Элли Эванс "Лагерь «Чистые воды». Загадки тёмного леса"

Лагерь «Чистые воды». Загадки тёмного леса
Элли Эванс

После череды странных и пугающих событий, произошедших в лагере, группа подростков подаётся в бега. Но враг преследует их по пятам. За ребятами ведётся настоящая охота. Сумеют ли они спастись из лап неизвестных бандитов и вернуться домой?

Элли Эванс

Лагерь «Чистые воды». Загадки тёмного леса

Глава 1

Она чувствовала удушающий холод в груди и боялась пошевелиться. В животе, в области пупка, сосредоточилась пламенная боль. Первые секунды после выстрела она не чувствовала совершенно ничего, кроме страха. Она ждала: что-то должно произойти. Но упала на землю Катя задолго до того, как ощутила горячую кровь – свою кровь. Только тогда пришло понимание, что пуля всё-таки не пролетела мимо.

Она ощущала, как тяжелеют её веки, и погружалась в дремоту. Но прежде чем уснуть почувствовала, как кто-то приближается и хватает её. Тепло чьего-то тела на миг заставило её забыть о произошедшем. Забыть о друзьях, которые сбежали в неизвестном направлении и вполне могли быть убиты, забыть об одноклассниках и последних событиях, случившихся здесь. Катя была практически уверена, что её скоро не станет. Она умрёт от огнестрельной раны – или, может быть, её убьют голыми руками. Близость возможной смерти пробудила небывалое хладнокровие, ей несвойственное. Теряя сознание, она уже ничего не боялась.

События последующих часов она уже никогда не смогла восстановить в памяти. Девушка погрузилась в душную безмолвную агонию. Словно заключённый в клетку пленник, её разум пытался найти выход и высвободиться из невидимых пут. Бессознательное состояние не стало для неё спасительным забытьём, даже напротив. Катя видела ужасающие картины, одну за другой. Она видела бездыханные тела родителей, накрытые чёрными простынями. Мёртвых одноклассников, уложенных в груду у лесной речки. Лучших подруг в белых – словно подвенечных – платьях, измазанных почерневшей кровью. Эти картины и многие другие являлись ей на протяжении нескольких часов, хотя самой девушке казалось, что видения продолжаются годами. И только самый искушённый больной разум смог бы понять их смысл.

Пробуждение пришло внезапно. Когда мгла бессознания сменилась резким светом, Катя зажмурилась. Наконец-то она смогла беспрепятственно вздохнуть, жадно задышать полной грудью. Прилив кислорода принёс истинное наслаждение. Катя открыла глаза снова, и они заслезились от солнечного света. В большое круглое окно с облупившейся краской било золотистое свечение. Девушка, наверное, с полминуты завороженно смотрела на солнце и парящие по небу мягкие голубые облака. Она и забыла, как может быть прекрасно обычное утро.

В своём восхищении девушка совсем позабыла о том, что произошло. Она поначалу решила, что снова оказалась в лагере: бандиты, которые гнались за ней, могли доставить её только туда. В лагере была куча жилых зданий для гостей, но этот дом был ей незнаком. И обстановка здесь разительно отличалась от лагерной. Ни следа былой роскоши – нет красивой мебели, аккуратных цветов в горшках, натяжных потолков. Просто, как в деревенском домике. Деревянные полы устланы старыми выцветшими коврами, стены увешаны дешёвыми картинками и детскими рисунками, к углу комнаты примыкает массивная белёная печь. Из мебели здесь – только две кровати, потёртый обеденный стол, два стула, старое кресло. Единственное, что привлекло бы её внимание – это высокие полки с книгами, занимавшие почти четверть пространства. Катя чувствовала запах старых книг из противоположного угла комнаты.

Она быстро стянула с себя тонкое, в заплатках, одеяло. На неё надели безразмерную сорочку с кружевом: такие, кажется, были в моде лет пятьдесят назад. Катя прощупала живот под тканью и почувствовала резкую боль. Как она могла забыть о ране? Её ранили, в неё угодила пуля. Кто-то помог ей, обработал место ранения и перебинтовал. Она с трудом села на постели. Бинта явно не жалели, да и стянули его так, что позвоночник тревожно заныл.

Шорох позади вызвал в ней укол страха. Она замерла и исступленно сжала пальцами ткань сорочки. В первые секунды ей хотелось вскочить и бежать опрометью куда глаза глядят. И, вероятно, она бы сразу так и сделала, но взгляд чужих незнакомых глаз привёл её в себя. На неё смотрел незнакомый парень: он был, должно быть, на год или два старше неё. Он был высоким, загорелым и очень привлекательным для подростка, несмотря на потрёпанную одежду. Тёмные волосы, неровно и коротко стриженные, глаза серые, а руки – загрубевшие, будто от тяжёлой работы. Для девочки, выросшей в большом городе, он выглядел странно, чуждо и… враждебно.

Страх был первым, что она ощутила при его появлении. И, когда она заметила в его руках длинный нож, это чувство охватило её разум и заставило подскочить на месте с воплем. Она схватила в руку подушку – ничего другого рядом не оказалось – и приложила её к груди, словно щит.

– Не подходи ко мне!

Она хотела прокричать эту фразу, но из горла вырвался только тонкий хриплый писк. Катя закашлялась и резво удалилась в другую часть комнаты – поближе к книгам. Рядом с ними она чувствовала себя в безопасности. Мальчишка, и без того не выглядевший дружелюбным, только больше насупился. Но не удивился. Видимо, разъярённая девушка в ночной сорочке не была самым странным зрелищем в его жизни.

– Не подходи! – вскрикнула Катерина, прячась за полку. – Я не позволю тебе… ты… ты меня не убьёшь! Уходи, а не то я…

– Что? Побьёшь меня подушкой?

Его ехидный голос вывел девушку из себя. Она взглядом оценила полки и схватила самый толстый и увесистый том – всё же он в плане защиты был куда надёжнее спального изделия. Если постараться, одним ударом можно спровоцировать сотрясения мозга.

Катя бездумно занесла том над головой, готовая в любой момент треснуть своего врага. Мальчишка, однако, не спешил на неё нападать. Но на его скулах проступили багровые пятна.

– Положи книгу, – приказал он. – Иначе я за себя не ручаюсь.

– Не подходи ко мне! Дай мне уйти! И… убери свой нож! Я не дам вам себя убить! Так и скажи своим друзьям-бандитам! – закричала она, чувствуя слёзы на щеках. Она начала всхлипывать и вдруг завыла, словно волчица. – Куда вы дели мои друзей? Вы их убили, да? Что вы с ними сделали?

Мальчишка ошарашенно уставился на неё и, кажется, пришёл к выводу, что она не в себе. Он положил нож и попытался приблизиться к ней, но она дико закричала и замахала книгой, словно орудием. Он отступил. Но в комнату вошёл ещё один незнакомый тип. Он был гораздо старше мальчишки и не в пример крупнее. В руках незнакомец держал окровавленный топор.

– Что здесь за крики? – спросил он мрачно, смахивая пот со лба. – О, проснулась, что ли? Не успела ожить, как побежала за книжкой. Ну и молодёжь пошла, – сказал он с явным неодобрением.

Катя в ужасе уставилась на его руки, обагрённые кровью.

– Она думает, что мы хотим её убить, – сказал парень. Мужчина насупился.

– НЕ ПОДХОДИТЕ! – закричала она, бросив в них книгой. Парень возмущённо взвыл: его ударило прямо по лбу. – Вы – убийцы! Это вы гонялись за нами по лесу! Это вы пристрелили привратника! Вы и меня хотели пристрелить! А теперь что – зарежете? Или зарубите топором? А с моими друзьями вы как поступили, а? Вы…

Мужчина – судя по внешнему сходству, отец парня – растерянно моргнул. Он положил топор на голый дощатый пол.

– Нет. Ничего такого мы не делали.

– Я знаю, что это вы! Думаете, раз мне всего пятнадцать, то я глупая, как бревно? – гневно воскликнула она. – Вы хотели меня пристрелить, а потом похитили, а теперь пытаетесь убедить, будто это не так!

– Может, потому, что это не так? – предположил парень. – Слушай, угомонись, ладно? Никто не собирается тебя убивать. Если бы не мы, ты бы давно умерла в лесу. Это ведь мы тебя нашли.

Катя изумлённо уставилась на него. Ни он, ни его отец, с виду, не походили на бандитов. Она тщательно изучала их лица. Если бы она видела их в лесу, она бы, наверное, запомнила. Того, кто нагнал её и хотел пристрелить, она помнила чётко.

– Но… но…

Она постаралась утихомирить эмоции и включила логическое мышление (хотя это и давалось с большим трудом). Люди, которые гнались за ними в лесу, хотели убить их. В этом она была уверена. Они не боялись их пристрелить и, следовательно, не стали бы лечить. В этом просто не было смысла.

Она уставилась на мужчину и вдруг вспомнила его.

– За мной гнались люди с оружием. Один из них в меня выстрелил, и я упала не землю. Вы… я видела вас, прежде чем упасть. Это ведь были вы? Там, в лесу?

Он насупил брови, совсем как сын. Смерил её быстрым взглядом и заметил:

– Я охотился. Услышал крики и пальбу рядом. Подонку, который за тобой гнался, я велел проваливать. Он хотел забрать тебя. Но я пообещал пристрелить его, и он передумал.

Катя растерянно отступила. Получается, они вовсе не желали ей зла? Если бы они хотели убить её, то убили бы на месте. Им этого ничего не стоило, верно? Эти двое странных незнакомцев не имеют отношения к тем страшным людям с оружием. Напротив, защищая её, они поставили себя под угрозу. Их ведь вполне могли убить за компанию с ней и её друзьями.

Друзья! Как она могла о них забыть? Она была здесь в целости и невредимости. А с ними что? С Сашей, Лёлей, Антоном, Дашей? Их пути разошлись ещё в лесу. Они ничего не соображали от страха и кинулись в разные стороны. Но, может быть, кто-то из них услышал её крик?

Катя опрометью кинулась к окну в слепой надежде, что они тоже где-то здесь – прячутся от неё шутки ради. Нет, не могли же они…

– Мои друзья! Они тоже здесь? Они были где-то недалеко от меня! Три девушки и один парень…

Она было бросилась к двери, но тяжёлая рука легла на её плечо и остановила. Мужчина не слишком деликатно подтолкнул её к кровати и заставил сесть. Руки у него были грубые и сухие, как наждачная бумага.

– Сядь, – промолвил он. – Нечего бегать, как сайгак. Я еле-еле остановил кровотечение. Ты была одна. Мы с сыном больше никого не видели.

– Они были недалеко! – упрямо ответила она, покраснев от собственной непочтительности. Стоило поблагодарить его за то, что он для неё сделал, но друзья были важнее. – Даша бежала по соседней тропинке. А Саша с Лёлей не могли так просто уйти – Лёле выстрелили в ногу, прежде чем…

– Я только недавно вернулся из леса. В радиусе пяти километров нет ни единого человеческого следа – если не считать твоих.

– Но… но… н-не могли ж-же они т-так просто в-в-взять и и-и-и-спариться? – проблеяла она, чувствуя, как глаза заполняют слёзы.

Отец и сын мрачно переглянулись. Девушка прочла ответ на их лицах. Исчезнуть в небытие друзья, конечно же, не могли. А значит, они либо сбежали, либо уже были мертвы.

Глава 2

Катя сидела, забравшись на постель с ногами, и смотрела сквозь стекло на пробуждающийся лес. Золотистые лучи солнца освещали двор, окружённый диким лесом. Это жилище и впрямь походило на деревенский домик. Если бы не заросли деревьев, захватившие маленький одноэтажный домик в плотный капкан, это место можно было бы принять за человеческое поселение.

Из окна единственной комнаты она могла видеть лишь небольшую кромку земли, принадлежавшей, по всей видимости, её спасителям. В десяти шагах стояло здание, похожее на амбар: крыша, покрытая старой черепицей, шаткие стены из красного кирпича и всего одно маленькое окошко с решёткой. Рядом по двору, застеленному соломой, деловито расхаживали курицы. Подле них, словно султан, воинственно тряс гребешком рыже-красный петух. Крохотные, похожие на пушистые жёлтые шарики, цыплята носились под их ногами и тихонько пищали.

Катя могла думать о чём угодно – но не о друзьях, которых уже могло не быть на этом свете. Она упорно сбегала от навязчивых жестоких мыслей и искала некое отвлекающее обстоятельство. В мысль разузнать о своих спасителях побольше она вцепилась, словно в спасательный круг.

– Я хотела поблагодарить вас, – сказала она неловко, когда мужчина вернулся в дом, – за то, что вы спасли меня, и зашили мне рану, и вообще…

– Не стоит. Любой на моём месте поступил бы так же, – пожал плечами он. – Меня, кстати, Михаил зовут. Ты можешь звать меня просто Мишей. А мой сын – Матвей. А ты, получается, Екатерина?

– Откуда вы знаете?

– С тобой был рюкзак. В рюкзаке – паспорт, – сообщил он как нечто само собой разумеющееся. – Мы пытались понять, откуда ты взялась, вот и глянули. Всё в целости и сохранности – там, на столе.

Они проверяли её документы. В другой ситуации она была бы весьма смущена этим обстоятельством. Родители учили её, что показывать паспорт незнакомым людям не стоит ни при каких обстоятельствах. Злоумышленники могли бы использовать паспортные данные в своих целях и, например, оформить кредит на её имя. Но вряд ли финансовых махинаторов занесло бы в эту глушь, не так ли?

– Ну, и откуда же ты такая к нам явилась? – поинтересовался Миша. – Отправилась с друзьями в туристический поход и напоролась на бандитов? Ну, здесь такое случается.

– Нет, я… Я приехала в лагерь вместе со своим классом. Лагерь «Чистые воды» – он здесь совсем недалеко. Его недавно построили. Вы о нём не слышали? – удивилась она, в свою очередь.

Мужчина на мгновенье задумался, а затем пожал плечами.

– Я слышал, что где-то неподалёку идёт стройка. Но не знал, что именно строят. Боялся, как бы не возвели здесь очередной санаторий или дом престарелых. Тогда бы уж точно нам не было спасенья от непрошенных гостей. Эти горе-строители и без того мне всю дичь распугали!

Михаил казался искренне возмущённым тем, что его жизнь потревожили посторонние. Катя, поначалу решившая, что он просто приехал в лес на охоту или рыбалку, пришла в ступор. И, глядя на него, вспомнила о людях-затворниках. Видимо, Миша со своим сыном были как раз из таких. Эти люди осознанно уходили подальше от общества и отказывались от всех – или почти всех – благ цивилизации. Некоторые из отшельников даже умудрялись прожить таким образом всю жизнь: в лесу, степи, пустыне или даже на необитаемом острове.

В этот момент в дом, неся в руках лукошко с ягодами, вошёл Матвей. Он лишний раз подтверждал её мысли. Нет, он не был похож ни на одного парня, которого она видела прежде. Спортивный, подтянутый, с грубыми руками и ясными глазами: по нему видно, что он не проводит дни, сидя в телефоне или за компьютером, как большинство ровесников.

– Так и что там с вашим лагерем? Что у вас там стряслось, а, ребятишки? – поинтересовался Миша, отрывая её от раздумий. Катя покраснела так, словно её поймали на чём-то постыдном и легкомысленном.

Катя, сбиваясь, поведала им о событиях последних двух дней. Она рассказала обо всём: о неизвестном, проткнувшем шины автобуса во время остановки, о злосчастной вечеринке, о бандитах, которые едва не убили учителей и хотели прикончить Сашу в лесу. Её слушали, не перебивая. Больше всего Катя боялась, что её поднимут на смех и примут за сумасшедшую. Но этого не произошло.

– Вот те на, – хмыкнул дядя Миша, услышав о том, как неизвестные напали и усыпили школьников. – В наше время отдых в лагере проходил как-то иначе.

– И вы решили сбежать? – на удивление невозмутимо отреагировал Матвей. Он наблюдал за Катей изучающе. – Всем классом?

– Нет, не всем. Только пятеро: я, Лёля, Саша, Антон и Даша. Остальные нам просто не поверили! После всего, что случилось, и нас всех опоили снотворным или чем там ещё, они совершенно спокойно пошли купаться на озеро! Мы сбежали, пока их не было, с трудом прошли через калитку. А там, в лесу, на нас набросились люди. Их было двадцать, не меньше. И все – с оружием.

Катя была взвинчена и ожидала, что её слова вызовут у слушателей аналогичные эмоции: гнев, возмущение, агрессию, изумление. Матвей выглядел удивлённым и напряжённым. А его отца, казалось, совершенно ничто не могло смутить. Он слушал её с невероятным спокойствием, и на его лице не отразилось ни единого сильного чувства.

Катя подумала, как бы отреагировал её собственный отец на этот рассказ. Вероятно, он был бы изумлён – да так изумлён, что поначалу бы и не поверил ей. Отец с детства твердил ей, что врать, недоговаривать и приукрашивать – плохо. Каждый раз, когда она рассказывала ему о происходящем вокруг – о дворовых обидчиках, о соседских разборках или семейных драмах подружек – он подвергал её слова сомнению и много раз переспрашивал. Она никогда не лгала – просто не умела –, но невольно чувствовала себя вруньей перед его скептическим взором.

И сейчас, в глубине души, она ждала, что её слова вновь подвергнут сомнению. Девушка была приятно удивлена уже тем, что ей просто поверили. Без расспросов, без скептических взглядов и настороженных жестов.

– Знаешь, что, – сказал дядя Миша после нескольких минут безмолвных раздумий. – Мы поможем тебе найти друзей. Прочешем лес как следует. Если они ещё здесь, то никуда от нас не денутся.

– С…спасибо, – промолвила она. – А вы уверены, что мы их найдём? А вдруг они уже слишком далеко, и…

– Найдём, – заверил Матвей. – Отец охотится здесь уже лет тридцать. Он знает этот лес даже лучше, чем местные звери. Если мы обнаружим следы, то точно выйдем на них.

***

Одежда Катерины была аккуратно сложена на старом стуле. От неё пахло землёй и, кажется, болотной тиной. Катя проводила пальцами по сухой ткани, постепенно пробуждая воспоминания о страшной ночи. Она бежала, словно сумасшедшая. Ноги сами несли её вперёд. В неё словно вселился неведомый дух. Она цеплялась за ветки, спотыкалась о булыжники и массивные корни дубов, погрязала в болоте, обжигала ноги и руки о крапиву. Она неслась сквозь лес подобно призраку, но преследователь не отставал от неё. Чего же он от неё хотел? Почему не убил сразу, на месте? Он мог выстрелить в любой момент и наверняка задел бы… Да, а ведь он пытался! Она помнила шум пальбы, видела пролетающие мимо неё пули, разрывающие воздух… Что ему стоило просто пристрелить её сразу? Или – хотя бы – выстрелить в ногу, чтобы заставить остановиться? Раз он хотел убить её или, по крайней мере, остановить – зачем тянул?

Катя дождалась, когда жильцы выйдут, схватила одежду и спряталась за ширму. Вряд ли ею здесь пользовались: вид у ширмы был такой, словно её только что достали из пыльного чердака. Отец и сын жили здесь одни? Она не видела здесь женщин, и они ни о ком больше не упоминали. Но откуда же они взяли женскую сорочку? Может быть, она осталась от жены Михаила или… матери?

Мысли о друзьях терзали её, и она хотела отвлечься от своих страхов. Девушка вышла на крыльцо и заметила Матвея: он сидел на пеньке, читая книгу «Данко». В его тени устроилась маленькая белая козочка. Катя боялась приблизиться – ей довелось видеть коз и других парнокопытных только в зоопарке – и застыла на расстоянии десяти шагов.

Парень сразу почувствовал её присутствие и оторвался от книги.

– У тебя боязнь коз? – поинтересовался он.

– Нет, – покраснела она. – То есть, не только коз. Я всех животных боюсь.

Матвей выглядел несказанно удивлённым.

– Почему это?