Михаил Липарк "Коллекционер душ. Книга 1"

Коллекционер душ. Книга 1
Михаил Липарк

Я умер и оказался в своём теле. В теле ребенка, который рос в 90-е. Вокруг все мои друзья, ещё живые мать и сестра. Тамагочи, пейджеры, пакетики "Yupi" и, конечно, шанс все изменить. Вот только теперь я мелкий и учусь в школе для одаренных. А из таинственных разрывов каждый день в одно и то же время на улицы выползают зловещие сущности и охотятся за живыми…

Михаил Липарк

Коллекционер душ. Книга 1

Глава 1. Опять в школу

– Настя, где-то на заднем сидении должна быть зажигалка, ты не видишь?

Одной рукой держа руль, другой я пытаюсь нащупать в куче вещей старый потертый «Cricket». По-моему, покупал его еще перед тем, как сделал предложение. Год прошел, а он еще дышит. Бессмертная вещь.

– Смотри на дорогу, Костя. Не можешь уже и до хостела дотерпеть? – не отрывая взгляда от экрана своего айфона отвечает мне жена, сидящая на соседнем сиденье.

– Я обещал, что после нашего свадебного путешествия брошу курить. И если ты до сих пор хочешь, чтобы я не отбросил коньки от рака легких, тогда потерпи сама и дай мне насладиться отдыхом, – говорю я и снова принимаюсь перебрасывать грязные вещи, накопившиеся на заднем сиденье за время нашего путешествия по Европе. С одного места на другое.

В один момент машину заносит. Настя хватается за руль и выправляет автомобиль. Грузовик, едущий по встречной полосе с протяжным сигналом, пролетает мимо. Я смотрю в боковое зеркало. Фуру мотает из стороны в сторону, а машины, следующие за ней, начинают резко тормозить.

– Спасибо, – я убираю, так и не подожженную, сигарету изо рта и облизываю сухие губы.

Грохот. Хлопок. Взрыв. Смотрю в зеркало заднего вида – над горизонтом поднимается клуб дыма.

– Я же тебе сказала – потерпи! – срывается Настя и вырывает серебряный «Kent» из моих рук.

Хватает пачку сигарет из подстаканника, рядом с рукоятью ручного тормоза, и выкидывает ее в открытое окно. Я краем глаза успеваю заметить, что моя зажигалка все это время была в пачке и теперь улетает за борт вместе с остальными злополучными палочками, начиненными табаком.

– Ты нахрена это сделала?! – теперь срываюсь я и одновременно прижимаю машину к обочине.

Чертова зависимость! От ощущения, что на расстоянии вытянутой руки у меня больше нет курева, меня бросило в пот. Желание выйти и найти потерянное выше остальных чувств. Ведь в этой гребанной Европе по автостраде можно ехать битый час и так и не нарваться на автозаправку или магазин.

– Зачем ты остановился? – спрашивает моя супруга, как будто потеряла кратковременную память.

– Затем, чтобы забрать то, что ты выбросила и выкурить свою чертову сигарету! – огрызаюсь я и хлопаю со всей силы водительской дверью.

Итальянский жаркий ветер, обдувает мое, все покрытое потом, тело, пока я иду в обратном направлении. В сторону Венеции. От проезжающих мимо машин становится только жарче. Европейское солнце светит прямо в глаза и заставляет жмуриться.

Я прикладываю ладонь к бровям и смотрю все ли там в порядке. Не все. Кажется, я стал виновником крупного ДТП. Или откуда поднимаются эти клубы дыма?

– Посмотри, что ты натворил! – из-за спины слышу голос своей жены.

Но не оборачиваюсь.

– Мы должны помочь, – Настя нагоняет меня, указывает в сторону аварии и нервно чешет левую ладонь. – Может быть там есть пострадавшие. Я все-таки медик и смогу оказать первую помощь.

Она не дожидается ответа, смотрит по сторонам, чтобы начать перебегать на другую сторону.

– Не надо, – я хватаю ее за руку.

– Что? – она смотрит на меня круглыми от удивления глазами.

– Поедем дальше, – я нервно чешу подбородок. – Мы в чужой стране. Неизвестно, что нам грозит, если кто-нибудь из свидетелей укажет на нас пальцем и скажет, что мы во всем виноваты. Я не о таком свадебном путешествии мечтал. Иногда правильнее не вмешиваться, Насть.

Шатенка, которую я безумно полюбил с первого дня нашей встречи посмотрела на меня. Одновременно с пониманием и разочарованием. Знает, что наше свадебное путешествие может закончиться прямо сейчас, если она пойдет туда. Но ничего не может с собой поделать. Помочь людям, которые возможно сейчас находятся на грани жизни и смерти правильнее. Она давала клятву Гиппократа. И я понимаю это. Но прикрыть свой зад мне важнее.

– Если хочешь, езжай, – она вырывает свою руку. – Встретимся в Ферраре. Попрошу кого-нибудь подбросить.

Автострада в Италии. Здесь разрешена скорость – сто сорок километров в час. Дороги ровные и приспособленные для того, чтобы максимально быстро добираться из пункта А в пункт Б. Единственное, что здесь недопустимо – пешеходы. Очень сложно среагировать, когда мчишься на всей скорости, а твое внимание отвлекает столп черного дыма. Ты притормаживаешь. И вроде как ниоткуда взявшемуся пешеходу, кажется, что ты увидел его. Именно за это он принимает твои горящие стоп-сигналы. Но на самом деле ты притормаживаешь ровно настолько, чтобы полностью остановиться к месту ДТП. И вообще не видишь этого человека, выбежавшего на трассу.

Я вижу, как белый BMW на высокой скорости сбивает мою жену. Она словно тряпичная кукла ударяется о лобовое стекло, подлетает вверх и с глухим шлепком разбивается об асфальт позади проехавшей вперед машины.

Следующую минуту я стою как вкопанный. Неподвижно, словно вылит из стали. Хотя надо бы подбежать и попытаться оказать помощь. Но где-то в глубине души, я понимаю, что любовь всей моей жизни мертва. Ей уже ничем не помочь. После такого удара не выживают. Она сама мне неоднократно говорила, когда мы натыкались на подобные видео на ютьюб.

Едкий дым, который разносится ветром с места трагедии, въедается в глаза и приводит в чувства. Именно в этот момент все вокруг снимается с замедленного режима. Я сам срываюсь с места и бегу на помощь своей жене. Может быть…хотя бы для того, чтобы сказать в последний раз, что люблю ее.

– Настя! Настя! – повторяю я, как мантру, падая на колени и приподнимая ее бездыханное тело с раскаленного асфальта. – Не уходи, пожалуйста. Я брошу! Я все брошу.

Она бессильно висит на моих руках. На ее волосах запекается кровь. Не дышит. Вспоминаю как проверять пульс и прикладываю два пальца к шее. Пульса нет. Может быть что-то неправильно делаю? Кисть! Опять ничего.

– Настя… – уже обессиленным голосом я предпринимаю очередную попытку докричаться до того света.

Но это больше не она. К нам подбегают люди из других машин, которые остановились возле нас. Кто-то тоже пытается прощупать пульс, но с разочарованием мотает головой, подтверждая мои собственный мысли.

Сирены. Местная полиция сработала быстро. Сколько времени прошло с момента аварии? Пять минут? Шесть? А машины с красно-синими мигалками уже мчаться в эту сторону.

Я поднимаю голову и вытираю лицо. Смотрю на водителя BMW. На убийцу своей жены. Он кому-то звонит по телефону. Думает, что я не понимаю по-итальянски.

– Мне нужна твоя помощь, Диего, – говорит он. – Кажется я сбил какую-то девицу. Похоже, русскую. Во всяком случае, ее мужик называет ее русским именем. Сможешь помочь? Но если я попробую уехать, то меня остановят. Полиция уже здесь. Точно поможешь? Ладно. Тогда я уезжаю.

Лысый заходит в машину и хлопает дверью. Я опускаю Настю на асфальт и бегу к тачке, пока ублюдок не выжал газ. Машина заводится и стартует с места. Я не успел.

Озираюсь. Никто даже не обращает внимание на уезжающего с места преступления ублюдка. Ему может все сойти с рук, если он уедет. По крайней мере, нельзя допустить того, чтобы он отшлифовал свою BMW.

Я бегу к своему «Хендай», разворачиваюсь и пускаюсь в погоню.

До какой скорости можно разогнаться на местной автостраде? Сто пятьдесят километров в час? Сто шестьдесят? Уже сто семдесят, но это еще не предел. Уже вижу кардан машины, которая сейчас действует на меня как красная тряпка на быка. Лысый замечает погоню. Выжимает газ и теперь едет быстрее. Но я уже близко. Что буду делать когда догоню? Решу по ходу.

Ровняюсь с BMW. Опускаю пассажирское стекло, чтобы приказать ему остановиться. Но в этот момент он дергает руль налево и сбивает мою тачку.

Солярис на огромной скорости запинается о разделительный бордюр и подскакивает. Все вокруг крутиться, словно я снова в детстве в парке Горького на «Орбите». Удар. Еще удар. Яркий свет. Лежу на спине. Я вроде даже не пристегнулся. Наверное, вылетел через лобовое стекло. Черт…

Сквозь гудение в ушах слышу детские голоса.

– Врежь ему! Дай ему по харе! До первой крови, Кипяток! Пускай ему кровь!

Кто-то набрасывается сверху и хватает меня под силки.

– Ну и кто из нас гондон? – спрашивает напавший на меня…кто-то.

Наконец я продираю глаза и сквозь лучи закатного солнца вглядываюсь в лицо обидчика.

– Кипяток? – с недоумением в голосе произношу я.

– Ах, это я гондон?! – истерично орет мой одноклассник и ударяет мне в нос.

Боль пробивает до самых мозгов. Так, что хочется зажмуриться.

Это что такое? Вся жизнь перед глазами пролетает? Почему я снова…хм…в каком я классе подрался с этим чмырем? Пятый или шестой. И почему жизнь перед глазами долетела именно до этого момента? Потому что именно тогда я испытал один из самых больших позоров в своей жизни? До того, как позволил своей жене умереть. Или это просто сон?

– Все, у него кровь! Уже не интересно. Заканчивай с этим лохом, – крикнул Вантус.

Вантус. Быстро переобулся, когда на меня всех собак в классе вешать стали. А ведь мы в начальных классах за одной партой сидели. В этот день я и понял кто есть кто.

А что будет дальше? Кажется, вспоминаю. Сейчас Кипяток врежет мне еще раз, и все разойдутся. А я останусь лежать тут, как лох. Это они правильно подметили.

– Получай, урод! – кричит Кипяток и сильным ударом откалывает мне часть переднего зуба.

Кажется я чувствую, как кровь еще большим потоком хлынула из носа.

Отморозок встает с меня и отряхивается. Осенние листья прицепились к нему, как банный лист к одному месту. Завтра дворнику снова собирать их в кучу. Классная придет и сделает выговор. Все свалят на меня, а я окажусь козлом отпущения и почему-то все равно не признаюсь в том, кто виноват во всем на самом деле.

Нет. Раз уж мне дали шанс закончить эту историю по-другому, я это сделаю.

Вся толпа одноклассников и школьников из параллельного класса, начинает медленно расходиться. Сторож включил фонарь на школьном стадионе. Теперь свет прямым лучом падает прямо на меня. Темнеет. После шестого урока, насколько помню, школьники часто собирались здесь стрелки. Ну ладно. Пора и честь знать.

Встаю. Это что еще мешается? Рюкзак с пятью килограммами учебников? Я даже не снял его перед дракой. Хотя какая драка. Это же просто избиение было. Пора показать этому ублюдку, что такое настоящая драка.

Кипяток поднимает свой рюкзак из другой кучи листьев и вешает его на плечо. Собирается уходить.

Я снимаю портфель и кидаю на землю.

– Эй, петух! – кричу я самым модным оскорблением в те времена. Знаю, что заденет.

Мой возглас заставляет обернуться не только Кипятка. Остальных тоже.

– Моя сестра бьет больнее! – я вытираю рукой кровь с лица и сплёвываю к ногам Кипятка.

– Че сказал?

Мой оппонент свирепеет на глазах. Такого унижения он не испытывал за все девять классов в школе. Пока не поступил в ПТУ на сварщика. А тут я его авторитет уже на середине учебы подрываю. Должно быть сейчас он очень зол. Постойте-ка. Это свет так падает или он так покраснел от ярости?

– Я сказал, что любая девчонка из нашего класса бьет сильнее, чем ты, утырок! – добавляю я и улыбаюсь, демонстрируя всем свой сломанный зуб.

Мне показалось или в глазах моего обидчика блеснули языки пламени? Нет, точно какой-то глюк.

Вскипевший Кипяток скидывает рюкзак с плеча и бросается на меня. Я отхожу в сторону и подталкиваю его в спину, подставив подножку. Тот запинается и падает в кучу листьев, из которой я возродился. Толпа школьников вздыхает в едином порыве и становится максимально тихо. Бобик – дворняга, которого подкармливали все школьники у столовой в учебные дни, залаял где-то на другом конце стадиона.

Я не нападаю. Готовлюсь к следующей атаке Кипятка. Только…пуховик, черт возьми, на вырост. Сковывает движения. Он, вроде даже порвался быстрее, чем я до него дорос.

Расстегиваю пуховик и скидываю с себя. За это время Кипяток как раз успевает подняться на ноги. Готовлюсь принять удар и тут кто-то сзади хватает меня. Вантус, черт…

Пропускаю удар в живот от Кипятка, затем со всей силы втаптываю каблук на своем ботинке в ступню Вантуса, разворачиваюсь и бью ему по морде. Тот хватается за лицо и тут же получает коленом под дых. Легкий толчок и он уже валяется среди толпы.

Сзади уже набросился мой главный антагонист и повалил меня на землю. Правда вот я больше его. Осталось только развернуться и как следует ему врезать. Хотя есть еще один вариант.

Один удар затылком в морду Кипятка и его хватка ослабла. Разворачиваюсь и вижу лицо канючащего младенца. Я клянусь, он вот-вот разревется.

– До первой слезинки тоже считается! – выкрикивает кто-то из толпы.

Я просто замахиваюсь, даже не планируя нанести удар, а Кипяток уже начинает реветь. Но толпа почему-то не смеется. Ну да ладно. Я добился чего хотел. Ставлю ему сливу и поднимаюсь на ноги.

Ох, как же я мечтал об этом. Надрать задницу самому крутому парню в классе. Помню, одно время, даже уснуть не мог, пока не представлю как бью ему по морде. Это отличное чувство. Правда в моих мечтах вся толпа начинала ликовать и скандировать мое имя. А Наташка набрасывалась на меня и целовала в щеку. Кстати, где она? Да и все одноклассники почему-то не ликуют.

И что теперь? К следующему воспоминанию? Или я тот счастливчик, которому удалось попасть в свое же тело, только на двадцать лет назад? Если это действительно так… Черт… Это одновременно и очень хорошо. И очень плохо. Я искренне ненавидел свое детство, также, как и любил. Ладно, пойду домой, надеюсь эта не какая-нибудь альтернативная реальность и все будет на своих местах.

Пока я с глупой улыбкой на лице наслаждался своей победой, вокруг стало пусто. Все разошлись. Лишь Бобик прибежал и теперь терся о мои ноги.