Мыс Конушинская Корга
Валерий Викторович Бронников
О повести ёмко и коротко сказала Тамара Сараева: «Настоящая красивая повесть о Крайнем севере, о людях, их труде, заботах, охоте, рыбалке и несении службы. Временами при чтении становится просто страшно, когда в шторм Чайкина не отпустила сына с малознакомыми людьми в море, а моряки в тот раз погибли. Или, когда старший брат увлёк младшего на плоту переплыть залив, случиться могло всё что угодно. Море людей забирает бесцеремонно и безжалостно».
Валерий Бронников
Мыс Конушинская Корга
Валерий Бронников родился 1 апреля 1949 года в с. Заяцкий Мыс на южном берегу Белого моря. По образованию инженер-механик по самолётам и двигателям, работал по своей профессии более 50 лет, автор многих произведений прозы и стихов, а также детской литературы. Член творческого объединения «Вашка».
От автора:
О повести ёмко и коротко сказала Тамара Сараева:
«Настоящая красивая повесть о Крайнем севере, о людях, их труде, заботах, охоте, рыбалке и несении службы.
Временами при чтении становится просто страшно, когда в шторм Чайкина не отпустила сына с малознакомыми людьми в море, а моряки в тот раз погибли. Или, когда старший брат увлёк младшего на плоту переплыть залив, случиться могло всё что угодно. Море людей забирает бесцеремонно и безжалостно».
Эта повесть об одной из многочисленных метеорологических станций, расположенных вдали от людей и посёлков. В трудные послевоенные годы люди умудрялись жить и выживать почти без связи и транспорта в суровых климатических условиях Заполярья, растить и воспитывать детей, учить в школе, уметь находить между собой психологическую совместимость, проявлять доброту и взаимопомощь, добывать недостающее пропитание, а в целом оказывать огромную помощь всем, кто нуждается в сводках погоды и прогнозах на просторах необозримой тундры и других краях Великой страны.
С уважением к читателям: Валерий Бронников.
Мыс Конушинская Корга сверху выглядел, как ястребиный клюв, выдаваясь далеко в Белое море и образуя своеобразную бухту, где порой во время шторма отстаивались рыболовецкие шхуны и прочие суда, застигнутые непогодой в пути.
Морские течения выбрасывали в этом месте на берег различный хлам в виде брёвен, другого деревянного плавника, остатков бывших судов, огромных торфяных бугров и другой разной мелочи от живых рыб и их скелетов, крабов, медуз, сетных поплавков и до разного хлама, выбрасываемого с морских судов в море. Всё это застревало в валунах и гальке, собранных в этом месте громоздящимися льдинами при приливах и отливах. А сам мыс, являясь препятствием для течения, вызывал вокруг себя бурлящий поток, особенно при отливах, с образующимися огромными волнами даже в штиль. Мыс этот не единственный, на конце он имел три «головы», как у дракона. Две из них: Большой мыс и Маленький образовывали внутри бухту, а третий мыс безымянный затапливался водой во время приливов.
Так выглядит мыс на спутниковой карте в двадцатых годах двадцать первого века.
«Тело» Корги имело площадь более футбольного поля с внутренней лахтой, заливаемой при полном приливе водой.
С середины двадцатого века вёлся здесь лов беломорской селедки, особенно в самые трудные военные и послевоенные годы, когда стране недоставало продовольствия и использовалась любая возможность пополнить закрома за счёт морских запасов.
Рыболовецкий колхоз забросил сюда на двухмачтовых ботах всё необходимое для лова рыбы и маломальского обустройства для временного жилья.
На Конушинской Корге имелась метеорологическая станция, но располагалась она не на мысе, а на тундровой торфяной возвышенности. На весь штат возведён один дом с жилыми и служебными помещениями. В стороне располагалась метеорологическая площадка для наблюдений за погодой. Вот и весь комплекс застройки! А дальше располагалась необъятная тундра с ерой, низкорослым кустарником, и болотами на много вёрст.
Так выглядел мыс в середине двадцатого века.
Виктор Алексеевич Чайкин – начальник метеостанции. Он здесь и Верховный правитель, и главная рабочая сила, и судья, и прокурор, и вообще человек, который принимает решения и отвечает за существование самой станции. Начальство далеко, пешком не дойти и быстро не приехать. Связь только по радиостанции, которая появилась совсем недавно, да имеется обычный полевой телефон для связи с ближайшими посёлками, на который надежды совсем мало. Любая пролетающая куропатка зачастую обрывает провод, и тогда телефонная связь вовсе отсутствует.
Главный заместитель из постоянного штатного состава – жена Елизавета. Остальные штатные члены временные и подолгу в этом забытом Богом месте не задерживаются. Война закончилась, в приказном порядке здесь оставить работать никто не может, а добровольно сюда не каждый захочет поехать. Для такой жизни годятся больше люди холостые и не требовательные к бытовым и прочим условиям.
У Чайкиных здесь имелась семья из шести человек. Четверо детей только-только подрастали, а в школу ходил только один и тот на зиму переселялся к бабушке в деревню за несколько сотен километров.
Елизавета Дмитриевна что-то рассматривала через волномер в море. Волномер – это тот же бинокль, только с одним окуляром и закреплённый стационарно, чтобы имелась возможность снимать показания высоты волн.
– Витя, – сказала она, когда зашла домой, – По морю движется целая флотилия лодок и, похоже, намеревается прийти прямо к нам.
– Может, рыбаки. Груз завезли давно, а рыбаки пока в поле зрения не попадали. Лето короткое, им надо не только наловить рыбы, но и обустроиться. Жилья хорошего нет и вообще ничего нет, только то, что лежит на Корге в куче под брезентом. Как они тут будут приноравливаться к нормальной жизни – не знаю. На станции лишнего места нет, ну, один-два человека могут разместиться, а тут целый флот! Правда, склад, который построен ранее, от ветра защитить может.
– Не наше это дело. Их кто-то послал, тот и должен за всё отвечать. Время не простое, страна разорена, продовольствия нет. Рыбаки живут по всему побережью. Слухами земля полнится. Мы хоть и живём обособленно без связи с внешним миром, но слухи всё равно доходят. Пусть приспосабливаются! Зимой они тут жить не будут, а летом холостые парни могут жить и в палатке. Будут жить, как наш Ванька, приспособился и живёт на станции. Работник он не ахти какой, но работу выполняет, не жалуется.
– Приспособятся, раз едут, значит, знают зачем и для чего, – заключил Виктор.
Между тем флот приближался. Можно без бинокля разглядеть карбаса под парусами. На улице почти полный штиль, паруса обвисли. Люди в лодках гребли вёслами, помогая судам продвигаться вперёд. Иван Сахаров и ребятишки отправились на мыс поглядеть на гостей. Иван оказался здесь после школы. Сначала его приняли на летний сезон, а потом он и сам не захотел покидать станцию и остался работать штатным сотрудником без специального образования. Парень и сам чувствовал, что где-то пристраиваться надо. Специальность вдали от города не приобрести, а бедность матери не позволяла куда-либо ехать. Отец после войны не вернулся, а на руках у матери ещё двое, кроме него. Многие семьи остались без отцов. Забирала мужчин не только война, но и обычный морской промысел. Нет-нет да кто-нибудь исчезал навечно в ходе промысла. Колхозу «Полярный» дано задание увеличить объём добываемых морепродуктов. Сверху спустили план, который надо как-то выполнять. Пришлось колхозному начальству сколачивать новые бригады и распределять их по всему побережью Белого моря, вплоть до Кольского полуострова и островов Шпицбергена, а уж про Канин Нос и говорить нечего. Тут промысловые суда обосновались давно, ловили рыбу сетями-дрифтерами, продольниками, неводами и другими способами, добывая не только сельдь, корюшку, сайку, навагу, но и треску, сёмгу, морского зверя, белух и вообще всё, что даёт море.
– Я насчитал двадцать четыре карбаса! – воскликнул самый старший из детей Вовка, – А остальная мелюзга, – показал он на младших братьев и сестрёнку, – И считать не умеет.
У нас никогда не было столько кораблей!
– Не было, теперь будут, – здраво рассудил Иван, – Бота к нам приходят, самоходные плоскодонные баржи приходят, на карбасе тоже человек приезжал из деревни. Теперь целая армада пришла.
Карбаса между тем стали причаливать к берегу, но не со стороны бухты, а прямо из моря. Люди тут же выходили и дружно по одному стали затягивать свои «корабли» на берег, чтобы морской прилив на полной воде не унёс их в море.
– А у нас все пристают в бухте, там почти нет волн, – сказал на всякий случай Иван.
– Мы пока не знаем, где тут бухта, – ответил рослый мужчина и спросил, – Начальство у вас имеется?
– Начальник станции есть, он там, – махнул Иван рукой в сторону метеостанции.
–Тогда ведите наших делегатов к нему, надо доложиться.
Длинный окликнул:
– Сима, сходи на станцию и возьми с собой ещё одного человека, доложите о нашем
прибытии.
Сима Макурин имел непревзойдённый авторитет, сам белокурый, среднего роста, не красавец и не урод. Он имел непревзойдённый талант заядлого гармониста, балалаечника и балагура. Знакомиться и что-нибудь выпрашивать посылали непременно его. Уж он-то мог найти нужный подход к человеку, разговорить и незаметно перетянуть на свою сторону.
Так уж он устроен и не хотел менять свои способности. Даже бригадир не вступал с ним в спор и не командовал, понимая, что люди будут на стороне Макурина в любом вопросе.
Труд рыбака-помора тяжёл и порой неблагодарен. Находясь вдали от своих семей и являясь главными кормильцами, они оставляли все заботы по дому жене и детям. А забот таких всегда немало: содержание скота, обработка земли, заготовка кормов для личного хозяйства. Женщины со всем хозяйством управлялись и воспитывали детей.
А на промысле мужчина занимался главным делом – выполнял план по заготовке даров моря. Ложилось на его плечи и всё нехитрое хозяйство рыбака: приведение в нужное состояние всей добытой продукции, обустройство жилья, питание, ремонт снастей и много всего прочего вплоть до ремонта одежды.
Макурин с лёгкостью согласился идти на переговоры.
– А где тут у вас женщины? Я пришёл свататься, – огорошил он вышедшего на крыльцо начальника станции, – Меня зовут Сима Макурин, иначе Анисим, а как Вас величать?
– Виктор Алексеевич, я начальник станции. Вижу, что вас немало и прибыли, видать, с серьёзными намерениями.
– Так точно, будем добывать морскую продукцию, а пришли мы познакомиться и доложиться начальству. Мало ли что! Мы всё же здесь гости, а вы хозяева. С Вашего разрешения мы на Корге будем обустраиваться.
– Пожалуйста, у нас там ничего нет, только в воде стоят рейки, они вряд ли вам помешают. А чего пристали с морского берега? Там в шторм очень неуютно. Лучше суда держать в бухте.
– Мы пока не знаем, где лучше, если покажете – будем благодарны, я могу даже в знак благодарности сыграть на балалайке.
– Я потом подойду и всё покажу. А где же вы собираетесь ночевать?
– Построим избы, пока переночуем в палатках, а потом всё сделаем. Мы будем заниматься промыслом и одновременно строить. Можно к Вам обращаться за помощью? Иногда гвоздь понадобится или ещё что.
– Обращайтесь! Что в наших силах – поможем, только прошу не хулиганить.
– Нет, мы не хулиганы и не разбойники, а рыбаки. У нас дома крепкие нормальные семьи, а наша профессия передаётся из поколения в поколение, соблюдается семейная преемственность. Работаем по установившемуся циклу, строго по расписанию моря и в свои сроки. Из года в год по одному и тому же расписанию. А дисциплина у нас на высоком уровне, без разрешения старших ничего не делается, напрасно не беспокойтесь! Правда, без праздников не обходимся, но это, как у всех.
Макурин даже перевёл дух, выпалив одним махом весь ответ на интересующий вопрос. А потом сказал:
– Ну, мы пока пойдём, доложились, а остальное всё в процессе, чай, будем соседями.
Виктор обратил внимание на обувь Макурина: на ногах обуты резиновые калоши с шерстяными носками, так ходят дома по двору, но это никак не обувь рыбака. Макурин всем своим видом показывал, что находится дома и нынешняя командировка ему нисколько не в тягость.
С началом морского прилива Виктор Алексеевич пошёл к рыбакам. За ним увязались и дети. Ему и в самом деле хотелось посмотреть, как поставлены карбаса, иначе может быть беда, если подует ветер с моря.
Беспокойство Чайкина оказалось напрасным. Все лодки оказались затянуты за максимальную приливную черту или заплёсток, как называют поморы эту морскую метку.
– Потом будем затягивать воротом, его на днях изготовим.
Виктор Алексеевич оглянулся. Возле него стоял высокий худощавый человек, который продолжил:
– Я тут у них за бригадира, Николай, – сказал он и протянул руку, – Войско большое, нужен хозяйский присмотр, а за карбасы не беспокойся, мы люди привычные и с морем знакомы. Вы можете подсказать, как тут и что в ваших владениях. Мы со временем и сами всё увидим, но лучше, если знать все причуды заранее.
Виктор повёл Николая вдоль Большого мыса, рассказывая о всех течениях, отмелях и всех тонкостях судовождения в районе мыса. Прибывшие мужики на них поглядывали, но занимались каждый своим делом, без напоминаний и руководящих указаний. Стучали и топоры, возвещая о начале строительства.
– Ещё Вы мне нужны, как предсказатель погоды. Нам прогнозы очень нужны и жизненно необходимы. Наши судёнышки не могут выходить в море в любую погоду.
