– А теперь ты хочешь всё поделить, чтобы мои дети умерли с голоду? – спросил Йон.
– А ты хочешь отправить меня батрачить куда подальше, чтобы все забыли, что половина отцовского поля – моя? – спросил Лаче.
Йон язвительно заметил:
– Ты боишься, что со своей ленью ничего не заработаешь в батраках. Поэтому и не идёшь на заработки.
– Нет, – ответил Лаче, – мне боязно, что, когда я вернусь через несколько лет, ты не пустишь меня на порог и скажешь: «Кто этот пришлец? Это не мой брат».
– Когда же я успел сделаться для тебя Каином?
– А что, не так будет? – спросил Лаче.
– Нет! – крикнул Йон.
– А я думаю, что так! – крикнул Лаче.
Оба брата стояли, буравя друг друга глазами, а государь, казалось, получал от этого зрелища большое удовольствие. Он расслабленно сидел в седле и наблюдал за происходящим, будто за петушиным боем или другой потехой. Всякий раз, когда один из спорщиков произносил что-нибудь обидное, Влад с видом знатока кивал, поднимал брови или кривил губы: «Ого! Вот это да! Пощипал пёрышки! Посмотрим, чем другой ответит… Ха! Вот как неожиданно вывернулся».
– И кто же внушил тебе, что я хочу тебя выгнать? – наступал на брата Йон.
– Ты сам, – отвечал младший.
– Я?
– Да! Ведь ты до сих пор не собрал денег, чтобы выкупить у меня половину поля. Я помню, первое время после женитьбы ты говорил: «Подожди, брат. Прошу, подожди». А теперь ты даже этого не говоришь.
– Да разве можно что-то скопить, когда приходится кормить столько ртов? – развёл руками Йон.
– А о чём ты думал, когда женился? – насупился Лаче.
– И что же теперь мне делать? – снова принялся возмущаться старший.
– А мне что делать? – спросил младший.
Наконец Владу это надоело. Он глянул вниз, на дракона и увидел, что чешуйчатой твари тоже наскучил этот спор.
– Они оба не заслужили отцовского наследства, потому что ведут себя не по-братски, – прошипел змей, встал, повернулся задом к обоим спорщикам и заскрёб лапами по земле, как собака, которая что-то закапывает.
«Ишь, рассердился, – подумал Влад. – Шипит злобно, как дьявол». Однако такое поведение твари не доказывало, что она относится к разряду бесов. По большому счёту дракон выразил не своё мнение, а мнение хозяина. Именно так и должна поступать придуманная тварь, а вот дьявол – это ум самостоятельный.
Как бы там ни было, с крестьянами следовало разобраться.
– Довольно спорить! – громко сказал Влад.
Йон и Лаче от государева окрика застыли, как изваяния, а государь подождал немного и весьма недовольным тоном произнёс:
– Дело ваше мне ясно. Я вижу, что вы не братья вовсе. Сказав про своё родство, вы меня обманули.
Йон и Лаче медленно повернулись к государю. Явившись на суд, они никак не ожидали такого исхода, поэтому слово «обманули» заставило их подать голос.
– Нет, государь, мы не обманываем тебя, – сказал Йон, тут же сделавшийся снова робким. – Мы братья. Я – старший, а он – младший.
– Нет, вы не братья, – уверенно заявил князь.
– Почему не братья? – недоумённо спросил Лаче. – Ведь отец у нас один и тот же. И мать одна и та же.
– Чем же вы это докажете? – недовольно вопрошал государь.
– Это могут подтвердить свидетели, – ответил Йон, который отчаянно пытался понять, почему дело о наследстве приняло такой оборот.
– И где свидетели? – резко спросил Влад.
– Сейчас их нет… но мы можем привести… – запинаясь, ответил Лаче. Он тоже не понимал, почему звучат подобные вопросы, но стремился скорее разрешить странное недоразумение. Даже попятился и повёл рукой куда-то в сторону, готовый сию же минуту бежать в родную деревню за свидетелями, как бы далеко эта деревня ни находилась.
– Нет, о свидетелях надо было позаботиться заранее, – остановил его князь.
– А как же мы тогда докажем? – спросил Йон.
– Значит, доказать не можете, – подытожил правитель и тут же, не дожидаясь возражений, сделал знак своим людям.
Восемь вооружённых конников спешились. Четверо из них остались держать лошадей, оставшихся без седоков, а ещё четверо подступили к братьям, схватили обоих за шиворот и заломили им руки за спину.
– Помнится, на окраине этой деревни есть место, специально предназначенное для наказаний, – произнёс Влад. – Ведём этих лжецов туда.
Толпа, собравшаяся на суд, удивлённо загудела, но не стала дожидаться, пока её начнут теснить. Крестьяне, продолжая гудеть, двинулась вперёд по улице, вслед за ними – государевы конники и те, что держали двоих братьев, а далее – князь и Войко с остальной свитой.
Деревня была маленькая, поэтому до околицы добрались быстро. Там возле дороги на краю поля стояли три вкопанных в землю кола, на одном из которых ещё держалось что-то бесформенное, когда-то бывшее человеком, а теперь ставшее бурым куском мяса, облачённым в рубаху. Позади кольев возвышался колодезный журавль, но с более короткой цепью, а вместо ведра на конце у неё висел крюк.
Если поднять осуждённого с помощью этого приспособления, а затем опустить на тот или иной кол, да ещё тянуть вниз за верёвки, привязанные к ногам, то казнь занимает совсем мало времени. Конечно, строить журавль ради одной казни нет смысла, но если наказания происходят регулярно на одном и том же месте, тогда совсем другое дело. Оглядывая всё это, князь Влад уже предвкушал удовольствие, и потому княжеский дракон радостно бегал вокруг кольев и принюхивался.
Увидев колья, Йон и Лаче наконец сообразили, что последует далее. Оба брата затряслись, как листья на ветру. Без сомнения, они уже пожалели, что попросили правителя судить их.
– Помилуй, государь! – взмолился Йон.
Влад не ответил, а сделал слугам, державшим осуждённых, ещё один знак. Подведя братьев поближе к месту казни, слуги перестали заламывать братьям руки, но по-прежнему держали за шиворот.
– Снимайте пояса, штаны и обувь, – сказал один из государевых людей. – Ну!
Йон и Лаче начали раздеваться, но выходило плохо – руки не слушались.
– Государь, скажи хоть, за что казнишь! – снова воскликнул Йон.
– Как, за что? – удивился Влад. – Ты до сих пор не понял? Ты соврал мне, а я не терплю, когда меня обманывают!
– Да в чём же я соврал? – чуть не плакал Йон, который никак не мог понять, что произошло.
– Ты соврал, – повторил правитель и указал на Лаче. – Этот второй – тебе не брат.
– Он мне брат! – воскликнул Йон.
– Я ему брат! – воскликнул Лаче.
– Нет, вы не братья, – покачал головой князь.
– Братья! – взревели оба осуждённых.
– Однако доказательств нет, – заметил Влад.
Между тем двое государевых слуг, больше не занятые держанием осуждённых, притянули нос журавля книзу и проверили, надёжна ли цепь с крюком. Затем Йона обвязали под мышками его же поясом и приступили к приготовлению ног – пока осуждённый пытался снять штаны, казнители успели привязать к каждой его лодыжке верёвку, скрученную из его же собственных обмоток, оставшихся после разувания.
– Для чего это к ногам? – пролепетал Йон.
– Чтобы ты на колу уселся получше, – ответил один из государевых слуг и сделал движение рукой, будто дёргает за верёвку вниз.
Йон вздрогнул. Руки у него теперь вообще перестали слушаться, а вот его брат умудрился успокоиться. Тоже готовясь снимать штаны, Лаче напряжённо о чём-то думал и вдруг воспрянул:
– Государь, – громко сказал он, – я могу доказать, что мы с Йоном – братья! Если ты велишь отпустить меня и брата хоть на короткое время, я представлю это доказательство.
– Слушаю. – Влад, оставаясь невозмутимым, сделал знак своим людям, чтоб перестали держать осуждённых за вороты.
Лаче встал ближе к Йону, плечо к плечу, и продолжал:
– Мы ведь с братом похожи. Даже если издалека на нас смотреть, это сразу видно. Йон в нашей деревне прозывается Кокор, потому что он и впрямь высокий, как птица-журавль. А когда я подрос, так и меня стали называть Кокор. Сперва не называли. Все привыкли, что мой брат один в деревне такой высокий. Если по дороге идёт кто высокий, то это Йон – так все думали. А однажды вдруг смотрят – высокий идёт. Кричат: «Эй, Йон!» А я кричу: «Я не Йон! Я Лаче!» Вот тогда и меня стали Кокором называть.
Влад не смог удержаться от одобрительной улыбки, но всё-таки продолжал настаивать на своём:
– Внешнее сходство служит доказательством лишь отчасти. На свете есть столько похожих людей, которые друг другу совсем не родичи. Представьте мне доказательства более весомые.
Пока говорил Лаче, его старший брат тоже начал соображать. Услышав требование о новых доказательствах, Йон спросил:
– Государь, а что мешает тебе поверить в то, что мы с Лаче братья?
Тут уж князь оказался вынужден говорить начистоту:
– Что мешает мне поверить? То, что вы двое грызётесь меж собой, как голодные псы. Настоящие братья не ведут себя так.
Йон и Лаче молчали.
– Я вижу, что прежде вы были родичами, но теперь порвали нить родства, – добавил Влад. – Да, порвали, хоть и называете друг друга братьями. Порушенное родство – вот что мешало вам договориться. Размер поля тут ни при чём.
– Что же нам делать? – спросил Йон.
– Представить мне весомые доказательства, что вы всё ещё братья, – ответил государь, – или признать, что вы солгали.
– Но… – осторожно начал Йон, понимавший, что сейчас нужно взвешивать каждое слово, – я ведь и вправду на девять лет дольше обрабатывал поле. Это кое-что значит. Многие годы мой брат был сыт не только благодаря труду нашего отца, но и благодаря моему труду. Мой брат забыл об этом. Вот почему я сердился.
– Ты прав, – ответил Лаче. – Я забыл об этом, но и ты забыл, что после твоей женитьбы я работал наравне с тобой. С наших общих трудов кормились твоя жена и твои дети. Это тоже считается.
– Считается, – вздохнул Йон. – Ты прав, Лаче. Половина отцовского поля – твоя. Но я никогда не смогу выкупить эту половину. Здесь ты тоже прав. – Старший брат повернулся к младшему. – Незачем было идти на суд. Мы могли бы продать поле, волов, инструменты, поделить деньги и оба стать батраками.
– Да, это разговор двух братьев, – произнёс Влад, – а раз вы доказали, что обмана с вашей стороны не было, я не стану вас казнить.
Йон и Лаче сначала решили, что ослышались, но затем увидели, что государевы люди направились к своим коням. Братья заулыбались, затем засмеялись и даже обнялись от радости. Не поделив поле, они всё равно были счастливы и довольны.
Государь тоже был доволен. Ведь он не хотел казнить спорщиков, а только припугнул их, чтобы они вспомнили о том, что является истинной ценностью. Даже если бы братья не догадались, как надо себя вести, чтобы спасти свои жизни, Влад отложил бы казнь, потому что совершать казни во время паломничества не подобает. К счастью, братья проявили-таки смекалку, и теперь, чтобы закончить дело, правителю оставалось сказать всего несколько фраз.
– Вы ещё хотите, чтобы я подсказал вам, как делить наследство? – спросил он.
– Нет, мы и сами разберёмся, – дружно помотали головами братья. – Мы уже и сами догадались, что поле нужно продать и поделить деньги.
– Продавать необязательно, – возразил Влад. – Вы можете поступить по-другому.
– А как? – спросил Йон, понимая, что от государева совета лучше не отказываться.
– Перечисляя многие долги в своём семействе, вы забыли один очень важный, – усмехнулся Влад.
– Разве я ещё кому-то должен? – У Йона округлились глаза.
– Или я должен? – насторожился Лаче.
– Нет, – снова усмехнулся Влад, – долг висит не на вас.
– А на ком? – хором спросили братья.
– Как я понял, у тебя, Йон, есть дети, которые очень обязаны твоему брату, – пояснил государь. – Ведь если бы не щедрость младшего брата, ты упустил бы невесту, и эти дети не появились бы на свет. Значит, долг этих детей перед Лаче весьма велик.
– Но это же дети… – пробормотал Лаче. – Я не буду с них требовать.
– Нет, всё правильно! – воскликнул Йон. – Они тебе должны. И я знаю, что делать. Я отдам своего старшего сына помощником к корчмарю в нашей деревне. Корчмарь мне сам предлагал. Сказал, что заплатит хорошую цену. А ещё корчмарь сказал, что среди деревенской ребятни мой сын – самый толковый. «Он ничего не разобьет и не стащит. Не то что другие», – вот как было сказано. Я думаю, предложение корчмаря всё ещё в силе. А если нет, я отвезу сына в город и там пристрою работать. Деньги будут. На этот раз тебе не придётся долго ждать, брат. А через два года, когда второй сын подрастёт, я отдам в работники и его. Так я выкуплю половину поля.
– А я на следующей неделе пойду на заработки, – сказал Лаче. – Осенью батраки всегда нужны…
– А чтобы ты не сомневался, я напишу тебе расписку, – перебил его Йон.
– Да не надо! – махнул рукой Лаче. – Я верю тебя на слово. Зачем ещё деньги тратить на писца? Ведь ни ты, ни я всё равно не разумеем грамоту. Кто знает, что этот плут там накарябает. Нет, к писцу у меня доверья нет.
– Нет, расписка нужна! – настаивал Йон.
– Не нужна, – опять махнул рукой Лаче.
– Нужна.
– Не нужна!
Влад снова сделался немым свидетелем братских споров. Подождав с минуту, правитель произнёс достаточно громко, чтобы его услышали:
– Вы похожи не только наружно, но и в своём стремлении вечно противоречить друг другу. Хватит!
