Ева Финова "Капитан Хук"

grade 4,8 - Рейтинг книги по мнению 40+ читателей Рунета

Всё не так, как кажется на первый взгляд.И пират не пират.И рабыня не рабыня.И скрижалей на самом деле не три.Впрочем, об этом только предстоит узнать.Но одно ясно точно: рыцарь любит свою госпожу, и этот факт ничто не изменит.

date_range Год издания :

foundation Издательство :Автор

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 16

update Дата обновления : 14.06.2023

Капитан Хук
Ева Финова

Всё не так, как кажется на первый взгляд.И пират не пират.И рабыня не рабыня.И скрижалей на самом деле не три.Впрочем, об этом только предстоит узнать.Но одно ясно точно: рыцарь любит свою госпожу, и этот факт ничто не изменит.

Ева Финова

Капитан Хук




Пролог

Утренняя сырость и прохлада отчетливо чуялись в воздухе в нынешнюю пору осеннего равноденствия, когда на Соломонии теплое время суток становилось чуточку короче, исчезал полуденный зной и ночь наступала быстрее обычного.

Морозы были близко. На расстоянии одного или даже двух месяцев от текущего дня. Правда, льды никогда и не сковывали здешние теплые воды, богатые коралловыми рифами, крылаткой, чешуйчатой зубаткой и серыми тупоносыми китами. Получалось так, что в холодное время солнце вставало на час позже из-за горизонта, и поэтому я, поднявшись рано по привычке, был вынужден рассеянно осматривать пирс, стоя у борта корабля, пощипывать мандолу и ждать, когда же народ наконец проснется, вылезет из своих тепленьких кроватей и столица пиратов вновь оживет, начнет гудеть, шипеть, стучать, как печь в плавильнях местных ювелиров, звенеть, как бесполезная безделушка, висящая здесь над дверью каждого дома – местное суеверие.

Тихие трели моей нестройной игры на некоем подобии лютни оглашали окрестность тоненькими приятными звуками. А взгляд мой зацепился за наваленные неаккуратной кучей пустые ящики и бочонки. Прямо из ее центра вырастал высокий, к настоящему моменту уже потухший за ночь фонарь. Между ближайшим зданием верфи и деревянным столбом со стеклянным плафоном-окончанием был растянут канат, усеянный разноцветными флажками, – дань недавнему Фестивалю китобоев. Жаль, мы на него так и не успели. Иначе я бы сейчас наверняка был уже сыт и весел, и, возможно, все еще немного пьян.

«Треньк», – я снова щипнул мандолу, думая о минувшем. Задание выполнено, груз доставлен вначале в Невер, а потом и бумаги обратно в контору, а прибыли, увы, никакой. Потому что в этот раз я выполнял поручение ростовщика «Купер и сыновья», которому задолжал приличную сумму денег. Разбоем в море, как некоторые местные, я не занимался. Не по душе мне все это бандитское занятие. Да и за совсем уж грязные делишки браться не спешил, за что моя команда часто на меня злилась. Ведь я же в прошлом приличный капер, вот только был вынужден сменить гражданство, едва на континенте объявили на меня охоту. Да… Долгая история вышла. Из-за которой я стал одним из мосолов, мореплавателей Соломонии, как себя любовно называют ушлые работорговцы из числа жителей этого острова.

Вдох-выдох.

Взгляд мой переместился к набережной, туда, где в самом начале пирса возвышался корабельный док с синей черепичной крышей, такой же по цвету, как и у конторы столичной торговой компании. Хм. Два из трех мест стоянки для кораблей сейчас пустовали. А за первыми воротами явно виднелось на стапелях какое-то судно без парусины и рангоута. Галеон, бриг или шхуна – мне отсюда не видать. Ворота закрывали большую часть, и лишь небольшой кусок киля отремонтированного судна выглядывал между сваями и крышей дока.

Стая чаек отвлекла вдруг внимание на себя, и я повернул голову в другую сторону от портовой улицы к ряду пришвартованных кораблей: три бригантины, один клипер и еще какой-то двухпалубник, отсюда разобрать было сложно.

Краем уха я услышал знакомые звуки – начало утренней жизни города, вот только взгляд мой был прикован к проплывающему вдоль мола судну с черными парусами. Ну, здорово. Еще один смелый решил подставить свои борта под пушки форта.

Ведь каждому из здешних известно, что наша патронесса, мадам Онтре, прилагала прямо громадные усилия по обелению репутации острова и одним из первых указов запретила черную парусину. Поэтому ход моих мыслей был прерван ожидаемой канонадой пушек местного форта.

Идиоты. И первые, и вторые.

Я меланхолично вздохнул, щурясь. Кажется, что-то пестрое привиделось в отблесках утренних лучей на воде. Нет, я в это не полезу. Точно нет.

А между тем пальцы мои застыли на струнах, когда я пытался разглядеть происходящее в десятках ярдов от меня.

– Русалочье отродье! – выругался я, когда заметил за бортом шхуны тонущего человека в цветастых тряпках. Никак девица там собралась отправиться на тот свет?

«Не вмешивайся», – приказал я себе, сжимая зубы от неприятного гнетущего чувства неудовлетворенности. Звон рынды за моей спиной ударил по ушам, и я сплюнул за борт, спешно раздеваясь. Мандола уже давно отлетела в сторону и преспокойно устроилась на канатной бухте. Жилет, пояс, треуголка, рваное подобие рубахи и ботинки – отправились в ту же сторону, когда я прошел на слип и все-таки спрыгнул вниз. О чем впоследствии не раз пожалел.

Вода приняла меня мягко, но вопреки немалому опыту все-таки забилась в нос и вызвала тупую боль в носоглотке. Проплыл немного под водой, игнорируя дискомфорт и холод, опаливший кожу. Важнее другое!

Поспешил, мать его, к месту затопления шхуны, припоминая все возможные ругательства, в которых был не силен, хоть и пытался поднатореть в местных тавернах, чтобы походить за своего. Гребок, гребок, еще гребок. Я усиленно работал руками и ногами, прогнав прочь все мысли из головы. Солнце, как назло, решило наконец встать и сильно слепило. Вовремя.

Скотство!

Позволил себе на секунду приподнять голову над водой, чтобы проверить намеченный курс, но, к моему сожалению, я ее не увидел! А шхуна тем временем описала круг вдоль мола и свернула паруса, подняв на флагшток отрез белой ткани. Форт, кажется, замолчал, но мне от этого было не легче.

Неужели мне показалось? И это просто рулон ткани плавал на поверхности? Еще один раздосадованный взгляд в ту сторону, где я ранее видел тонущую девицу, как вдруг рядом с тем местом показалась рука и россыпь пузырьков.

Одно лишь обрадовало – я не ошибся, но плохо, что мне до нее еще около пяти ярдов. Поэтому медлить не стал. Вдохнул воздуха и сразу нырнул, чтобы перехватить утопленницу на полпути ко дну. Только бы не задохнулась и только бы я успел! Так не вовремя голодный спазм скрутил живот словно узлом, я непроизвольно взвыл в голос. Пузырьки отправились к поверхности, играя на свету, проникающему сквозь водную толщу. Я в этот миг открыл глаза и увидел ее – мою погибель. Настолько вид девушки в плотном платье с корсажем, широкой юбке и подъюбниках на китовом усе тронул до глубины души, рождая неприятное предчувствие. Светлые, золотистые волосы девушки плавали вокруг головы. Солнечные лучи рождали в них жемчужные отблески.

Фигуристая красотка предстала моему взору, и я на долю секунды растерялся, пока не чертыхнулся в воде.

Не время! Подплыл и первым делом стал рвать на ней одежду. Беспорядочно. Из-за чего шнурок за ее спиной лишь туже затянулся. Пришлось прибегнуть к одному запрещенному приему. Нащупал шов между юбкой и корсажем, что было сил дернул, как можно резко, если в воде вообще такое осуществимо. Намокшая ткань, зараза, растягивалась и рваться не спешила, а нитки впились в пальцы. Но я все-таки почувствовал, что шов поддается, поэтому усилил нажим.

Еще несколько секунд мне понадобилось, чтобы наконец освободить красотку с пышной грудью от верхней юбки, которая тут же отправилась на дно. Далее дело стало за чудовищным издевательством над женским телом – подъюбниками на атласных лентах, подвязываемых где-то сзади. Пришлось обплыть деву с другой стороны и освободить от остатков мешающей одежды. Корсаж и рукава все же весили не так, как нижняя часть платья. Поэтому я с легкостью всплыл вместе с ней в следующее мгновение. Вовремя, потому что воздух у меня заканчивался, а девица приходить в себя не спешила. И не подумала откашляться.

Плохо дело.

Выплюнул воду изо рта и лег на приливную волну, погреб одной рукой в сторону мола – каменной насыпи-волнореза, местами приспособленного для швартовки однопалубных судов. В чем-то мне все-таки повезло, ведь этим вечером должен был начаться отлив, и тогда нас могло бы с легкостью унести в море.

– Эй, красотка! – позвал ее я, пытаясь заставить прийти в себя. Глупо, конечно, но нервы мои изрядно натянулись, потому что губы у нее посинели, а кожа была белая, как морская пена Неверской бухты. – Эй, только не смей подыхать у меня на руках! Слышишь? – приказал я, отчетливо понимая, что говорю сам с собой.

Мой загривок наконец почувствовал каменную насыпь мола. Мышцы спины заныли от тупого удара, однако мне было плевать. Я первым делом обернулся и подтащил девушку на ближайший плоский камень. Чуть не захлебнулся из-за набежавшей волны, которая накрыла меня с головой. И все-таки девица тяжелая, особенно в своих панталонах и остатках платья. Ухватился за край, вылез из воды одним резким движением и поднял ее повыше…

Ни секунды не тратя на завязки, в этот раз я, Джонатан Правый Хук, рванул корсаж платья что было сил, и ткань наконец поддалась, треснула, открывая моему взору белую нательную рубашку.

О, боги! Да сколько же на ней слоев!

Но об этом позже. Уложил руки над левой грудью и принялся делать искусственное дыхание. Честно признаюсь, не получал от вынужденного контакта с мертвенно бледной, хоть и красивой девушкой абсолютно никакого удовольствия. В моем мозгу засела одна лишь мысль: «Только живи. Живи, я сказал!»

– Ну же, очнись! – прохрипел я.

Голос сел. А руки продолжали толчками давить на грудную клетку. Непонятная паника накрывала неприятной волной. Я склонился в очередной раз, чтобы поделиться воздухом. И только успел почувствовать влагу на своем лице. С громким кашлем спасенная наконец выплюнула воду и повернула голову, по-прежнему будто задыхаясь. Вода все еще застревала в альвеолах и мешала полноценному дыханию, отчего бедняжка сипела, булькала горлом, пытаясь вдохнуть. И каждый раз, наоборот, кашляла. Быстрым движением повернул ее набок и стал неистово стучать по спине.

Плевок, еще плевок. И она с изрядным скрипом глотки наконец вдохнула полной грудью.

– Бреди ав-в-ва! – выдала спасенная сквозь приступ кашля. – Ав-в-ва!

Ну, здорово. Я спас какую-то туземку, которая по-нашему не говорит. Или же…

Не успел я додумать свою мысль, как дева наконец открыла глаза, глядя на меня изумленно своими бледно-бирюзовыми глазами. Удивительный и очень странный цвет. Никогда такого не видел! Я застыл с открытым ртом. Сидел и беспомощно глазел на свою погибель. Почему-то я был полностью в этом уверен. Мысль пронеслась в голове во мгновение ока, едва наши взгляды встретились в молчаливом противостоянии.

Секунда на созерцание фигуристой красавицы в одной мокрой нательной рубашке, рваном корсете и коротеньких панталонах. И она с силой толкнула меня, крикнув:

– Ав-в-ва!

Я, не ожидая подобного исхода, попросту потерял равновесие и шлепнулся в воду, благо не на камни. Иначе бы спину не собрал, это уж точно. А она – она оказалось той еще штучкой. Пока летел в воду, только и успел увидеть красивые округлости ее попы, прежде чем с громким шлепком грохнулся в воду. Но не это самое страшное – набежавшая волна швырнула меня на камни. Я тотчас ударился плечом, которое подставил, чтобы защитить голову. Повезло. Иначе попросту ушел бы под воду хладным трупом.

В следующий миг замученный, злой, схватился здоровой рукой за каменный выступ, подтянулся, вылезая из воды на пол корпуса. А взглядом поискал беглянку, слишком уж резво улепетывающую от меня на сушу.

Не удержался и все-таки наградил ее неласковым:

– Гадина!

Сплюнул противную соленую морскую воду, прочистил горло от горечи и облегченно выдохнул, припоминая о том, что все-таки был прав. Не нужно было в это лезть.

Но сердцу не прикажешь, или как там умничал Чир? Тут и разум бессилен? Так?

Глава 1. Барахолка

Мой старый знакомый по имени Экбен, казалось, прослыл жуликом чуть ли не с самого рождения. Настолько ушлым и пронырливым был этот делец, основавший одну из самых огромных барахолок на улице торгашей Тики-Рико – столицы нашего пиратского острова, Соломонии. А вообще, когда-то давно, здесь, в руинах старого города жил один вроде бы древний народец, который, как бы, вымер совершенно случайно. Ну, или утонул там, затопило его наводнением.

Неважно.

Когда сюда прибыли первые пираты в поисках поживы, еды, воды и прочего… камешка какого блестящего, может быть, сокровищ, закопанных под каждым деревом, то остров оказался полностью необитаем. Во всяком случае, так гласит история в лице наших стариков-пьянчуг из портовых таверн. А знатоков истории этого острова… да не только истории, а в целом знатоков всего подряд там хоть отбавляй. Главное, наливай побольше, и тебе расскажут кто такие «зоброхрюки», например. И не беда, что даже природа еще не успела придумать нечто подобное. Местные старожилы Соломонии смогут сочинить все, что только душе угодно, лишь бы была достойная оплата.

Но речь не о них.

Экбен, да пусть ему икнется в сотый раз, настолько хитер, проворив и болтлив, что наверняка мог бы поспорить с костлявой старухой по имени Смерть, и… что-то мне подсказывало, у него были бы все шансы, выйти из неравной схватки балаболов (как мы, пираты, заочно называем всех торгашей подобных ему) победителем, если бы довелось встретиться однажды, и тем более соперничать. Но увы, здоровьем этого проныру мать-природа не обделила тоже, как и изворотливым умом. А непомерно раздутое самомнение прилагалось вместе с низким ростом и полным отсутствием всякой нательной растительности, о чем бедняга втайне переживал. Поэтому сильно обижался даже на малейший намек.

И снова речь не о том.

Ноги мои зачем-то принесли меня к порогу его лавки, а взгляд прямо-таки впился в висящую над низенькой дверью огромную табличку со следующей надписью: «Срочна нужон перевощик! Плачу многа-многа денех».

О, оказывается, ум Экбена был не настолько острым, как мне казалось ранее. И теперь благодаря подобной вывеске я сильно приободрился, чувствуя, что в этот раз я его обязательно переспорю и получу достойную оплату моим мучениям, если возьмусь выполнять какое-нибудь ма-а-аленькое (по его мнению) поручение. Якобы сущую мелочь.

Посмотрел на вывеску еще раз, нахмурился. Эх… Надо было моего пернатого Чира взять с собой. Уж он-то точно лучше меня читает и, как ни странно, даже пишет мелом на табличке очень и очень красиво. Предложил бы Экбену помощь за дополнительную плату. И все были бы довольны. А я еще и сыт.

Ухмыльнулся собственным мыслям и нырнул под шторы-бусы, а заодно зажмурился, заранее готовясь к буйству всевозможных красок, которые вот-вот брызнут мне прямо в глаза сотнями различных оттенков диковинных штуковин: чашек, чайников, статуэток, шкатулок, сломанных вещиц, комодов, стульев, ламп и даже клеток для животных, позолоченных или уже ржавых. И вся эта благодать навалена здесь огромными кучами, которые при любом неверном движении грозились похоронить нерадивого посетителя, если тот вдруг удумает станцевать «Каркаду». Не дай боги увидеть подобный танец!

Кстати об этом. Желудок мой вот уже второй день планировал выпрыгнуть из груди, настолько я был голоден, и не мог с этим ничегошеньки поделать. Воровать у пирата в порту – чревато потерей зубов, замена которых дороже обойдется, чем мелкая ссуда у ростовщика, чтобы набить брюхо в ближайшей таверне.

Вот только одна незадача. Местные дельцы уже напрочь отказывались иметь со мной дело, потому что все мое имущество – бедное-бедное суденышко – заложено и перезаложено по пятому кругу, и даже мой попугай по имени Чирик по бумагам мне не принадлежал, но ему я об этом, естественно, не сообщил и вряд ли скажу в ближайшем будущем.

А что? Вдруг улетит? И что мне тогда прикажете делать? Ведь он незаменимый член команды. Выполняет часть исключительно моих обязанностей как капитана. А именно: дерет глотку, повторяя приказы.

– Тронешь – берешь! – услышал я издалека грозный рев Экбена.

– И тебе тоже здрасти… – проворчал я и улыбнулся во все свои двадцать семь зубов, или около того. По крайней мере искренне надеялся, что их действительно у меня во рту имелось ровно столько, сколько мне последний раз насчитал Чир, когда по доброте душевной выискивал причину моего флюса под правой щекой.

В тот раз вроде бы обошлось. Я принял на грудь бутылку «обезболивающего», проспался денек-другой, и щека сама-собой прошла.

Тяжелые воспоминания заставили вздрогнуть, чудом не пнул какой-то табурет с часами исключительно по инерции, желая будто оттолкнуть подальше противную тему.

Но Экбен меня опередил, очутился прямо предо мной, словно из земли вырос – еще одна из его странных особенностей, о которых мало кто знал, но втайне ему завидовали все и даже я.

– Ты! Ты пришел ко мне из-за вывеска, да?! – он схватил меня за руку и попытался тащить вперед.

А когда я не сдвинулся с места, как бы он ни тужился, то он озадаченно ко мне обернулся и обижено уточнил:

– Ты! Ты надо мной шутишь, да? А-ха-ха, я посмеялся, – он попытался улыбнуться, но выходило неважно. И снова потянул за собой со словами: – Идем-идем! Тебя-то, Джо, мне и не хватало!

– Да ладно, – не согласился я, а заодно вырвал руку из его цепкого захвата. – Я сам еще не понял, что забыл в этом проклятом месте.

– Эй! Ну-ка не выражайся ржавыми словечками! – выругался он, обиженно насупившись. А его лысина уставилась на меня с не меньшим осуждением.

Но тут мой живот предательски заурчал.

– А-а-а! – возликовал проныра-торгаш. – В карманах пустота, а в животе скоро крыса дыру прогрызет, да? Бо-о-ольно, да?

Вот же плут. Стоит, смотрит с торжеством и злорадно ухмыляется. Но на мое счастье, продлилось это недолго, а то я мог бы и подзатыльник отвесить, чтобы не нарывался. Вот только в следующий миг он продолжил пытать меня вопросами:

– Ну? Ты уже готов? Готов?

В голове у меня пронеслась одна лишь здравая мысль: «Какого дьявола морского я приперся в его лавку? Ведь мне действительно здесь нечего делать».

Вдох-выдох, и я намылился наружу. Обернулся. Но тут этот хмырь схватил меня за больное плечо и сильно дернул назад. Сразу три морские звезды проплыли перед глазами красными пятнами. И я громко взвыл от злости.

– Слышь, ты!

– Эй, – перебил меня Экбен, отняв руку. – Ладно, не кипятись, я не знал, – он пошел на попятную. А заодно попытался загладить свою вину, или только сделал вид: – Идем-идем, я как раз тебя покормлю в знак примирения, а заодно расскажу, в чем дело.

Не дожидаясь моего ответа, ушлый торговец развернулся и отправился в глубь лавки, абсолютно уверенный в том, что я проследую за ним. Вот как у них удается такое провернуть, а? Ведь стоило ему сказать про еду, как я уже был готов согласиться на что угодно, лишь бы меня покормили. Да, позор мне на капитанскую голову. И как только я до такого докатился?

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом