Григорий Григорьевич Федорец "Сирийский марафон. Книга третья. Часть вторая. На золотом крыльце сидели …"

Сирийский марафон. Книга третья. Часть вторая. На золотом крыльце сидели …
Григорий Григорьевич Федорец

Третья книга "Сирийского марафона". Южная Америка – задний двор США. Поле боя российской разведки с главным противником – спецслужбы Запада.

Григорий Федорец

Сирийский марафон. Книга третья. Часть вторая. На золотом крыльце сидели …

«В любое время, в любом месте, любая задача»

Глава 1. «Ты не плачь, моя Маруся, я морскому делу научуся…»

А, генерал вскорости укатил. Поболтал на нейтральные темы и уехал. “Land Cruiser” лихо развернулся и тем же макаром, что приехал ретировался. «Ан-124» запустил моторы на прогрев. Те ревели, что стадо недоеных коров по причине нерадивости хозяев или склочности характера, кто знает.

– Я ничего не пропустил? – попытался перекричать разбойничий посвист турбин Морозов. – Мы летим или как?

Еремеев, внимательно посмотрев на подполковника, ухмыльнулся:

– Да, ни, хлопцы. Билетов нема, с керосином напряг, да и ветер не в ту степь дует. Стрёмно. Короче, остаемся. На недельку, до второго.

Офицеры переглянулись и скрестили взгляды на Александре. Кайда постарался беззаботно улыбнуться:

– Приключения продолжаются. Вперед, на мины. Ордена потом.

У причала сухогруз смотрелся куда как брутальнее. Когда поднимались по стальным сходням, Морозов толи стих бубнил на манер Данилы Багрова из «Брата-2», толи ступени считал. Слава Богу собственного барахла имелось по минимуму. Всё снаряжение со вчерашнего дня лежало до поры до времени в обычных контейнерах. Кстати, вполне легально. Любая разведка пользует оборудование, скажем так, двойного назначения. Необходимости его по схронам прятать совсем нет. Стрелковое, понятное дело, в укромных местах, благо таковых на океанском контейнеровозе, что конь… Хитрюшка была ещё и в том, что комплекты не только дублировались. Имелся и третий, как сказал генерал. Но, про маршрут доставки даже, и он не знал. Хотя … Ладно, не суть. Главное, чтобы было. По месту и вовремя.

Кубрик им выделили согласно табелю о рангах. На шести квадратах уместились не только три спальных места ярусом, ещё и столик из разряда микро. Пятьдесят на пятьдесят сантиметров. Рундук имелся, как без него, как и положено, под нижней койкой. Которая, кстати, не какой-нибудь лежак на подвесах, а полноценная шконка.

– Начальству почёт и уважение, – Чупа-Чупс, первым оказавшись в узком, напоминающим пенал первоклашки, кубрике, изобразил лакейскую мину и смахнул невидимую пыль рукавом собственного поло. Александр развлечения ради подыграл, снисходительно похлопав по плечу:

– Кароший малчик. Дафай, дафай работат!

Шопен, стоящий перед порогом, громко рассмеялся:

– Приключения Турапуньки и Штепселя на экваторе, япона Матрёна!

– А, то, – Андрей вздохнул. – Турнут со службы, пойду в юмористы. Пусть не кекс, но кусок ржаного на старости гарантирован.

Морские перевозки штука, крайне запутанная. Без той самой бутылки, что проясняет сознание и стимулирует мозговую, не обойтись. Владелец судна, к примеру, кейфует в Бомбее, фрахтом рулит лондонский крендель с лошадиным профилем, а посудина мотается на каботаже вдоль берегов центральной Америки с интернациональным экипажем на борту. Контейнеровоз Шумахером не прикидывался, выдавал на винт двенадцать узлов, и в ус не дул. По судовой роли они числились в команде. Шопен затесался аж в помощники штурмана, Кайду пристроили на побегушках у второму помощнику, а Морозова делегировали к мазутам, в машинное, то есть. Сестрам по серьгам, типа.

– Да, без проблем, – ещё на берегу прокомментировал будущую карьеру в торговом флоте Андрей. – Я по жизни от техники тащусь, но … Круче велосипеда не разбирал, да и тот в сопливом детстве. Помню, раскрутил трехколесный до последней гаечке с шаёбочкой. Батя с работы вернулся и пришёл, скажем так, в великое изумление. Пороть не стал по доброте душевной и малому возрасту чада.

– Зря, – веско обронил Носорог, прищурив один глаз, словно на мушку брал. – Глядишь, мозг к саморазвитию подтолкнул. Но, дело прошлое.

– Надо будет наябедничать механику, – заговорчески зашептал Шестаков, округлив глаза. – Чтобы ему в руки сложнее швабры ничего не давали. А, то раскрутит гаечки с шайбами и адье. Пароходик утюгом на дно, мы в кутузку, соответственно.

К вечеру дотащились до залива Лимон и встали на якорь. Подполковник, посвятив первый день знакомству с хозяйством второго помощника, учтиво спросил боса о свободном времени. Судовой офицер, глубокомысленно почесав макушку прямо сквозь форменную фуражку, изрек:

– Гуд. На сегодня подвиги кончились. Пойду в каюту. Там ещё осталась пара упаковок “Guinness”. Завтра целый день ползти по панамской кишке. Приходилось?

– Увы, сэр, – деланно вздохнул Александр. – В центральной Америке впервые.

– Тогда будет занятно. Есть на что потаращиться, раз впервой, – зевнул второй помощник и, не прощаясь, двинулся по коридору прочь.

– И, вам не хворать, сэр! – подполковник приподнял бейсболку вслед морскому волку. – Пойти, что ли, кислород похлебать?

На баке, кроме толстенных чаек, что оккупировали такелаж, блудил некто. В наползающих исподтишка сумерках очертания слегка плыли, будоража воображение.

– Что за йети карибского розлива, – Александр моргнул, пытаясь разглядеть смутный силуэт.

– Это не снежный человек, – Чупа-Чупс неслышно возник за спиной, заставив дернуться. – И, не галлюцинация. Старший механик заныкал пузырь “Havana club”, а куда не помнит. Днем ему чудилось, будто в машинном спрятал. Втроем прошерстили, ан нет. Теперь вельбот шмонает, бедолага.

– Сбег или турнули по «тридцать третьей»? – участливо поинтересовался подполковник в упор разглядывая старшего лейтенанта. – Стильно выглядишь. Не дать, не взять слесарь-моторист третьего разряда. Руки в масле и пятачок в копоти. Красава.

– Да, мы такие, – расплылся в улыбке Андрей, смущенно потеребив мочку уха. – Осмелюсь спросить, чего стоим, кого ждём?

– В бухте залива Лимон зависли. Ждем лоцмана панамского.

– Тут давеча в нете наткнулся на цены за проводку по каналу. Скажу честно, ценник конский.

– Тот случай, что нам по барабану, – хмыкнул Кайда. – Чего-то наш Морзе запропастился. Лоцию зубрит?

– А, чего ж её зубрить? –из сгустившихся сумерек вышагнул Шопен. – Парни! В библиотеку правильно иду? Закурить есть? А, то мой начальник из некурящих. Думал, уши трубочкой свернуться.

– Капля никотина убивает лошадь, – нравоучительно продекларировал Чупа-Чупс, протягивая пачку “Marlboro”.

– Тю, я ж не про никотин прошу, – уцепившись за фильтр Шестаков вытянул сигарету. – Мне бы только табачку на понюшку.

Спустя минуту они дружно курили, невольно выстроившись шеренгой вдоль леера. На небосклоне среди туч топталась луна с апельсиновым оттенком. Андрей прикончил сигаретину быстрее всех и, щелчком запустив окурок по баллистической траектории, поднял глаза:

– Оба на! С какого перепуга старуха щеки нарумянила?

– Экватор, дружище, – тоном бывалого туриста откликнулся Шопен. – Здесь всё никак у людей.

– Ну, братцы-кролики, пора в люлю, – Кайда демонстрировать навыки по запуску «бычка» в океан не стал. Культурно растер тлеющий кончик о стойку ограждения и направился к двери, что вела на нижнюю палубу. Справа от неё, толи дань традиции коих на флоте, что у дурака махорки, толи согласно житейской практике, которая на всех широтах мудростью зовется, слегка скособочась висел архаизм чистой воды (на первый взгляд): пожарный щит. Джентельменский набор присутствовал в классическом исполнении: топор, багор и ведро конусом. Всё кумачового колера. Ну, и ящик с песком, как без него. Между прочим, даже на самых навороченных и новомодных лайнерах в загашнике у штурмана пылиться секстант. Так, на всякий случай. – Завтра ни свет, ни заря побудку сыграют. Сбылась мечта отрока панамским каналом пройти. Чудны дела Твои, Господи! Год назад кто бы сказал, не поверил.

А, лоцман объявился после полудня. Как раз отбили седьмую склянку. Катер ловко подрулил к штормтрапу, и красномордый дядечка в гавайской рубахе навыпуск перескочил на веревочную лестницу с деревянными перекладинами. С ловкостью эквилибриста шустренько поднялся на борт. Встречал старпом. Впрочем, принадлежность в флоту подчеркивала только форменная фуражка, в девичестве наверняка белоснежная. Церемония была упрощена до междометий. Старший помощник, вяло козырнув, протянул узкую, что весло байдарки, ладонь. Панамец без энтузиазма пожал, вопросительно глядя на офицера. Тот, вытянув из заднего кармана свободного кроя брюк незапечатанный конверт, буднично вручил лоцману. Навигатор, извлек из банкноты и нежно погладил верхнюю. Потом развернул купюры веером, поднес к носу и шумно втянул воздух.

– Профи, – уважительным тоном сообщил Чупа-Чупс, в компании с подполковником наблюдая за происходящим с высоты второй палубы. – Даже на свет не проверяет. Схема надежная, что кувалда. Занижает водоизмещение посудины по отчету и тут же скупая форма благодарности в гринах. И, куда налоговая смотрит?

– Известно куда, – улыбнулся Александр, взглядом мазанув финальную сцену коррупционной сделки. – Это я не про филейные места. Вон, глянь! Буксиры лесовоз в трехкамерник “Gatun” запихивают. Названьице без наворотов – Amanecer. По нашенскому – восход Солнце. Причем именно с большой буквы. В том смысле, что «Светило». Кстати, на «коробке» двое наших добрых знакомцев процуют.

– Ха, а я-то думал Носорог с Капой на лайнере прохлаждаются, – Андрей улыбнулся на все тридцать два. – Есть в жизни справедливость, ой есть.

– Тебе к дизелям не пора? – не скрывая подвоха, поинтересовался Кайда, с любопытством разглядывая округу. – Блин, тут пароходов что бездельников на Манхеттене.

– Бывать приходилось? –поскучнев, вздохнул Морозов.

– Ага, разок. По творческой надобности и в целях расширения кругозора, – фыркнул подполковник. – Идете, юноша на вахту. Не ровен час, за опоздание лишат премии. А, это ударит по семейному бюджету.

– Уже, – Чупа-Чупс звонко хлопнул себя по обнаженному плечу. – А, болтали, будто всех москитов тутошних передушили. Брехня! Ещё в первый шлюз не вперлись, а кровопийцы сто грамм вытянули.

Кайда пару раз, отпросившись у босса, выходил на палубу поглазеть. Корабли нескончаемым караванам, что те верблюды в Ливии, ползли то фарватером озера Гатун, то протискивались каналом Гайяр, пока не миновали Puente Centenario. В отличии от «двух Америк», мост Столетия оказался вантовым и напоминал два треугольника парусов, наполненных ветром. До тихоокеанских шлюзов ещё было чапать, да чапать и он благоразумно решил больше не отпрашиваться. Всё-таки на работе, а не сибаритом на туристическом пароме, да и экзотика приелась.

Океан реально был тихим. Слабый, точно от старого фена, заброшенного за ненадобностью местной матроной в чулан, ветерок накатывал волны на вулканический песок пляжа. Здоровенные каменюки, отполированные за века Природой до золотого глянца, млели под лучами солнца.

– Век бы так сидел, – толи усмехнулся, толи грустно вздохнул Мишин. Он провел ладонью по валуна, на котором они устроились и, найдя щербинки, улыбнулся чему-то.

Кайда покосился:

– Хорошо бы. Однако, как говаривал мой первый ротный, некогда сопли жевать, коли приспичило.

– Ваш баркас? – Валентин кивнул на стоящий у стенки пирса контейнеровоз. Два широкоплечих крана вовсю трудились, выдергивая с палубы разноцветные параллелепипеды и переставляя на грузовую площадку.

– Ага. В Коринто ближе к ночи пришли. Пришлось старпому двести баксов подогнать, а то с увольнительной не в какую, – подполковник, поднявшись с камня, потоптался и сделал несколько вращательных движений рукам. – Камрад, чего мнетесь, как на первом свидании? Планы поменялись?

– С планами, как говорят наши заклятые друзья, allright.

– Ну, и хорошо. Когда выдвигаемся? Завтра?

– Сегодня, – простецки улыбнулся полковник. – Сорвал прогулку по пляжам Коринто?

– Я хренею с вас дорогая редакция, – восхищенно выпучил глаза Александр. – Зрите в самый по корень. Да, что в корень, гораздо глубже! Кстати, тягачи через часок подъедут.

– Носорог с Капой?

– Ага, только что в WhatsApp сообщение свалилось.

– Gud. Sehr gud! Получите контейнера, сразу на маршрут. График уплотнился.

– Форс-мажор? – Александр вернулся на валун.

– В каком-то смысле, – замялся Валентин. – Визит Мадуро сдвинули влево.

– Во, как? Тогда, конечно. Ноги в руки и марш-марш. Вы на подстрахуе?

– А, как же. Мигель впереди, на лихом коне. Я, по-стариковски, в арьергарде на ослике.

Озеро впечатляло. Не Байкал, конечно, но … Никарагуа. Имечко вполне себе подходило. Тут ещё ветерок от нечего делать гнал волну. А, та, рада стараться. Бегут гребешки на перегонки, да с юношеской бесшабашностью наскакивают на каменистый берег. Плайя Сан Хорхе по большому счету деревушка вытянулась вдоль кромки. Сказать честно, вся экономическая активность региона вокруг озера. Оно, родимое, и кормит, и поит, и денежку дает. Хоть и не пик сезона, а туристического народишку шныряет вдоль да поперек.

– Нехилая лужица. Берег на той стороне не виден почти. Простор, мать его, – Чупа-Чупс прервал размышления Кайды. Они стояли держась за перила длинного причала из темно-коричневого дерева. Вся пристань и крошечные домики рядом чистый «новодел» в стиле кантри местного разлива. Андрей покрутил головой, глазея по сторонам. –Красивенько, что сказать. Но…, невзаправдашне.

– Ты бы лучше на предмет потенциального милитаризма местность мониторил, – почесал за ухом подполковник и, не таясь, принялся в компактный бинокль разглядывать каменистую косу, что в форме оглобли улеглась метрах в ста левее. – А, вот и наш трамвайчик на подходе. Махни Шопену. Часовая прогулка и мы на Ometepe.

– Угу, – Морозов поискал глазами капитана. Тот с видом филантропа метрах в двадцати объяснял что-то раскосой троице женского пола. Те, встав полукругом, внимали. Алексей, активно используя пантомиму на пальцах, толи лектором общества «Знания» прикинулся, толи к христианской вере призывал, а может зубы заговаривал флиртуя походя. Женщины хоть росточком и не удались, но миловидностью Создатель не обделил. Заметив манипуляции Чупа-Чупс, Шестаков галантно раскланялся с жительницами Востока. Спустя пару минут он догнал их на причале:

– Японки. Расспрашивали как пройти …

– В библиотеку. Причём именно в Ленинскую, – съехидничал Андрей и подмигнул. Основание причала оказалось из железобетона. Только настил и поручни из пиломатериала. – С собой звали, для квартета.

– Отвали, – отмахнулся капитан, ускоряя шаг. – Хоть поговорил с тетеньками и то развлечение. А, то всё кабинет, кабинет …