Казус бумеранга
Владимир Дмитриевич Окороков
Детдомовец Борис, в результате судебной ошибки, обвинен в убийстве и десять лет своей жизни провел в тюрьме. С зоны он вышел с глубоким убеждением, что только большие деньги могут принести человеку истинную свободу и счастье. На воле он, с маниакальной настойчивостью стал строить планы, как быстро и с наименьшим риском разбогатеть. И надо сказать, что ему это почти удалось. Нужно было только чуть-чуть перешагнуть через кое-какие моральные запреты. Но ему вдруг вспомнились слова криминального авторитета Егора "Жизнь подобна бумерангу. Все хорошее или плохое, что ты совершаешь по отношению к другим, обязательно к тебе вернется".
Владимир Окороков
Казус бумеранга
Глава 1. Свобода
На воле Бориса никто не ждал. Встречать его было абсолютно некому, и когда за ним захлопнулись железные ворота исправительной колонии, он искренне удивился, увидев поджидающего его Артема.
– «На свободу – с чистой совестью» – Радостно улыбаясь, протянул ему руку Артем.
– Ты как здесь? – Стараясь быть равнодушным, осведомился Борис – Неужели меня решил встретить? Так я вроде не просил.
* * *
С Артемом Борис познакомился здесь же в колонии, откуда тот откинулся всего два месяца назад. Они не были ни друзьями, ни близкими знакомыми, просто вместе отбывали срок. Ну иногда так, от скуки, трепались о том о сем.
Борис вообще не любил пустую болтовню. Жизнь в детдоме приучила его не совать нос в чужие дела и не посвящать в свои каждого встречного. Но здесь, как говорится, выбирать собеседника не приходилось, а об уединении можно было только мечтать. Поскольку «шконки» их располагались рядом, то поневоле приходилось выслушивать болтовню словоохотливого Артема.
Артем, как и Борис, тоже был сибиряк, из местных. Но если Борис до «зоны» жил в областном центре, то Артем родился и вырос здесь, в Алексеевском районе, где и располагалась их исправительная колония. Практически наказание он отбывал у себя дома, что для скучающих сидельцев было постоянной темой для шуток и насмешек.
«Залетел» Артем, как он сам говорил, по беспределу, якобы менты при обыске подсунули ему наркоту. Прием банальный, но очень часто применяемый. Хотя все и понимали, что это заказ, но поди-ка, докажи. Поскольку хранение наркотиков с целью сбыта доказать не удалось, а может и не было такой задачи, суд определил ему всего лишь год лишения свободы. Но Артем даже этот срок полностью не отмотал и после восьми месяцев отсидки вышел на свободу по УДО, обогатив свою биографию криминальным прошлым.
Будучи по натуре человеком легким, доброжелательным и покладистым, срок для него пролетел легко и незаметно. Не примкнув ни к блатным, ни к активистам, оставаясь мужиком, он тем самым не нажил себе врагов ни у администрации зоны, ни в среде арестантов.
Из рассказов Артема Борис знал, что их фамилия Бармины весьма известна в определенных кругах местной элиты; отец был то ли банкиром, то ли хозяином какой-то крупной финансовой компании. Впрочем, об этом Артем и сам-то толком ничего не знал.
Кроме шикарной квартиры в областном центре в родном районе у них было настоящее, барское поместье, в несколько десятков гектаров земли. С большим домом и всем, что так необходимо для достойного проживания современного буржуя.
– Как же ты умудрился в тюрьму загреметь, – поинтересовался как-то Борис – с таким-то папашей? Ведь, наверняка, у него в корешах все местные начальники – от участкового до прокурора и судьи.
– А может это он и постарался. – Зло усмехнулся Артем. – Он меня так воспитывает. – И махнул рукой. – Потом, как-нибудь, расскажу.
В общем, за те полгода или чуть больше, что они провели вместе, хоть друзьями они и не стали, но и врагами не были. Расстались вполне тепло и доброжелательно.
Артем конечно же знал, что Борис выходит на свободу через пару месяцев, но о встрече они не договаривались и контактов больше не имели.
* * *
Чтобы скрыть внезапно возникшую неловкость и замешательство Артем выхватил из рук озадаченного Бориса старый, замызганный рюкзак и поспешил к стоявшему неподалеку ярко красному автомобилю.
– Ты машину-то водишь? – Он открыл ему левую дверцу вполне еще нового и элегантного Мерседеса.
– Откуда у меня права? – засмущался вдруг Борис – да и машину такую я только по телевизору видел. Ты, наверное, уже забыл, что десятку я целиком по звонку оттянул. – Буркнул он со злостью.
– Ну, тогда поедешь пассажиром. Я потом тебя обучу и права сделаю. – Артем, закинув рюкзак на заднее сиденье, указал Борису на место рядом с водителем. – Садись, поедем отсюда поскорее.
Машина мягко заурчала и понеслась вперед по ухоженной хоть и асфальтированной, но безлюдной дороге. Пролетев на бешеной скорости километра два, они, наконец, выехали на оживленную междугородную трассу.
Мимо проносились десятки разноцветных автомобилей неизвестных Борису моделей и марок. У него с непривычки закружилась голова и зарябило в глазах. Десять лет проведенные за колючей проволокой давали о себе знать. Он только теперь понял, почему до этого они ехали по пустынной дороге. Она вела в «зону», а желающих ехать в ту сторону добровольно, наверняка, было не так уж и много.
– И куда мы направляемся? – Уже потеплевшим голосом осведомился Борис.
– Надо отметить твое освобождение. Сам же говорил, что тебя на воле никто не ждет, вот я и решил помочь тебе адаптироваться в новой жизни.
– Разве я об этом просил? – Снова посуровел Борис.
– Да не парься ты. – Хлопнул его по плечу Артем. – Мне от тебя ничего не надо, я вполне себе обеспеченный человек. Посидим, выпьем, поговорим. Ну, надо же тебе как-то свою жизнь устраивать? Чем заниматься-то собираешься, если не секрет?
– Да не знаю пока. Вроде ждал конца срока, в последнее время только об этом и думал, а вот вышел на волю и как-то неуютно. Все планы, которые строил там, за колючкой, теперь уже кажутся смешными или глупыми. – Борис пристально посмотрел на Артема и даже постарался изобразить подобие улыбки. – А может зря все это, может мое место там? – Он махнул рукой в сторону, давно уже скрывшейся за поворотом, исправительной колонии № 13, где он провел последние десять лет своей жизни.
– Не хандри, братан, все наладится. Расслабься и отдыхай. С хатой я уже договорился. Приведешь себя в порядок, посидим где-нибудь, перетрем за жизнь. – Артем подмигнул Борису и включил музыку. – Отдыхай.
– Борис откинулся на спинку сиденья, вытянул ноги и закрыл глаза. Последние дни в лагере были настолько плотно загружены новыми для него событиями, о которых он раньше даже и не подозревал. И казалось, что все идет своим чередом по давно уже отработанной административно-чиновничьей лагерной схеме. Вот и одежду себе вольную купил, документы получил и карточку банковскую выдали с честно заработанными за десять лет жизни деньгами, но все равно нет-нет, да кольнет мысль – а вдруг не выпустят, мало ли что.
Последнюю ночь он вообще не сомкнул глаз. Предчувствие какой-то неотвратимо надвигающейся опасности не покидало Бориса ни на минуту с тех самых пор, как ему официально объявили, что с завтрашнего дня он свободен.
– Но вот он все же на свободе. – Борис улыбнулся, вспоминая свои страхи. – Через месяц ему будет всего лишь двадцать восемь лет. Вся жизнь впереди. Теперь надо построить ее таким образом, чтобы больше никогда не оказаться там, откуда он только что вышел.
Мысленно Борис унесся в те далекие времена, когда жил и учился в интернате. После окончания девяти классов он поступил на экономическое отделение Белоярского политехнического техникума. Хотя до совершеннолетия было еще далеко, по закону он уже считался самостоятельным и мог свободно уйти из интерната. Тем более, что техникум располагал свободными местами в своем общежитии и платил неплохую, по тем меркам, стипендию.
Каждый, кто хоть когда-нибудь жил в студенческом общежитии, наверняка с теплотой и грустью вспоминают эти времена. Годы юности, ожидания вступления во взрослую жизнь и связанные с этим наивные и восторженные надежды. Так детишки ожидают на Новый год чуда от деда Мороза, даже не подозревая, что за ватной бородой скрывается лицо обыкновенного усталого, иногда не совсем трезвого, человека, спешащего поскорее закончить детский утренник и, наконец-то, отправиться домой, к своей семье.
* * *
Едва устроившись на новом месте и получив авансом первую и последнюю, как потом оказалось, стипендию, Борис даже не подозревал, что все планы и мечты, все надежды и иллюзии скоро рассыплются в прах, прервав течение его свободной жизни на целых десять лет.
Как-то так случилось, что после пьяной вечеринки устроенной по поводу вступления в новую жизнь, утром в комнате были обнаружены труп молодого человека с множеством колото-резаных ран и пьяный до посинения Борис, с окровавленным ножом в руке.
Тут же задержанный, Борис ничего вразумительного пояснить не смог, ссылаясь на полное отсутствие памяти после огромного количества выпитого алкоголя.
Вполне понятно, что такой аргумент никого устроить не мог и уж тем более не мог толковаться в его пользу. Следствие было недолгим, а учитывая, как говорится, личность обвиняемого и факт очевидности другие версии даже не рассматривались.
Суд, конечно, учел, что на момент совершения преступления Борису еще не исполнилось восемнадцати лет, вынес приговор максимально допустимый для малолетки, то есть десять лет лишения свободы.
* * *
В «арестантский» контингент Борис влился без всяких проблем и осложнений. Собственно жизнь здесь на «зоне» не сильно-то и отличалась от той, которой он жил в интернате.
Он никогда и до этого не имел собственных вещей, кроме казенных. Так что в этом плане ничего не потерял.
Личных денег у Бориса тоже никогда не было, да, в принципе, он и не знал как ими пользоваться. Но видя, с каким трепетом и вожделением относятся к деньгам люди в его новом окружении и перспективами, открывающимися для обладателей этих бумажек, начал всерьез об этом задумываться.
Когда его перевели во «взросляк», он сразу же пошел работать. А поскольку колония была ориентирована на лесозаготовку и переработку древесины, работать Борис напросился в лесоцех, на самую тяжелую, физическую, но хорошо оплачиваемую работу.
С детства привыкший к душевному и физическому уединению, Борис и в лагере не торопился ни с кем сближаться. Но если физически уединиться в сложившейся ситуации было практически невозможно, то его внутренний мир всегда оставался под полным его контролем.
Внутренне он давно уже сам определил для себя ценности, потребности, стремления и цели. А то, что они в чем-то не совпадали с окружающим миром, его не сильно волновало.
Все попытки блатных вовлечь его в свою «правильную» масть он вежливо отклонил, оставаясь в нейтральной касте «мужиков» до конца своего срока. Впрочем блатные, благодаря умному и умелому руководству «смотрящего», восприняли выбор Бориса с пониманием, настаивать, а тем более угрожать, не стали и относились к молодому самостоятельному «мужику» с уважением.
* * *
Только через пару лет жизни за решеткой Борис окончательно осознал магическое свойство денег в жизни каждого человека. Богатство – вот что дает любому человеку истинную свободу и независимость. Даже в местах лишения свободы богатому человеку доступно все, уж в этом Борис убедился сам как говорится «из первых рук». Он видел, как живут криминальные авторитеты и коммерсанты, отбывающие свой срок за преступления в сфере экономики.
Как-то его затребовал к себе на разговор, сам Егор – криминальный авторитет, смотрящий за зоной. Каково же было удивление Бориса когда он увидел стол, вокруг которого сидели блатные. Он буквально ломился от невиданных им ранее продуктов и напитков, которых не то что в зоне, на свободе не в каждом супермаркете купишь.
Борис сейчас и не помнит, по какому вопросу его приглашали. То ли интересовались кем-то из его знакомых, то ли еще чего, такие темы здесь часто всплывали, люди ведь сидели разные и прошлая жизнь у всех была своя. Но вот стол он на всю жизнь запомнил. И пачку сигарет «Мальборо», которую ему сунул «Шнырь» тоже запомнил, он до этого-то ничего кроме «Примы» и не курил.
Еще одно понял в «зоне» Борис – честно, как бы ты не старался, больших денег не заработаешь. На те, жалкие крохи, которые ему ежемесячно перечисляли за работу на счет, он не смог бы купить даже бутылку того заграничного пойла, которое стояло на том столе.
К этому времени Борис был уже не наивным, восторженным юнцом, каким бывает молодежь в его возрасте, все-таки зона есть зона, она отпечаток накладывает. К тому же обладая пытливым и любознательным умом, Борис на тот момент прочитал уже кучу разнообразной литературы и был в состоянии сам все понимать и анализировать. Рассуждая разумно и здраво, он пришел к выводу, что деньги, большие деньги, можно достать, раздобыть, только путем, который в соответствии с действующими законами, называется преступным.
Но как же так? Как известно, у нас в стране тысячи миллионеров, сотни миллиардеров. Почему же они все не здесь, за решеткой, а в законодательных собраниях, в министерских и губернаторских креслах? Борис ломал над этим голову и не находил ответа.
– Что-то здесь не так? – И он снова копался в библиотеке, в надежде в книгах найти ответ. В библиотеке он давно считался своим человеком, самым заядлым и страстным читателем. А когда, за деньги конечно, блатные разрешали ему иногда пользоваться их ноутбуком с возможностью выхода в интернет, его кругозор значительно расширился, правда и денег за это улетало немало.
Позже, когда Борис основательно адаптировался в колонии и заимел нужные связи, он купил себе личный ноутбук и теперь мог по ночам часами сидеть перед монитором.
Через два года отсидки Борис получил в лагерной школе среднее образование, а потом, когда их ИК-13 заключило договор с Белоярским технологическим институтом, Борис одним из первых выразил готовность продолжить дальнейшее обучение.
Теперь владение ноутбуком он объяснял своей учебой в институте и администрация колонии, вопреки всем правилам и инструкциям, махнула на него рукой, считая это не особо грубым нарушением режима.
Сегодня при получении всех документов в канцелярии колонии Борису выдали и диплом об окончании Белоярского технологического института по специальности «экономист».
* * *
Машина резко затормозила, отчего Борис подался вперед и матернулся, недовольно открыв глаза. Они подруливали к великолепному кирпичному двухэтажному дому, огороженному затейливой металлической оградой, с такими же воротами крашеными зеленой краской.
– Все, приехали – рассмеялся Артем, жестом приглашая Бориса выйти из машины. – Пойдем, познакомлю. Здесь будешь жить. Хозяйка дома очень достойная женщина. Тебе здесь понравится.
– Хозяйка? Молодая?
– Лет семьдесят, наверное, – снова захохотал Артем – жить, не значит жениться. Флигель, который она мне сдала, просто сказка, сам бы жил. Вход отдельный, две комнаты, раздельный санузел, ну и все остальное. Короче, сам все увидишь.
Глава 2. Новая жизнь
На следующее утро Борис встал ровно в семь часов. Спал он как всегда, без сновидений, так ни разу и не проснувшись за всю ночь. Многолетняя привычка вставать в одно и то же время и на новом месте его не подвела.
Не вставая с кровати, он с хрустом потянулся, нашарил на прикроватной тумбочке пачку сигарет и с удовольствием закурив стал внимательно осматривать свою комнату.
Вчера, едва они вошли в дом, Артем тут же представил его хозяйке. Это была небольшого роста, пухленькая, не совсем еще старая женщина с гладко зачесанными на затылок то ли седыми, то ли обесцвеченными волосами. Голубые глаза на миловидном, улыбающемся лице приветливо и по-доброму смотрели на Бориса.
Хозяйку звали Софья Адамовна. Фамилию она называть не стала, вероятно, посчитав это лишним. Однако документы Бориса изучила с дотошностью участкового уполномоченного, изредка бросая на Бориса оценивающие взгляды.
– Надеюсь вы оповестили своего друга о правилах проживания в моем доме? – Повернулась она к Артему. – Или мне их повторить?
– Позвольте, – встрял Борис – я надеялся, что буду жить совершенно один? – Он повернулся к Артему. – Ты же говорил, что в моем распоряжении будет целый флигель?
– Совершенно верно, – улыбнулась Софья Адамовна – проживать вы будете один и во флигеле, я сейчас вам его покажу. Но он тоже, как вы понимаете, принадлежит мне, а посему там действуют те же правила, что и в моем доме. Да вы не волнуйтесь, в них нет ничего сверхъестественного и невыполнимого. Просто мой покойный муж был человеком военным и я привыкла жить по тем, еще им установленным правилам, ставшими уже традицией. Они меня устраивают, менять их мне не хочется, да и поздно уже.
Борис молча кивнул. Его так и подмывало поинтересоваться, не служил ли ее муж в их исправительной колонии № 13. Если это так, то в таком случае, он тоже привык жить по тем же правилам, но поймав предостерегающий взгляд Артема, вовремя прикусил язык.
– Не волнуйтесь, уважаемая Софья Адамовна, я подробно проинформирую Бориса о ваших требованиях. Мы с вами это уже обсуждали, так что, я думаю, никаких разногласий не возникнет. С вашего разрешения я сейчас сам покажу Борису его апартаменты и мы до вечера здесь больше не появимся. Хотим посидеть где-нибудь в ресторане, отметить встречу. Ну, вы меня понимаете.
