Дмитрий Оак "Был шумный бал"

Был шумный бал
Дмитрий Оак

«Был шумный бал» – это увлекательная искрометная детективная история в стихах.Такую в современном мире вы не найдете нигде больше.

Был шумный бал

Дмитрий Оак

© Дмитрий Оак, 2023

ISBN 978-5-0060-0750-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Был шумный бал.
Там я был весел, пьян.

Мне довелось мазурку танцевать с маркизой, некой де Треньян, —
Возлюбленною моего кузена
(с кем честь имел недавно их застукать в презабавной мизансцене)…
Так вот, в той самой «недоступной» де Треньян
Я в танце обнаружил маленький изъян.
А если быть точней,
У ней на плечике был шрамчик.
И прелесть в том, что не от блох иль комаров,
А от несдержанных мужских зубов.
Навеселе нашел на мне какой-то бзик,
И бес меня немедля дернул за язык,
И я в сердцах вскричал: – Ого, ну что же, что же!
Гляжу я, что девичье ложе
Сегодня ночью не было обычно пусто…
И мне сдается, я знаком с тем шустрым мусье,
Кто к вам сумел проникнуть тайно,
На вас оставив след случайно.
И недалек тот долгожданно милый час,
Когда в родстве я буду рад представить вас.
Глаза в маркизе стали шире моря,
И понесло ее, конечно, вздорить:
– Ах вы смутьян, да грубиян, да вы клеветник наш…
Ведь это, дескать, не изъян, а макияж.
– Ага, ага, – кивал я головою, —
Коль не был я б мужчиной, спорил бы с тобою.
Ты лучше сядь да напиши сонеты.
А милому кузену, ха, передавай приветы!
Ждать долго не пришлось, она передала приветы.
Родной кузен вскричал: – Кузен, за пистолеты!
К нему я подошел спокойно, ровно,
Взглянул в глаза с ухмылкой хладнокровной,
Потом перчаткой по носу как дал,
Сел на коня и резво ускакал.

1.

В бору сосновом плыл туман
И пробирал осенний холод.
Я нервно теребил карман,
Шептал себе, что слишком молод
Еще, чтоб гибнуть на дуэли
От пули брата своего.
Но слухи местность облетели,
И не осталось ничего,
Как только долг мужской исполнить,
Да честь зазря не уронить.
И лишь противник мой был волен
Сегодня что-то изменить.
Мой секундант курил и крякал,
Шаги глазами провожал,
Был незнаком и раздражал,
Когда глядел в часы и «такал»,
Как-будто кончить он желал
Все побыстрей. И час настал.
Кузен примчался словно туча,
С ним двое верных и ларец,
Я понял – брат свое получит,
А мне сейчас придет конец.
Мы разошлись на расстояние
Должных шестнадцати шагов
И приняли то состояние,
Когда один убить готов
Другого ради отомщения.
Коль я не стал искать прощенья,
Кузен не зрил пути благого.
Сказал одно: – За богом слово.
Подняли руки плавно, быстро,
Раздался громкий страшный выстрел.

…
Глаза раскрылись – надо мною
Кружил тревожный ангелок.
То он мелькал, то потолок.

…
Я шевельнул одной рукою —
Пронзила боль. Я застонал.
Немедля доктора позвал
Приятный голос незнакомый.
И не был я готов к такому:
В мое явилось мироздание
Младое дивное создание —
Девчушка в платьице воздушном
С горящим взором простодушным,
Который как бы говорил,
Что я геройство сотворил.
Не зная, как воспринимать,
Решил я перестать стонать,
На бок другой перевернулся
И сладкий сон догнать хотел,
Но ангел снова прилетел
И, сев напротив, улыбнулся.
Смотрел он слишком уж влюбленно
И с толку сбил определенно.
Златистый локон ко лбу спал,
Сон окончательно пропал.
Вошел мужчина седовласый,
Приятель тетушки моей,
Что слыл когда-то ловеласом,
А позже стал лечить людей.
Девчушку он прогнал поспешно,
Прикрикнув: – Лиза, гэть отсель!
Та, словно дикий коростель,
Ему ответила потешно
На птичьем странном языке
И упорхнула налегке.

Вслед доктору вошла и тетка.
Взор был ее настоль суров,
Что всяк под ним казался кротким
И всяк был лебезить готов.

Пока смотрели мне плечо,
Та сокрушалась горячо:
– Да если б ты убил Андрюшку
Или хотя б попал в него,
Моих лихих эмоций вспышки
Могли достигнуть бы того
Ужасно жуткого предела,
Когда за главное задело!
Уж я бы наказать сумела!
Сама б пальнула в ту часть тела,
Что род людской зовет нескромной,
И ты б ходил с дырой огромной
В местах, которые важны,
И в час любви весьма нужны.
Тут доктор даже побледнел,
А я лицом стал бел, как мел.
Ведь оба знали, как, бывало,
Мадам Аннет порой срывало.
И были случаи известны,
Когда причуды брали место,
Да люди добрые страдали,
Поместье это покидали.
Еще кричала, что дуэли
Давно у нас запрещены;
Виски и лоб ее потели,
Внушая чувство мне вины.
А напоследок обещала
Писать в Париж к моей маман
О том, какой свершен обман
Племянником, – он злая сила,
И тети потерял любовь,
Дерзнув рассчитывать, что кровь
Пускать имеет брату право,
Что всем в округе он отрава,
И, как поправится, в Европу
Уносит пусть скорее ж…