– Сами боги указали нам путь, и если мы теперь откажемся от войны, гнев асов обрушится на нас!– грозно продолжал Ульвхедин.
– Но что случилось?– Бьяртмар конунг так встревожился, что не нашел в этом ничего забавного. Ингирид, с горящими любопытством бессовестными глазами, придвинулась поближе, чтобы ничего не пропустить.– Что может помешать нашему союзу?
– Мои люди видели в дальнем конце пролива, напротив Виндсея, корабль с рогатой волчьей головой на штевне,– сказал Ульвхедин, приберегавший эту новость для важного случая.– Это корабль Стюрмира Метельного Великана, конунга квиттов.
– Стюрмир конунг здесь?– воскликнуло разом несколько голосов.– Как он сюда попал? Зачем?
– Нетрудно догадаться. У квиттов тоже был тинг. И они тоже знают, что скоро их ждет война. Наверняка Стюрмир собирается просить помощи у слэттов.
Бьяртмар конунг охнул. Фьялли и рауды против квиттов – это одно дело, а квитты и слэтты против фьяллей и раудов – совсем другое. Да Стюрмир конунг и Хильмир конунг, если боги позволят им заключить союз, зажмут несчастных раудов, как в клещах, и перебьют всех до одного!
– Боги не простят, если мы закроем глаза на знамение, нарушим их волю!– решительно и грозно продолжал Ульвхедин, угадавший, какие мысли должны прийти в голову отца при этом известии.– Они пошлют на нас напасть похуже разбойных морских конунгов или даже великана! Поход должен состояться, но Эрнольв ярл и с ним Торбранд конунг не слишком-то поверят нашей дружбе, если узнают, что мы принимаем у себя конунга квиттов!
– Но мы и не думаем его принимать!– воскликнул Бьяртмар, как будто уже оправдывался перед богами.– Я даже не знаю, где стоит его корабль!
– Он пережидает противный ветер, чтобы плыть через пролив. Он не хочет, чтобы мы о нем знали. А чтобы Торбранд конунг и все фьялли верили, что мы действительно верны им, нужно отдать в жены Эрнольву ярлу твою дочь Ингирид!
Люди в гриднице охнули, и громче всех сама Ингирид.
– Да ты что?– завопила она, мигом вскочив с места.– Мне выходить замуж за этого одноглазого урода! Ты рехнулся! Да он… Да я… Да чтоб его тролли взяли!
Задыхаясь от возмущения, Ингирид не находила слов, но все ее чувства были написаны на покрасневшем лице.
– Так нужно!– отчеканила Ульврун, глядя не на сестру, а на Бьяртмара.– Подумай, конунг, что будет, если на нас двинутся разом квитты и слэтты, а у нас не будет надежной поддержки!
– Я на это никогда не соглашусь! Никогда! Вот еще выдумали! Сами за него выходите, если он вам так нравится!– кричала Ингирид, но ее никто не слушал.
– Надо подумать!– бормотал Бьяртмар конунг, озабоченно шлепая верхней губой, словно пробуя каждое слово на вкус.– Это слишком сложное дело! Слишком…
– А пока мы будем думать, остальные пусть молчат о том, что узнали!– Ульвхедин ярл обвел всех грозным взглядом.– Мы должны принять решение как можно быстрее и справить свадьбу в ближайшие дни.
Ингирид хотела еще что-то сказать, но передумала и молча выбежала из гридницы. Она уже поняла, что ее желания здесь никого не интересуют.
Ночью, когда все в конунговой усадьбе уже спали, кто-то тронул Вигмара за плечо.
– Там какая-то девчонка просит тебя выйти в сени,– зевая, сообщил ему хирдман из дозорного десятка.– Говорит, дело очень важное.
Он хотел ухмыльнуться, но ухмылку поглотил зевок.
– Что еще за дрянь?– пробормотал недовольный спросонья Вигмар.– Я никого не звал.
– Иди, иди.– Хирдман, как видно, получил что-то в уплату за настойчивость.– Выйди к девушке, что тебе, трудно? Меня бы позвали, я бы…
Вигмар стал на ощупь одеваться. Сонливость отступала, пробуждалось удивление. Он догадывался, что это как-то связано с Ингирид. Потомок эльденландских троллих прав: ее любовь опаснее вражды. Но в любом случае лучше знать, что именно она задумала.
Одевшись и подойдя к дверям, Вигмар ненадолго замер и прислушался. Вроде бы он не успел нажить здесь врагов, но ожидать можно всего. От того же Оддульва, например. Но врагами, похоже, не пахло. Вигмар сам не знал, которого из чувств здесь заслуга, но был уверен: ожидай его в сенях пара мужчин с мечами наготове, он бы их почуял.
Толкнув заскрипевшую дверь, он оказался в темных сенях. Тут же к нему скользнула чья-то стройная фигурка: Вигмар мгновенно перехватил ее, взял за плечи и отодвинул от себя.
– Кто здесь?– шепотом спросил он, уже узнав Ингирид.
– Это я!– ответил знакомый голос, сердитый и обиженный.– Пусти.
Вигмар отпустил. Ингирид помолчала.
– Ты позвала меня молчать?– Вигмар не стал ждать слишком долго.– Сейчас не лучшее время для этого. Молчать мы могли бы и во сне. Каждый у себя.
– Ты знаешь о том, что меня хотят выдать замуж?– враждебно спросила Ингирид.
– Не… – начал Вигмар, но вспомнил последние слова фьялля.– Знаю. За одноглазого…
– Вот именно!– пылко и обвиняюще выкрикнула Ингирид.– За одноглазого рябого урода! Которому только троллиха годится в жены! А выдают меня! Это ты виноват!
– Я?!– в полный голос воскликнул Вигмар, но тут же опомнился и продолжал шепотом.– При чем здесь я? Ты, липа застежек, говоришь загадками. И мне твои загадки совсем не нравятся!
– А сочинять стихи тебе нравилось?– возмущенно отозвалась Ингирид.– Из-за твоих стихов мой отец конунг подумал тролли знают что и теперь торопится выдать меня замуж. За первого встречного, как будто я рабыня из свинарника!
В голосе Ингирид дрожали слезы благородного негодования. Она была преисполнена обиды и жалости к себе.
– Ну, не так все страшно!– подбодрил Вигмар.– Твой жених уже знает всю правду – я сам ему рассказал. И он не попрекнет тебя моими стихами, можешь не бояться. И никакой он не первый встречный. Он родич конунга, да и ты знакома с ним десять лет. Тебе сотни девушек позавидуют. А что он не слишком хорош лицом – не беда. Для мужчины красота не главное. Я вон тоже – не светлый Бальдр…
– Пусть другие девушки подавятся!– решительно перебила его Ингирид, с трудом сохранявшая молчание и во время этой недолгой речи.– Я не хочу за него выходить и не выйду. Ты виноват в моем несчастье, ты и должен избавить меня от такого жениха.
– Как это?– Вигмар принял бы это все за глупую шутку, если бы не знал, что Ингирид не умеет шутить.
– Ты должен увезти меня отсюда!– гордо заявила Ингирид.
– Куда?– спросил Вигмар, даже не пытаясь принять умный вид.
– Куда хочешь!– отрезала отважная девица.– Уж лучше я стану твоей женой, чем выйду за этого тролля!
Вигмар прислонился к стене и прикусил губу, чтобы не рассмеяться. Весь этот ночной разговор выходил нелепым до крайности. Опять он оказался тем, кого нареченная невеста предпочитает своему жениху, но разница между первым случаем и нынешним больше, чем между небом и землей. Рагна-Гейда любила его, и было бы оскорбительно даже ставить ее любовь рядом с упрямым тщеславием Ингирид и ее бездумной жаждой приключений.
– Нет, йомфру, ничего не выйдет!– стараясь подавить горькую усмешку, ответил наконец Вигмар.– Мне некуда тебя везти. У себя дома я – вне закона. Я не хочу оказаться вне закона еще и здесь, в единственном месте, где мне дали приют. Получить мою голову отдельно от тела уже мечтает довольно много могущественных людей, и я не хочу, чтобы к ним присоединились Ульвхедин ярл и Бьяртмар конунг. Вот-вот начнется война, я сам не знаю, где я буду. Тащить с собой еще и тебя – прости, но я не Хедин, а ты не Хильд. Едва ли ты умеешь оживлять убитых, так что бросим этот глупый разговор и пойдем спать.
– Глупый?– возмутилась Ингирид.– Сам ты глупый!
– Верно,– быстро согласился Вигмар, пока она не передумала, и незаметно отступил к двери спального покоя.– Я очень глупый. Мне и родичи говорили…
– Дочь конунга предлагает тебе свою руку, а ты боишься… Ты боишься!– напав на новую мысль, воодушевленно воскликнула Ингирид.– Боишься, что тебя опять будут гнать, как зайца! Наверное, до сих пор не опомнишься от страха, как убегал с Квиттинга! Наверное, ту женщину ты был не прочь прихватить с собой! Она для тебя достаточно хороша! Настоящая Хильд! А я, значит, нет!
– Перестань, йомфру!– устало сказал Вигмар. От любого воспоминания о Стролингах он теперь ощущал усталость: слишком долго и напряженно о них думал и слишком мало полезного надумал в итоге.– Иди спать. У тебя будет хороший муж. А вне закона проще жить одному.
– Мне все равно!– воскликнула Ингирид. Метнувшись к Вигмару, она положила руки ему на плечи и прижалась, стараясь разглядеть в темноте сеней лицо.– Я люблю тебя! Я хочу быть с тобой!
В голосе ее слышалось что-то такое, от чего даже Вигмар… не то чтобы дрогнул, но усомнился. В этот миг Ингирид сама верила в то, о чем говорила. Любовь дочери конунга к чужеземному изгнаннику накануне войны оказалась бы достойна одной из самых ужасных и впечатляющих песен, а Ингирид очень хотела попасть в песнь. И песнь эта так хорошо складывалась в воображении, что девушка сама поверила в ее существование. Дурочка просто не умела понять, какая суровая жизненная основа лежит под звонкими строчками.
А Вигмар умел. Он уже примерил на свои плечи кольчугу древнего героя и убедился, что для нынешних людей она тяжеловата. И даже не было стыдно: времена меняются, и человеческая доблесть меняется тоже. Он не хотел быть прославляем за то неимоверное количество бед, которые его «высокий дух» принесет окружающим. Поэтому несостоявшийся герой аккуратно снял руки Ингирид со своих плеч и отступил на шаг.
– Не зови любовь, йомфру,– тихо и серьезно ответил он.– Боги задумали ее как проклятье – для тех, кто способен ее испытывать, не находится места на земле. Я знаю. Без нее проще жить. Делай то, что велит тебе отец, и ты еще будешь счастливой. А моего счастья здесь нет, и я буду искать его один.
Не дожидаясь ответа, он шагнул в спальный покой и опустил засов. Не то чтобы он ждал, что отважная дева примется колотить кулаками в дверь, просто хотелось положить между ней и собой какую-то более прочную преграду. Он тоже верил в то, что сказал. Их с Рагной-Гейдой любовь – проклятие. Им с этой любовью нет места на земле, потому что понимают ее только они двое. Боги уже не раз указали на это: в своих родных местах любовь к Рагне-Гейде сделала Вигмара убийцей, а здесь, у раудов, одно воспоминание о ней чуть не погубило.
Ингирид осталась одна в темных сенях. Возмущение угасло, а душой вновь овладели обида и жалость к себе. Своей необычностью Вигмар был интереснее и привлекательнее всех остальных, и его отказ связать с ней судьбу казался изменой. Но гневаться на него она почему-то не могла. В тех словах, которые квитт сказал о любви, крылась недосказанная тайна: он предостерегал ее от любви, а ей казалось, что какая-то прекрасная дорога к счастью закрыта для нее, как закрыта эта темная дверь.
Вне закона! Дочь конунга – и чужеземный беглец-убийца… «Мне некуда тебя увезти…» По щекам Ингирид текли слезы, а перед глазами сиял пламенный меч валькирии. Если бы взмахнуть этим мечом и снести сразу все, весь этот глупый мир, полный дурацких запретов, обстоятельств, заставляющих отказывать себе в самых простых желаниях! Стать валькирией, для которой нет никаких запретов и которая сама выбирает себе возлюбленных, никого не спрашивая… Как Альвкара, которая увидела героя, сидящего на кургане, и полюбила его. Увидела – и полюбила. Это же так просто! Ну, и он ее, конечно, полюбил. Куда же деваться от судьбы?
Ингирид неслышно всхлипнула и вытерла глаза рукавом. Образ пламенного меча помог: она взяла себя в руки и ощутила прилив злости на всех вокруг. И это было гораздо лучше печали, потому что печаль ослабляет, а злость делает сильнее. Гораздо сильнее! «Еще посмотрим, не выйдет ли из меня Хильд!» – с каким-то злым азартом подумала Ингирид, погрозила кулаком темной двери и пошла в женский покой. Она уже знала, кому первому снесет голову ее сияющий меч.
Утро Бальдвига Окольничего началось с неожиданности: когда он проснулся, Вигмар уже сидел на краю лежанки, одетый и задумчивый.
– Не думается ли тебе, что нам пора прощаться со всеми этими достойными людьми и ехать домой?– сказал он, встретив удивленный взгляд товарища.
– За ночь ты успел с кем-нибудь подраться?– хрипло спросил Бальдвиг.
Вигмар покачал головой. Его ночное свидание с Ингирид нельзя было назвать дракой, но оно навело на мысль, которая давно уже зрела: что ему совершенно нечего делать на тинге раудов.
– Я не думал, что тебе скоро захочется домой. Поближе к родным местам,– с намеком сказал Бальдвиг.– Как там в твоей замечательной висе: плеском стали встретят скальда братья Бранда? Так?
– Так.– Вигмар кивнул.– Но разве перед началом войны можно найти какие-то места получше родных?
Бальдвиг сел на лежанке и внимательно посмотрел на Вигмара.
– Знаешь, многие люди на твоем месте нанялись бы на службу к Ульвхедину ярлу,– осторожно начал он, словно шаг за шагом ступал по тонкому льду.– С таким вождем можно вернуться туда, где ты убил десять человек и ни за одного не заплатил виры. Ты смог бы отличиться… По правде сказать, многие люди боятся идти на Квиттинг. Многие помнят того великана, который сюда однажды приходил. Человек вроде тебя оказался бы очень полезен Ульвхедину ярлу. А уж он умеет платить за службу. Ты мог бы получить… твою Фрейю запястий ты точно смог бы получить. А может быть, и усадьбу ее отца в придачу.
Вигмар усмехнулся. Почему-то это рассуждение показалось ему забавным. Даже Бальдвиг, лучший друг на сегодняшний день, надежный и умный человек, совершенно не понимал его.
– Это был бы хороший способ отомстить, если бы я посватался, а мне отказали,– сказал Вигмар, не зная, как лучше объяснить.– Если не дают добром – бери силой и прославишься как герой. Но мне не нужна усадьба ее отца, мне нужна ее любовь. А если бы я явился с чужим ярлом разорять родные места, то получил бы усадьбу, но с надеждами на любовь пришлось бы распрощаться навсегда.
Не желая продолжать разговор, Вигмар поднялся и вышел из спального покоя. Бальдвиг смотрел ему вслед и чувствовал, что мало чего понимает.
Когда Эрнольв шел от колодца в дом, на ходу вытирая лицо рукавами рубахи (о полотенце он и дома вечно забывал, привыкнув, что мать или Свангерда держат его наготове), кто-то вдруг тронул его за локоть. Отняв рукав от лица, Эрнольв увидел Ингирид.
– Пойдем.– Она повелительно кивнула в сторону.– Поговорим.
Удивленный Эрнольв послушно последовал за ней. Он ждал криков, бури возмущения, но Ингирид держалась спокойно и даже величественно. Как видно, известие о собственном обручении так на нее подействовало, что она разом повзрослела. Но это были перемены к лучшему, и Эрнольв заинтересованно ждал продолжения.
– Я согласна выйти за тебя,– объявила Ингирид, отведя его к углу конюшни, где никто их не услышал бы.– Но только при одном условии.
Эрнольв двинул бровями, стараясь уяснить смысл ее слов. Новоявленная невеста говорила так, будто он вчера весь день стоял на коленях, умоляя ее о любви. Вот уж чего не было! Раньше, дома, Ингирид любила поддразнивать его мнимой влюбленностью в разных женщин: в Свангерду, в Эренгерду дочь Кольбейна, самую красивую девушку в Аскефьорде, даже в маленькую Сольвейг, но только не в себя саму. Молчаливо подразумевалось, что о ней «одноглазый урод» и мечтать не смеет.
– Чего же ты хочешь?– спросил Эрнольв, поскольку Ингирид неприступно молчала и ждала его вопроса.
– Я требую необычный свадебный дар,– гордо отчеканила дочь конунга.– Такой, что о нем будут долго рассказывать! Я хочу получить голову Стюрмира Метельного Великана!
– Конунга квиттов!– Эрнольв по старой привычке протер глаза, хотя левый все равно ничего не видел. Ему тоже казалось, что происходящее – нелепый сон. Как видно, Ингирид владела способностью превращать даже будничный день в захватывающую сагу.– Это может случиться не так уж и скоро! А твои родичи желают справить нашу свадьбу в ближайшие дни. Я бы предпочел не торопиться… – добавил он, умолчав о надежде, что со временем боги пошлют для Ингирид другого жениха.
– Это можно сделать сегодня!– надменно заявила она.– Незачем далеко ходить. Его корабль стоит на берегу, и я знаю где.
– Корабль Стюрмира конунга?
– Ну, да!– Ингирид отлично разыгрывала невозмутимость. Можно подумать, что в Островном проливе каждый день стоят корабли двух-трех чужеземных конунгов.– Его корабль носит на штевне рогатую волчью голову и называется «Рогатый Волк», не так ли?
Эрнольв потрясенно кивнул. Лучший корабль Стюрмира, как и вообще все изделия знаменитого мастера Эгиля Угрюмого, был известен по всему Морскому Пути.
– Возьми своих людей, отправляйся туда и привези мне его голову!– уверенно приказала Ингирид. Куда девалась легкомысленная девчонка – в нее словно дух Гудрун дочери Гьюки вселился, той самой, что погубила всю свою родню.
– Послушай, Ингирид!– справившись с удивлением, Эрнольв взял ее за плечи. Ингирид оскорбленно дернулась, но он держал крепко.– Если это опять твои выдумки…
– Это никакие не выдумки!– враждебно ответила Ингирид, подняв голову и глядя точно в здоровый глаз собеседника.– Он действительно там стоит и ждет, пока спадет противный ветер! Сама судьба привела его! И я не выйду за тебя, если ты мне не привезешь его голову! Прямо сейчас!
Ингирид снова дернулась, и Эрнольв отпустил ее. Голова шла кругом, как бывало уже не раз за последние дни.
Стюрмир конунг! Впервые в жизни Ингирид подала правильную мысль – если все это правда, конечно. Едва ли у Стюрмира с собой большая дружина. Убить его – и обезглавленными окажутся все квитты. Тут даже непримиримый Хродмар сын Кари не сможет обвинить его в недостатке верности и мужества. Да ну его к троллям – тогда вся война сложится для фьяллей гораздо легче, потому что как же квитты будут воевать без конунга? Тут и без раудов можно обойтись… Но только они от войны никуда не денутся, потому что конунг квиттов будет убит на их земле! Тогда и жениться необязательно!
И едва сумбурный вихрь, гудящий в голове Эрнольва, принес эту мысль, как он сорвался с места и бросился к хозяйскому дому.
– Стой!– Ингирид догнала жениха и вцепилась в локоть.– Никто из них не должен знать об этом! И поклянись, что не поедешь без меня! Я хочу сама все видеть!
– Ладно, ладно!– Эрнольву было не до клятв. Отодрав от рукава пальцы невесты, он со всех ног кинулся одеваться.
Войдя в сени большого дома, Ингирид успела заметить мелькнувший в переходе знакомый рыжий хвост из тринадцати косичек. И какая-то сила толкнула ее следом: распирало желание немедленно объяснить Вигмару, как он в ней ошибался.
– Вигмар!– окликнула она.
Квитт услышал, но не подал вида, надеясь, что дочь конунга не побежит догонять. После ночной беседы ему хотелось видеть Ингирид еще меньше, чем обычно. Потянув за медное кольцо, он открыл дверь одного из многочисленных малых покойчиков в доме Бьяртмара и уже шагнул за порог, когда знакомые тонкие пальцы крепко вцепились в его локоть.
– А, дошел все-таки!– Сторвальд, хозяин покойчика, шагнул ему навстречу.– А я думал, без меня ты заблудишься… Э, да ты не один!
– Я один!– поспешно ответил гость и обернулся к Ингирид: – О ветвь огня волны, чего еще ты от меня хочешь? Если нас увидят вместе, я не знаю, как буду оправдываться перед твоим женихом!
– Нас никто не увидит!– Ингирид решительно втолкнула его в покойчик и шагнула следом.– А если у кого-то окажется слишком длинный язык, этот кто-то лишится не только волос!– ядовито добавила она, заметив Сторвальда.
Впрочем, присутствие постороннего ее не смутило: из всего рода человеческого для героини будущих сказаний существовал только Вигмар.
– Скоро ты узнаешь, как сильно ошибся!– горячо сказала Ингирид не без тайной мысли, что у него еще есть время передумать.– Я сумею отомстить за тебя получше, чем это сделал ты сам!
– Отомстить, за меня?– Напрасно Вигмар думал, что дочери конунга уже нечем его удивить.– Меня никто не обижал! Я сам кого хочешь обижу.
– А как же объявление вне закона? Не ты ли вчера жалел об этом? Так вот знай же: того, кто объявил тебя вне закона, сегодня к вечеру не будет в живых!
