– Где ты взял? – не отрывая глаз, произнес я.
– Выменял у старшеклассников.
– На что? Они же стоят ого-го.
– Отдал старый велосипед, все равно никто не ездит, колёса проколоты.
– Отец ругаться не будет?
– Он давно забыл про него. Пошли в штаб поиграем.
Играть у нас не получилось. Такого мы еще не видели, и до позднего вечера рассматривали прелестниц. Да уж. Тогда не было интернета и доступ к такому контенту в нашем возрасте был невероятно ограничен.
Так как играть в эротические карты было просто невозможно, то мы принесли и обычные и также хранили их в тумбочке.
В тот самый день мы играли «на воду». Проигравший всего-навсего выпивал стакан воды. Ели в не пробовали, то возможно вам покажется, что так себе наказание за проигрыш, но на самом деле не так-то просто выпить десять стаканов. В тот день не везло Николаю, он проигрывал. Вода просто уже не влезала в организм, но уговор есть уговор. На улице еще не стемнело, но играть мы любили при свече. Веселое это было время.
– Может быть, мы всё-таки сделаем окно? – предложил Николай. Ему нужно было перевести разговор в русло, далекое от игры.
– Можно подумать над этим вопросом, где возьмем? – спросил Серый.
– Спросим у родителей, может, у кого что-то лежит ненужное.
– Окно?
– Ну, мы же сейчас про него?
Все согласились.
– Тихо, – марина прислушалась, – кажется, я слышала плеск воды.
Все прислушались.
– Да нет.
– По-моему кто-то плачет.
Стараясь не выдавать себя, мы вышли из своего тайного убежища. Росшие вокруг деревья хорошо скрывали «штаб», от посторонних глаз, но также мешали осмотреться.
– Да точно, там кто-то плачет или задыхается, – сказал Николай и указал в сторону реки.
Мы стали спускаться на звук. Мальчик, немного младше меня, лежал на спине по пояс в воде, рядом лежал велосипед. Он сюда спустился с велосипедом? Зачем? Он задыхался.
Я узнал своего соседа Диму. Мы подбежали к нему.
– Что случилось, мы тебе можем помочь?
Он глубоко дышал. Лицо неестественно бледное.
– Да. У меня уплыли таблетки, которые я должен принимать каждые четыре часа, – с трудом произнес он, – Дойти до дома я не смогу, а дома есть еще таблетки.
– Я сбегаю, я знаю, где он живет, – вызвался я, и начал подниматься по склону.
– А дома есть кто-нибудь? – спросила Марина мальчика.
– Мама, дома.
–Постой, слушай, возьми велосипед, ты быстрее доедешь.
– Да долго поднимать его буду в гору, как ты сюда вообще с ним спустился?
– Мне помогли, – он снова начал задыхаться.
Я решил всё-таки взять велосипед и, схватив его, начал тащить в гору.
– Миша может быть проще там на нашем обычном спуске? – предложил Коля.
– Да ладно я уже здесь попробую.
– Я помогу, – сказал Сергей, и стал толкать велосипед.
Подъем с велосипедом дался нам очень тяжело, но в итоге, задыхаясь от нехватки воздуха, мы забрались. Немного отдышавшись, понимая, что время может идти на минуты, я помчался.
– Давай пулей, – сказал в след Серега и пошел обратно.
Велосипед был в прекрасном состоянии, и я домчался в считанные минуты. На мой отчаянный и агрессивный стук в дверь вышла Настя – сестра Димы.
– Здравствуйте, там вашему брату плохо. Нужны какие-то таблетки.
– Мама, мама иди быстрее сюда, – закричала она.
На крик выбежала мама.
– Что случилось?
– Там Диме плохо, ему нужны таблетки.
Мама сразу поняла, о чем я говорю, и скрылась в доме, откуда появилась минуту спустя с упаковкой таблеток.
– Где он? Куда мне идти.
– Мы в каньоне нашли его.
– Это его велосипед? – спросила она.
– Да, он дал, чтобы я быстрее доехал. Я поеду быстро, а вы, если хотите, приходите. Напротив зелёного дома можно спуститься.
Менее чем через десять минут я был уже у реки. Велосипед оставил наверху у дерева, чтобы мать Димы могла узнать место для спуска.
Дима проглотил сразу три таблетки.
Мы все внимательно смотрели на него, а он смотрел на ручей, его дыхание успокаивалось.
– Тебе лучше? – спросила Настя.
– Вроде всё, прошло, спасибо вам? А что вы сами здесь делали?
Мы переглянулись. Говорить ли ему о нашем штабе?
– Просто гуляли вдоль реки, – сказал Сергей.
– Место для гулянья странное уж очень, лучше не могли найти?
– А сам-то ты как здесь очутился? Гулял с велосипедом? – ухмыльнувшись, спросил Диму Коля.
– Помогли мне. Есть у меня пара дружков, которые постоянно меня, то побьют, то подставят как-то. У меня друзей немного, вернее вовсе нет, только сестры и их подруги.
– А ты в каком классе учишься? Что-то я тебя в школе не помню, – поинтересовался Сережа.
– Я на домашнем обучении, из-за болезни, уже два года.
– Понятно тогда.
Мы переглянулись. Видимо все думали об одном и том же. Все молча кивнули.
– Дим, если хочешь, то можешь вступить в нашу компанию. Мы не против твоей дружбы, – негромко произнесла Марина.
В глазах мальчика засветилась не то, чтобы радость, в них засияло огромное счастье.
– Да ребята, спасибо. Я очень рад, вступить в вашу команду.
– Дима! Дима, ты где? – сверху донесся голос мамы.
– Это мама за мной пришла. Я пойду, наверное.
– Я иду, – крикнул он.
– Мы не пойдём тебя провожать, велосипед прямо, как поднимешься, увидишь у дерева, – сказал я.
– Спасибо.
Он еще раз улыбнулся и покарабкался вверх по склону. Мы проводили его взглядом.
Он еще раз обернулся и спросил.
– А где мы встретимся?
Мы переглянулись.
– Я зайду завтра, за тобой, – сказал я.
Он, молча, кивнул.
Так в нашей компании появился шестой друг. Она стала полной.
Записка из прошлого.
Благодаря лестнице соседки, мне удалось попасть в дом. В дом, где не ступала моя нога более восемнадцати лет. Ощущение грусти переплелось с чувством радости осознания момента. На улице наступили сумерки и в сени, через пыльное окно практически не пробивался свет. Я на ощупь нашел ручку двери и открыл. Дверь туго распахнулась.
С замиранием сердца шагнул на кухню. Та самая. Воспоминания накрыли снова. По левую руку стояла огромная русская печка, а на ней, забытые на долгое время ожидали кастрюли и чугунки, покрытые толстым слоем пыли.
Я приподнял вверх металлический клапан рукомойника. Воды не было. Он негромко звякнул. Звук из детства. Он был металлический. Не современный пластиковый Китай, а старое советское железо.
Стол справа. Огромный. Непокрытый скатертью. Бурого от времени цвета, под толстым слоем пыли. Воспоминания сменялись, перебивая друг друга.
Я прошел дальше в комнату. Та самая печь, на которой в любой мороз казалось тепло, две кровати, сервант, в котором, правда, на полках были книги, вместо посуды.
Здесь всё напоминало мне о том времени, когда мои мысли не были забиты работой, достатком семьи. Здесь прошло моё детство, бОльшая его часть.
Последняя комната за печкой. Моя комната. Небольшая кровать, стол перед окном и шкаф. На столе старый настольный светильник, оклеенный наклейками. Поняв, что не вижу, что на них нарисовано, я понял, что все ещё не включил свет и хожу в практически полной темноте.
Оглядевшись в поисках автоматов, я обнаружил около входной двери под потолком счётчик электричества. Пробок не было. Выкручены. Вряд ли их убрали далеко. Но нигде на видном месте их не обнаружил. Я немного пожалел, что не подумал взять с собой фонарик. Справа от двери стоял шкаф для кухонной посуды. Открыв дверцу, я пробежал взглядом по полкам, пробок не было. На уровне пояса, шкаф имел два выдвижных ящика, в одном из которых пробки и оказались. Они даже не были автоматическими. Старые фарфоровые, одноразовые, как предохранители на автомобиле.
Наконец-то, мои труды увенчались успехом. Кухня осветилась желтым цветом. Запахло горелой пылью, которой, как и все вокруг, покрыта лампочка. Я вернулся в свою комнату. Справа от входа на уровне груди, (почему раньше так высоко их устанавливали?), располагался выключатель. Щелк. Над окном загорелся маленький красный огонёк. Лампа дневного света. Она понемногу начала разгораться. Всё ярче и ярче, и наконец, комнату залило пронзительным белым светом. Он придавал какой-то особый шарм комнате. Напоминал мне об ушедшем времени. Я вспомнил, как делал уроки при этом свете. Присел на кровать справа от стола. С противоположной стороны на меня смотрела полка с книгами.
И на ней стоял маленький человечек из пластилина. Старичок в шляпе с полями, и кривой палкой в руке.
Интересно это я его сделал? Я не вспомнил.
Снова накатила грусть, что мы тогда уехали. Конечно, мы прожили новую жизнь, ее часть. И может быть, она была лучше, чем та, другая. Нечего уже об этом судить, но возможно, уехав отсюда, мы что-то потеряли. Я потерял. Говорят, что при расставании большую часть грусти забирает остающийся, но сейчас я ощущал, что по возвращению грусть, боль и обида скребет именно вернувшегося, именно меня. Я уже здесь и уже нельзя ничего сделать, вернуть прошлое. То прошлое, которое я начал вспоминать.
Я открыл верхний ящик стола. Цветные карандаши, ручки, линейки, какие-то камешки. Во втором тетради, книги. Самое интересное оказалось в нижнем. Несколько газет, с вырезками о пропавших детях, а под всей стопкой тетрадь с толстой обложкой, перемотанная верёвкой. Надпись сверху детским почерком «Не влезай, убьет». Вообще не помнил о ней. Аккуратно развязав верёвку, я открыл тетрадь.
Внутри отдельные листочки с рисунками и записями. Что-то похожее на личный дневник. Но не совсем мой. Тут были записки от Марины, она не признавалась мне в нем в любви, но по тексту я понял, что-то между нами было, какие-то чувства.
И мы тогда уехали?
И как я это всё мог забыть?
Нужно будет дойти до всех тех домов, где жили мои друзья. Двух уже нет. Сергей, как оказалось, пропал тогда восемнадцать лет назад, Дмитрий не так давно погиб на стройке. Скорее всего, это не связанные друг с другом события, но вдруг.
Я с трепетом и опаской, будто открываю ящик Пандоры, пересматривал листки. Какая-то схема. Нарисована, прямо сказать, по-детски непропорционально, но мы и были детьми. На ней узнавалась карта нашего городка.
