Та-ак. Похоже, она, даже будучи слепой, все-таки ощущает колебания пространства?
Я снова замер, мысленно возблагодарив Ферзу за то, что на темной стороне мне не нужно дышать, и принялся отсчитывать про себя мгновения, продолжая при этом внимательно наблюдать за опасной тварью.
Что может ей давать такую всестороннюю неуязвимость?
Доспехов у нее нет. Одежда разлетелась в клочья. Магии в ней тоже не было, иначе наши с Корном действия произвели бы хоть какой-то эффект – заклинания такого уровня, столкнувшись друг с другом, обязательно начнут конфликтовать или даже сбоить, однако я даже зрительных эффектов никаких не заметил, не говоря уж про магический фон. Но тогда что? Структура кожи? Какие-то предметы? Помнится, у Лотия Палачи носили при себе специальные артефакты, которые на первый взгляд даже не определялись…
На цифре «десять» тварь так же неожиданно отмерла и снова закрутила головой, оказавшись не в силах засечь неподвижную цель.
Ну хоть одна хорошая новость.
Дождавшись, когда она отвернется, я медленно-медленно скользнул к одной из призрачных стен. Поближе к твари. Затем так же медленно опустился на колени, а затем и вовсе лег, настойчиво заглядывая монстру под брюхо. Однако никаких пластин там не нашлось – пузо у паучихи оказалось цельным и с виду таким же надежным, как лапы, грудь или спина.
Может, артефакт внутри? Может, если я смогу до него добраться, она, как безглазые псы, тоже начнет поддаваться?
Я взвесил в руке секиру и прищурился, прикидывая, куда бы ее получше метнуть, но тут заметил еще одну странность – Тьма вокруг бабки вела себя подозрительно. Я такое уже видел в Лотэйне. Возле Врат. Да и раньше мне встречалась подобная реакция, когда Тьма, будучи неспособной уничтожить серьезную угрозу, пыталась ее хотя бы отграничить.
Пока паучиха носилась, это не бросалось в глаза, однако сейчас я отчетливо увидел, как изгибалась вокруг нее Тьма, не желая даже касаться. Как волновались вокруг нее невидимые волны и с какой поспешностью они расступались, когда тварь начинала шевелиться.
Такое впечатление, что Тьма… боялась?!
Это выглядело дико, практически невозможно, однако в корне меняло мои представления о существе. Причем настолько, что я даже рискнул подняться на уровень выше. Затем и вовсе вернулся в реальный мир. Увидел, что осталось от некогда надежного и хорошо защищенного подземелья. Отыскал полуоглушенного, практически истощенного Корна, стоящую рядом с ним абсолютно невредимую тварь и в каком-то внезапном прозрении осознал одну простую вещь – паучиха не спускалась за мной на нижние уровни. Не соскальзывала со слоя на слой, как я. Она все это время оставалась на одном месте, наверху. Но при этом каким-то образом умудрялась существовать сразу НА ВСЕХ слоях реальности. Видеть и слышать все, что происходит тут и там. И так же одновременно на это реагировать.
Тьма ей в этом не препятствовала. Напротив, оказавшись не в силах остановить это нечто, она отошла в сторону, оставив здоровенную тварюгу торчать вне времени и пространства. Вне слоев. Вне границы миров, потому что по какой-то причине не захотела даже краешком касаться этого непонятного создания.
Вот почему паучиха ненадолго потеряла меня из виду – просто не сразу разобралась, на каком именно слое я нахожусь. И вот почему ее не смог достать я – как бы глубоко я ни уходил во Тьму, тварь, которая в теории должна быть уязвима для меня на любом слое, на самом деле оказалась неуязвимой на всех. Все то время, пока она с виду бесцельно металась по подвалу, она искала меня и громила стены на всех слоях одновременно. Пострадал, разумеется, преимущественно верхний, но я видел, как это происходило! Видел, хотя понимать причину начал только сейчас!
Быть может, она и впрямь была зрячей только в реальном мире или же, наоборот, видела все слои разом, но из-за обилия стен, решеток и прочих деталей изображения с разных слоев накладывались, путались и мешали ей меня рассмотреть. Поэтому-то она и захотела избавиться от помех! При этом меня она начинала видеть только тогда, когда я двигался и, следовательно, отличался от неподвижных предметов интерьера, тем самым привлекая к себе внимание.
На моих губах появилась нехорошая усмешка.
Вот теперь я знаю, где и, главное, как ее достать. Правда, это будет непросто, но раз ничего другого не остается…
Пользуясь невидимостью и тем, что тварь отвлеклась на Корна, я наклонился и коснулся валяющегося на полу выкорчеванного паучихой прута. Всего лишь элемент чьей-то решетки, короткий, толстый и не слишком удобный для боя. Но все же я дождался, пока Ал покроет его невидимой броней. Бесшумно ушел с ним обратно во Тьму. Уже там одним движением превратил прут в остро заточенный гарпун, после чего вернулся обратно, тяжело вздохнул и, мысленно испросив прощения у Тьмы, бросил:
– Фол, я тебя отвергаю!
Не знаю, услышал он или нет, однако Тьма раздраженно забурлила и, хлестнув напоследок холодной плетью, с обидой отвернулась от меня. После чего резко отхлынула, оставив вокруг нас с тварью небольшой пятачок пустого пространства. Ушла, как я и думал, полностью. Вместе с Алом, моим доспехом, секирами и прочими привилегиями, которые были положены настоящему жнецу.
В итоге перед лицом твари я остался совершенно один. Фактически голый, босый, практически беззащитный. Без единой привязки к друзьям и даже потерявший привязку к собственному духу-служителю. Не темный жнец, не маг, а самый обычный человек, у которого даже божественного дара больше не было. Но при этом я был уверен, что все сделал правильно, а в моей руке покачивался длинный острый прут… который я и метнул со всей силы, едва паучиха сориентировалась в происходящем и проворно развернулась.
Вы скажете, это глупо – вот так легко отказаться от всех своих званий, титулов и предложенных богами щедрых даров. Отказаться от собственной Тьмы, от магии, богов и вообще от всего, ведь для темного мага… тем более для жнеца… это было немыслимо. Стать простым смертным, да еще по собственной воле…
Однако в тот самый миг прозрения я со всей ясностью понял – неуязвимую тварь можно одолеть именно так. Один на один, в том самом месте, где мы с ней одинаково слабы.
И я не ошибся – на этот раз удар оказался точен, и тяжелый прут с хрустом проломил твари тухлую черепушку, высунувшись наружу влажным, покрытом слизью кончиком. От удара едва успевшая ринуться в мою сторону паучиха вздрогнула всем телом. Остановилась. Вскинула кверху толстые клешни и уже распахнула рот, чтобы оглушительно завизжать, но в этот момент ее лапы подломились. Шея вместе с проломленной башкой обвисла. Тварь грузно опустилась на то, что служило для нас полом. Захрипела, забулькала. После чего медленно завалилась на бок, до последнего буравя меня черными глазницами, в которых так же медленно и неохотно угасало алое пламя.
Я утер выступившую на лбу испарину. А потом оглянулся и, наткнувшись на гневно вздыбившуюся вокруг меня Тьму, уставившуюся в упор, как когда-то давно, тысячами подозрительно прищуренных глаз, благодарно кивнул.
– Благодарствую, Фол. Ты всегда был мудр, поэтому я приму любое твое наказание.
Тьма, казалось бы, ненадолго задумалась, не покарать ли меня за святотатство, но потом все же смилостивилась. Вернулась. Знакомая, родная теплая, как прежде. После чего бережно обняла, обласкала, закружила в черном водовороте, а потом отступила, оставив меня стоять… к счастью, уже одетым… посреди разгромленного, обгоревшего дочерна подземелья, рядом с поверженной тварью, из лба которой торчал покрытый слизью и наполовину обуглившийся металлический прут.
* * *
– Интере-есно… о-очень интере-есно…
Я присел на обломок двери и с усмешкой покосился на ходящего кругами возле убитой твари штатного целителя.
Господин Орбис только что не облизывался, уже предвидя, как будет исследовать неизвестное науке существо. И если бы не Корн, который давно пришел в себя и злым сорванным голосом отдавал приказы, небось уже бы копался в склизких внутренностях, несмотря на отсутствие инструментов.
В подземелье тем временем вовсю суетился народ. Завалы постепенно разгребали. Самые крупные обломки отволокли в сторону, мелкие так и продолжали хрустеть под ногами. Охранники на время превратились в уборщиков. От количества магов магов, светящих всевозможными приборами, было не протолкнуться. Из двух дальних камер прямо у меня на глазах выволокли чудом уцелевших арестантов, которых оглушило падающими железками. Но на их счастье неизвестная тварь охотилась исключительно за мной, поэтому не обратила на них внимания. Да и Корна, что совсем удивительно, не затоптала и не обезглавила.
– Рэйш! – отвлек меня от размышлений громогласный вопль. Шеф был ожидаемо взвинчен, грязен, как собака, и соответственно зол. – Тебе что, особое приглашение нужно?!
Я вопросительно на него посмотрел.
– В мой кабинет! Живо! – гаркнул шеф, прожигая меня бешеным взглядом. Но тут же отвлекся на более важные дела. – Эй вы! С тварью аккуратнее! Аккуратнее, я сказал! Не суйтесь под клешни! Они зачарованное железо режут, как лопухи, не то что ваши дурные головы!
– Слизь, похоже, ядовитая, – радостно потер ладошки целитель. – Вон как прут уже разъело! Так что будьте внимательны, коллеги, беритесь за останки только в специальных перчатках! И постарайтесь ничего не повредить! Это чрезвычайно ценный образец! Нужно доставить его в «холодильник» с максимальной осторожностью!
– Да его еще попробуй повреди! – пропыхтел наклонившийся над паучихой маг. – Эта тварь весит, как весь наш ГУСС в период общих собраний!
К нему тут же подошли коллеги, попытались втроем поднять хотя бы одну клешню, но, к с собственному удивлению, едва сумели ее сдвинуть, так что для переправки останков им явно понадобится кран, потому что магия на тварь даже сейчас не действовала.
– Рэйш! – устав ждать, гаркнул шеф. – Не мешай людям работать!
Я со вздохом поднялся.
Все бы ему орать, неугомонному. А я, между прочим, тоже не отказался бы покопаться во внутренностях паучихи и заодно понять, что же это за монстр такой, из-за которого я рискнул вызвать гнев владыки ночи. Тьма меня, правда, уже простила, однако с Фолом по этому поводу еще придется объясняться. И лично я, идя в первохрам, хотел бы иметь воистину железные аргументы, которые наш несговорчивый, гневливый, скорый на расправу верховный бог примет хотя бы к рассмотрению.
Под свирепым взглядом Корна я вышел в коридор. Следом за ним поднялся на третий этаж. Зашел в кабинет. Молча занял то же самое кресло, из которого меня недавно подняли, и снова задумался.
Ситуация была нестандартной. Я бы сказал, из ряда вон выходящей. Но если уж даже люди Корна не заметили подвоха с «бабкой», значит, поначалу она и впрямь выглядела неопасной. Внешний вид, аура… Дежурный маг ведь не мог не проверить ауру, это основа основ в нашем деле… с ними все было в полном порядке. По крайней мере, при беглом осмотре, иначе спецы Корна сразу же всполошились бы.
Но тогда что же произошло?
Кого я убил в подвале? Живое существо или все-таки нет? Самостоятельную сущность или же искусственно созданного монстра?
Но больше всего интересовал вопрос: а кто его создал? И почему натравил его именно на меня?
Мне-то казалось, у меня больше не осталось врагов. Ни среди живых, ни среди мертвых. Лотий во Тьме, с нежитью (что высшей, что с низшей) я договорился. Поводырь и его приятели мне тоже больше не страшны. Божественный пантеон мне доверяет. Жрецы считают братом по духу. И вдруг на тебе! Невесть откуда появляется тварь, с которой даже мне с ходу не удалось совладать! И это притом, что мне сегодня помогал Ал, а его, между прочим, подпитывал сам Фол. Мне благоволит Ферза, меня поддерживает даже Рейс! Моя секира была целиком покрыта жидкостью из алтаря, но и она не взяла проклятую тварь с нахрапа!
Что же это такое? Из каких глубин к нам пришло? Или, может, правильнее спросить: у кого в нашем мире могли остаться знания, как победить богов и тех, кто им служит? Это ведь необычная устойчивость. К магии – ладно, пускай. Но чтобы Ал вдруг меня взял и подвел?
Он, кстати, и сейчас угрюмо помалкивал. После того, как я отказался от Фола, связь с алтарем как обрезало. И это было скверным признаком. Как бы не вышло так, что я и в первохрам больше не попаду.
– Рэйш… – в третий раз позвал меня Корн. Правда, на этот раз скорее устало, чем зло. – Объясни, что сейчас произошло? И какого демона какая-то поганая тварь едва тебя не угробила?
Я смерил его хмурым взглядом.
Шеф не шутил. Смотрел тревожно, даже не скрывая собственной нервозности. Да и мне уже было не до шуток.
– Понятия не имею. Ни с чем подобным мне раньше сталкиваться не доводилось.
– Я угробил на эту тварь уйму магии. Самые сильные заклятия… амулеты… резерв уже в ноль, а ей хоть бы хны! Рэйш, ты можешь мне это объяснить?!
Я отрицательно качнул головой.
– Даже мне не удалось достать ее обычными способами.
– Но все же ты ее убил, – полувопросительно сказал Корн.
– Да, – согласился я. Хотел было добавить, что справился только чудом, однако в это время на столе заверещало сразу несколько переговорников.
– Шеф! – раздался из первого звенящий от тревоги голос Хокк. – Эй, шеф, у нас чэпэ! С Рэйшем что-то случилось! Он вдруг оборвал все поводки и исчез! Нигде найти не можем! Дома его нет, в храме не объявлялся…
Корн поморщился.
– Ничего с ним не случилось. Сидит у меня в кабинете. Живой, здоровый. Помирать не собирается.
– Фу-ух, – выдохнула Лора. – Просто он даже мертвым так быстро не пропадал из виду… Прошу прощения, шеф. Спасибо за хорошие вести. И передайте, пожалуйста, Рэйшу, что я за такие фокусы голову ему откручу по возвращении!
– Всенепременно.
Корн одарил меня многообещающим взглядом и взялся за второй амулет.
– Алле, шеф! – выкрикнул оттуда Йен. – Извините, что беспокою. Я даже с занятия отпросился, но тут такое дело: с Рэйшем, похоже, беда! Его поводок…
– Оборвался, знаю, – ровно пророкотал Корн. – Но ничего страшного не случилось. Он у меня в ГУССе. Живой.
– Под арестом, что ли?!
– С чего бы это? – одарил меня еще одним выразительным взглядом шеф.
– Да нет, ничего, – тут же смешался Йен. – Извиняюсь за неурочный вызов. Хорошего дня. Арт, ты труп!
– Господин Корн! – выкрикнул из третьего амулета взволнованный голосок Триш. – У нас проблема! Мастер Рэйш, чтоб его демоны пожрали…
– Живой. Здоровый. С поводками позже разберется.
– Правда? – отчего-то не поверила девчонка. И тут же смутилась. – Ой, как хорошо. Я тогда передам нашим, чтобы больше вас не беспокоили. Извините. До свидания.
– До свидания, – медленно проговорил Корн, отнимая амулет от губ. Но не успел он убрать его обратно в стол, как в кабинете резко похолодало, после чего прямо на ковре образовалось огромное заиндевевшее пятно, а затем рядом с окном открылась темная тропа, и оттуда вывалился смертельно бледный, взъерошенный, откровенно напуганный мальчишка с обледеневшей скрипкой в руках.
– Господин Корн!
Встретившись со мной взглядом, Роберт… явно сбежавший с урока музыки… вздрогнул всем телом, непонимающе распахнул глаза. После чего растерянно захлопал ресницами, наконец сообразил, что не так, ужасно смутился и поспешил спрятать инструмент за спину.
– Извините. Я-а… я, кажется, тропой ошибся. Простите, учитель, это больше не повторится.
Я едва сдержал улыбку.
– Все в порядке, ученик. Возвращайся к занятиям.
Роберт перевел дух и исчез так же быстро, как появился. Однако не успел оттаять испорченный Тьмой ковер, как из пустоты проступил еще один человеческий силуэт. Правда, довольно смутный, нечеткий, потому что никогда раньше Мэл не стремился, да и не должен был показываться в реальном мире. Но сегодня он явно решил сломать наше представление о возможностях духов-служителей, поэтому все же показался Корну на глаза. Цепко взглянул на меня, оценил обстановку. После чего кивнул шефу и сухо бросил:
– Арт, тебя ждут в храме. Немедленно. И не только отец-настоятель.
Я машинально потер спрятанный под перчаткой перстень, гадая про себя, какие еще сюрпризы стоит ожидать от брата в ближайшем будущем. А когда Мэл исчез, я вопросительно посмотрел на напряженного Корна.
– Проваливай, – буркнул он, когда осмыслил произошедшее. – Но по возвращении напишешь отчет. Подробный, понял?! В том числе и по новому служителю!
– По возвращении я предпочел бы встретиться с Рошем, – пропустил мимо ушей угрозу я. – И с другими компетентными специалистами в области потусторонних сущностей и сомнительных артефактов.
Корн свирепо на меня зыркнул.
– У тебя два часа.
– Спасибо, шеф, – совершенно искренне поблагодарил его я и, как был в кресле, так и исчез, отправившись на заслуженную трепку.
Глава 2
– Ты заставил меня беспокоиться, Артур, – упрекнул меня отец Гон, когда я спустился в первохрам.
Мэл, почему-то ожидающий моего появления возле статуи Рейса, только хмыкнул.
– Он всех сегодня напугал. Надеюсь, на это была весомая причина?
– Что случилось, Артур? – с беспокойством спросил настоятель и, подойдя вплотную, заглянул в мое хмурое лицо. – Я чувствую тревогу. Сегодня тебе грозила серьезная опасность.
Я бросил быстрый взгляд в сторону алтаря, который в кои-то веки отказался меня поприветствовать, после чего вздохнул и как можно короче пересказал события сегодняшнего утра, приведшие меня в итоге на порог первохрама.
Настоятель слушал не перебивая. В какой-то момент даже глаза прикрыл, полностью сосредоточившись на моем голосе и не желая упустить ни единой детали. А когда я дошел до момента, когда вынужденно отрекся от владыки ночи, снова их распахнул и воззрился на меня с престранным выражением.
– Вот оно что…
– Что? – не понял я, стараясь не смотреть в сторону постамента Фола.
Отец Гон свел брови к переносице, отошел на пару шагов и, не глядя, опустился на бесшумно выросший прямо из пола стул. На его лице проступила неподдельная озабоченность, на лбу залегла глубокая морщинка. Он ненадолго задумался, а может, и к чему-то прислушался, но вскоре снова встрепенулся и посмотрел на меня совсем иначе.
– Вот, значит, в чем дело… Фол встревожился не зря.
– Да говорите уже прямо, святой отец, – неестественно ровно осведомился Мэл, подойдя ближе и встав у меня за спиной. – Арт теперь что, отлучен от храма?
