Ольга Корги "Фиолетовый мир"

Фиолетовый мир
Ольга Корги

Ляля обидела сестру и теперь должна вернуть её из фиолетового мира, где забывалочки съедают горькие воспоминания и из них вырастает волшебная сирень. Ляле предстоит оседлать кресло-коня, отыскать пятилепестковый цветок правды и спасти целый мир от опасной ведьмы.

Ольга Корги

Фиолетовый мир

На окраине города, в каменном сером доме на девятом этаже жила семья: бабушка, мама, папа и две дочки. Старшую звали Диана. Она училась в выпускном классе и, как взрослая, появлялась дома поздно вечером. А младшую назвали Ларисой, но звали так редко, только когда собирались выдрать ремнём или поставить в угол. Поэтому она терпеть не могла своё имя, уж лучше Лара или Ляля. Только не Ларочка или Лялечка – так кукол называют, а вот «Лялька» подходит для главаря банды! Хотя, как раз банды у Ляли не было. Семья недавно переехала из посёлка в город. Родители Ляли и Дианы получили новую работу и теперь сидели там день и ночь, чтобы стать начальниками. Ляля скучала по друзьям, по маленькому заросшему саду и по соседским садам (яблони и сливы везде одинаковые, но собирать их за чужим забором гораздо интересней).

В посёлке Ляле стоило открыть входную дверь, проскакать три ступеньки – и гуляй сколько влезет! А в новом сером доме, чтобы попасть во двор, нужно пройти четыре двери: мягкую внутреннюю-квартирную дверь, металлическую наружную, лифт (а это даже и не дверь, а страшные хваталки-зажималки) и, наконец, дверь подъезда. Родители повесили Ляле на шею мобильный телефон, ключ на шнурке и строго запретили далеко уходить от дома.

Но Ляля не унывала. Она бегала с ручейками, болтала с птицами и гусеницами, обнималась с деревьями и ловила дворовых котов. А иногда соседка тётя Маша разрешала Ляле погулять со своей кошкой Маркизой. Не дальше песочницы и со специальным кошачьим поводком – шлейкой. К одному концу шлейки хозяйка пристёгивала кошку, другой три раза обматывала вокруг Лялиного запястья. Поэтому Маркиза воображала, что это она выгуливает девочку. И Ляле приходилось тянуть изо всех сил, чтобы сдвинуть с места упитанную лоснящуюся чёрную тушку. Она бы ни за что не справилась, не будь у Маркизы слабого места – пятнышка на груди, похожего на ворот белой рубахи. Тётя Маша называла его «манишка». Стоило почесать манишку, как Маркиза добрела и послушно семенила за Лялей во двор. Там они играли или вместе мух ловили. У Маркизы лучше получалось, но оно и понятно, Ляля-то мух не ела, ей и не надо.

А когда соседка уходила по делам, Маркиза не могла к Ляле выйти – дверь открывать не умела. Так они и расходились: Ляля гулять, а кошка высматривать хозяйку с подоконника.

Мама и папа подумывали записать Лялю в детский сад, или научить играть на рояле или хотя бы чистить зубы, но у них всегда находились дела важнее. Один раз, правда, Лялю в балетную школу отдали и возили туда по вечерам два раза в неделю. А через месяц разругались, кому в какой день возить. Так учёба кончилась, и Ляле стало нечего делать вечерами, когда гулять уже поздно, а дома кроме бабушки никого.

Очень-очень редко, когда Диана приходила рано и у неё не было других дел, она Ляле мультики включала или читала книжки вслух. Ляля и сама умела читать, но медленно и то, что крупными буквами написано, поэтому она больше любила слушать Дианку. Обычно ей бабушка читала, но это не то! Бабушка путалась и начинала не с того места. И не дурачилась. И мультики бабушка могла только с телевизора показывать, потому что Диана на своём ноутбуке пароль меняла каждый вечер. Ляля любила всю свою семью, а Диану вообще обожала. Не потому, что Диана красивая и умная и всё-всё знала. Не потому, что умела выдумывать сказки. И не потому, что если они вместе озорничали, то попадало Диане, даже если Ляля её подначила. Старшую сестру Ляля обожала просто так. Всегда, а теперь, когда других друзей у неё не осталось, ещё сильней.

Однажды Диана обещала прийти пораньше и новый мультик про заколдованную принцессу показать. Ляля села её ждать у окна, чтобы заранее увидеть. Прошли три девушки в зелёных куртках, как у Дианы, и четыре со светлыми кучеряшками, как у Дианы, и ещё одна – вот почти совсем как Диана издали, но всё равно не она. Небо из блёкло-серого стало тёмно-серым, а потом чёрным и фонари зажглись. А Диана всё не шла и не шла. Ляля думала: «Вот если бы она пришла сразу, мы бы уже мультик посмотрели и второй начали!» А потом времени прошло как на три мультика, и как на четыре, и как на пять.

И тут бабушка подкралась: «Ты чего в темноте сидишь?» – и свет на кухне включила, яркий-противный. Ляля не стала ей объяснять, что с кухни дорогу, по которой Диана пойдёт, лучше видно, а в темноте не заметно, что кто-то у окна сидит и ждёт. Стыдно ждать кого-то, кому на тебя наплевать, если ты не кошка.

Бабушка телевизор включила и чайник поставила. А Ляля с кухни ушла, она боялась, что бабушка заметит, как ей обидно и стыдно, а тогда будет ещё стыдней и обидней. А так можно сделать вид, что тоже забыла про Дианино обещание, и…

Вдруг через приоткрытую дверь родительской спальни на кровати блеснуло что-то непонятное: тёмное и переливающееся лиловым в полоске света из прихожей. Ляля вошла в комнату и осторожно погладила это – на ощупь скользкое и холодное. Включив торшер, Ляля разглядела красивое фиолетовое платье: на тонких лямочках, с воздушными кружевами сверху и серебряной вышивкой по низу. Ляле платье широковато немного было, но она затянула на талии чулок и осталась довольна. А если покружиться, то платье в воздух поднимается и по ногам шлёпает и по… к-х-рррр. Ляля обернулась на звук и обомлела: подол платья зацепился за стул и посреди ровной гладкой ткани торчал гвоздь. Ничего, подумала Ляля, этот гвоздь совсем маленький, даже гвоздик, а не гвоздь. От него останется маленькая-маленькая дырочка, а тут много всяких кружавчиков, мама и не заметит.

В дверях щёлкнул ключ. Ляля дёрнулась, и гвоздь распорол платье до самого низа. Со всех ног Ляля понеслась в их с сестрой комнату и стянула платье. Нужно его спрятать… нужно… куда? Куда? Куда? На раскладном кресле Дианы валялась куча одежды – и Ляля засунула платье между футболками.

Как раз вовремя. Мама вошла в комнату через секунду и с порога давай отчитывать Лялю за неприбранные игрушки. Ляля сидела тихонечко и думала: только бы платье не нашла, только бы не нашла… а что если краешек торчать остался? Нет, платье не торчало, но испуганный взгляд Ляли привлёк мамино внимание.

– Я вырастила двух свиней! – заявила мама, подхватывая ворох одежды. – Так, это в стирку, это в стирку… это… это… это же моя…

Мама открывала и закрывала рот как рыба, не находя слов от возмущения. И тут из коридора послышался голос Дианы.

– Смо-о-к он зе вотер… – напевала она, заходя в комнату. – … фа-а-а-йр ин зе скай…

Шмяк! Мама наотмашь ударила Диану платьем по лицу.

– Ты с кем шлялась?

– Чего? … ни с кем я не шлялась, – оторопела Диана.

– А кто на тебе одежду в подворотнях рвёт!

Мама надвигалась на сестру с платьем наперевес. Но Диана и не подумала испугаться:

– Какую одежду? Какие подворотни? Ты спятила?

Мама будто ждала такого ответа, будто собирала все обидные слова, чтобы выплеснуть на кого-нибудь. Она кричала и кричала. Ляля не понимала, о чём, но с каждым словом признаться становилось всё страшней. А в глазах Дианы недоумение сменялось злостью. Мама ткнула платье Диане в лицо:

– Смотри, что ты с моей фиолетовой комбинашкой сделала.

Диана оттолкнула руку:

– Да фиолетово мне и на тебя, и на твои комбинашки!

Диана выбежала из квартиры, а мама крикнула ей вслед:

– Только вернись, выдеру как сидорову козу и из дома до пенсии не выпущу!

Диана проскакала вниз по лестнице, не оглядываясь, даже лифта дожидаться не стала. Ляля вначале обрадовалась: драть сестру мама всё равно не будет, потому что Диана уже взрослая, а если её из дома до пенсии не отпустят, всегда можно играть вместе! Остаётся дождаться её возвращения и всё будет хорошо. Ляля решила сидеть на подоконнике, пока сестра не придёт, но утром проснулась в своей кровати. Злосчастное платье валялось поперёк так и не разложенного на ночь Дианиного кресла. С кухни слышалась мамины крики вперемешку с бабушкиными уговорами.

– Трата-та-та-та! Трат-та-та-та!

– Так ведь…

– Тра-тата-тра-та-та-та!!!

И вдруг громче всего:

– А идите вы! – гаркнул папа, но почему-то сам ушёл в комнату, хлопнув дверью.

Ляля вскочила с кровати и побежала на кухню. Ей ужасно захотелось услышать, как им ответит Диана. Но на кухне сестры не было. Она так и не вернулась.

Ляля знала, что виновата, но признаться боялась. Думала: если узнают – никогда не простят. И выдерут. С каждым часом Лялина вина росла. Вначале она была только в голове: крутилась, вертелась, искала выхода. Потом спустилась ниже и мешала глотать, заткнула горло комком, так что Ляля ни есть не могла, ни разговаривать. Потом опустилась ещё ниже, и внутри стало холодно и пусто. А потом вина стала такой большой, что в Ляле уже не помещалась и наружу вырвалась. Мама плакала и себя ругала, как она могла Диану обидеть. И папа себя ругал, зачем он маме фиолетовое платье подарил, и маму ругал за то, что она Диану обидела. И бабушка себя ругала, как она за ними за всеми не уследила, и их ругала.

В доме появились гости, знакомые и незнакомые. Они помогали искать Диану: по друзьям, одноклассникам, по больницам и вокзалам. Никак найти не могли и утешали: «Все подростки такие… каждый живёт в собственном мире…» А на следующее утро в лес собрались. Толпа народа пришла: квартиру заняли, и лестницу, и двор. Как на карнавале в день города, только с серьёзными лицами.

Гости видели, что папа и мама устали и могут упасть. Поэтому по очереди подходили к ним, руки протягивали и говорили: «Держитесь!» Ляля тоже хотела родителей поддержать, но в лес Лялю не взяли, а оставили дома с бабушкой. Ляля села у окна на кухне ждать возвращения взрослых, а бабушка уборку затеяла, но у неё всё из рук валилось. Она ходила взад-вперёд и бубнила себе под нос непонятную скороговорку. Ляля спросила у бабушки:

– Как попасть в фиолетовый мир, к Диане?

Бабушка четвёртую тарелку за день уронила и даже поднимать не стала, так удивилась:

– Какой ещё фиолетовый мир?

– Ты разве не слышала: «Все подростки живут в своём мире», а Диана сказала, что ей всё фиолетово – значит её мир фиолетовый. Я хочу к ней!

– Бедный ребёнок! – охнула бабушка и прижала внучку к себе, так что Лялин нос уткнулся в пропахший рыбой фартук. – Не надо тебе к Диане. Лучше молитву за неё почитай.

Бабушка отослала Лялю в детскую, чтоб не путалась под ногами, и продолжила бормотать и бить тарелки. Оказавшись в их с сестрой комнате, Ляля посмотрела на ноутбук и вдруг поняла, что мультики показывать ей больше некому. Сколько угодно можно ждать у окна, Диана не придёт. Но должен же быть способ её вернуть! Бабушка велела что-то за Дианку почитать. Найти волшебные слова, как в сказке. Ляля выбрала самую маленькую и тонкую книжку со стихами.

Первое название в оглавлении состояло из непонятных закорючек вместо букв, второе хоть и из букв, но собиралось в ничего не значащие слова «Боа из кризантем».

Ляля притащила книжку на кухню.

– Баба! А кто такие «боа» и что такое «кризантемы»?

– Боа – это такие… такой наряд, а хризантемы – жёлтенькие цветочки…

Ляля воодушевилась: раз заклинание из жёлтых цветов, значит, оно для жёлтого мира, нужно найти стих про фиолетовые цветы и прочитать! Но их тут столько…

– Ба! А где написано про фиолетовые цветы?

– Откуда я знаю, книжка не моя.

Ну вот, всё это придётся прочитать. Следующее называлось «Грасильда» – вообще на цветы не похоже, дальше что-то длинное, сложное и непонятное – Ляля даже читать не стала… дальше… И тут она увидела знакомое слово «мороженое»: «Мороженое из сирени». Сирень – это цветы, как раз такие немножко фиолетовые… но…

– Баба, а разве мороженое из сирени бывает?

– Конечно, нет! Что ты выдумываешь?

– А тут так написано!

– Так это в сказке.

Ага! Значит, вот оно – заклинание для прохода в фиолетовый мир. Ляля открыла нужную страницу и сникла: такое длиннющее и мелко написанное…

Раздался звонок, Ляля побежала открывать и впустила соседку с ароматным пирогом. Тётя Маша с бабушкой часто ходили друг к другу в гости, только бабушка носила покупные гостинцы, а тётя Маша всегда готовила сама.

– С великим праздником вас, – поздравила соседка. – Кушайте на здоровье!

Бабушка смущённо улыбнулась:

– Совсем замотались и про День Победы забыли…

После ухода соседки бабушка засуетилась:

– Надо Марью тоже чем-то угостить, – она вынула из шкафа прошлогоднюю коробку конфет. – Лялечка, отнеси тёте Маше и скажи, что мы её поздравляем и желаем здоровья и счастья в личной жизни.

Тётя Маша усадила Лялю в фиолетовое с жёлтыми пятнышками кресло и поставила перед ней вазочку с любимым смородиновым вареньем и тарелку с огромным, ещё тёплым куском пирога. Раньше Ляля сметала тёти-Машины вкусняшки за минуту, но сейчас ей было так грустно, что даже смотреть на еду не хотелось. А вдруг Дианка заблудилась в лесу и голодает? И всё из-за меня!

– Ты не виновата, – успокоила тётя Маша, словно мысли читать умела.

– Ещё как виновата! – Ляля рассказала про платье и про лучший мир и стихотворение в книжке показала.

Тётя Маша слушала очень внимательно, даже Маркизу гладить перестала. И кошка на Лялю глаза щурила серьёзно.

– Хочешь вызволить сестру из фиолетового мира? – спросила тётя Маша.

– Да-да-да-да! – закивала Ляля.

– Фиолетовый мир опасен, я бы хотела дать тебе волшебную собаку-проводника, но у меня есть только старое кресло …

– Вы стих прочтёте? – Ляля и слушать не хотела про опасности. Что может быть страшней, чем навсегда остаться без сестры?

– Я колдунья на пенсии, но ещё кое-что умею, – подмигнула тётя Маша и велела Ляле покрепче ухватиться за подлокотники кресла.

– Не забудь, ты сможешь вернуться обратно, только пока на кресле остаются жёлтые пятна, – предупредила соседка и нараспев прочитала:

Мороженое из сирени! Мороженое из сирени!

Полпорции десять копеек, четыре копейки буше.

Сударыни, судари, надо ль? – не дорого – можно без прений…