– Эм, – стушевался помощник.
– Помощник! Я требую шлюпку!
– Шлюпку! – подхватили в один голос феминистки, почувствовав, что пришло время действовать. У них был нюх на такие моменты.
– Как же! Шлюпку вам! Пустите, пойдём мы, – в первый ряд протиснулась плотная кучка плечистых женственных транссексуалов, – юридически мы приравнены к женским персонам. Так что если кто и должен идти следующим, то мы!
– Только после нас! – окрысились феминистки.
– Ну уж нет! – обиженно крикнули пансексуалы.
Ситуация обещала выйти из-под контроля. Всё гендерное разнообразие принялось бороться за свои права. Скандал назревал нешуточный. Помощник капитана вовсе не хотел оказаться в его центре.
Действительно, пока шлюпки низших палуб покидали тонущий корабль в порядке известной очерёдности, причём уже грузились мужчины, первая и вторая палубы, практически в полном составе, шли ко дну вместе с «Главенством». Никак нельзя было определиться, кто же должен грузиться сейчас. Началась новая волна паники. Оставлены были приличествующие манеры, отброшены маски торжества свобод и толерантности, проявилась главная сущность просвещённой элиты – надежда на коварство и силу. В первую очередь, конечно, на силу. Персоны, биологически сохранившие женскую биологию, стали выдавливаться мужскими.
– Тихо! – крикнул помощник, бахнув, для острастки, из револьвера три раза подряд.
Тишина восстановилась, но ненадолго:
– Так кто должен сейчас по очереди идти? – задал кто-то совершенно непраздный вопрос.
– Будьте любезны, – вмешался мистер Гмон, мигом успокоив толпу.
Он устал стоять и наблюдать, как взращенные интеллектуалы дерут друг другу волосы и царапаются. Он страстно желал наконец-то сесть – хоть в шлюпку, хоть просто на удобный кожаный диван, что всё-таки было предпочтительнее; здоровый эгоизм заставил взять ситуацию в свои руки.
– Как нам известно, мир не состоит только из чёрного и белого. И между базовыми наборами «мужчины и женщины» есть ещё как минимум пятьдесят градаций серого, если вы мне позволите такую аллюзию. Всё-таки классика. Точнее, я хочу сказать, гендерного и психопатического разнообразия, конечно. Поэтому хотелось бы всё-таки услышать от помощника капитана чёткий план действий, кто должен идти первым.
– Но! – возмутилась опять феминистка, хлюпнув носом, из которого вновь шла кровь. Как истинная провокаторша она не знала границ. Рядом стоял ледибой с наливающимся фингалом.
– Позвольте, – мягко, но с авторитетом заметил мистер Гмон, – кажется, вы со мной хотели согласиться?
– Да, – сквозь зубы признала она. Никто не допускал и мысли пререкаться со столпом, на котором покоилось всё их благополучие. Таких дураков не было.
Мистер Гмон улыбнулся:
– Я рад. Ну, а пока мы все не пошли ко дну кормить акул, если они тут водятся, хотелось бы приступить к эвакуации, не так ли, уважаемый помощник капитана?
– Но я не обладаю…
– Я понял, что вы не обладаете. Но кто-то же обладает?
– Думаю, что капитан.
– Отлично! Тогда пойдёмте к нему, – добившись своего, улыбнулся мистер Гмон, – и прикажите этим прекрасным матросам держать всех на мушке, пока мы отсутствуем. Надо же, почти вся третья палуба эвакуировалась, а мы ещё нет, – весело подметил мистер Гмон, – где это видано?! Позвольте облокотиться об вас, всё-таки я старик! – Ситуация на закате лет доставляла ему явное удовольствие.
Тем временем в отстреливаемой, герметичной каюте капитан удобно расположился в мягком кожаном кресле. Напротив него стоял столик из красного дерева на трёх ножках, вырезанных в форме львиных лап; стояли коньяк, вызволяющий из капитана умилительную улыбку, и тонко нарезанные сыр с лимоном. Ароматы бутылки заполнили каюту, в то время как капитан, предаваясь мыслям о славно проведённых последних трёх днях пути, от чего его мягкое, опухшее лицо краснело ещё больше, спокойно дожидался, когда последний пассажир так или иначе покинет корабль, чтобы катапультироваться, как того неукоснительно требуют морские, – незыблемые, как девятый вал, – законы. Капитан всегда покидает судно в последнюю очередь.
Помощник позвонил в дверь. Капитан нахмурился, прежде чем открыть, проверил на планшете, что до критического уровня воды к его каюте далеко.
– Слушаю вас, – недружелюбно сказал он помощнику, но тут же исправился, когда увидел у своего порога мистера Гмона: – Какая честь!
Мистер Гмон слегка поклонился, тем самым выражая своё почтение этому опытному и, вне всяких сомнений, отважному капитану столь огромного и шикарного лайнера, к сожалению, тонущего по несправедливому стечению обстоятельств.
– Прошу вас, прошу, присаживайтесь.
Чуткий помощник капитана понял, что это было сказано не в его адрес, оставшись стоять у входа. Капитан запер дверь, проверил герметичность.
– Итак, что вас привело ко мне? Почему же вы ещё не в спасательной шлюпке? Вы должны были бы эвакуироваться самым первым! Такая личность! Такой масштаб!
– Покорно вас благодарю, – учтиво поклонился мистер Гмон, – к сожалению…
– Капитан, мы не можем проводить эвакуацию, – по-морскому прямо отчеканил помощник, резко перебив гостя. Капитан скривился.
– Почему не можете?
– Видите ли, капитан, есть некоторые трудности, разрешить которые не представляется возможным без вашего непосредственного участия, – пояснил мистер Гмон, благородно показывая, что в данной ситуации он не склонен винить зарвавшегося помощника. Все были на нервах.
Капитан важно приосанился, щегольски накрутив на палец пышный локон завитых волос. Он благоразумно предпочёл выслушать мистера Гмона, а не неотёсанную речь грубияна помощника. Мистер Гмон любезно согласился рассказать суть проблемы.
В ходе обстоятельного рассказа планшет осведомил капитана, что корабль ещё на полметра погрузился под воду.
– Скверно, – сказал капитан, – скверно, – повторил он и выпустил густой клубничный пар из электронной трубки. Ситуация оказалась серьёзной, капитан теребил золотые локоны, контрастирующие с нарочито грубой, густой бородой настоящего морского волка и плотными бровями-перьями.
– Капитан, может быть, есть какие-нибудь инструкции на этот счёт? – вкрадчиво спросил мистер Гмон.
– Инструкции? Есть. Подайте мне ту папку. В сейфе.
Помощник поднёс «Экстренную папку». Капитан аккуратно вскрыл её до блеска отточенным канцелярским ножиком с рукоятью из слоновьего бивня. Бивень принадлежал последнему африканскому слону, убитому с чрезвычайным пафосом Королём, когда тот был ещё молодым принцем, а потому ножик представлял собой необычайной стоимости редкость. Мистер Гмон уважительно приподнял брови.
– Подарок Его Величества, – как бы между прочим заметил капитан.
Вскрыв папку, капитан нахмурился ещё больше, а вскоре пропал за клубами розового дыма.
Однозначно, капитан покорил старческое сердце мистера Гмона, воспламенив в нём прежнее сластолюбие. Мистер Гмон приоткрыл рот, влажные губы его заалели.
– Скверно, – раздалось из-за дыма.
– Какие-нибудь особые указания? – с придыханием уточнил мистер Гмон.
– Да, в случае внештатной ситуации нам необходимо предпринять всё возможное для минимизации финансовых и репутационных рисков акционеров нашей судоходной компании.
Мистер Гмон понимающе кивнул:
– Я полагаю, что мы это уже сделали?
– Да, сигнал «SOS» на биржу подан. Но эвакуация первых двух палуб не проведена в достаточном объёме, в то время как нижние, влияющие лишь на справочную информацию, а не на реальные финансы, почти полностью опустели. Помощник! Почему нижние палубы почти все уже в шлюпках, в то время как ценная, уважаемая публика всё ещё на борту терпящего бедствие «Главенства»?
– Причина…
– Причину я знаю! Мистер Гмон изволил доходчиво её объяснить. Я спрашиваю вас: почему не были предприняты меры по предотвращению подобной ситуации?!
Помощник капитана замолчал. Чтобы сгладить праведный гнев капитана, мистер Гмон мягко сказал:
– Капитан, я думаю, что всех нарушивших Ваше распоряжение можно будет наказать после, в том числе и радикалов с третьей палубы, совершенно по-свински бросивших нас всех тонуть. Сейчас же я полагаю, во имя нашего спасения, что могу скромно предложить Вам свои услуги.
– Какие?
– Все мы понимаем… разрешите? – Капитан кивнул, и мистер Гмон ловко подхватил ломтик сыра, облизнул губы. – Все мы понимаем, что ситуация слишком серьёзная и требует безотлагательного решения, в то же самое время мы не можем взять на себя бремя провести разграничивающую линию между персонами, пассажирами первой и второй палуб. Это было бы не в духе нашего старого доброго Королевства. Мы не разграничиваем людей, являясь, по сути своей, великодушной нацией.
– Конечно.
– Но какая-то схема эвакуации должна быть.
– Безусловно.
– Вы должны связаться с Островом, пусть парламент выработает решение!
– Блестяще!
– У меня есть связи, смею полагать, что они могут вам пригодиться, – мистер Гмон вопросительно посмотрел на капитана.
Капитан с облегчением выдохнул. С этой минуты ответственность перекладывалась на других, он мог спокойно продолжить чаепитие.
– Так и сделаем. Мистер Гмон, я надеюсь, что вы не откажетесь присутствовать здесь до самого конца. Уверяю вас, что каюта герметична и никакой опасности вам не угрожает.
– Но как же другие пассажиры?
– Мы… я их всех спасу! Слово капитана!
Мистер Гмон с тяжёлым сердцем и занятой бокалом рукой – согласился.
– Помощник! Свяжите меня с радистом. И да, сколько у нас ещё есть времени?
– Корабль крепок, капитан. Думаю, до полуночи протянем.
Капитан кивнул. Корабль тонул.
***
Приняв доклад от «Главенства», на суше сразу же поняли всю неоднозначность сложившейся ситуации. Из мягких перин был экстренно поднят парламент, потребовавший срочного отчёта о происходящем от судоходной фирмы – резидента ЮША Inc. Там обещали всеобъемлющую помощь и для тщательного изучения ситуации отключили телефоны. Прознавшие об этом спекулянты вывели из ночного оцепенения финансовые рынки, вновь активизировались медведи, быки защищались. Акции начали скакать вверх-вниз с сокрушительной скоростью, что впоследствии войдет в историю Запада как «королевское ночное родео» и будет изучаться во всех начальных школах.
Нижние, верхние и средние палаты чиновников заняли свои места. Настроение у них было хуже некуда, ведь они оказались на грани разрушения привычного порядка. Все были раздражены до крайности. Вопрос требовал незамедлительного решения. Дело могло обернуться циклопических масштабов катастрофой и быть взято на вооружение восточным врагом как ещё одно – пусть фейковое, но очень неудобное, – доказательство несостоятельности западного уклада.
– Уважаемые члены палат господинов! Все вы кратко ознакомлены с возникшим казусом. Прецедентов ранее не было, – взял высокую ноту представительный господин из верхней палаты. Он представлял собой древнюю и глубокую ветвь наследственной надзаконной власти, как и все здесь присутствующие, наделённые таковой по праву рождения. – Для начала, думаю, каждый согласится, что необходимо несколько прояснить дело.
Господины закивали, кто-то спешно поправлял напудренные парики.
– Для этого мы вызвали военно-морского министра.
Все перевели взоры на вытянутого по струнке военного. Прямого и несгибаемого, как честь и доблесть островных королевских военно-морских сил, курирующего и гражданскую флотилию. Тот с достоинством прошёл в центр овального кабинета.
– Уважаемый министр, как так получилось, что морские законы не были приведены в соответствие с современными нормами и правами, из-за чего ни в чём не повинная, как всем совершенно ясно, судоходная фирма вынуждена защищать свои честь и достоинство? – с пролоббированной подсказки, пришедшей на планшет от представителя судоходной компании, поинтересовался господин.
– Дело в том, что ранее это не требовалось, – спокойно держал ответ военно-морской чиновник.
– Почему не требовалось? – спросил советник короля по юридической благоустроенности жизни подданных, рьяный гмонофил.
– Потому что у нас нет флота уже как пятьдесят лет. Последний корабль – баржа «Владычество» – был сдан на металлолом в счёт уплаты очередного взноса по погашению коммерческой помощи от Федеральной Американской Резервной Системы – ФАРС ЮША Inc., оказанной нам для успешного преодоления банковского кризиса.
– Хм, в самом деле?
– Так точно, – со всей уверенностью подтвердил морской министр.
– А чьи же тогда корабли стоят в наших доках, ходят с нашим грузом в наших территориальных водах под нашим флагом и защищают наше спокойствие?
– В доках ЮША Inc. на нашей территории под протекторатом ЮША Inc. стоят суда ЮША Inc., перевозящие груз ЮША Inc. и защищающие свои интересы по всему цивилизационному миру, куда имеет честь входить и наше Королевство, – отчеканил министр. – В соответствии с Трансатлантическим равноправным партнёрством мы не имеем права владеть флотом.
В полном составе палата господинов принялась обсуждать удивительную коллизию о присутствии министра военно-морских сил и отсутствии таковых сил.
Корабль тонул.
В итоге было принято постановление о незыблемости и величии королевских традиций; его торжественно подписали господины и скрепили печатью. Почётный пост был сохранён. Обсуждения продолжились. Спустя какое-то время в палату господинов забежал испуганный клерк и озвучил новое послание капитана: «Погружаемся. Ждём инструкций».
– Нельзя тянуть! – в порыве страсти воскликнул молодой господин из нижней палаты. – На нас лежит великая ответственность в данную минуту! Мы не можем запятнать нашу безукоризненно вычищенную историками честь! Являясь праведнейшей нацией на планете, мы должны структурировать всё наше гендерное разнообразие и справедливо распределить последовательность эвакуации.
Даже самые старые господины горячо закивали головами, парики съехали с взмокших лысых голов. Раздались аплодисменты. Члены палат господинов почувствовали витающий над ними дух всей нации.
Начались прения. Вездесущие финансовые котировки на время замерли. Медведи довольно потирали лапы, небольшая передышка была им на руку – отыгрыш не за горами. Быки тяжело дышали.
Наконец порядок очерёдности был определён и направлен капитану: последними должны были покинуть судно третьи и более нижние палубы, как «недостойные преступники, гнусностью своей покусившиеся на власть Королевства и лишь великой милостью Короля остававшиеся на свободе». Затем список был исправлен, о чём незамедлительно осведомили капитана. После – вновь отредактирован, когда за дело взялось самое сильное лобби неопосттрансгендерных меньшинств, – и опять направлен капитану судна.
Из-за всех проволочек уже опускавшуюся шлюпку по второму варианту списка пришлось поднимать обратно наверх и перегружать её согласно третьему списку очерёдности. Капитан, выказав мужество, вышел из каюты, чтобы самолично выразить поддержку и проследить за исполнением высочайшего королевского указа.
– Я останусь на корабле до конца! Только когда последний из вас отплывёт на достаточное расстояние, тогда и только тогда я покину «Главенство», – гордо сказал он.
Персоны заохали, заахали, кто-то прослезился героизму отважного капитана, отметив его безупречный вид, поразительно белую форму с обтягивающей сильные ноги лосинами и золото вьющихся локонов с волевым подбородком; особо чувствительные из интеллигентов закатили глаза, живо представив, как такая личность пойдёт ко дну, и уже набросали первые картинки к новым мелодраматическим романам.
Сполна приняв порцию аплодисментов, капитан глянул за борт, с недовольством заметив, что вода подобралась к верху нижних палуб. Лайнер больше чем наполовину погрузился в тёмные воды океана. Следовало поторопиться. Именем Короля он приказал вернуться на корабль эвакуированным в полном составе низшим палубам. Не дождавшись исполнения, он откланялся и торопливым, припрыгивающим шагом зацокал в каюту, оставив за старшего своего помощника.
Мистер Гмон терпеливо дожидался в каюте, с достойной стойкостью присутствуя при ужасном событии. После третьего бокала он в сладком порыве кокетства хотел было вернуться к пассажирам, уверяя капитана, что только своим видом придаст им сил. Капитан же горячо заверял, что с пассажирами всё утрясено, а его каюта полностью автономна и герметична, поэтому они в хорошей компании самих себя проведут время до прихода спасателей.
Всё-таки инженерные менеджеры современного лайнера сработали гору роскоши плавучей. Нехотя, цепляясь за шикарную жизнь под солнцем, отсек за отсеком, она погружалась на дно. Вода уже лизала пустую третью палубу. Её пассажиры давно сидели в шлюпках, кутались в общие пледы, согревали меж себя озябших детей и молились. Приказу капитана даже и не подумали подчиниться. Их взору представлялись удивительные картины: батареи пустующих лодок висели на двух верхних палубах, матросы и помощники, сверяясь со списком, требовали истинных подтверждений о принадлежности к данному гендерно-психиатрическому типу, чья очередь была садиться в шлюпки.
Наконец, к облегчению Атлантического океана, державшего на своём хребте капиталистическую роскошь лайнера, «Главенство» затонул. Все были спасены, последняя шлюпка с матросами успела отплыть на безопасное расстояние, чтобы не быть затянутой воронкой. Каюта капитана отстрелилась, причинив досадливые помехи интимному настрою внутри.
Шли часы. Наступила ночь. Ничего не происходило. Трансляции в интернете теряли зрителей и донаты. В комфортабельных шлюпках вспыхивали клочки озлобленности, персоны нервничали, мёрзли, заботились о личном пространстве. И весь этот шипящий серпентарий грозился подать в суд, считая себя невинными жертвами неслыханной гендерной сегрегации в гуманистическом, равноправно-толерантном инклюзивном мире.
В отличие от «Главенства», сигнал «SOS» не утонул, не затерялся в кабинетах финансистов. Он был услышан.
