Невидимый мир. Миф. Книга четвёртая
Howard Han
Миллионы хрономер Икс картографирует транспортную реальность, надеясь обнаружить Мирвар. На периферии открытой Вселенной, в магистральной артерии, советник натыкается на дрейфующий вражеский борт. Шанс, плетущий интриги за спиной Самуэля, пользуется случаем и отправляет армаде Тикитуана сигнал. Противник незамедлительно атакует Системную сферу. Перед его натиском оказывается беспомощным сам Глоцинад. Голографический мир погружается в хаос. Но большая беда не приходит одна. Пророчество Нарады сбывается. Могущественный демон с седьмого уровня расправляет плечи. Его цели амбициозны, возможности превосходят все мыслимые пределы, а таинственный союзник делает его практически неуязвимым. Удастся ли ученику странника защитить Метагалактику от невообразимой опасности? Сможет ли он уберечь психику от влияния тьмы и выйти на новый уровень осознания бытия? Останется ли Икс в живых, когда узнаёт страшную правду о двойственной природе разума, мешающей человеку обрести свободу от власти иллюзии?
Howard Han
Невидимый мир. Миф. Книга четвёртая
Глава 1
Планета Амун.
Река Каруна Сира.
Седьмой спин после вторжения Мирвара.
***
Великий исполнитель наказаний, Царь Ада и низших миров, простирающихся от земного планетарного уровня до самого дна мироздания, созерцал речной шторм. Он стоял на берегу по щиколотку в холодной грязи, растоптанной копытами амунианской скотины.
Моросил дождь, на небесах сгущались чёрные тучи. Правитель усопших впитывал энергию боли и ужаса, исходящую от бушующего потока. Настроение его ухудшалось перед лицом разгневанной природы.
– Воды Ганги священны, – пустился в мрачные думы Яма. – На ледниках Меру солнцеликий Бог Индра топит лучами неудержимой благости кристаллы замёрзшей любви. Воды стекают с вершин, сливаются в потоки и превращаются в бурные реки. Таков закон природы, непостижимый замысел Бога. Воплощение изобилия и неописуемой заботы Всевышнего о своих созданиях.
Царь Яма прищурился на водяные всполохи, вгляделся в пену, раздуваемую порывами ветра, попытался что-то разглядеть через туманную морось. Но… Ничего.
– Из духовного мира, через Вселенную, омывая Солнце и планеты, реки несут освобождение каждому, – размышлял Царь. – Господь сказал: «Среди рек я – Ганга!» – Яма прикрыл глаза и мысленно распростёрся в дандоват. – Склоняюсь к лотосным стопам, сознаю твою силу и мощь, Мать. Даже здесь, на Амуне, планете безбожников и демонов, ты не оставляешь попыток очистить грехи глупцов, потерявших связь с истинным домом. Жаль, никто не ценит твои дары.
Новый порыв ветра растрепал чёрные волны. Вновь показалось Царю, что он кого-то видел. Всё оказалась иллюзией, тенями, обманом.
– Смотрю на тебя, о Великая Ганга. Смотрю, как смотрел мириады раз: от истоков до вулканических лав преисподней, где ты, встречаясь с огнём, испаряешься, восстанавливаешь первородную структуру, чтобы вновь обрушиться снегом любви на священные вершины Меру. Смотрю на тебя и не узнаю. Скажи мне, ничтожному слуге Бога и твоему смиренному преданному, почему ты приняла такое грозное обличие?
Яма остановил ход мыслей, ушёл в тотальное слушание. На лице Царя появилась ироничная улыбка: голос Ганги не зазвучал в его просветлённом разуме.
– Впечатляюще выглядишь, Богиня. С трудом могу разглядеть дальний берег. Всегда поражала твоя способность двигать глубокими водами, равными морям. О Великая Ганга, это место – чакра тьмы? – свёл брови Яма. – Должно быть, Амун – чакра тьмы?.. Молчишь? Знаю, здесь ты не желаешь разговаривать. Возможно, не со мной. Вот с тем, кто бредёт по илистому дну в лютом холоде и мраке, ты явно пообщалась. Кто он?
Спину Царя обдало волной жара. Бушующий шторм, глиняный утёс и грязное месиво водопоя – всё озарилось золотым свечением. Чёрные воды Ганги у берега на мгновение стали прозрачными.
– Прими мои поклоны, о великий Царь, – послышалось сзади.
– Склоняюсь к твоим лотосным стопам, божественный странник, – вполоборота ответил Яма и еле заметно кивнул.
– Что привело тебя на трещину? – с интересом спросил оранжевый старик.
Верховный исполнитель наказаний расплылся в зловещей улыбке.
– Мертвец идёт. – Движением головы он указал на воду. – Я пришёл засвидетельствовать исход величайшей аскезы, неслыханной по своей жестокости и безумию.
– Так и есть, – с тревогой выдохнул Нарада.
– Ты же знаешь, я сведущ в подобных делах, – продолжал Царь. – Боль исправления – моё служение. Я вершил суд на Питри-локе, как внезапно почувствовал запредельные муки с восьмого планетарного уровня. Даже в Аду нет таких страданий, а тут Амун – планета с незначительной исправительной нагрузкой. Меня обуяло любопытство. И вот я здесь. – Яма сделался задумчивым. – Тысячи агхори приходят на эти берега: жгут мистические костры, совершают аскезы и ритуальные омовения. – Царь затих на мгновение, обратив взор к страннику. – На моей памяти всего два аскета предприняли попытку переплыть Гангу над амунианским разломом. Первый не вышел на берег, второй идёт.
– Он справился, – шёпотом сказал Нарада.
Яма поморщился от сильного порыва ветра.
– С той стороны в воду вошёл человек. Тот, кто сейчас выходит на берег, никакого отношения к людям не имеет. И дело не в том, что идёт труп, нет, сейчас я говорю о душе, которой не место в материальной иллюзии. Как и тебе, о величайший слуга Бога.
– Я выполняю важное поручение.
– Как может быть иначе, – внимательно посмотрел на старика Яма. – Сердцем понимаю – твоя миссия подразумевает страдания. – Небо разразилось громом и молнией. – Мы давно знакомы, странник! Не сомневаюсь в праведности твоих деяний и всегда смиренно выполняю просьбы. Однако чувствую, на этот раз всё не так однозначно. Вот гляжу на тебя и думаю: не созерцаю ли я проекцию?
– Ты очень проницателен, Царь. – Яма задумчиво свёл брови и прищурился. После небольшой паузы монах добавил: – Я эманировал с позволения Бога.
Новый порыв ветра хлестнул дождём по лицам собеседников.
– Прости моё невежество, – склонил голову Бог смерти.
– Это ты прости меня за смущение. Великий Царь, не могу оставить твои вопросы без ответов.
– В таком случае кто он?! – резко указал пальцем в воды Ганги Яма.
Нарада поклонился, затем коснулся лба ладонью правой руки и махнул ею в сторону собеседника.
Повелитель смерти пошатнулся от удивления. Черты лица разгладились. После некоторого замешательства он кашлянул в кулак и благостным мягким голосом спросил:
– Ты зовёшь его своим учителем?
– А разве не так? – улыбнулся Нарада.
– Верно. Для нас и всех живых существ во всех Вселенных он – учитель! О, как же непостижим промысел Господа!
– Не горячись, великий Царь. Личность, сокрытая под водой нестабильна. В ней нет мира и единства. Я веду её к освобождению.
–Нарада! Только величайший преданный, как ты, добродетель Вайкунтхи и чистейший среди всех детей Бога, может справиться с такой сложной задачей.
– Благодарю, признаюсь, дело тяжёлое и очень опасное.
– Скажи, – свёл брови Яма, – вечность тому назад ни эту ли душу я сопровождал к океану наслаждений?
– Переведи дух, Царь. – Старик прищурился в небо, а затем вновь обратил взор на собеседника. – Знание почти раскрылось для тебя. Пару глубоких вдохов, и картина полностью прояснится.
Яма повиновался и медленно вздохнул полной грудью.
–Да-а. Вижу, странник. Я часть великого процесса. Пусть мой вопрос не покажется глупым и наивным… – Владыка преисподней тряхнул головой. – Зачем я здесь?
– Любопытство, помнишь?
– Прекращай, наставник учителей, – очень по-доброму улыбнулся Царь. – Не томи. Всё сделаю.
Монах аккуратно дошагал по грязи до Ямы, встал рядом с ним и указал пальцем вверх по течению.
– Четверть йоджаны выше, по ту сторону реки, дымится в руинах амунианский аванпост. Мирвар применил там своё самое кощунственное оружие. Они называют его «Планетарный перепахиватель». – Странник неодобрительно поморщился. – Под многими хастами грунта расплющены тысячи солдат. Достань пару сотен воинов и разного оружия, перенеси прямо сюда и аккуратно разложи на берегу. Нужно создать видимость боя. Скоро прилетит патруль. Эта картина предназначена для глаз зелёных демонов.
Яма помрачнел.
– Не благоприятно беспокоить усопших.
– Нужно, Царь. Для тебя не будет последствий, – строгим голосом сказал Нарада.
– Могу я похлопотать за них?
Странник кивнул:
– Вижу твои благие намерения. За каждого помолюсь лично. Не переживай. С телами поступлю наилучшим образом, когда они закончат служение. Души перенесу на шестой планетарный уровень. Куда-нибудь в нимб луакрианской метагалактики. Пусть отдохнут десять тысяч париварт.
– Великодушное предложение.
– Считай, на договоре печать Бога. Всё с его милости. Он сейчас рядом с нами.
Яма медленно оглянулся по сторонам.
– Прости Господи, всё для тебя, ради тебя.
Правая рука Царя вытянулась в направлении, указанном Нарадой, пальцы зловеще расставились, словно когти хищной птицы. Очень далеко, на горизонте, в атмосферных искажениях, в небо взметнулись комы почвы, стволы деревьев и покорёженные конструкции разрушенного аванпоста. Следом трупы павших воинов Амуна и груда оружия были освобождены из-под завала.
Кувыркаясь в порывах ветра, армия мёртвых полетела в сторону слуг Бога, стоящих на далёком берегу. Наконец они пересекли Гангу и зависли над оранжевым стариком и хмурым мужем в бархатно-чёрной мантии.
С трупов сыпалась глина, лилась кровь и выпадали внутренности. Оружие бряцало, ударяясь друг о друга. Нарада руководил Царём, пока тот оформлял берег в соответствии с его замыслом. Когда Яма завершил, божественный странник устремил взор в мрачное небо.
– Ждёшь гостей? – спросил Бог смерти, не скрывая недовольства. Выполнять поручение ему не понравилось.
– Твоя миссия закончена, – строго произнёс оранжевый монах. – Дальнейшие события должны произойти без свидетелей.
Яма нахмурился и сложил руки за спиной.
– Сам собирался уходить. Благодарю. Отныне понимаю, что здесь происходит. Не буду мешать вам играть в игры.
– Не грусти, – улыбнулся монах, повернувшись к Царю лицом. – То непреодолимое чувство любопытства, с которым ты столкнулся на Питри-локе, шло от сердца. Господь руководил тобой, и ты послужил ему на славу.
– Даже так? Благодарю, Всевышний! – смутился Яма и поднял взгляд вверх. – Прими мои поклоны, божественный странник, – кивнул Царь и растворился в воздухе.
Нарада сделал несколько шагов к краю берега.
– Поторопить, Ганимед. Патрульный корабль уже в пути.
Вода приковала взгляд наставника. Ветер гудел в ушах, морось щипала лицо и руки. Ганга пенилась, вздымалась валами, брызгалась, скручивалась в воронки.
Спустя некоторое время что-то промелькнуло на поверхности бурлящего потока.
– Скорее, – с тревогой прошептал Нарада.
***
Никогда прежде трещина не позволяла такого. Над жутким разломом реальности Ганга была неприветлива: не шла на уговоры, не слушала речи и мольбы осмелившихся войти в её воды. Лишь самый близкий друг Бога мог позволить себе переплыть Каруну! По воле Всевышнего, именно здесь, на дне реки, существовал смертельно опасный путь на Вайкунтху для спешащих освободиться от власти Майи. Портал, сокрытый глубоко под водой, был надёжно защищён от посягательств агхори стаями вечно голодных зубастых рыб – жалатунд и лютых тварей из транспортной реальности.
Сам Господь гарантировал освобождение тому, кто переплывёт Гангу над трещиной. Многие хотели испытать удачу, и один смельчак даже пытался – не вышло. Впервые с момента сотворения мира человек достиг финальной точки аскезы.
Пена расступилась, мощный вал образовался в том самом месте, где из воды показалась голова Ганимеда. Шаг за шагом, тяжёлой поступью над волнами поднимался могучий мирварианский колосс. Оголённый, в тряпичных лохмотьях, весь в рубцах и с рваной обескровленной плотью, он восходил на спасительную твердь.
– Не узнаю тебя, мой мальчик.
Словно услышав мысли наставника, мертвец сощурился и засверлил мутным взглядом оранжевого старика. Не было радости в сердце аскета, только болезненное душевное опустошение. Всё внутри и снаружи было мрачным и неприветливым.
