Я буду долго гнать велосипед
Николай Михайлович Рубцов
Любимые поэты
Николая Рубцова часто сравнивают с Сергеем Есениным. В их поэзии и жизни можно найти много общего. Но Рубцов не подражал любимому поэту, он шел своим путем, не менее ярким, но более скромным и тихим. Искренность, задушевность, проникновение во все уголки человеческой души, сопереживание ближнему, умение любить, верить, быть счастливым и радоваться даже малому сделали лирику Н. Рубцова необычайно близкой людям. Недаром на его стихи написано так много песен – и бардовских, и эстрадных: «Я буду долго гнать велосипед…», «В горнице моей светло», «Звезда полей», «Деревенские ночи»…
Николай Рубцов
Я буду долго гнать велосипед
© Н.М. Рубцов, (наследники), 2023
© ООО «Издательство АСТ», 2023
Из сборника «Волны и скалы»
Элегия
…брату Алику
Стукнул по карману –
не звенит.
Стукнул по другому –
не слыхать.
В коммунизм – безоблачный зенит –
полетели мысли
отдыхать.
Но очнусь,
и выйду за порог,
и пойду на ветер, на откос –
о печали пройденных дорог
шелестеть остатками волос.
Память отбивается от рук,
молодость уходит из-под ног.
Солнышко описывает круг –
жизненный
отсчитывает
срок…
«Я весь в мазуте, весь в тавоте!..»
Я весь в мазуте,
весь в тавоте,
зато работаю в тралфлоте!
…Печально пела радиола:
звала к любви,
в закат,
в уют!..
На камни пламенного мола
матросы вышли из кают.
Они с родными целовались.
Вздувал рубахи
мокрый норд.
Суда гудели, надрывались,
матросов требуя на борт…
И вот опять – святое дело:
опять аврал, горяч и груб…
И шкерщик встал
у рыбодела,
и встал матрос-головоруб…
Мы всю треску
сдадим народу,
мы план сумеем перекрыть!
Мы терпим подлую погоду,
мы продолжаем плыть и плыть…
…Я юный сын
морских факторий –
хочу,
чтоб вечно шторм звучал,
чтоб для отважных
вечно –
море,
а для уставших –
свой причал…
«Бывало, вырядимся с шиком…»
Бывало,
вырядимся
с шиком
в костюмы, в шляпы, и – айда!
Любой красотке
с гордым ликом
смотреть на нас приятно,
да!
Вина
весёленький бочонок –
как чудо,
сразу окружён!
Мы пьём за ласковых девчёнок,
а кто постарше,
те – за жён…
Ах, сколько их
в кустах
и в дюнах,
у белых мраморных колонн, –
мужчин,
взволнованных и юных!
А сколько женщин! –
Миллион!
У всех дворцов,
у всех избушек
кишит портовый праздный люд.
Гремит оркестр,
палят из пушек,
дают
над городом
салют!
Портовая ночь
Старпомы ждут своих матросов.
Морской жаргон
с борта на борт
летит,
пугая альбатросов…
И оглашён гудками порт!
Иду. (А как же? – Дисциплина!)
Оставив женщин и ночлег,
иду походкой гражданина
и ртом ловлю роскошный снег,
и выколачиваю звуки
из веток, тронутых ледком,
дышу на зябнущие руки,
дышу свободно и легко!
Пивные – наглухо закрыты.
Темны дворы и этажи.
Как бы заброшенный,
забытый,
безлюден город…
Ни души!
Лишь бледнолицая девица
без выраженья на лице,
как замерзающая птица,
сидит зачем-то на крыльце…
– Матрос! – кричит, – Чего не спится?
Куда торопишься? Постой!
– Пардон! – кричу, – Иду трудиться!
Болтать мне некогда с тобой…
