В ней чувствовал себя как третий лишний,
Будто не я был главным, а она.
Я часто ей старался угодить,
Старался жить, не нарушая правил.
Ей с легкостью давал себя судить —
Я все равно любил ее и славил.
Я свободен и опять в пути.
И уже не поверну назад.
Жизнь прожить – не поле перейти.
Может быть. Так люди говорят.
Она же на меня смотрела свысока,
Порою пряча снисходительно улыбку.
Мол, зря надеешься, задача не легка,
Ты должен сделать не одну еще попытку.
Теперь я больше не внимал ее словам,
Устав из кожи лезть, чтоб чем-то удивить.
И дабы снова не ходить по головам,
Ушел и все, не дав себя простить.
«Незатихающая боль в груди…»
Незатихающая боль в груди,
Как бесконечная разлука.
Как от неё в висках гудит,
Из приоткрытых губ ни звука.
Как молчаливая тоска,
Что прячется от взгляда,
Она как город из песка,
В нем улица твоя совсем не рядом.
Пока дойдешь, устанут ноги,
От ветра пыль летит в глаза.
Разгневались на нас, наверно, боги —
На небе собирается гроза.
Ностальгия
Ностальгии чувство всем знакомо,
Ну, хотя бы грусть по розовому детству,
По утраченной любви, по дому —
С ней и грустно, и приятно по соседству.
Я так часто, детство вспоминая,
Блуждаю по заснеженной Москве.
Кажется, я слышу звон трамвая,
И ловлю себя на мыслях о тебе.
Думаю о том, как в жизни глупо
Расстаемся, уезжая, второпях,
Не подумав, закрываем двери глухо.
Ностальгия появляется в дверях.
Ну как дела?
Песня
Кафе Palette сквозь мокрое стекло,
Дождь проливной идет на Rue de Seine,
Смывая все, что было и прошло,
Смывая пыль с парижских старых стен.
Тоска и дождь – друзья до гроба в паре,
И небо мокрое, и мокрая земля.
Один, как перст, в пустынном темном баре
Мужчина в зеркале напротив. Это я.
Припев: «Ну как дела?» – спросил я у себя,
«Ну как дела?» – но зеркало уснуло.
И лишь упрямая седая голова
Из зазеркалья укоризненно кивнула мне.
И так я в зеркале сидел, не шевелясь,
Спиной слегка облокотясь на спинку стула,
А за окном стеной с небес вода лилась —
Метеосводка, как всегда, нас обманула.
А я подумал, надо в дождь уснуть одетым,
Расправив мокрый плащ, не вешая на гвоздь.
Уснуть и не проснуться никогда с рассветом,
Ведь все равно я в этой жизни только гость.
Припев: «Ну как дела?» – спросил я у себя,
«Ну как дела?» – но зеркало уснуло.
И лишь упрямая седая голова
Из зазеркалья укоризненно кивнула мне.
«Запутавшись в извилистой дороге…»
Запутавшись в извилистой дороге,
Пытаюсь мысль свою поймать:
О ком я думаю в пути? О Боге.
Не знаю, что Ему могу сказать.
Я жил всегда, как бы не зная правил,
Меняя города, случайные жилища,
И мной случайный случай правил,
И строил города на пепелище.
Я часто думал, что судьба как карта:
Она ложится, как захочет на сукно,
К ней не испытывал особого азарта,
Мне, впрочем, было как-то все равно.
Судьба обычно крайне молчалива:
Свои секреты бережно храня,
Беседует со мной неторопливо,
С полуусмешкой глядя на меня.
«Я в темноте ищу слова…»
Я в темноте ищу слова.
Еще не наступило утро.
Хочу признать, что ты права,
Любовь – не книга «Камасутра».
Чем можем мы её измерить?
Количеством измен или потерь,
Потребностью, как в Бога верить,
Ждать вечно Вас, не закрывая дверь.
Клятв, обещаний, наших слез
И невозможностью поверить
В количество забытых грез —
Чем можем мы её измерить?
Ночей бессонных вереницы,
Звонки ночные второпях,
В вине желание забыться…
Количеством колец в цепях?
«Мне хочется в тот странный сон…»
Мне хочется в тот странный сон,
В котором видел как-то раз:
Вы в зеркале протягивали руки
Ко мне… Шел снег.
Пейзаж в тумане.
Снова я смотрю на Вас,
Как будто через тюль,
А может через газ.
Еще в том зеркале,
Как будто на ладони,
Я видел озеро —
Покрыто снегом,
Словно белой простынею.
И снова видел вас —
Поющей в церкви
На заснеженном амвоне.
Я часто забываю сны,
Недели, месяцы и годы.
Подумал я, что вновь
Приобрету свободу,
