он познакомился с привлекательным и умным парнем, а финансовое положение отца делало его просто лакомым кусочком. Но чем больше он узнавал Женю Чащина, тем отчетливее осознавал значение выражения «внешность обманчива». Первые недостатки, вылезшие наружу, изначально казавшиеся милыми, со временем начали раздражать: парень не знал запрета ни в чем, как и приличий. В кафе и ресторанах вел себя несдержанно, хамил обслуживающему персоналу, считая себя выше них, не уважая чужой труд. Его шумные друзья были такими же. Они не имели представления, что значит пробиваться в этой жизни, получая от родителей все на блюдечке с голубой каемочкой, тратили деньги налево и направо, травились наркотиками, сигаретами и алкоголем. Наедине Женя вел себя немногим лучше, постоянно изображая хозяина жизни. Томные вздохи и взгляды, манерное поведение и голос с придыханием заставляли Алексея сжимать зубы от отвращения. А в постели мальчишка пытался изобразить умелого любовника, но кроме как наигранно стонать и оттопыривать зад, ничего не умел. И он бы расстался с парнем, если бы тот не предложил снять для него отдельную квартиру. Тогда Леша смекнул, что надо воспользоваться подвернувшимся шансом на все сто процентов и потерпеть нестандартное приложение к комфорту в виде Жени.
– Я думал, ты приедешь позже, – сказал Алексей, целуя подставленную шею со сладковатым запахом парфюма унисекс.
– Хотел сюрприз тебе сделать, – проворковал Женя и наконец отлип от парня. – К тому же предки снова мне геморрой устроили.
– Что опять?
– Попросили или крестного за мной присматривать на время их отсутствия, прикинь? Как будто я малолетка сраная! – возмутился Женя, открывая окно и доставая тонкие сигареты.
– Это тот, которого ты не видел три года? Психолог? – снова отвернулся к столу Леша и начал нарезать салат.
– Ну да.
– Мне казалось, ты его любишь и скучаешь.
– Так было раньше, – пожал плечами Женя и уставился в окно. – Он часто приезжал, когда я был маленький. Играл со мной. На плечах носил. А потом просто пропал. Отец говорил, что это из-за смерти его родителей. Типа ушел в себя из-за переживаний по этому поводу. Я помню его веселым и добрым, но ты бы видел, как он смотрел на меня сегодня утром! Как на паразита какого-то.
От воспоминания о ледяном взгляде, которым окатил его крестный, Женю передернуло. Отец и его друг детства, который был почти как родственник, совершенно не походили друг на друга. Насколько помнил Чащин-младший, Макс всегда занимался спортом и имел атлетическую фигуру. Они прежде ездили вместе на дачу, и Женя, глядя на развитую мускулатуру, мечтал, что и у него будет такая же в будущем. У отца же из-за большой загруженности просто не было сил на спортзал, а со вступлением в должность, хоть у него и стало больше свободного времени, начал появляться животик. Крестный всегда выглядел более сурово. Часто на лице появлялась отрешенность, когда он думал, что на него никто не смотрит. Но крестнику он всегда дарил улыбки, добрый смех и теплоту. Женя знал, что тот практикующий психолог, но, естественно, никогда на эту тему с ним не разговаривал. А потом парень случайно узнал, что Макс бисексуал. Это случилось уже после того, как он перестал приезжать в гости, но проникся любовью к нему еще больше. Он помнил, как безумно скучал по нему первое время. Часто звонил на стационарный телефон и рассказывал про свои дела.
Однажды, рассказывая Максу о первой любви к парню, как самому доверенному лицу, он впервые почувствовал боль: крестный заявил, что ему противно разговаривать с ним на подобные темы. Женя не стал настаивать и положил трубку. Но с того времени непреодолимая тяга поделиться с ним всем на свете пропала. Их разговоры стали реже, пока совсем не сошли на «нет». До сих пор парень не понимал, почему с ним так поступили. Почему голос Макса становился холоднее с каждым звонком? Он задумчиво посмотрел на огонек сигареты и снова затянулся. Женя хорошо запомнил тот момент, когда впервые закурил. Именно тогда он почувствовал бесконечное одиночество и свою ненужность.
– Жень, ты чего залип? – отвлек его от раздумий голос Леши.
– Просто понял, что следующие два месяца проведу с совершенно чужим человеком.
– Не говори глупости. Садись ужинать.
