Алена Ритцер "Когда тебе двадцать, или Истории, созданные в 20 лет"

Когда тебе двадцать, или Истории, созданные в 20 лет
Алена Ритцер

Друзья, я рада приветствовать вас на страницах моей книги.Много лет мои рукописи лежали дома, дожидаясь момента, когда их однажды увидят люди. У меня не было сомнений, что это произойдет, но каждый раз печать книги откладывалась на долгие годы и как всегда, на потом.И вот, наконец, это случилось.Я создавала эти рассказы в период, когда еще училась в институте, когда сидела за партой на лекциях, и параллельно с лекциями о различных юридических науках вела судьбу своих героев, представляя их жизнь и приключения где-то далеко от Москвы, где я находилась.Тогда мне было двадцать лет. Двадцать один, не больше :)Сейчас я уже почти в два раза старше, чем тогда, на момент создания своих историй.Многое изменилось в жизни, но мне бы очень хотелось не портить эти рассказы приобретенной зрелостью и сохранить орфографию прошлых лет, представить текст таким, каким он был в момент написания.Буду рада украсить ваше время задумчивыми историями, в которых есть и правда, и вымысел :)Ваша Алена

Алена Ритцер

Когда тебе двадцать, или Истории, созданные в 20 лет

8 часов

Глава I

Монитор светился в темноте, освещая маленькую квартиру. Она сидела в интернете уже пять часов, блуждая по страницам всемирной паутины. Однако ничего не находилось.

Глаза болели от напряжения, ночь близилась к концу. Как же все надоело! Искать, непонятно что…

Она совсем не понимала себя в последнее время. С одной стороны, все было совсем неплохо, можно даже сказать, что хорошо, а с другой… На душе какая-то тоска.

Тоска бывала с ней не часто, но если она являлась, то оставалась надолго и порой доводила до депрессии. Она любила приходить внезапно, особенно, осенью, когда листья падают тоскливо на землю и укрывают ее разноцветным ковром. Это очень красиво, но в то же время заставляет писать грустные стихи и вообще задумываться о жизни. Особенно, о такой жизни, какая у нее.

Она уже собиралась было выключить компьютер, как вдруг наткнулась глазами на фразу: «Дыхание смерти». Это была небольшая реклама рассказа неизвестного автора. Собственно, сам автор, возможно, даже не знал об этом, так как рекламу разместили читатели в виде маленькой черной строчки в правом верхнем углу.

Она решительно кликнула по названию в надежде найти то, что ей действительно нужно. Быть может, сейчас она прочитает собственные мысли словами другого человека.

В последнее время она часто думала о смерти. Но нет, умирать не хотелось, умирать было страшно и обидно, ведь в жизни столько еще дел, и все надо успеть.

На экране появился текст рассказа. Ее внимание привлек отрывок:

«…И я почувствую дыхание смерти. Оно совсем рядом: холодное и спокойное. Я больше не хочу жить. Жизнь в бесконечном одиночестве становится невозможной. И дело вовсе не в одиночестве, нет, оно прекрасно само по себе и приносит радость.

Но я устал. Мне надоела эта скука. Мое одиночество понимает меня, но оно молчит,

мне хорошо с ним, но я даже не могу поговорить, мне совсем не с кем пообщаться…

И я иду по набережной в поисках лучших строчек для стихотворений. Смотрю на деревья, с которых опадают листья.

Лишь только золотые листья моей двадцать первой осени разделяют мою тоску.

Я слишком многое упустил в своей жизни. Слишком многого не сделал…»

Она сидела, уставившись в экран невидящим взглядом. Ведь это же он, тот, кто мыслит также, тот, кто ей нужен! Бог ты мой, как же его найти теперь?

Ах, ну, да, успокойся, вот же его адрес, садись и пиши ответ, возьми себя в руки! Лишь бы он был еще был жив..

Глава II

Перед смертью я был на Черной речке. Здесь на дуэли пал мой любимый поэт. Я решил посетить Царское село. Поехал в город Пушкин, погулял по аллеям Царскосельского Лицея.

Прощай, поэт, вот и я ухожу из этой жизни. Мне больше ничего не нужно, я, как и ты, оставляю свою лиру.  Правда, ты оставлял свое творчество народу, а я оставляю неизвестно кому. И до сих пор о тебе помнят, – обо мне же не будет помнить никто. Но не в этом моя беда, нет, все дело совсем в другом. Мне надоело так жить, я не вижу себя в будущем.

Зачем, зачем мне жить, такому сложному и депрессивному человеку? Хорошо хоть, что я один, никому не отравляю существование.

Я еще не придумал, как умереть. Все способы ужасны, в каждом некрасивый конец. Не то, что бы я хочу умереть красиво, мне нужно сделать это как можно незаметнее, чтобы не навредить окружающим.

Сегодня вечером я шел вдоль Невы и прощался со своим городом. Смотрел в метро на людей, прощался с ними. Я вдруг понял, что мне совсем не жалко уходить из этой жизни. Она обойдется без меня, ну а мне будет легче. Я готов к смерти.

Я все-таки решил зайти домой в последний раз. Включил компьютер и вдруг увидел письмо.

Странно.. Давно мне никто не писал. Автор был неизвестен. Имя Алина мне ни о чем не говорило.

«…Здравствуй, Олег! Прочитала твой рассказ «Дыхание смерти». Впечатлило.

Я искренне верю, что ты еще жив. Что ты дышишь и не покинул этот мир.

А ведь я больна, как и ты. Я хожу по бульварам в поисках гениальных строк… Мне трудно дается мое вдохновение, в последнее время я не знаю, что мне нужно. Лишь только золотые листья этой грустной осени меня понимают. А вокруг тоска… И я ничего не могу с собой поделать.

Но я хочу жить, ходить на работу, учиться. Встречаться с друзьями и праздновать какие-то важные для нас события. Я не хочу уходить отсюда, я люблю этот мир. Уйти мы успеем всегда, и этой жизни будет все равно, она будет продолжаться, но ты уже не увидишь ничего. Я не хочу так.

Я знаю, что есть жизнь после смерти. Возможно, даже лучше, чем эта. Но ведь есть еще время побыть человеком и порадоваться земному существованию.

Олег, не уходи. Таких людей, как ты, мало. Все еще впереди, поверь. Одиночество прекрасно и еще не является поводом для смерти ».

Странная эта Алина. Она думает, я ее послушаю?

Хотя то, о чем она пишет, имеет смысл. Быть может, я прислушаюсь, меня, в принципе, никто не торопит, и я еще могу пожить. Возможно, мы похожи, тогда мне будет интересно с ней пообщаться.

Интересно, где она живет? На вряд ли  в Питере.

Глава III

А Алина жила в Москве.

Он не ответит. Зачем ему ей отвечать? Наверняка ему пишет много читателей. И, возможно, он давно зазнался и никому не отвечает на письма.

А может, его уже нет… И он даже не успел прочитать ее письмо.

Нет, только не это! Как будет плохо, если он погиб. Дурак, он еще такой молодой, а уже жить надоело. Ну и что, что он одинок, все мы одиноки, мы рождаемся одни и уходим одни… К этому надо привыкнуть.

С тобой родители, и тебе кажется, что весь мир перед тобой, что у тебя море возможностей. И это замечательно! Хотя бы, будучи ребенком, радоваться жизни. С годами все меняется. Ты обжигаешься, и многие события норовят выбить тебя из колеи. Радоваться жизни становится все труднее и труднее, и ты начинаешь с ней бороться. Per astera ad astra! (лат.: «Через тернии к звездам» ). Ну, а к старости уже ничего не нужно. Умереть не страшно, постепенно воспринимаешь смерть, как данность. Прожитая жизнь превращается в кинопленку, которую отматываешь  назад и смотришь, когда хочется впасть в воспоминания.

Вот, собственно, и все. Останавливается сердце, гроб, земля… и небо, вечное небо. Ты уже не в этом мире, а здесь все остается так же. Все люди отмечают Новый год, выбирают нового президента, и каждый день что-то происходит. Но тебя уже нет здесь.

И дело не в том, что тебя не будут помнить. Ты останешься в памяти многих друзей и близких тебе людей, но вот поговорить с тобой уже нельзя.

Неужели Олег погиб? Ей так хотелось с ним поговорить, увидеть хотя бы раз. Он был ее ровесником. Возможно, они даже живут в одном городе.

И сколько раз она говорила себе не ждать, не любить, не верить! Но Алина опять ждала. Ждала письма от Олега.

Глава IV

Сегодня у меня выходной. Я работаю по ночам.

Прочитав письмо Алины, я выключил компьютер и вышел из дома. Холодный осенний воздух окутал меня. Я направился к Большому проспекту. Наверное, зайду в какой-нибудь магазин и что-нибудь куплю. Это отвлечет меня от грустных мыслей.

Хорошо, что сегодня я не работаю. Позавчера я мысленно со всеми попрощался, думал, больше не вернусь. Взглянул на своих коллег и посетителей в последний раз. Мне нравилась моя работа, всегда с хорошим настроением я стоял у барной стойки и делал коктейли, даже если на душе мне было плохо. Я ездил на конкурсы Барменской Ассоциации России и даже выигрывал призы. Я любил общаться с посетителями и делал многие выводы из этих разговоров…

Но возвращаться на работу мне не хотелось. Может быть, потому что я решил для себя, что все закончилось.

Так что же написать Алине? Ей надо ответить, я знаю, она ждет. Возможно даже, она думает, что я уже умер.

Ноги несли меня неизвестно куда. Я оказался на Большом проспекте перед входом в казино.

Почему бы и нет, может, мне поиграть? Я ходил сюда два раза в жизни, и каждый раз уходил отсюда с новыми идеями.

Первый раз был пять лет назад, мне тогда было всего 16. В этом возрасте, разумеется, никуда не пускают, особенно, в такие места, как казино.

Я выглядел достаточно старше своих лет и пришел сюда с другом. Он часто ходил сюда, не сказать, конечно, что он был отчаянным игроком, но ему здесь нравилось.

В том году я потерял обоих родителей, они погибли в автокатастрофе. Сутки я провел в клинике, околачивая двери реанимации, но врачи не смогли спасти их. Когда доктор вышел из операционной, склонив голову, я поднял на него полные надежды глаза… Но он молчал. Увидев его взгляд, полный боли, я обессилено упал на пол и, обхватив голову руками, тихо заплакал. Тогда я впервые ощутил настоящее горе. Я не хотел жить.

Не знаю, сколько бы я просидел в этой проклятой клинике, если бы не мой друг. Я впал в ступор и совсем ничего не соображал. Саша тогда взял все заботы на себя: организацию похорон, оформление квартиры на меня… Он был старше меня, ему тогда было двадцать два. Наши родители были друзьями, мы знали друг друга с детства. Собственно, они и помогли мне справиться с бедой.

Около месяца я ходил весь черный, и никто не мог вернуть меня к жизни. Я заканчивал школу, и уже оставалось совсем чуть-чуть до выпуска, когда мои родители погибли. Школу я сразу забросил и явился только на выпускные экзамены. Да и то Саша меня заставил. Я сдал их еле-еле, может, учителя сжалились, не знаю, тогда мне было все равно.

Конечно, были бы живы родители, такого бы не было. Они оба были просто одержимы идеей моего поступления в институт, да и не в какой-нибудь, а в Санкт-Петербургский Государственный Университет. Конечно, у меня был не тот уровень, и совсем непонятно, откуда у родителей-академиков родился балбес-сын. Они буквально вытягивали меня, но я ничего не мог поделать с собой, мне совсем не были интересны математика и химия, которые они старательно впихивали в мои несчастные тупые мозги.

Когда я заявил, что готовлюсь поступать в ЛГИТМИК (Ленинградский Государственный Институт Театра, Музыки и Кино) на актерский факультет, родители с ужасом начали меня отговаривать, объясняя, как будет подло с моей стороны не пойти по их академическим стопам, и каким будет позором в научном мире мое поступление и дальнейшее обучение такой легкомысленной профессии. Меня сначала оскорбляло такое отношение, потом я ушел в себя и махнул на них рукой. Мне надоело объяснять им, что я уже взрослый и давно могу выбрать род деятельности сам. Но они меня не понимали, и мы постоянно ругались. Я очень злился на них, старался не находиться дома, поменьше с ними пересекаться.

А однажды мне позвонили. Я никогда не забуду тот тяжелый звонок, мне кажется, даже звук до сих пор отпечатался в памяти.

В тот день я был рад, что родителей нет дома. Я наслаждался одиноким вечером и писал свой новый рассказ. Мне так хотелось, чтобы родители пришли как можно позже…

Сухой официальный голос сообщил мне, что мои родители в клинике, и я помчался туда, бросив все на свете. Не помню даже, закрыл ли я дверь квартиры… Вот, собственно, и все.

Если б я знал тогда, что они больше не вернутся! Не придут, не будут ворчать, не будут контролировать каждый мой шаг. Я остался один, и мне впервые стало стыдно за злость на единственных близких мне людей. Но жалеть было поздно, их уже не вернешь. Мы всегда жалеем, только когда теряем.

…И вот я с другом в казино. Это была очередная попытка Саши отвлечь меня от окутавшего меня траура. Ничто тогда не могло заинтересовать меня. Он объяснял мне правила игр, и мы пробовали играть, переходя от стола к столу.

А потом я увидел рулетку. Крупье объяснил мне правила, и хотя я мало что понял, все равно начал играть. В середине игры я понял, что хочу остаться один. Саша ушел играть в покер, оставив меня за рулеткой. И всю оставшуюся ночь я смотрел за крутящимся колесом. Оно вертелось, словно жизнь идет своим чередом, и каждый раз мы делаем новые ставки, новые ценности и новые цели появляются у нас, но не всегда шарик попадает в нужный номер, и не всегда мы получаем то, что хотим.

Утром мы с Сашей вышли из казино. Он сокрушался, что все проиграл, извинялся передо мной за такой неудачный поход в игорное заведение.

Но я был счастлив. Я проиграл все, что принес, но это меня не волновало. Я понял, что рулетка спасла меня, я опять хотел жить.

В другой раз я оказался в казино, когда мне было восемнадцать. Я пришел один и играл всю ночь. Мне целый месяц было плохо, я тогда очень сильно разочаровался в любви. И сюда я пришел за спасением.

…Она была моей первой любовью. До встречи с ней я был очень горд, не обращал никакого внимания на окружающих. Мне казалось, что все люди – серая масса, и среди них очень мало интересных личностей. Может быть, так было оттого, что я замкнулся в себе после смерти родителей, общался только со старыми друзьями, да и то нехотя, а уж о том, чтобы знакомиться с кем-либо, и речи быть не могло.

Как-то ранней осенью мы с группой поехали в поход. Кто-то из наших взял своих друзей, было очень весело. Вообще студенческая пора, наверно, – самая веселая в жизни любого человека. Хотя у всех студенчество бывает разное, но в целом, у многих оно почти одинаково.

Как обычно, вечером все собрались у костра. Кто-то пел песни под гитару, по кругу передавалось пиво. Я не обращал внимания на музыкантов, сам я тогда тоже неплохо играл и пел, поэтому считал себя талантливым одиночкой, прямо эдаким волком среди стада овец. Конечно, я был не прав. Такие высокомерные личности обычно взлетают очень высоко, и падать бывает слишком больно. Именно так произошло со мной. Я не был исключением.

… И вдруг я услышал прекрасный девичий голос и песню «Любовь – волшебная страна» из кинофильма «Жестокий романс». Гитара была в руках у девушки с очень грустными глазами. Я замер. Я никогда до этого не слышал такого голоса…

До меня доносились слова: «Любовь – волшебная страна, где каждый человек – предатель…», а я все смотрел и смотрел на нее, как дурак, настолько мне понравилось, как она пела.

Потом началась другая песня. Теперь уже я слышал: «…Чье сердце: ваше ли, мое ли; чье сердце: ваше ли, мое ли, летело вскачь?…». Мне казалось, она смотрела прямо на меня, но, может быть, я это выдумываю. В ту ночь мне не удалось познакомиться с ней. Она была с друзьями, и я не решился заговорить с этой прекрасной певицей. Но именно тогда я понял, что пропал. Я так не хотел влюбляться! Я боялся этого чувства и всеми фибрами души поддерживал мнение, что мужчинам не дано любить по-настоящему. Но это мнение неверно.

Я думал о ней постоянно. Мне казалось, что у нее в жизни что-то произошло, и мне смертельно хотелось поговорить, посочувствовать…