Ранним утром Лерснер спешит в аэропорт, а в то же время ее друзья отправляются к западной границе исследовать пещеры. Больше всего девушка хотела бы присоединиться к ним. Она обожает спелеологию и все, что как-либо с ней связано. Когда ей было лет шестнадцать—семнадцать, она обнаружила со своими друзьями в Жигулевских горах пещеру с необычной наскальной живописью. В связи с этой находкой их группу даже показали по федеральному телевидению, но всего раз и большой сенсации это не вызвало. С тех пор, почти в шутку, но не без гордости именуя себя сталкером, она исследует заброшенные здания, пещеры, и не представляет своей жизни без этой страсти. Похоже, теперь ей придется отвыкать от увлечения, которое всегда заряжало ее энергией и дарило яркие эмоции.
С момента взлета в ее душе царит невероятное спокойствие. Она даже тихонько посмеивается над соседом, который боится летать. Над облаками сияет утреннее солнце, а в плеере играет ее любимая музыка. Полет проходит идеально, и самолет уже начинает снижаться для посадки.
Самое время отложить немного денег в карман на мелкие расходы. Венера открывает кошелек… и от шока ее обдает холодом. Во вчерашней суматохе она, как оказалось, упустила нечто очень важное. В связи с частыми поездками, у нее два кошелька: для рублей и для евро. Последний, она «благополучно» забыла дома вместе с банковскими картами, а в кошельке для рублей, который она по рассеянности не проверила, оказались только две мелкие купюры и горстка мелочи. Вчерашний стресс здорово выбил ее из колеи, что привело к таким глупым ошибкам. Вся эта ситуация была бы значительно легче, если бы Венера предупредила хоть кого-нибудь о своем приезде и попросила бы ее встретить. Несколько человек из ее окружения без раздумий пришли бы ей на помощь. А теперь что? Звонить друзьям или тете и умолять, чтобы ее забрали из аэропорта? Опять же, кто-нибудь из них согласиться, но помощи придется ждать несколько долгих часов. Или созвониться с родственницей и договориться, чтобы она заплатила за такси по приезду? Ну, нет! Такое обернется выслушиванием совершенно ненужных нотаций, а нервы девушки и без того на пределе. Внушить водителю такси, что он должен отвезти ее в другой город бесплатно? Нет! На такую подлость она не пойдет, даже если придется проторчать в аэропорте часов пять, ожидая, пока ее заберут. Комично даже: салон красоты поправит ее безрадостное финансовое положение всего за день или два, но сейчас между ними сотни километров, возможности преодолеть которые у Венеры нет.
Самолет приземляется в начале третьего по Москве. Пройдя таможню и получив багаж, Лерснер всерьез озадачилась, как поступить. Поддавшись унынию, она уже теряет веру в то, что кто-то согласиться придти, вернее, приехать ей на помощь.
– Венера! – внезапно как будто кто-то ее окликает, но она не реагирует. Мало ли, что причудится? – Лерснер! Вера!!! – слышится уже отчетливее. – Вот глухомань!
Девушка поворачивается и видит молодого человека, который, уловив ее внимание, машет ей рукой. Среднего роста, аккуратный шатен, одет по моде – это Роман Левицкий, тот самый Роман, с которым Венера еще вчера говорила по телефону.
– Какого черта ты здесь делаешь, ты же был в Туле? – вместо приветствия произносит Лерснер.
– Я тоже рад тебя видеть! – без малейшей обиды в голосе усмехается Рома.
– Прости, – улыбается она. – Но как?! Опять прочитал в газете?
– Да, в разделе «Что делать, если вашу подругу зовут Венера Лерснер». Увлекательный раздел. Я правильно понял, что тебя надо было встретить?
– Все правильно, но как?! Я понимаю, интуиция или во сне приснилось, но как ты узнал, где и когда?
– «Когда» – приснилось. А с «где» возникли проблемы: я колебался между Домодедово и Шереметьево – пришлось кидать монетку.
– Шутишь?
– Разумеется. Ну, пойдем?
– Конечно, пошли! Но, Ромка, как ты понял, что меня надо встречать?!
– У тебя такая плохая память, что ты не только орфографию забыла, но и не помнишь, как сама просила тебя встретить?
– Чего?
Вместо ответа Роман, покопавшись в телефоне, показывает подруге сообщение. Девушка замирает, глядя на экран.
– Я этого не отправляла! – наконец, говорит она. – Ром, я вообще не пользуюсь мессенджерами, у меня ни одного не установлено. У меня телефоны ломаются так часто, что я не загружаю их ни чем лишним. А это… Да ты посмотри! Здесь вместо «помоги» написано «па моги», а вместо «встреть» – «врстеть». Как ты вообще понял?
– Ну, да, так скажем, стиль меня удивил. Но моей сестре четырнадцать, и к подобным перлам я привык. Я подумал, что ты слегка приняла на грудь жидкости для снятия стресса. Нет?
– Нет! Я не пила, не писала тебе ничего и мессенджерами я не пользуюсь!
– Значит, я должен был тебя встретить, и меня направили к тебе. А что у тебя случилось, что тебе понадобилась помощь? Неужели те сектанты тебя и здесь нашли?
– Н-нет, тут другое… Мне, правда, нужна была помощь. Видишь ли, я забыла дома и деньги, и карты.
Роман от души рассмеялся, услышав такое. Разумеется, положение у Венеры незавидное, но его смех является, своего рода, разрядкой для него самого. С момента получения странного сообщения от подруги он только и представлял, как они будут уносить ноги от безумных сектантов. Рома никогда не искал приключений, поэтому, узнав истинную причину Венериных неприятностей, испытал огромное облегчение.
– Двадцать первый век! Люди расплачиваются часами, браслетами и телефонами. Ты вообще в курсе, что так можно? – произносит он с улыбкой.
– Я же тебе говорю, не выдерживает меня электроника! Фитнес-браслет сдох за месяц, телефонов хватает месяца на три.
– Не обижайся, я к слову это сказал. У меня тоже постоянно все ломается. Так что я, как никто, тебя понимаю.
– Ты меня повезешь в Тулу?
– А ты не хочешь?
– Ну, я…
– Вер, – перебивает ее Левицкий, – мне сейчас почти все равно куда ехать: с одной стороны, я не против вернуться в Тулу, но с другой, я хотел бы побывать дома и увидеться с родными. Так что все зависит от тебя.
– Тогда домой!
– Отлично! Пошли!
Венера молча кивает, улыбается и следует за своим другом. Роман подводит ее к новенькому темно-синему седану. Лерснер, как сторонница пешего туризма, с предубеждением относится к чемоданам, поэтому во всех поездках ее, как верный спутник, сопровождает большой туристический рюкзак. Положив его в багажник, девушка занимает место на переднем сидении. Машина быстро покидает территорию аэропорта и встраивается в монотонный поток автомобилей на транспортном кольце.
– Ром, что это за «Седьмая Атлантида»? – спрашивает она после долгого молчания. – Саня прислал мне ссылку на их сайт, но мне как-то не хочется по ней проходить.
– И не ходи. Там нет ничего интересного. А вот интересно то, что мы никак не можем понять, что это за организация, кто за ней стоит, и чем мы им помешали. По слухам, достоверность которых ты сама знаешь на каком уровне, они зачем-то на нас охотятся, и даже вроде бы кого-то довели до самоубийства.
– Серьезно?!
– Вера, я не знаю, я передал тебе то, что слышал сам. Кем бы они ни были, а встречаться с ними мне бы не хотелось.
Дорога – привычная и однообразная, не вызывающая никаких эмоций, кроме тоски. По обе стороны от асфальтного полотна лежит грязный весенний снег. Кое-где над равнинами кружат ястребы, высматривая мышей. Друзья брезгуют питаться в придорожных забегаловках и сетевых кафе, которые так и манят своей рекламой. Их придирчивость в еде приводит к чувству голода, которое ощутимо портит настроение обоим.
Родной город встречает их промозглым ветром и низкими серыми тучами, роняющими на землю редкие капли дождя.
– А как вообще тебя занесло в Тулу? – спрашивает девушка, глядя в окно.
– Бизнес, Верочка. Филиал мы открываем. Я теперь до июня там за главного, – обреченно вздохнув, отвечает молодой человек.
– Что-то ты не рад.
– Да, блин, не мое это! Кому вообще может быть интересно руководство ЧОПом?
– Ой, не заливай! Нет ничего такого ужасного в твоей работе, нытик.
– Бессердечная ты.
– Реальность жестока, а я реалистка.
Тем временем они добираются до места своего назначения – четырнадцатиэтажного дома, где живет тетка Венеры. Роман останавливает машину у подъезда.
– Я оплачу тебе бензин. На днях перекину на карту, хорошо? – говорит девушка, решив хоть как-то отблагодарить его за заботу.
– Вер, ты хочешь меня обидеть? Я ни копейки от тебя не приму.
– Но ты же целый день из-за меня потерял!
– Целый день я не потерял, а провел с подругой, которую давно не видел. Ясно?
– Ясно, – улыбается девушка. – Спасибо, друг.
– Пожалуйста! – произносит молодой человек и открывает багажник. – Обращайся! Будет скучно – приезжай ко мне.
– Посмотрим. Пока!
– Счастливо!
Простившись, Венера забирает свои вещи и скрывается за дверью подъезда. Долгий, безумный день подходит к концу. После безрезультатной попытки вызвать лифт, Лерснер поднимается на шестой этаж по лестнице и звонит в знакомую дверь теткиной квартиры.
– GutenTag, Mari’[1 - Добрый день, Мари. (нем.)].У вас опять лифт не работает? – задыхаясь, обращается она к эффектной брюнетке, открывшей дверь.
– Wie immer, – очень надменно отвечает дама, одновременно жестом приглашая племянницу войти. – Hast du Deutsch schon vergessen?[2 - Как всегда. Ты уже забыла немецкий? (нем.)]
Тетя Венеры очень непростой человек. Она жеманная, высокомерная, своенравная. При всем этом в свои сорок шесть женщина выглядит великолепно. Дело даже не в ежедневных посещениях салона красоты, которым она владеет вместе с Венерой, не в безупречной фигуре, поддерживаемой строжайшей диетой, а в ее самоощущении или, вернее даже, в выбранном ею образе. Марина Генриховна всегда считала себя уникальной. Иногда кажется, что она живет не в своем времени. Ей куда больше подошла бы Викторианская Англия, где она стала бы уважаемой и очень чопорной леди. Так она и воспринимает себя – как леди из старых романов. Конечно, таким самомнением она отталкивает от себя многих достойных людей, но это только повышает планку ее самооценки. В какой-то момент она стала требовать от всех родственников говорить с ней только по-немецки или, по крайней мере, не смешивать русские и немецкие фразы в «лингвистическую кашу», как она выражается. В результате родственники, оставшиеся в России, свели общение с ней к минимуму. Именно с подачи Марины Генриховны ее племянницу назвали редким именем Венера. Своих детей у Марины Генриховны нет, поэтому к Венере она всегда относилась как к родной дочери. Решив открыть собственный салон красоты, она, не задумываясь, сделала ее совладелицей.
– У меня рюкзак килограмм, как минимум, десять весит, какой уж тут Deutsch? – возмущается, девушка, но все-таки переходит на немецкий, и первым делом спрашивает: – Что там с салоном?
– Все в порядке. Но я рада тебя видеть, – все так же надменно, отвечает Марина Генриховна. – Что ты там такое страшное написала Елене, я ее вчера весь день валерьянкой отпаивала?
– Она меня зачем-то вызвала из-за какой-то рядовой проверки, – признается девушка.
– Странно. Мне она ничего не говорила, может, что-то серьезное с бумагами? Ко мне они обращаются только, когда потеряют ножницы или сожгут фен.
– Да, нехорошо получается, – отвечает Венера, так и не поняв, обижается ли тетя на то, что подчиненные не обращаются к ней с серьезными проблемами, или ей все равно.
– Нет-нет, дорогая, документация – это твоя обязанность, я не против быть завхозом, – вопреки своим собственным правилам, слово «завхоз» Марина Генриховна произносит по-русски. – Как ты добралась? – наконец интересуется она.
– Нормально.
– Голодная?
– Да.
– Очень?
– Да.
Марина Генриховна всерьез задумывается: нормальная еда в ее доме бывает редко, а диетических продуктов, как правило, хватает только на одну порцию, которой, определенно, не хватит, чтобы накормить голодную племянницу досыта.
– Есть, как всегда нечего? – догадывается Венера.
– Есть салат из капусты, двести грамм, но в нем, кроме капусты и лимонного сока, ничего нет. Может, лучше съездим в ресторан, а потом заедем в супермаркет?
– С удовольствием!
– Тогда переоденься, причешись, ибо так приличные люди в публичных местах появляться не должны!
С тяжелым вздохом, девушка идет переодеваться. Она не привезла с собой ничего из «правильной», по мнению тети, одежды, но таковая в избытке хранится здесь, в шкафу. Марина Генриховна сама подбирает ее племяннице, руководствуясь тенденциями моды, в которых вполне может считаться знатоком.
Не проходит и пяти минут, как Венера переодевается в строгую блузку в голубую полоску, вроде мужской рубашки, и серый строгий, но торжественный брючный костюм с коротким приталенным жакетом.
– Офисный планктон. Отвратительно! – резюмирует тетя по-русски с легким акцентом.
– Я знаю, – отвечает Венера по-немецки, – но на улице очень холодно, и в ресторане тоже может быть прохладно, а вся остальная одежда слишком легкая или мятая, или неудобная.
– Ладно, это все же лучше, чем старые джинсы.
– Чем тебе джинсы не нравятся? Я камуфляжные штаны собиралась надеть, но они были грязными после похода. Я тогда еще здорово порезалась и перемазала их кровью. Так что пришлось надеть джинсы.
– Вера, что ты такое говоришь?! Ты же девушка! Представляю, как бы работники салона удивились, увидев тебя в окровавленных камуфляжных штанах! В Германии ходи в чем хочешь, но здесь я не позволю тебе меня позорить своим видом. Давай, садись на стул, будем причесываться!
Девушка молча повинуется, а Марина Генриховна принимается укладывать ее волосы сзади в аккуратный и очень сложный пучок.
– Хорошо, что приехала, но ты же могла позвонить, и я бы все уладила, – рассуждает женщина, закрепляя очередную прядь Венериных волос шпилькой.
– Дело не только в салоне, – отвечает ее племянница, стараясь не шевелить головой, – меня Саша просил приехать…
– Это хорошо. Он мне нравится, но у него ужасная фамилия.
– Паршин? – удивляется девушка, не видя в такой фамилии ничего ужасного. – Чем лучше любая другая фамилия?
– Ты не права, «Паршин» – это же от слова «парша»!
«О, боже, началось! Новый бзик!», – думает Венера, но сдерживается от того, чтобы сказать это вслух.
– Если вы поженитесь, не бери его фамилию, или пусть лучше он возьмет твою, – продолжает тетя.
– Поженимся?! – возмущается девушка. – Не надо этого!
– Смотри, а то будешь жить так, как я. Будешь старой и никому не нужной! Готово!
– Мари, ты совсем не старая! – возражает Венера, вставая со стула. – Ты очень красивая женщина, и тобой все восхищаются, и не ври мне, что у тебя мало поклонников!
– Я знаю, – улыбается Марина Генриховна, – просто напрашиваюсь на комплимент.
– Прекрасно, но перестань сводить меня с Сашей! Мы в состоянии самостоятельно разобраться в наших отношениях. А сейчас я очень хочу есть. Пошли уже!
– Пошли!
Женщины накидывают красивые, дорогие пальто и покидают квартиру. Если бы кто-то обратил внимание на то, какой Венера вошла в подъезд, и какой она вышла в компании своей тетки, то, несомненно, поразился бы ее внешнему преображению. Всего-то ее прическа стала аккуратнее и старая, поношенная, но бесконечно удобная одежда сменилась более женственной и изысканной, а уже создавалось впечатление, что она стала другим человеком.
За руль любимой машины Марина Генриховна Венеру не пускает, несмотря на то, что племянница тактично ей на это намекает. Лерснер за сегодняшний день уже устала быть пассажиром, и ей хотелось немного порулить самой.
Их совместный вечер проходит без сюрпризов. Перекусив в ресторане, дамы отправляются в супермаркет за продуктами, которые обе считают здоровыми. Сложив покупки в багажник, они мчатся по вечернему апрельскому городу домой.
