Ирина Яновская "Театральный сезон"

Театральный сезон
Ирина Яновская

Повесть об одаренном подростке-музыканте, который по наставлению матери приходит заниматься в театральную студию, чтобы побороть свой страх перед сценой. Главный герой попадает в ситуации, которых раньше не было в его жизни, и испытывает незнакомые чувства. Это помогает ему преодолеть свою неуверенность и приобрести веру в себя.

Ирина Яновская

Театральный сезон

Василий несмело взялся за ручку двери, нехотя и медленно потянул ее на себя.

Зайдя в помещение, он увидел красочный баннер. На нем была нарисована фиолетовая голова хищника и большими буквами написано: «Театральная студия для детей «Снежный барс». Чуть ниже буквами помельче: «Зажгите звезду в своем ребенке!»

Прочитав это, Вася остановился и вжал голову в плечи.

– Сынок, пошли, что ты застыл? – недовольно спросила мама.

– Ма, а может не стоит? – со страхом, глядя в лицо фиолетового хищника, – спросил мальчик.

– Васенька, ну хотя бы попробуй, ведь это просто для нас необходимо, – ласково, но одновременно с легким нажимом ответила мать и подтолкнула Васю к лифту.

Лифт привез их на пятый этаж и открыл двери, выпуская Васю в новый, шумный и неизвестный мир. Голова его мгновенно наполнилась неприятными звуками. Он непроизвольно закрыл уши руками и крепко зажмурился. Мама толкнула его в спину, ему по инерции пришлось сделать шаг и выйти из лифта. Тут же какая-то девчонка задела его своим рюкзаком, торопясь зайти в освободившийся лифт.

Вася посторонился, забившись в угол, и твердо решил дальше не идти. Мама, взглянув на него, покачала головой и скрылась в коридоре. Вася слился с углом, закрыл глаза и стал раскачиваться в такт музыке, которая зазвучала у него в голове. Музыка всегда спасала его. Когда что-то во внешнем мире его пугало, она мгновенно приходила на помощь, и становилось не так страшно!

«Главное, не открывать глаза, тогда можно продержаться в этом углу какое-то время», – думал мальчик. Пальцы его непроизвольно задвигались, играя музыку, звучавшую внутри него. Мелодия постепенно наполнила всё тело, и оно стало невесомым. В этом состоянии невесомости Вася мог путешествовать во времени и пространстве. На какое-то время ему стало опять четыре года. Угол, в который забился Вася, потерял свои очертания, и постепенно начал расширяться до размеров большого помещения. Появился высокий купольный потолок, разноцветные мозаичные окна, отштукатуренные серой краской стены с ликами святых и небольшой орган. От органа исходила неимоверная притягательная сила, и Вася, выставив вперед руки, полетел ему навстречу. И как только пальцы коснулись клавиш, музыка полилась из него, заполняя собой все помещение. Ощущение полёта и нарастающего восторга окутало юного музыканта. Музыка, наполняющая его изнутри, получила жизнь. Он сидел за органом и рождал на свет новую мелодию. Все клеточки его организма становились резонатором звука, они с любовью откликалась на каждую, сыгранную им ноту.

– Василий! – резкий голос матери мгновенно всё разрушил, и мальчик вернулся в коридор студии. Он быстро заморгал глазами, пытаясь сфокусировать взгляд на маме.

– Василий, – повторила она с нажимом, ты долго будешь стоять в этом углу? И, не дожидаясь ответа, добавила – мужская раздевалка сзади тебя. Прошу, переоденься быстрее, через пять минут начинается занятие.

По дороге в студию мама рассказала сыну, что занятия длятся три часа. Вася вскинул на мать удивленный взгляд. Она поторопилась его успокоить, что это только раз в неделю по воскресеньям.

– А что мне там надо будет делать? – взвешивая свои возможности, спросил Вася.

– Я сама не совсем поняла, но сейчас доедем и всё узнаем подробнее.

Вася переодел сменную обувь, снял теплый свитер. Оставшись в темной футболке и синих спортивных брюках, он вышел из раздевалки.

– Готов?

– Нет!

– Ничего, со временем втянешься, – уверенно, командирским тоном сказала мама и потащила Васю вглубь длинного коридора.

Из каждой двери до него доносились звуки детских голосов, смех, крики и танцевальная современная музыка. В голове это все смешивалось и превращалось в сплошную какофонию. Мальчик непроизвольно опять плотно заткнул уши руками. Мама, тем временем, отворила нужную им дверь, взяла его за плечи и переместила из коридора в зал, плотно закрыв за ним дверь. Вася вдруг представил, что она стоит с той стороны и крепко держит ручку на случай, если он вздумает бежать. Стоя около двери, с руками около ушей он смотрел на ребят. Дети сидели на полу в большом кругу и о чем-то возбужденно разговаривали. Увидев Васю, они молниеносно затихли и уставились на вновь прибывшего мальчика.

– Привет, проходи, – сказала одна из девочек и улыбнулась розовыми блестящими губами, – у тебя что, уши болят?

– Нет, почему болят? Ничего, у меня нормально… – выдавил из себя Вася ответ и опустил руки вдоль тела, – у вас очень шумно, а я не люблю, когда шумно…

Девочка встала, подошла к нему вплотную, пытливо посмотрела в глаза и сказала почти как мама: «Ничего, привыкнешь!»

– Ребята, знакомьтесь, это Ваня!

– Почему Ваня? Я же Вася!

– Прости, Вася!

Ребята засмеялись, но незлобливо, а по-дружески, чем немного расположили мальчика к себе.

– Давай, Вася, садись, и расскажи что-нибудь о себе! – продолжала командовать улыбчивая девчонка. – Хотя, стой, давай прежде познакомимся. Меня зовут Анна, я педагог по актерскому мастерству и сценическому движению.

Вася непроизвольно помотал давно не стриженной головой.

– Что?

– Я думал ты…вы…тоже просто, как они…,– и он кивнул в сторону ребят. От волнения и от новизны происходящего Вася не мог правильно построить из слов предложение.

В ответ она заливисто засмеялась, ее поддержали все остальные, и по залу прокатился громкий разряд ребячьего смеха. Вася уже было подумал опять закрыть уши, но вместо этого отчего-то тоже рассмеялся. Потом ребята по очереди назвали свои имена, Вася никого не запомнил, да он и не старался, зачем запоминать, он здесь первый и последний раз. Так мама обещала, что он сходит на «пробное» занятие, и, если не понравится, больше не придет. Вася настроился на «больше не приходить». Он задумался над тем, сколько он сегодня впустую потратит времени…

– Васяяяя…– донеслось до его ушей через плотный ватный слой, – так расскажи нам о себе.

Он опять помотал головой, чтобы смахнуть с себя эту «ватную пелену».

– Почему ты не хочешь? – взволнованно спросила Анна, глядя на него.

– Я не к этому, я не не хочу…– слова по-прежнему не желали строиться в нужной последовательности.

– Сколько тебе лет? – решила помочь ему начать рассказ Анна.

– Двенадцать! – ответил Вася и задумался, продолжать ли дальше или этой информации будет достаточно.

– А чем ты увлекаешься кроме школы? – продолжала узнавать Анна.

– Я люблю музыку.

– Прекрасно, а еще что?

– Ничего. Ничего кроме музыки.

– А театр? Вот у нас здесь театральная студия, мы ставим спектакли и играем их на сцене.

–Театр? Театр – это, наверно, тоже хорошо. Но я люблю музыку…

Вася опустил глаза на свои руки и начал быстро перебирать пальцами, будто проверяя их пригодность.

Анна больше ни о чем спрашивать не стала и продолжила свой странный урок. Дальше в течение часа Вася ни в чем не участвовал. Он сел в сторонке и наблюдал, как другие дети выполняют задания преподавателя. Для Василия это действо носило необъяснимый характер. На какое-то время он даже заинтересовался происходящим.

Ребята хаотично ходили по залу, по хлопку замирая в разных позах, потом перевоплощались в животных – в основном в кошечек и собачек, а один мальчик пытался стать игуаной. У него получалось непохоже, но очень смешно, и все хохотали над ним. Вася думал, что тот расстроится или обидится, но ничего подобного не произошло, он смеялся вместе со всеми и кривлялся еще больше прежнего. После животных они поделились на две команды: одни были шариками, другие – насосами. Васе тоже предложили присоединиться, так как одной девочке не хватило пары – насоса. Вася наотрез отказался. Тогда девочка предложила ему поменяться ролями, в надежде, что может он согласится быть шариком, на это Вася только улыбнулся и решительно замотал головой полностью исключая свое участие как в качестве насоса, так и шарика. А дети, тем временем, с вполне серьезными лицами начали процесс. Технически это выглядело так: «Насосы» – приседали, вставали и ритмично выдували из себя воздух. «Шарики» – плавно надували щеки, от раза к разу всё больше, и даже, как показалось Васе, стали увеличиваться в размерах, раздуваясь изнутри. Он закрыл глаза и попытался стать шариком или насосом. Со стороны его это забавляло, но представить себя этими предметами он так и не смог. После бесполезной попытки хотя бы вообразить себя шариком он открыл глаза и с удивлением обнаружил, что «шарики» раздулись и вот-вот лопнут. Только он успел об этом подумать, как они один за другим, издавая характерный звук стали, как подкошенные, падать на пол.

Потом были и другие, не менее забавные, задания. Вася, сложив ноги «по-турецки» и подперев рукой подбородок, отсидел урок актерского мастерства, а на втором уроке ему пришлось всё же поучаствовать, это было сценическое движение. Вася еще кое-как осилил разминку, хотя выглядел неуклюже, у него совсем ничего не получалось, но Анна, глядя на него, только улыбалась и озорно подмигивала. По периметру на стенах зала висели большие зеркала. Василий, смотрел на себя и не понимал, почему у ребят тело такое послушное, а у него совсем отказывается что-либо делать. Дальше разминки у него дело не пошло, и основную часть урока он просидел в углу. Впрочем, его никто больше не трогал и даже не обращал, как ему казалось, на него внимания.

На третий, завершающий час к ним в зал пришла другая учительница и, протянув Васе руку для приветствия, представилась Дарьей. Дисциплина называлась сценическая речь. Вася перевел дух, так как больше не было упражнений ни на координацию, ни на баланс тела, ни на внимание. Теперь Дарья дала задание по артикуляционной гимнастике, и Вася старательно вместе со всеми разминал речевой аппарат. Название упражнений были смешные, и мальчик на какое-то время опять почувствовал себя маленьким.

– Активнее, активнее, видели, как маляр красит стены? – спрашивала Дарья, и сама перед зеркалом водила языком по нижним и верхним зубам.

– А теперь «бегемот», – и она широко раскрывала рот.

– Теперь улыбка без зубов, широко! Тяните губы к ушам! – давала все новые задания Даша.

Потом они правильно учились дышать диафрагмой, кидали друг другу теннисные мячики, проговаривая при этом разные слоги, Даша требовала вместе с мячиком послать партнеру звук. У Василия это абсолютно не получалось. Язык не хотел выговаривать звуки, руки не ловили мячик, или он просто боялся повредить пальцы, поэтому осторожничал. Его партнер, рослый, худощавый парнишка, заметно нервничал, но на Васю за неумение не злился, только приговаривал: «Эх, да лови, лови» или «Вась, ну в самом деле, сосредоточься». Вася рад бы был не подводить партнера, но страх за пальцы перевешивал.

А когда наступила очередь скороговорок, Вася отошел в сторону и вновь сел у стенки. Через некоторое время Дарья заметила, что он одиноко сидит в углу, подошла к нему и села рядом.

– Ну что, не потянешь сказать: «Бессмысленно осмысливать смысл неосмысленными мыслями?»

Вася в который раз задумался и поэтому не отвечал. Он думал над тем, а могут ли вообще быть неосмысленные мысли? И если могут, то откуда они берутся? А бывает ли смысл бессмысленным? Или, а если мысли осмысленные, то можно ли ими осмыслить бессмысленность смысла?

Пока он над всем этим размышлял, она встала и ушла, так и не дождавшись от него ответа. Вася немного расстроился, что в ее глазах, скорее всего, сейчас выглядел полным идиотом. Васе Даша нравилась. У нее был очень приятный тембр голоса и спокойная, неторопливая манера говорить, его это успокаивало, и к концу урока он проникся к ней безграничным доверием.

Выйдя из зала на свободу, Вася сначала глубоко вздохнул, наполнив легкие до отказа воздухом, а затем шумно протяжно выдохнул. Эти три часа дались ему нелегко. И новые, незнакомые ребята, и такие необычные занятия, и атмосфера шумной театральной студии утомили его необычайно.

Идя в туалет, чтобы умыться холодной водой, Вася подумал, что ему куда легче просидеть за инструментом семь часов или разучить целый концерт для фортепиано с оркестром, чем три часа заниматься театральным искусством.

Выйдя из туалетной комнаты, он отправился на поиски мамы. Та увлеченно разговаривала с какой-то женщиной, не отвлекаясь на Васю, она махнула ему, мол, иди, одевайся. Вася быстро надел свитер, переодел кроссовки на уличную обувь и еще добрых полчаса ждал мать на небольшом красном диванчике, наблюдая за жизнью студии. Тут было совсем не так, как в специализированной музыкальной школе для одаренных детей, в которой он учился. Все громко разговаривали, периодически переходя на крик, эмоционально размахивали руками, ели шоколадные кексы, пили кока-колу, о чем-то оживленно спорили, учили тексты, делали невероятные танцевальные движения, выходя из залов, обнимались и целовались, а затем, уже одевшись, вновь обнимались и вновь целовались. Все были веселы, добродушны и открыты. У Васи от всего этого голова пошла кругом, и чтобы в конечном итоге не потерять сознание, он опять заткнул уши руками и зажмурился.

– Пацан, как тебя…Вася, по-моему? – присаживаясь рядом, спросил мальчик из его группы и хлопнул Васю по плечу.

Вася открыл глаза и кивнул, но руки от ушей убирать не стал.

– А ты чего сюда вообще-то пришел?

– Мама привела, говорит мне надо раскрепоститься…

– А сам чего думаешь? В плане, надо тебе раскрепоститься?

– Думаю, нет.

– Как тебе наши занятия?

И не дожидаясь ответа продолжил:

– Смотрю не зашли?

Вася отрицательно покачал головой.

– Не, ну это с первого раза не въедешь. Я второй год занимаюсь. И то в прошлом показе роль была с тремя словами: «Как же хорошо!»

– Что хорошо? – не понял Вася.

– Слова у меня были такие: «Как же хорошо!».

– И всё?

– Ага… Но мне все равно тут дико нравится, я потусоваться с парнями прихожу, ну и девчонки у нас видел какие?

– Какие?

– Красивые! Вот какие! Ты не заметил?

– Нет, я на девчонок вообще внимание не обращаю…

Тут к ним подошли другие ребята, он встал и ушел с ними, даже не сказав Васе «Пока».

И тут же его позвала мама.

– Вот, Васенька, познакомься, это руководитель студии Арина Владимировна.

Она, как и Дарья, протянула ему руку для приветствия и крепко ее при этом пожала.