– Помогать нам никто не собирается?
– Нет, – тут же ответил Королев. – Никто не собирается и не будет. Мы сейчас должны защищаться. Защитить себя, отдел, страну – любой провал тут же будет растиражирован. Все наши ошибки мгновенно разлетятся по миру.
– Тогда я хотел бы иметь представление о том, что мне нужно сделать?
– Чуть позже. Наша основная цель, о чем я уже начал говорить до того, как меня прервали, заключается в определении причины взрыва. Оттуда мы выйдем на ответственных. Если повезет, то разберемся со всем параллельно, но проблема была в момент взрыва и остается сейчас – у нас нет ни одной фотографии с улиц, мы не представляем, что происходит в центре города и не можем предположить, сколько живых людей, вероятно, враждебных, находится в Петербурге. Везунчики есть и это факт.
Я сложил все, что мне говорил до этого сам полковник, а также прикинул и данные от Кирилла.
– Но я не смогу отправиться завтра же. Вы ведь хотите отправить меня туда?
– Хотел. И хочу сейчас, но моя уверенность тает с каждым днем. Не только из-за того, что ты провел в коме несколько недель. Но еще и из-за ситуации вокруг города. Давления, как это принято сейчас называть, мирового сообщества. Думаешь, правительствам других стран не хочется влезть сейчас при таком удобном предлоге на нашу территорию? К тому же, столь удачно расположенную недалеко от границы? – и, не дождавшись от меня ответа, Королев добавил сам: – ведь таких стран десятки. Мир и так на пределе, поэтому если будет хоть одна маленькая провокация… кто знает, чем это все обернется.
– Но наверняка же есть общепринятое разумное объяснение, разве нет? Я понимаю, что когда я отправлюсь туда, я должен буду что-то раскопать…
– Вспомнить, прежде всего. О том, что происходило в городе, что привело к катастрофе. И это – твоя основная задача. Но будет. Не сейчас. Прямо сейчас тебе нужно провериться, привести себя в форму, понять, кто ты есть на самом деле. Для меня ты все еще Денис Мальцев, но физически ты уже другой человек. С прежними мозгами, которые для меня ценны. Очень ценны. И раскапывать тебе не нужно ничего. Просто вспомни, если там будут люди – ты с ними поговоришь…
– Значит… ой, простите, что перебил, – спохватился я, но Королев послушно притих: – А если моя тренировка займет слишком много времени?
– Максимум три дня на притирку. Если что-то пойдет не так – я морально готов дать тебе пять дней в том случае, если что-то в тебе сломается. А пока тебе действительно стоит поговорить с нашими специалистами. Кирилл тебе расскажет, кто ты есть, Игнатьев вроде бы разобрался с тем, как ты функционируешь, а потому поможет тебе справиться с лечением. И ремонтом, как это ни прискорбно.
– Так я киборг? – кашлянув, спросил я.
– Ага, отчасти, – подтвердил полковник. – В этом ничего страшного нет. Я не вижу, во всяком случае. Сделали тебя на совесть, подлатали, заменили, дополнили. Все должно работать, как часы.
– Только шестеренки пока с заусенками, – я помахал рукой и снова поморщился от скрипа. – Ситуация, конечно, пугающая, – еще раз посмотрев на кадр с разрушенным городом, я вздрогнул. Международный конфликт уже назрел и готов развернуться в самом неожиданном для этого месте. – Что-то хорошее вообще происходило за последние недели?
– Нет, – ожидаемо ответил полковник. – Страна в напряжении. Положение повышенной готовности введено по всей территории. Все другие проблемы забыты сразу же.
– Еще бы!
– Ну и тот напор, с которым на нас сразу же набросились, тоже дает определенную пищу для размышлений. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я?
– Не очень, полковник.
– Взрыв, грохот которого слышала почти вся страна, случился ночью. Через полчаса поблизости к месту взрыва стали появляться первые войска.
– Наши? – уточнил я.
– Одновременно с «не нашими». Я не буду называть, кто именно там оказался первым, но конфликт имел все шансы перерасти в горячий.
– Всего за полчаса… черт! – воскликнул я. – Это же невероятно быстро, надо было ловить момент или уже быть в воздухе…
– Вот именно. Но, к сожалению, все это укладывается в стандартные нормативы. И хотя имела место небольшая перестрелка с пятью ранеными, до полноценного конфликта было решено не доводить. А по итогу весь мир сейчас пережевывает происходящее, нагнетая обстановку. Самое популярное мнение – что мы сделали такое оружие, аналогов которому нет в мире. И оно же само бахнуло у нас под носом. Диверсию все, разумеется, исключают. Ее не могло быть просто потому, что мы сами во всем виноваты.
– Ага, как всегда, – скептически заметил я.
– Ладно, разберемся, – отмахнулся полковник. – Но свои основные надежды я возлагаю на тебя. И, кстати, еще вопрос о твоей памяти: что последнее ты помнишь? Или у тебя хронологическая каша в голове?
– Помню работу. Старую. Квартиру. Увольнение, как переехал. И все.
– Угу, – тут же закивал Королев. – Ладно, не помнишь и будет. Перезнакомишься заново с теми людьми, кого ты уже когда-то знал. Может, уже тут и вспомнишь чего, пока горячие парни на границе опять стрелять не начали.
Происходящее мне откровенно не нравилось. Еще мне не нравилось и то, что придется отвечать за происходящее. Что ответственность за то, чего я не помню, уже возложили на меня одного.
– Иди пока к Кириллу, – вздохнул полковник, почти мгновенно приняв усталый вид. – А дальше как пойдет. Иногда мне кажется, – добавил он, когда я уже стоял в дверях, – что наш отдел совершенно не в силах что-либо контролировать.
Глава 4
Я совершенно не знал полковника Королева. И потому, когда впервые услышал его звание, то сразу же представил его таким сильным и волевым, грозным – как в фильме Аватар, например. Жесткий парень, несмотря на возраст.
Вероятно, когда-то он и был таким, но сейчас недели давления сделали свое дело и в кабинете сидел человек если не сломленный, то очень к этому близкий. И это самым неприятным образом тоже давило на меня, потому что теперь я ощущал какую-то дополнительную ответственность за все происходящее.
Как ни странно, но не за страну и события в Питере, а именно за то, чтобы полковник выглядел достойно, а не измотанно и устало. Ну, и еще Ливанова мне очень сильно хотелось заткнуть. Во всех смыслах.
Поэтому я поспешил обратно к Кириллу, который до сих пор находился один в своей лаборатории, изучая показания таблиц и графиков. Услышав мои шаги, он спешно развернулся, но не стал закрывать окна на мониторе, а только лишь ткнул пальцем:
– Тебе это будет интересно, – он опередил почти все мои вопросы, тут же заинтересовав меня ломаной линией на расчерченном графике.
– И что это такое? – меня больше заинтересовал скачок, который выделялся на фоне прочих неровностей раза в три или четыре увеличенной высотой.
– Активность организма, – пробормотал Кирилл, а потом посмотрел на меня снизу вверх.
Выглядел он при этом довольно забавно – как школьник, который дает ответ, заведомо зная, что тот неверен. Я уставился на специалиста, дожидаясь, когда тот ответит нормально.
– Ну, я же не знаю, как ты отреагируешь, если я будут рассказывать тебе о твоем же устройстве.
– Взорвусь от ярости. Или буквально, – я дернул плечами. – Ты переживаешь за мою психику, что ли? Спасибо, полковник уже показал, что мне предстоит делать. Поэтому, представь себе, я сам хочу знать, чем вы меня напичкали. Можно словами, без анатомических подробностей. Вида разрушенного города мне хватило вот так, – я провел пальцем выше головы.
– М, – коротко отозвался Кирилл. – Хотя бы действительно успокоился. Что ж, меня это тоже устраивает, потому что раньше мы неплохо так ладили во время операций. А, ты же не помнишь. Извини. Надеюсь, память к тебе когда-нибудь вернется. Ну да ладно, значит, можно спокойно рассказать тебе, что с тобой случилось?
– Хм, так если ты знаешь, что со мной случилось, то у нас уже есть часть информации, которая нужна Королеву, разве нет? – усомнился я.
– Не в том смысле, Денис. Не стоит придираться к словам. Я тебе говорю о том, в каком виде тебя обнаружили, где и как.
– Уже что-то. Давай. Говори. Единственное, что меня удивляет, – я не стал спрашивать разрешения, а просто выдвинул для себя стул и сел рядом с Кириллом, – так это что никто не в курсе, как все случилось, но зато меня – или то, что от меня осталось, – нашли без проблем.
– Вот как раз… черт, ну ты можешь не стебаться, а? – нахмурился техник. – Я как раз пытаюсь с тобой нормально поговорить.
– Как раньше?
– Как раньше.
– А я тебя не стебал до этого?
– Дружеские подколы были, – немного помявшись, ответил Кирилл.
– Ну, вот видишь. Значит все, как и было раньше. Нечему удивляться. Продолжай, пожалуйста. Ругаться с тобой я смысла не вижу, ведь если я действительно начинен механической всячиной, как мне только что сказал Королев, то лечить меня будешь ты наравне с Игнатьевым?
– Единственное, что раньше было иначе – ты говорил меньше, – вздохнул Кирилл. – А слушал – больше. Надо будет донастроить тебя, чтобы на язык меньше вольт шло. Шутка!
То ли я так изменился в лице, то ли он просто поспешил оправдаться, но последнее слово прозвучало так, словно я уже тянул руки к его шее.
– Да нормально все, – настороженно проговорил я. – Давай к делу вернемся, ладно? Мне важно знать, что у меня внутри.
– Ну, человеческого в тебе достаточно много. Как минимум, оболочка осталась натуральной – но я, вроде бы, это уже упоминал, – затараторил Кирилл. – Но вот с внутренностями беда.
– Так я Франкенштейн или как? – я задрал футболку посмотреть на торс, но не заметил каких-то особых шрамов. Вернее, я их вовсе не заметил.
– Не совсем, как видишь, все новое и ровное. Успеешь ты еще шрамов наполучать в боях. Думаю, без этого не обойдется в связи со всей этой ситуацией.
– Про ситуацию я в курсе, Кирилл, – с нажимом произнес я. – Давай по внутренностям пройдемся.
Техник замер, размышляя, выдать ему чернушную шуточку или промолчать. И решил благоразумно держать свое чувство юмора при себе.
– В общем, смотри. Тебя нашли рядом с разбившимся вертолетом – благо что рухнул он почти на воинскую часть. Поэтому твои останки оперативно попытались реанимировать, но… – тут он замолк.
– Давай уж во всех подробностях, что ли, – нервно попросил я, уже предчувствуя не самую приятную историю. – Если разбившийся вертолет, то мне крепко досталось.
– Поломало тебя нехило. Не в фарш, конечно, иначе бы даже наши технологии тебя не спасли, но пристойно. Раздробленные конечности, куча переломов, раздавленное легкое, что аж видно…
– Так, хорош, – громко ответил я, и без его слов уже четко нарисовавший картину своей почти что кончины. – Я понял, что не пострадала только голова.
– Ну, почему же. Голова тоже пострадала. Трещины в черепе, местами кожу содрало, но там в целом лицо у тебя сохранилось. Восстановить все до нормы помогли пакеты Игнатьева и чуток скальпеля, чтобы не перекосило из-за уже спекшихся наростов.
– Пакеты Игнатьева? – что-то шевельнулось в глубинах памяти. – Мне кажется, что я где-то уже такое слышал.
– Ты их активно пользовал, если что. И сам доктор тебе про них никак не мог не рассказать, он же обожает хвалиться своими изобретениями. Вон тот стол он разработал специально для тебя – видишь?
И Кирилл указал в сторону платформы, на которой я не так давно лежал. Ничего необычного, даже с учетом обилия скрытых за серой пластмассой приводов и подозрительно толстых кабелей.
Но я все же не удержался и подошел поближе. Любопытство брало верх над страхом – как бы здесь меня резали и держали, а теперь можно посмотреть со стороны. Интересно получается.
В середине стола расположилось отверстие диаметром около шести-семи сантиметров, а сразу под ним на легкой петле – разъем наподобие трехфазной промышленной вилки, только штырьков побольше и расположение мне сперва показалось хаотичным.
– Эта хреновина торчала у меня в спине? – я машинально протянул руку к пояснице, чтобы прощупать, нет ли там дырок.
– Все у тебя со спиной нормально. Сейчас нормально.
– Зашили лоскут? Так что это?
– Питание подавали, пока твой организм не вырабатывал его в достаточном количестве, – Кирилл встал рядом и зачем-то поднял разъем так, чтобы тот выступал над поверхностью стола. Получилась не слишком приятная картина – похоже, что разъемы входили на несколько сантиметров вглубь тела. Меня передернуло.
– Нет, я все понимаю, высокие технологии, но разве нельзя было как-то по-другому, чтобы ничего мне в спину не совать?
– Это уникальный кабель, если что. Он разработан…
– Дай угадаю: доктором Игнатьевым?
– Да, – кивнул техник. – Через него и настроить можно было, и питание подать, пока твой организм еще не слишком функционировал.
– А вот теперь давай конкретнее. Что функционировало, что не так со мной?
– Смотри, разъем тебе входил вот сюда, – он ткнул мне пальцем в правую часть живота. – Ну, только со спины разумеется. Ты же помнишь, что здесь располагается?
– Ты намекаешь, что у меня нет печени?
– Я тебе прямо говорю, что печени у тебя нет.
– О… а сердце? – озадаченно уточнил я.
– С ним все нормально, ему без разницы, гонять настоящую кровь или ее замену. К тому же внешне кровь выглядит, как настоящая…
– То есть я разницы не увижу?
– Нет. Вот с сосудами, мышцами и прочим пришлось помучиться, – продолжил Кирилл свою лекцию. – Но видишь, у тебя что-то там скрипит и трется.
– То есть, надо будет разрезать и поправить?
– Если будет донимать в течение пары дней – да, – уверенно отозвался техник, повергая меня этим в состояние полнейшего непонимания себя. – Но это нестрашно.
Я принялся прощупывать руки, старательно прожимая пальцами собственную плоть. Если что-то внутри скрипит и трется, я должен понять, что к чему.
Однако такая «терапия» не дала никаких результатов ровным счетом – только Кирилл рядом стоял, едва сдерживая улыбку:
– Ты что делаешь? – спросил он. – Хочешь понять, чего в тебя напихали?
– И желательно самому проверить.
– Ну только за скальпелем не тянись, – пошутил спец. – Искусственные мышцы, кости и сухожилия сделаны из полимеров. Мы постарались сконструировать их таким образом, чтобы прочность была разнонаправленной. То есть, не как у нормальных трубчатых костей, да, а чтобы даже сильным ударом ее нельзя было переломить, – тон Кирилла и манера подачи изменились, словно он читал лекцию, поэтому я поспешил остановить его:
– Я понял-понял!
– А что касается сухожилий, то тут уже сложнее с материалом было, – продолжал он, как ни в чем не бывало. – Надо же было придать базовую эластичность, но сохранить жесткость, чтобы избежать всякой мутоты с ненормальными креплениями. Ну, это когда газовые амортизаторы ставят на болты, – добавил он и с любопытством уставился на меня.
– Класс, а что тогда для тебя «нормальное крепление»? – поинтересовался я, представив, что у меня в ноге стоит газовый амортизатор на болтах.
– Это плавный переход по типу градиента…
– А попроще?
– Два материала, – вздохнул Кирилл. – Один жестче и плотнее, другой более рыхлый, но его можно скрутить. Оба нашпигованы датчиками, которые срабатывают от сигналов из твоего мозга. Ты же можешь ходить сейчас?
– Могу, конечно! – воскликнул я.
