Даниил Сарана "Первый генерал"

Несколько секунд Смирнов просто стоял не двигаясь, в шоке от случившегося и не зная, что делать дальше. Затем развернулся и прошел в лесок, пытаясь вспомнить, говорил ли Олег как деактивировать меч – не вспомнил, но меч, возможно сам понял, что больше не нужен и трансформировался назад в сваренные кусочки арматуры.

Пер быстро сунул их в карман и аккуратно обойдя трупы, стараясь при этом на них не смотреть, бросился подальше от этого места. Испугавшись ехать на общественном транспорте, отправился домой пешком, спрятав руки в карманах и пытаясь хоть как-то уложить в голове то, что только что произошло с ним. Его накрывала то внутренняя волна счастья, от того что он остался жив, то внутренняя волна ужаса, он убил людей и его обязательно найдут. А еще, он не чувствовал никаких признаков ломки и даже хотел было выбросить бутылочки с жижей, но быстро передумал.

Через два часа он добрался домой и скинув куртку, принялся ходить взад-вперед по комнате в ожидании Славика, снова вернулись первые признаки ломки, тревожность, беспокойство и то, что в определенных кругах называется изменой. Он то садился на кровать, то снова вскакивал, принимаясь ходить туда-сюда, то шел к столу чтобы попить воды из бутылки, то шел к умывальнику и тщательно умывал лицо и руки. Потом снял всю одежду и сложил в пакет, чтобы завтра отдать Томиной бабушке для стирки. У нее была старенькая стиральная машина, в которой она стирала многим жителям их барака, в обмен на небольшую материальную помощь, затем парень тщательно помылся сам.

А еще через час вернулся Славик, с пакетами полными кое-какой едой и другими ингредиентами для приготовления домашнего наркотика, и ужасной историей о том, что сегодня с ними произошло на репетиции.

Глава 4.

«Че Гевара» группа Славика, репетировала в гараже, принадлежавшем Сергею Миронову, ударнику группы, которого все друзья называли просто – Серега Ударник. Гаражный кооператив находился на северной окраине города и добираться туда общественным транспортом было проблематично, из-за пробок и редко ходящих автобусов. И раньше хоть один, а то и двое из участников постоянно опаздывали, задерживая репетицию и остальных музыкантов, поэтому, как-то раз, группа решила, что единственный обладатель автомобиля, Серега, будет заезжать за всеми остальными, благо почти все жили рядом с центром, кроме самого Сергея.

Добродушный ударник тогда нехотя согласился, он был очень добрым и улыбчивым парнем, не много стеснительным, что присуще некоторым полным людям. Ребята доплачивали ему за бензин, что естественно, но это не уменьшало его моральный дискомфорт от лишней езды по забитому трафиком городу.

По пути с работы Серега, работавший на пол ставки до обеда, грузчиком в магазине, заезжал за остальными участниками группы, и они все вместе ехали в гараж. Дом где проживал Славик, был последним по маршруту и бело-грязный, видавший лучшие годы «Хайс» заезжал за ним и Томой, около четырех часов.

По дороге до гаража ребята обсуждали предстоящий в июле рок-фестиваль во Владивостоке. Им предстояло исполнить на нем три своих песни и нужно было определится какие именно. Большинство текстов песен для группы писал именно Вячеслав, но в этот раз он попросил ребят попробовать придумать песню специально для фестиваля, песню которая прозвучит третьей по счету.

– Протестные и политические петь нельзя – говорил он – поэтому мы и везем лирику, но я хочу, чтобы мы исполнили последней такую песню, чтобы она была как бы ни о чем, любовь и все такое, птички какие-то, но, чтобы все зрители поняли, что это песня про протест, про то, что надо менять власть, про перемены, понимаете? Чтобы интуитивно всем зрителям было ясно, о чем именно песня, но, чтобы цензоры, читая текст не могли ни к чему придраться. Я уже неделю пытаюсь придумать, пока никак, ерунда какая-то выходит, может у вас получиться?

Возможный текст этой песни, ребята и обсуждали весь оставшийся путь до гаража, занявший почти сорок минут, несмотря на то, что час пик в городе еще не наступил.

«Хайс» гремя, на выбоинах и колдобинах, давно требовавшей внимания подвеской въехал на территорию ГСК и свернул в свой ряд, и тут же Серега резко нажал на тормоза. Впереди, возле распахнутых настежь дверей одного из гаражей, стояли две машины, полиция и скорая. Стоящий возле служебной машины полицейский поднял руку и помахал призывным жестом, Сергей нажал на педаль газа, и машина медленно поехала в его сторону. Не доезжая до зеленых дверей, открытого гаражного бокса, они остановились, Серега опустил окно, ожидая полицейского. Тот отбросив в сторону сигаретный бычок, неторопливым шагом подошел к водительской двери, лычки на погонах говорили о его звании – сержант.

– Че здесь делаем? – строго спросил он, заглядывая в салон микроавтобуса и на секунду останавливая цепкий взгляд на каждом человеке, находящемся внутри.

– Здравствуйте – вежливо ответил барабанщик группы – едем в гараж, гаражный бокс номер сто девяносто шесть, он принадлежит мне, есть документы на него, показать?

– Че вас так много?

Серега не много замялся, и полицейский отступил на шаг, положив руку на короткоствольный автомат, висевший у него на плече.

– У нас музыкальная группа – быстро выпалил Славик с переднего пассажирского сиденья. – мы репетируем в гараже постоянно, через день почти, у нас скоро выступление во Владике, надо готовиться, чтобы не посрамить честь города – закончил он, широко улыбнувшись полицейскому. Славику часто казалось, что спецслужбы за ним следят и когда он увидел тормозящего их машину полицейского, в первые мгновения немного струхнул, но затем сумел взять себя в руки.

– Че за группа? – спросил сержант, лицо его немного расслабилось, но руку с автомата он все равно не убрал.

– Рок – группа – Славик решил от греха подальше не упоминать ее название, все что связанно с революционерами, могло вызвать лишние подозрения, ведь борьба с властью самое ужасное преступление в Федерации, а Че Гевара, в реальной жизни хоть и боролся против империалистов, капиталистов и прочей западной сволочи, как часто говорили в государственных СМИ, все-таки был в первую очередь, революционером – мы иногда играем на набережной у «Ерофея», дворец русского хоккея, который – добавил Слава, постаравшись придать своему голосу подобострастную, законопослушную интонацию.

– Ааа – протянул полицейский, убирая руку от оружия, – видал вас несколько раз, гулял там, даже как – то раз денежку перечислил – он улыбнулся – То есть вы репетировать едете?

– Да. – облегченно в унисон ответили Славик и Серега.

– Понятно. Короче, проезжайте к своему боксу, паркуйтесь и вы двое – он ткнул пальцем в сторону водителя и Вячеслава – бегом сюда, нам нужны понятые. Так, формальности, распишитесь и свободны. Закончим, потом будете репетировать. – он отвернулся и пошел к скорой помощи, стоящей у открытого бокса.

Серега переключился с парковочного режима и «Хайс» тихонько поехал. Стоявшая прямо перед открытым гаражом, скорая, серая буханка с красным крестом, не давала возможности увидеть, что происходит внутри.

– Я знаю хозяина гаража – произнес Сергей, когда автомобиль остановился возле нужного бокса – помогал ему как-то машину делать, нормальный вроде парень.

Группа выбралась из машины, ударник открыл их помещения для репетиций, и они со Славиком пошли назад к полиции, а остальные ребята отправились внутрь гаража, настраивать свои инструменты и ждать друзей.

Пройдя мимо пяти боксов, ребята остановились перед скорой и распахнутыми дверьми, им было любопытно и страшно одновременно.

– Ну идем.

Парни протиснулись между скорой и воротами и зашли внутрь.

– Здравствуйте…

И тут же выскочили оттуда.

– Твою мать – Славик прижался к двери, стараясь сдержать содержимое желудка. Серега весь бледный, жадно глотал ртом воздух.

Из ворот, с ухмылкой на лице вышел уже знакомый им сержант:

– Че вы как телки? Музыканты, мать вашу. Отдышались? Давайте заходите, мы уже сорок минут там и ничего, а нам еще журналистов ждать.

Ребята переглянулись, сделали пару глубоких вдохов и снова вошли в гараж.

Машины в гараже не было, возле стен приютился разный, обычный для таких помещений хлам, стертые почти до лысины колеса, пустые канистры, инструменты, горы тряпок и разного мусора. К противоположной от входа стене было прибито голое тело. Как на распятии, руки в стороны ноги вместе. Живот был вспорот и его содержимое было аккуратно разложено у ног жертвы, в глаза мужчины были воткнуты шприцы, а рядом с головой на бетонной стене, кровью были выведены латинские буквы S и R, и еще какие-то непонятные письмена. В гараже стоял приторный запах, Славик сразу вспомнил, детство, родительский дом и как они с отцом разделывали свинью. Помимо встретившего их на улице сержанта в помещении находился еще один полицейский, лейтенант, судя по погонам, врачей не было, наверное, сидели в скорой, спасать тут уже явно было некого.

– Понятые – начал лейтенант, едва посмотрев на ребят – музыканты хреновы, погибшего знает кто-нибудь?

– Это Витек – сказал Серега, не отрывая испуганного взгляда от тела – фамилию не знаю, мы просто соседи по гаражам. Он как-то просил помочь ему тачку починить. Кстати машины здесь нету, белый «пробокс», надо в розыск подать, может убийца угнал ее. – Серый повернулся к лейтенанту.

– Ты меня учить, что – ли будешь, что мне делать? – полицейский продолжал что-то набирать в планшете, который он держал в руках – Сейчас медики анализ крови доделывают, но я и так знаю, что он покажет – убитый наркоман, соответственно никакого дела не будет и в розыск ничего объявлять не будем. Вместе кололись? – неожиданно выпалил он, резко посмотрев на Сергея.

– Нет – замешкался на мгновение тот – я не наркоман, я даже не знал, что он наркоман – Серега кивнул на тело – да мы здоровались только, если я бы знал, я бы доложил куда следует – парень старался не подавать виду, что волнуется.

Славика прошиб пот, он смотрел в одну точку на полу и думал о том, что репетиции сегодня уже точно не будет, да и свободы ему, наверное, точно не видать, хорошо если не убьют.

– Короче давайте свои документы – лейтенант повернулся к ним – запишем ваши данные, как понятых и валите отсюда, пока я не передумал и у вас анализы не взял, музыканты, бля.

Ребята достали свои идентификационные карточки и протянули их полицейскому, Славик тяжело вдохнул и начал нервно оглядываться. Полицейский приложил одну карточку к планшету, там, что-то пикнуло и он протянул карту Сереге, приложил следующую, прозвучал немного другой звук. Лейтенант поднял взгляд на Славика: – Не наркоманы говоришь? Кто-то пару лет назад с рехаба вернулся? – полицейский пристально смотрел в глаза парню. Сержант, который до этого безучастно осматривал содержимое гаража, оторвался от своего занятия и передернув затвор на Калашникове, на всякий случай, направил его на ребят.

– Я – Славик замялся, его сильно трясло, сделав глубокий вдох он собрался с силами и продолжил – я вылечился. В рехабе, строил новую ветку БАМа. Я больше не употребляю, это была ошибка молодости и я вылечился, я голосую за верховного правителя – зачем-то добавил он, дрожащим голосом.

– Это же хорошо, хорошо, что вылечился. Тебе теперь и тест не страшно сдать? – с улыбкой спросил лейтенант, за каждого сданного в рехаб наркомана сотрудникам полиции полагалась не большая премия, и судя по улыбке офицера он чувствовал, что уже ее получил. Снаружи громко зашуршали шины по гравию, кто-то остановился недалеко от гаража, хлопнула дверь автомобиля.

– Сержант глянь кто там? – бросил полицейский и обращаясь уже к ребятам – В скорой есть все оборудование, десять минут и тест готов, сразу видно будет употребляли ли вы в течении месяца или нет.

Славик опустил взгляд, мысли метались в голове пытаясь найти приемлемый выход из ситуации: – Может предложить взятку? Так за это тоже могут посадить.

– Журналисты приехали – сержант протиснулся мимо скорой и дверью, а за ним вошла красивая девушка, обладательница почти идеальной фигуры и лучезарной улыбки. Корреспондент, Славик ее узнал, она постоянно мелькала в передаче «Криминальное происшествия», которые выходили на местном телеканале.

– Я знаю, что вы наркоманы, прям чую – лейтенант подошел к ребятам вплотную – и я хочу, чтобы вы знали, что я это знаю, а теперь пошли на хрен отсюда, гавно ходячее, скажите спасибо, что я убийствами занимаюсь, а не вами. – и лейтенант безразлично отвернулся к своему коллеге и красивой журналистке – Привет Юлия, сногсшибательна как всегда, рад тебя видеть. Сержант, узнай че там у врачей, тест жертвы готов?

Серега, никогда в жизни не употреблявший наркотики, хотел было что-то возразить, но Славик сильно дернул его за рукав. Ребята протиснулись между воротами и скорой, мельком взглянули на готовивших оборудование для съемки, оператора и звукача местной телекомпании «Провинция» и отправились к своему гаражному боксу. Микроавтобус съемочной группы припарковался параллельно скорой помощи, перегородив ребятам единственный выезд, поэтому парни решили, что ничего не остаётся как идти и репетировать.

Только репетиция сегодня не задалась, Слава, каждое мгновенье ждавший, что лейтенант передумает и за ними сейчас придут, то и дело забывал текст, а Серега, находясь под впечатлением от увиденного, не попадал в бит.

Минут через сорок бесплодных попыток хоть что-то сыграть нормально, Вячеслав выругался, снял гитару, приставил ее к стене и сел в старое кресло, закрыв глаза.

– Томачка, милая, сходи покури пожалуйста на улицу, да глянь, что там происходит? – уставшим голосом, не открывая глаз, попросил он свою девушку.

Молча кивнув Тома вышла из бокса, тихонько прикрыв за собой дверь.

– Все уехали, гараж закрыт и обклеен желтыми лентами – сказала она, вернувшись минут через пять.

Славик облегченно выдохнул, открыл глаза и приподнялся в кресле.

– Отлично – весело воскликнул он. Никакого желания продолжать репетицию не было, а хотелось только уколоться, поэтому он продолжил: – Короче, пока менты не передумали и не повязали нас всех, надо валить, порепетируем послезавтра, а завтра в обед встречаемся на набережной, как всегда по расписанию.

В целях безопасности конечно, лучше было бы не появляться пока ни здесь, ни на набережной. Ведь Славик сам рассказал сержанту где они играют, но другого заработка у них не было, а деньги были нужны постоянно, поэтому и выбора у них особо не было, оставалось только надеяться, что если их не стали проверять сразу, то и наследующий день про них не вспомнят.

Ребята убрали инструменты и погрузились в микроавтобус, для обратного рейса, теперь уже по домам. Славик попросил Серегу, что бы тот довез их с Томой до района ДОСов. Там находилась аптека, в которой Слава закупался, когда нужно было варить самостоятельно. Провизор работавшая там, постоянно предлагала, справиться с его болячками, покупкой разных биоактивных добавок, решить жизненные проблемы посещением семинаров, просветленных гуру, как она выражалась, но главное, она никогда не задавала лишних вопросов. Славик активно улыбался, охотно брал брошюрки, которые ему предлагали, кивал головой, обещал сходить на семинары, и покупал нужные ему лекарства, набор которых, у другого провизора – активиста мог бы вызвать не нужные подозрения.

Пока Славик был в аптеке, Тома сходила в хозяйственный магазин «Верный труд», расположенный по соседству. Закупившись всем необходимым, кроме жижи, за которой поехал Пер, они пошли на остановку и на маршрутке поехали домой. Славику не терпелось рассказать Перу, про случившиеся с ними сегодня, вид торчавших из глаз несчастного шприцов, все еще стоял у него перед глазами, но еще сильнее ему хотелось по быстрее сварить и уколоться.

Глава 5.

Позже вечером, когда жажда наркотика была удовлетворена, Слава, потягивая пиво из пластикового стаканчика рассказал Перу о происшедшем сегодня в ГСК. «Каша» угнетала чувства и ощущения, поэтому рассказ получился не такой яркий как ему хотелось бы. Пер слушал рассеянно. Ему тоже ужасно хотелось поделиться своей историей, но он решил этого пока не делать, он доверял Славику, но не думал, что тот поверит в историю про святящийся меч, разрубающий человека на пополам, избранность и войну со злом, он и сам то, еще не до конца осознал реальность происходящего, поэтому сначала хотел поговорить с отцом Александром.

Около десяти вечера Тома ушла к себе, сегодня по телевизору шел какой-то старый, хороший фильм, который они с бабушкой хотели посмотреть, предварительно сбегав в магазин еще за двумя баллонами с пивом, один забрала с собой, другой оставила ребятам, на прощание чмокнув в губы своего возлюбленного, а Пера потрепав по голове.

Славик разлил по мнущемся от любого прикосновения стаканам пиво, отдал один другу и погрузился в размышления. Минут через пять, сделав очередной глоток, собравшись с мыслями, он повернул голову к Перу:

– Тебе нужно вернуться. – губы ворочались не охотно. – Слышишь? Братка?

Смирнов оторвал пустой взгляд от заполненного на половину стакана и непонимающе уставился на друга.

– Тебе нужно вернуться – повторил Славик – Домой, понимаешь? К отцу.

Пер захлопал глазами и сжал губы, казалось он готов расплакаться:

– Ты меня выгоняешь?

– Да нет, братан. Ты че? Мой дом всегда открыт для тебя. Дело в другом. Я все продумал. – Славик поставил стакан на столик, взял бутылку и долил себе пива, от былой заторможенности и вялости не осталось и следа. – Так дальше жить нельзя, рано или поздно нас либо поймают менты или казаки, либо этот сумасшедший псих доберётся до нас. Мы должны действовать сами, понимаешь? Безумству храбрых поем мы песню. Свобода или смерть.

Пер не хотел понимать и слабо покачал головой. Разговор этот ему совсем не нравился и более того пугал его.

– Нельзя дальше так жить – продолжил Слава, он выпрямил спину, а взгляд его устремился в окно, казалось, что он мысленно перенесся куда-то в другой мир. – Хватит терпеть это, эту систему, эту власть, она убивает и нас, и весь народ, и всю страну! – он снова повернулся к Перу – нам нужна революция, ждать больше нельзя и начать ее должны мы!

– Мы? – тихо повторил Пер.

– Да мы. Я устал ждать, когда ее начнет кто-то другой, так можно вечность ждать и не дождаться.

– И как мы ее начнем?

– Смотри, я все продумал. Ты вернешься домой, освоишься немного, месяц, два, а потом в определенное время откроешь нам ворота, и мы попробуем захватить город, администрацию, штаб, захватим дом народной информации и обратимся к народу страны, с призывом поднять революцию.

– Все входы в центр охраняются полицией, думаешь вас не заметят, да и сколько вас? Мы с тобой? Нас просто застрелят на входе.

– Есть люди которые думают так же как я, их много, мои знакомые и я уверен много других. На каждой кухне вечером говорят, как все достало, нищета, репрессии, вранье. Просто нужен ветер, который раздует эти тлеющие угольки. У меня есть группа готовая действовать, к августу найду еще верных людей. – Славик не рассказывал раньше другу, про свой кружок (так он его называл) революционеров, на котором они обсуждали планы и способы свержения власти, в кружке помимо него состояли еще одиннадцать человек, друзей и старых знакомых Вячеслава. Кружок существовал уже два года и собирался раз в месяц, на собраниях они много разговаривали, бухали и мечтали о прекрасной стране, которую они построят после революции. Стране полной свободы, с равными возможностями для всех граждан, стране население которой будет процветать.

– Где я там буду брать, чтобы употребить? – этот вопрос волновал Пера больше, чем все революции в мире вместе взятые.

– Ты же сможешь приезжать ко мне, вам центровым нет проблемы в передвижении. Возьмешь машину у отца и через пять минут ты здесь, а у меня уже все готово. Да я думаю, что и там можно достать. – Слава старался говорить убедительно, все, о чем он мечтал зависело от согласия Пера. Славик был готов скорее погибнуть в этом восстании, чем жить в постоянном страхе, хотя он прекрасно понимал, что шансов захватить город мало, но его это нисколько не волновало, главное начать, а там будь, что будет, считал он.

– Мне нужно подумать, пару дней – произнес после непродолжительного молчания Пер.

– Хорошо, конечно братан – Славик широко улыбнулся, стараясь скрыть свое разочарование. Он хотел было напомнить другу, что тот уже давно живет за его счет, но благоразумно решил пока не давить, добровольные помощники всегда лучше подневольных. – Ну че, давай стакан, еще по пивасу?

Ребята допили пиво, разговаривая о всяких мелочах и улеглись спать.

Обычно Пер засыпал моментально, но сегодня он долго ворочался, но сон все не приходил. Сказывались впечатления прошедшего дня. Жизнь его кардинально менялась и, видит бог, он к этому совершенно не готов. Днем, волшебным мечем он убил двух человек, а вечером Славик предложил ему вернутся к отцу. И второе волновало его не меньше чем первое, а может и больше, в конце концов убивая тех отморозков, он спасал собственную жизнь, а возвращение домой могло полностью поменять эту самую, ставшую уже привычной, жизнь.

Революция. Сколько совместных распитий пива, было проведено под разговоры о ней. Славик давно бредил этой идеей, а вот Перу было все равно, плевать он хотел на революцию, он конечно понимал, что в стране все плохо и дальше будет только хуже. Ему тоже хотелось перемен, но лучше было бы, чтобы это произошло само собой, без его непосредственного участия. Жизнь его текла размеренно, все было стабильно, да бывали дни без употребления из-за невозможности достать, но в целом это случалась не часто, а возвращение домой грозило прервать эту безмятежную жизнь. Менять что-то было страшновато.

Хотя когда-то давно именно неприятие размеренное и скучной жизни привело его сначала к употреблению наркотиков, а потом и бегству от семьи и надоевшего, казавшегося тогда таким тупым, существования.

Раньше Пер жил в центре, в огромной красивой и дорогой квартире, полной разных антикварных ценностей, позолоты и скорее похожей на музей, чем на то место где постоянно живут люди. Семья их жила не только в этой квартире, еще у них был загородный дом в супердорогом элитном поселке «Золотая Ривьера», который окружала стена еще больше той, что сейчас отделяла центр от остального города. Они часто путешествовали заграницу, в Америку и Европу, вещи не доступные большинству жителей Федерации, максимум, что могли позволить себе обычные жители их города – это съездить на теплоходе, через реку в соседний китайский город Фуюань, где могли провести не дольше двух дней. Но их семья не относилась к большинству обычных граждан.

Отец Пера был губернатором Края уже много-много лет. Полное имя Пера, данное ему при рождении было Сидоров Супермен Петрович. Такое не обычное имя, вопреки мнению отца, и принятым традициям, мальчику дала мать, невероятно красивая и невероятно сумасбродная девушка, помешенная на запрещенных голливудских фильмах. Юлия Александровна Гриндберг (в девичестве), была дочерью председателя Главной Театральной Комиссий Федерации и звезды отечественного кино, родители конечно хотели найти для нее жениха из московской творческой среды, но упрямая Юля выбрала молодого и наглого заместителя губернатора далекого дальневосточного края, и родителям оставалось только согласиться с ее ошибочным, на их взгляд, выбором.

Отец Пера любил ее безумно и соглашался почти на все ее прихоти, пожелания и капризы, политически подозрительный тур по городам вражеской Америки? пожалуйста, розовый БМВ с аэрографией радуги на багажнике? пожалуйста, назвать новорожденного сына Суперменом? С психами, криками и битьем посуды, но все равно, пожалуйста. Только длились эти «пожалуйста», до поры до времени.

Однажды в столице, на торжественном приеме у Верховного, она, специально или невзначай ляпнула, дескать не пора ли тому на покой, мол нельзя так сильно напрягаться и усердно работать в его то возрасте. На следующий же день, в интервью на центральном телевиденье, Смирнов Петр Дмитриевич объявил, что его любимая жена повредилась в уме, маниакально – депрессивный психоз со склонностью к суициду. И она навсегда переехала в их загородный дом, за территорию которого ей было запрещено выходить. Пер иногда навещал ее в этой золотой клетке, а вот отец, на сколько он знал, никогда там больше не появлялся. Спустя несколько лет, Пер ушел из дома сам. Предатель, так он однажды назвал своего отца, за пару дней до того, как покинуть дом, предатель семьи и любви.

Детство мальчика было безоблачным и вполне счастливым, он ни в чем не нуждался и все его прихоти всегда исполнялись, будь то сладкий торт или необычная игрушка. Но когда он закончил школу, получив в подарок от родителей двухнедельный тур по Карибским островам, на праздничном, по этому случаю, ужине, отец объявил ему, что тот поедет учится в столицу, в академию службы безопасности, самое крутое в Федерации заведение для детей крупных чиновников и силовиков.

Только у Пера тогда были другие планы. Мальчик прекрасно понимал, что таких как он, в этой академии, а тем более в Москве полно. А здесь в городе он будет единственным, главный мажор края, так сказать. Не надо будет напрягаться по учебе, и можно будет тусить без остановки. Ходить по ночным клубам он начал еще с девятого класса, со своими старшими друзьями. Там же он впервые попробовал алкоголь. Ребята, тоже дети чиновников и силовиков, которым было по двадцать – двадцать пять лет, охотно общались с четырнадцатилетним Пером. В клубах он был окружен всеобщим вниманием и в его присутствии всегда царило безудержное веселье. Именно тогда ему первый раз захотелось попробовать, что – то посильнее алкоголя. На ночных покатушках по городу, девушки, значительно старше его, охотно садились в его автомобиль, огромный черный «крузак», выполненный по спецзаказу с белой наклейкой «Патриот» на заднем стекле, и вели себя с ним, как с взрослым. И если бы гаишники хоть раз рискнули остановить этот автомобиль, могли бы увидеть там много интересного.

Нет, Пер точно не хотел лишится всего этого, и оказаться в академии, где первые два года нельзя покидать территорию учебного заведения, где никакие знакомства и связи не работают. Там готовится будущая элита страны, там преподаватели не бояться студентов – детей крупнейших чиновников, потому что боятся Верховного, который, с присущим ему косноязычием сказал, что: «В этой академии все дети, все ученики, просто ученики, а не дети кого –то там, и тот, кто будет им помогать, быстро окажется далеко внизу, в местах не столь приятных».

Конфликт в то лето, с отцом вышел сильный, с криками и взаимными оскорблениями. Пер ушел из дома и неделю жил у одной из своих подруг, дочери министра здоровья края. Отец наверняка знал где он, но вначале не делал попытки вернуть сына, лишь через семь дней, после слезных просьб матери и консультации в АВ[1 - АВ – администрация Верховного правителя], пришел на квартиру и примирительно разрешил поступить в любой ВУЗ города. Пер выбрал Государственный Университет Плана и Законотворения, факультет Законодательный, в будущем он хотел быть назначенным депутатом, работа где ничего делать не нужно, а платят много.

Так, вспоминая свою прошлую жизнь, Пер погрузился в сон.

Проснулся он, когда солнце уже заливало светом комнату, он понял, что кто-то отдернул обычно всегда закрытые по утрам шторы. Первой мыслью мозга, при пробуждении ото сна, уже многие годы была: Есть ли доза? Вспомнив, что сварили они вчера много, хватит на несколько дней, Пер успокоился и снова закрыл глаза. Внезапно он вспомнил что, перед тем как проснуться, сквозь сновидения, он слышал, как непривычно скрипнула дверь, затем последовал непривычный скрип полов. В таких домах полы скрипят постоянно, он к этому давно привык и давно не замечал. Но сегодня услышал этот звучавший по-новому скрип, даже сквозь сон. Пер открыл глаза и уставился в стену. Затем резко сел, повернув голову и чуть не ударился лоб в лоб с человеком.

– Черт! – заорал он, и прижался к стене, за чем – то прижав одеяло к груди. Человек в примирительном жесте, показал Смирнову свои ладони и усмехнувшись, сел на заранее поставленный возле дивана деревянный стул.