– Я – Мать-Земля, испокон веков здесь живу, гусли храню, была мне весть с тридевятого Царства Небес, что придёт бравый солдат. Ты аль нет?
– Ну, окромя меня здесь других солдат нет, а где же от гуслей струна?
– Ты, солдат, косая сажень в плечах, дров мне наруби, крыльцо в избе почини. На работу твою посмотрю, может, и отдам струну, а куда ты путь держишь, я и так ведаю, – отвечает, улыбнувшись, Мать-Земля, приметив Королеву да рыжего кота.
– Веди меня к своему крыльцу, – отвечает солдат.
Привела его Старица к крыльцу дома своего, топор дала: нарубил солдат дров, в поленницу сложил, крыльцо подправил.
Старица в избу свою вошла, вынесла два пирога и от гуслей струну. Солдат струну на место установил, гусли понастроил-подкрутил, а они всё равно не играют, а скрипят. Рыжий кот аж ушки прижал и смотрит на солдата круглыми глазами, а как очухался, давай в небо смотреть, песни ладные петь.
«Ну как есть. Ты, пожалуй, пирогами подкрепись и ступай», – сказала Старица, улыбнулась, погладила кота, посохом по земле ударила и исчезла – ни её, ни избы не видать.
Солдат разломил пирог, тот с рисом белым оказался, съели они с Королевой пироги, Старицу добрым словом помянули, заиграли гусли-самогуды музыку дивную, да такую, что всё вокруг запело. Кот довольный мурлычет, умывается, словно гостей зазывает.
Тут и спустился к ним белый крылатый конь, спину свою солдату подставил. Подсадил Иван Королеву на коня, та кота на руки взяла, солдат коня сам оседлал, быстро их белый конь до хижины доставил.
Дома у Короля уж картошка в чугунке готова. Он утку к обеду готовил, распотрошил, а в ней жёлтое яйцо. Крутил его Король в руках, крутил – Королеве отдал, та не удержала – на пол уронила. Упало яйцо, разбилось. Выскочила из него серая мышь и давай по избе метаться. Солдат дверь в избу открыл – хотел мышь вон спровадить, тут вскочил в избу тот самый рыжий кот, что счастье Королевы на хвосте своём берёг. Схватил кот мышь за хвост, та в крысу оборотилась, кот её лапами к полу прижал, придушил, за шкирку схватил, испустила крыса дух, кот и вынес её с избы, в болотные дебри унёс, там и утопил.
«Где же вы были, я уж вас заждался», – спрашивает пришедший в себя Король. Рассказала Королева Королю, где были они с бравым солдатом. Король выслушал их, с полки книгу древнюю достал, солдату её показал, а в книге той сия сказка в картинках вся прорисована. Выходило так, что солдату поутру в путь к трёхглавому змею отправляться, с ним сражаться, Любаву освобождать.
– Удивительно, – говорит Король. – Не было доселе в книге сей страницы, где ты, солдат, в царство трёхглавого змея отправляешься, и что Любава там, я тоже не знал. Так тому и быть. Не откажешь Королю, пойдёшь поутру?
– Пойду, давно подвигов не совершал, рад буду вам помочь.
Свистнул Король, прискакал к нему ослик, да хитро на Короля поглядывает.
– Что, мой добрый конь, отвезёшь Ивана Любаву от змея трёхглавого вызволять? Али мне пойти? – спрашивает Король.
Настал момент, чтоб конь в своём истинном обличии перед всеми предстал. Превратился ослик в гнедого коня. Король на нём поднялся в облака, по небу поскакал, выгулял коня, вновь на землю спустился.
Отужинали все картошкой, бульон из утки есть не рискнули, солдат его на болота унёс, облил им кочку, на которой ведьма восседала, исчезла и кочка – нет ведьме теперь места в пределах Королевства. Ухмыльнулся солдат да сказал: «Будешь ведьма знать, как мороку нагонять, тину ворошить, неприятности плодить». С тех самых пор ведьма больше в Королевство не прилетала, треснуло её помело, больше зло сотворять не способно оно.
Как вернулся солдат с болот, легли все отдыхать. Поутру встали, оседлал Царь гнедого коня, Солдат на гуслях заиграл, к нему крылатый белый конь прискакал. Ржут кони, фырчат, ноздри раздувают, в дорогу спешат. Солдат взял Меч-Кладенец, Гусли-самогуды, Дудочку прихватил да отправился по той самой карте, по Земле в царство трёхглавого змея, Король в небо поднялся, в облаках заплутал, обратно к хижине возвернулся.
Три ночи и три дня солдат был в пути, устал, добрался до берега реки, лёг отдохнуть на сыру землю, как сил набрался – дальше за тридевять земель, в царство трёхглавого змея поскакал, на седьмой день на место прибыл.
Сидит чудище трёхглавое, от тоски мается, комаров когтями ловит, увидало солдата – ощетинилось, вмиг в змея трёхглавого обратилось и давай огонь из одной головы изрыгать. Достал солдат меч, рубанул змею по голове, отлетела голова, покатилась, да только вторая голова начала изрыгать поток грязной воды с камнями. Колют солдата камни, что в потоке воды, словно осколки, он дудочку достал, на ней заиграл – усмирился водный поток, развернулся да самого змея опутал. Рубанул солдат вторую голову, третья змеиная голова пощады запросила.
«Не будет тебе пощады, коварный змей! Будешь знать, как ведьм подговаривать, девиц красных воровать. Знаю я о сговоре твоём с болотной каргой, больше вам смуты не устроить», – рубанул солдат третью голову, отсёк и её.
Рухнул змей на землю, в таракана чёрного обернулся, хотел уползти, да не вышло: раздавил солдат таракана ногой – тот скорпионом обернулся, изловчился тогда солдат да хвост ядовитый скорпиону мечом обрубил. Иссякла ядовитая сила, вся испарилась, скорпион, побеждённый, и вовсе исчез.
Тут Любава перед солдатом и появилась, сил набралась, проявилась. Солдат её на коня белокрылого посадил, на гуслях заиграл и доставил к Королю с Королевой.
Как прибыли они на место, так и увидел солдат вновь перед собой не хижину, а белокаменный дворец. Король с Королевой широкими объятиями солдата с Любавой встречают, во дворце их накрыт стол, Король на радостях на пир всех приглашает, Любаву вместе с Королевой обнимает.
Королева достала голубой топаз, в руки Любавы его вложила, тут и Мирослава – сестра Любавы во дворце появилась. Обнялись сестрицы, друг другу не нарадуются. Смотрит Король – идут к его дворцу Мир да Лад, солдат, сам того не ведая, и их из царства змея трёхглавого освободил. Сидит на пиру рыжий кот, о счастье земном песни поёт, сферу круглую в лапах катает. Скатал кот сферу в светящееся яйцо, Королеве в руки его вложил да молвил, что она сама вправе счастьем своим распоряжаться и управлять.
Рассказал солдату Король, что как только тот змея победил, Королева ключ золотой достала, им казну королевскую, наконец, открыла. На то Король с Королевой и пир собрали, возвращения солдата с Любавой ожидали. Солдата хотели вновь на службу в Королевство взять, а он от драгоценностей отказался, статусы ему тоже не нужны, встал перед Мирославой на одно колено – руку и сердце ей, с позволения Короля и Королевы, предложил.
Был пир на весь мир, Король с Королевой во главе стола сидят, рядом с ними Любава, бравый герой-солдат Иван с Мирославой, по краям Мир да Лад. Веселится честной народ, гимн любви в честь победы над змеем поёт, рыжий кот подпевает.
Вскоре и свадьбу Ивана с Мирославой сыграли. Любава с тех пор из дворца не пропадала, свободно и вне пределов его гуляла, Королевство, голубой топаз, Короля с Королевой так и оберегала. Любава сия – это любовь крылатая Королевы и Короля. Кот рыжий – сердца женского истинная красота, что мудрости сакральной полна.
С тех пор всё Королевство счастьем сияет, в любви пребывает. Королева с Королём Мир, Лад и Любовь пуще всех сокровищ земных берегут. Сияет золотое световое яйцо в покоях дворца Королевы, сердце ей теплом согревает, палаты дворца белокаменного освещает. Воссиял с прежней силой и голубой топаз, грани свои восстановил.
Всё говорят, что браки заключается на небесах, может посему и топаз именно голубым светом сияет, самой большой драгоценностью для Королевы является да в руках у Любви-Любавушки пребывает.
Исцеляющие пояса
В одном селе Тридевятого царства, Тридесятого государства жили-были Иван да Марья, было у них три дочери. Царевны ладные да складные, красавицы, про таких говорят – кровь с молоком. Характеры у сестёр разные: старшая Олена боевой нрав имела, всегда своего любыми путями добивалась; средняя Желана была молчалива, нелюдима – лишний раз из избы родной без надобности не выйдет, всё по дому да по дому: замкнутая, скрытная, недоверчивая; младшенькая Настасья покладистым нравом обладала, добротой сердечной сияла, всегда всех выслушает, утешит, чем может – поможет, только о себе самой часто забывала, от принципов и ценностей своих в угоду другим отступала, решения свои частенько под чьим-то напором меняла.
Как-то раз пришла в семью беда – заболела Матушка-заботушка Марья. Батюшка Иван с ног сбился, не знал – что и делать: и травами жёнушку отпаивал, и до лекарей ходил, и даже как-то Знахаря знатного пригласил. Только Знахарь тот руками развёл, сказал, что знать не знает, как сей недуг исцелить. Слышал он, что живёт на краю дальнего леса за семью горами и семью степями, у родника чистейшей Живой Воды мудрая Знахарка, что о женских да девичьих недугах многое ведает.
Иван дочерей на семейный совет собрал, что Знахарь ему поведал, рассказал. Решила старшая сестрица немедля в дорогу собираться, среднюю сестру с собой позвала – та молчалива, в дороге не помешает, болтать лишнего не станет, а Настеньку – младшую сестрицу, не пригласила, потому, как она в пути может помехой стать – начнёт всем встречным помогать. Пока с ней такой путь, по мнению старшей, пройдёшь – сто лет пройдёт.
Прошло три дня и три ночи, вернулись сестрицы домой, руками разводят, говорят, что куда ни пойдут, всё на дорогу обратную к дому выходят. Кружили, кружили, так домой и вернулись. Матушка-заботушка Марья лежит, вздыхает, Батюшка Иван удивляется, плечами пожимает, сел за стол, голову руками обхватил, расстроился, что делать – не знает.
Подошла Настенька к Батюшке и просит её отпустить, в путь-дорогу благословить. Не хотел Батюшка Настасью отпускать, боялся очень дочь младшую потерять, она сердцу отцовскому милее всех, да делать нечего, видать, придётся, так как Знахарь ему сказывал, что Знахарка та только с женской стороной беседовать станет, мужчин по женским делам не принимает, у них, мол, свои женские тайны, сокровенные. Погоревал, погоревал Иван, да Настасью в путь благословил.
Настасья в лукошко краюху хлеба положила, водицы в дорогу взяла да любимую белую Голубку, что в саду у них жила, с собой в путь-дороженьку пригласила. Поклонилась девица родному порогу да отправилась Знахарку искать.
Долго ли, коротко ли она шла, на овраг большой набрела. Сидит в том овраге волчица с раненой лапой и воет, рядом, по краю обрыва, ходит волк, её стережёт. Настасья хотела, было, убежать – испугалась, да только взгляд волчицы, полный мольбы, её остановил. Осторожно девица к краю обрыва подошла и говорит волку: «Я доброго нрава, не с войной иду, беде вашей помочь хочу». Волк её к волчице и подпустил. Промыла Настасья водицей рану волчицы, рукав платья своего оторвала, перевязала, наклонившись к лапе, прошептала: «Я за тебя, ты за меня, вселенная наша одна, здорова ты, здорова и я, здорова и Матушка моя». Слова сии ей Голубка белая на ушко напела, Настя их и повторила.
Рана у волчицы затянулась, Настасья ей хлеба дала, подкрепилась волчица, смогла выйти с обрыва. Посветлело в лесу, потеплело. Пошла Настасья дальше. Волк – с правой стороны идёт, волчица с левой сторонки девицу сопровождает, в пути Настасью оберегают, дорогу ей указывают.
Так и дошли они до лесной опушки. Стоит на опушке красивая избушка, вся резная, расписная. На крыльце сидит Дед, в белую, парадную, вышитую обережным узором, рубаху одет. Как увидел он Настасью, словно её и ждал, в дом жену свою кликать побежал.
Вышла на крыльцо Старушка в переднике белом нарядном, красным обережным узором расшитом, увидала Настасью, улыбнулась, в дом гостьей пригласила. Настасья в дом вошла, волчица с волком у порога подле Деда остались. Дед волка, словно щенка, за ухом почёсывает, будто сто лет его знает, волчицу гладит. Настасья в избе с хозяйкой чай попивают, беседу сокровенную ведут. Настя Старице рассказала куда идёт, для чего, да спросила, не знает ли та, как Знахарку найти, сколько дней до неё пути.
Хозяйка ей и рассказала, что Знахарка та – её сестрица, есть у неё Живая Водица, ещё есть одна сестра, что плетёт счастья и здравия пояса. Давно сестриц она не видала, а природа у них одна – ведающая тайны сокровенные семья. Дала Старица Настасье голубой клубок, что её по прямому пути к Знахаркам-сестрицам приведёт, наказала при встрече сердечный привет от неё передать, а ещё, велела к ручью, что встретит девица по пути, не подходить, водицы с него не пить, наказав воды из колодца, что между тремя сёлами стоит, набрать.
Поблагодарила Настасья гостеприимную Хозяйку избушки на лесной опушке, клубок на тропу лесную бросила да за ним и пошла. Шла, шла, водица у неё закончилась, жажда одолела, тут как раз и увидела девица ручей. Помнила Настасья наказ Хозяйки избушки на лесной опушке – не пить из ручья, да решила хотя бы умыться прохладной водицей. Умылась, губы облизала, капля воды с ручья ей в рот и попала. Тут и появился в лесу странный охотник, прицелился из ружья да выстрелил в девицу ни с того ни с сего, потому как показалось ему, что перед ним не девица, а лёгкая добыча – лесная лань. Настасья невидимой стала, растерялась, клубок голубой потеряла, бросилась девица с перепуга бежать, куда глаза глядят. Благо – белая Голубица крылья распахнула, укрыла её невидимым покровом, вперёд, указывая путь, полетела.
Настя за ней идёт, только смутно, туманно вокруг, едва заметны ей взмахи крыльев белой Голубицы. Затуманился взгляд девицы, куда и зачем она шла – позабыла, слышен ей лишь собственного сердца стук. Как не туда Настасья свернёт, так сердце сильнее бьётся, сигнал подаёт. Так и шла она почти вслепую по зову сердца, прислушиваясь и приглядываясь к едва заметному для неё движению крыльев белой Голубицы.
Дошла Настасья до колодца, что меж трёх сёл стоял, хотела водицы набрать, умыться, напиться, наклонилась посмотреть – есть ли в колодце вода, да в него и упала.
Очутилась девица в странном месте. Вокруг птицы поют, цветы цветут, всё как на Земле. Чуть поодаль виден холм, стоит на нём изба, ни мала, ни велика. Пошла Настасья к избе, на холм взобралась, а избы уж и не видать. Увидела девица перед собой Хозяйку Холма, та улыбается ей, объятья навстречу открыла и молвит: «Давно я тебя дожидаюсь, хочу жизнь тебе дать да счастью твоему дорогу открыть, ты это своей добротой заслужила, прими же от меня то, что ждёт тебя давно.
Повязала Хозяйка Холма на Настасью атласный зелёный поясок. Настя вновь видимой стала, рыдать перестала, плечи выпрямила, осанку поправила, волосы растрёпанные в косу заплела. Дала ей Хозяйка Холма жёлтый клубок, платком белым голову повязала и сказала, что жёлтый клубок её к той самой Знахарке приведёт, о которой Знахарь отцу сказывал. Вспомнила Настя, зачем в путь отправилась, поблагодарила Хозяйку Холма, привет от первой сестрицы – Хозяйки избушки на лесной опушке, передала, кинула жёлтый клубок на тропу, дальше пошла.
Вскоре привёл её клубок к одиноко стоящей на краю леса избушке. Подошла Настасья к избе, постучала. Вышла на крыльцо Знахарка, в дом Настасью пригласила, внимательно на неё посмотрела и молвит: «Знаю, ведаю я, зачем ты пришла, прокисла от недуга в столовой избе квашня, из такой квашни негожие пироги. Дам тебе муки, ты новое тесто замеси, Воды Живой в роднике Источника Любви, что рядом журчит, набери, хлебов-пирогов с полынь-травой, что я тебе дам, испеки, Матушку-заботушку Марью пирогом этим накорми, Водой Живой Источника Любви напои, будет Род здоров, поправиться Матушка-заботушка Марьюшка. Вот тебе мука, вот тебе полынь-трава, Живой Водицы принеси да к делу приступай.
Настасья вышла с избы, белая Голубка проводила её прямиком к роднику Источника Любви. Девица Живой Водицы во фляжку свою набрала, сама жажду утолила, умылась у родника, в дом вернулась, пресное тесто замесила, испекла с полынь-травой два хлеба-пирога: один Знахарке отдала, другой в полотенце белое, что Знахарка ей подала, обернула, в лукошко положила – Матушке Марье-заботушке отнести. Передала она Знахарке – Хозяйке избушке на краю леса, привет от Хозяйки избушки на лесной опушке и от Хозяйки Холма. Знахарка девицу похвалила, в обратный путь благословила, рукой взмахнула и очутилась Марья на родной лесной опушке, где они с сёстрами землянику собирали.
Там сестрицы её сидят, песни поют, ягоды берут. Увидали они Настасью, обрадовались ей, она им обо всём на радостях и рассказала, хлебец-пирог с полынью показала. Говорит ей старшая сестрица: «Негоже, Настасья, младшим перед старшими «идтить», скромнее надо быть. Ты ягоды-то для Матушки нашей собирай, но тайны нашей не выдавай. Я старшая сестрица – мне и почести прежде тебя нести, иначе не будет счастья в пути ни тебе, ни мне, ни средней сестре.
Опустила Настасья глаза, хлеб-пирог с полынь-травой и фляжку с Живой Водой старшей сестрице отдала, средняя сестра смолчала, ни слова не сказала.
Тут прогремел гром, молния сверкнула, хлынул дождь. Сестрицы домой побежали, до дома добрались, а их уж там Батюшка родимый на крыльце встречает, за дочек переживает.
Сказала ему старшая сестрица Олена, что нашли они Настасью в лесной чащобе, заплутала, мол, младшая сестрица, также как и они, когда к Знахарке пошли, да чуть в лапы медведю не попала. Медведь Настю едва не слопал, рукав платья ей оторвал, а старшая, мол, медведя обхитрила, от сестрицы его отвела, Настасью спасла. Пока медведя отводила, ту самую Знахарку на пути повстречала, та в лесу полынь собирала, а за то, что старшая сестрица младшую спасла, хлебец-пирог Олене целебный для Матушки-заботушки Марьи дала да фляжку с Живой Водицей. Средняя сестрица смолчала, Настасья вздохнула, тоже ни слова не сказала, Батюшку обняла, подумала о том, что лишь бы Матушка-заботушка Марья во здравии была, остальное не важно, да и почести младшей сестрице вовсе без надобности.
Отведала Матушка-заботушка Марья с полынью хлебца-пирога, Водицей Живой от родника Источника Любви запила, с постели встала, потянулась, занавески открыла, окна в избе отворила, свежий воздух в дом пустила, вдохнула его, разрумянилась, вскоре вся хворь от неё отступила.
Обрадовался Батюшка Иван, обнял Олену и за спасение младшей Настасьи и Матушки Марьи обещал ей в приданное большую часть всего, что имеет, отдать, чтобы могла она жениха богатого сыскать. Настасье Матушка-заботушка Марья новое платье с сундука достала, передник на пояс повязала. Не ходить же дочери в платье с оторванным рукавом.
Много ли мало ли времени прошло, как-то раздался стук в дверь. Открыл Батюшка, а на пороге стоит Иван-Царевич, в руках держит тот самый голубой клубок, что Настасья в лесу потеряла. Клубок тот к дверям дома сего его и привёл, пока по дороге катился, историю Настасьи Ивану-Царевичу рассказал. Иван-Царевич суженую свою искал, клубочку об этом поведал, а тот ему и ответил, что не зря Иван его в лесу отыскал, и теперь он – клубок, к порогу дома суженой Ивана приведёт.
Растерялась Настасья, старшая сестра румянцем зарделась, средняя сестра по дому заметалась. Батюшка мудрый это приметил да помалкивает, смотрит на дочерей и понимает, что что-то не так.
Тут старшая сестрица и повинилась, у всех прощенья попросила, правду Отцу с Матерью рассказала, добавив, что поступила так от того, что всегда чувствовала, что Батюшка Настасью больше всех дочерей любил, а заслуг старшей не признавал. Повинился в этом Батюшка Иван, старшую дочь простил, средней пальцем погрозил, велел впредь ничьей лжи не покрывать. Матушка-заботушка Марья всех обняла, теплом своим обогрела, открыла сундук с приданным, достала из него пряжку да коричневый пояс, а тот весь худой.
Вспомнила Настасья о своём зелёном пояске, что ей Хозяйка Холма повязала, Матушке его на нижней рубахе своей показала. Сказала Настасья, что пояс сей ей равновесие создаёт, расслабляет, контроль беспричинный устраняет, гармонию в отношениях несёт, мягкость женской судьбе придаёт, учит отпускать, гибкость в мышлении проявлять, навыки даёт: вовремя смолчать, Божью Волю принять, острые углы в пути обойти.
Тут, откуда ни возьмись, появились в руках сестёр бечёвки, все вместе девицы старшие из них вместо старого, худого, коричневого пояса новый красивый сплели, Матушка пряжку ту самую к нему прикрепила, три бечевы золотыми нитями скрепила, на Настеньку пояс тот повязала.
С тех пор пояс тот женщин семьи силами Родовыми бережёт, твердую опору даёт, силой матушки Земли питает. Настасья его поверх верхней одежды одевает, а от того тверда в своих верных, Богу угодных решениях, в помыслах чиста, дороги своей никому не уступает, счастья своего не упускает, твёрдо на ногах стоит, не колышется в сомнениях мирских, как былинка в поле, собой через ценности свои никому управлять не позволяет.
Вскоре сыграли свадьбу Настасьи и Царевича-Ивана, был пир на весь мир, счастливо и во здравии они и по сей день живут-поживают, горя не знают.
Старшие сёстры с тех пор исправились, свою судьбу нашли, счастье в жизни обрели.
Марья с Иваном во здравии пребывают, за дочерей своих радуются.
Старшая сестрица почестей больше не ждёт, цену себе знает, в мире с супругом своим поживает, средняя в мир себя проявляет, опасным его не считает, с собой и с супругом своим в ладу и согласии живёт-поживает, твердую опору в супруге своём имеет.
Сказка об истинной Красоте Женской Души
В Тридевятом царстве, в Тридесятом государстве жила-была царская семья. Батюшка часто странствовал, имел три больших корабля, что привозили из заграничных странствий много диковинных товаров, Матушка дочерей растила, сад вокруг дома разводила, диковинные цветы выращивала, дочерей своих тому же учила.
Вот как-то отправился Царь-батюшка в зарубежное странствие, а женская половина попросила его подарков привезти: матушка платок на плечи расписной заказала, старшая девица – диковинное зеркало, чтоб красоту её отражало, средняя – цветок-василёк, чтоб тот голубым светом сиял – радость глазам доставлял, младшенькая дочка попросила раздобыть диковинный гребень, с инкрустированным в него природным светлым янтарём, что приснился ей во сне накануне батюшкиного отъезда. Обещал Царь-батюшка просьбы исполнить и отправился в странствие.
Через три дня пути царские корабли дивный остров проплывали, что в море-океяне золотым светом светился. Велел Царь кораблям причалить, сошёл на берег со своею дружиною, а там его прекрасная Царь-девица встречает, кланяется Царю, в свой дворец зайти предлагает, чтоб почести ему оказать, медовым чаем угостить, пряниками накормить.
Царь согласился, зашёл во дворец Царь-девицы, та Царя накормила, напоила, отдохнуть в покоях уложила. Выспался Царь за день, к вечеру пробудился, выглянул в окно из дворца Царь-девицы да увидел сияющий василёк, что к ночи бутоны свои распускал, неоновым светом сиял, лунных мотыльков привлекал.
Дивится Царь дивному цветку-васильку, рассказал Царь-девице о том, какой подарок средняя дочь у него просила. Царь-девица глянула на Царя, семян дивного василька ему дала да велела по приезду дочери отдать, наказала, чтобы та посадила семена василька в круглый глиняный горшок да на подоконнике под лунным светом оставила. Царь поблагодарил Царь-девицу, дружину собрал да, вернувшись на корабль, в дальнейшее странствие отправился.
Через пять дней пути увидели путешественники берег. Стоит на берегу торговый град, в нём ярмарка большая идёт. Причалил Царь к берегам, по ярмарке погулял, нашёл для своей Царицы платок расписной, у местного кудесника зеркальце, красоту отражающее, раздобыл, а гребня для младшенькой с янтарным камнем на ярмарке так и не нашёл. Вернулся Царь на свои корабли, пополнив на ярмарке закрома, да дальше в странствие пустился.
Через семь дней пути плыли его корабли мимо зелёного острова. Разглядел Царь в свою подзорную трубу Старца на берегу. Тот машет с берега руками, корабли причалить приглашает. Царь к берегу корабли направил, как причалил – на землю сошёл. Старец ему мёд в бочонке в подарок несёт и предлагает Царю в хижину к нему дойти, зелёного чая из трав целебных с ним испить. Только одно условие Старец поставил – должен Царь в хижину к нему без дружины своей пойти. Задумался, было, Царь, однако смел и отважен был Государь, подумал о том, что Старец не сможет ему вреда причинить, да и согласился, отпустил дружину на корабли, сам за Старцем в хижину к нему направился.
Вошёл Царь к Старцу в хижину, чаю зелёного с ним испил, увидал в углу белку: та сидит и гребешком с янтарём хвост себе чешет, а от этого её хвост весь приятным, тёплым светом светится. Так и манит тот свет, к себе влечёт, такой лёгкий, приятный, медовый, мягкий, что глаз от него не отвести.
– Вот же он – гребень золотой с янтарём, что младшенькая доченька в подарок просила, – воскликнул Царь.
