– Ты мне не расскажешь? – спрашивает он, спускаясь.
– Не сегодня, можно? Тем более, ничего нового мне не сказали.
Венера ошиблась – такси еще нет, но ждать его приходится недолго. Даже водитель замечает, что девушка не в порядке.
– Она гипотоник, – отвечает первое, что приходит на ум, Саша на вопрос таксиста о ней.
– Кто? – удивляется тот.
– Давление низкое, а в такую погоду особенно.
В машине разговор не клеится: водитель явно не в настроении болтать, Венера – тем более, и Паршин, после тщетных попыток поговорить, чтобы отвлечься от сегодняшних событий, сдается и предается размышлениям о том, что давно его интересует: почему они с Венерой так привязаны друг к другу. Объяснять эту привязанность только каким-то сном было бы слишком примитивно. За этим скрывается что-то большее. Многие считают их парой, но это не так. Конечно, мысли о том, чтобы завязать отношения, как и попытки со стороны обоих, были, бывают и, скорее всего, еще будут, но они оба знают друг друга слишком хорошо, и это им мешает. Поэтому все, что они могут – это оставаться лучшими друзьями.
Саша просит водителя высадить их возле магазина, который располагается на первом этаже его дома. Выйдя, он оставляет Венеру подождать его на улице, а сам забегает внутрь что-то купить. Доктор возвращается быстро, но подруге его отсутствие все равно кажется слишком долгим, и она очень нервничает до его прихода.
– Я специально искал для тебя розовую, гламурную, – улыбается он и протягивает ей зубную щетку.
Несмотря на свою подавленность, Лерснер невольно улыбается. Они продолжают путь через тихий двор его дома, заходят в подъезд и поднимаются в его скромную, однокомнатную квартиру.
Паршин устало проходит в комнату, скинув куртку на стул. Этот день его здорово вымотал, но о том, чтобы расслабиться, еще не может идти и речи. Саша бросает на диван одну из двух подушек со своей кровати, достает из шкафа запасное одеяло и простыню. Пока он превращает диван в спальное место, Венера стоит, прислонившись плечом к стене.
– Где ты будешь спать? – спрашивает он ее.
– Мне все равно, – чуть слышно бормочет она.
– Значит на полу! Прекрати это! – прикрикивает на нее Александр, исчерпав запас галантности.
– Ладно, на диване.
– Почему не на кровати? На кровати удобней.
– Это твоя квартира, твоя кровать, – вздыхает Венера, опустив голову.
– Ну, хватит! У меня тоже терпение не резиновое! Разувайся и садись на кровать! – раздраженно говорит он подруге.
Венера так и поступает: разувшись, безвольно опускается на кровать.
– Куртку снимай, – говорит с усталым вздохом Саша и начинает стягивать с нее верхнюю одежду. Покончив с этим, он спрашивает: – Так, у тебя есть фото того Марка, который тебе сегодня звонил? Просто хочу на него посмотреть.
Венера включает телефон, не спеша находит его фото, и молча поворачивает изображение к Саше.
– Сиди тут! – приказывает он, а сам, выхватив телефон из ее руки, выходит на кухню.
Проходит не меньше десяти минут прежде, чем доктор снова появляется в комнате. К тому времени Венера уже лежит на боку, но не спит. Он садится рядом с ней, ласково гладит ее волосы и шепчет:
– Птичка, пошли, я тебя накормлю.
– Саш, я не хочу есть. Совсем.
– Хочешь, меня не обманешь. Я уверен, что кроме таблеток ты сегодня ничего не ела. Ладно, заставлять тебя не буду, просто посиди со мной, я все-таки с семи утра ничего не ел, и устал, как собака, – уговаривает ее Александр.
Он помогает Венере подняться, придерживая ее, но на кухню она идет без его поддержки, и сразу же садится за стол.
– Я вижу, тебе уже лучше, – произносит Паршин, занимая место напротив нее.
– Да, немного. Ты, умный доктор, лучше скажи, что со мной? Почему мне так плохо? Меня всю трясет! – говорит она, спрятав свой телефон, который ждал ее на столе, в карман.
– Я давно уже подозревал у тебя депрессивное расстройство, суицидальные наклонности, а тут еще такой сильный стресс, – отвечает он. – Вот ты и сорвалась. Если честно, я должен был отвезти тебя в больницу, но не уверен, что это поможет, – он встает, наливает две тарелки борща, одну из которых отдает Венере, а с другой садится за стол. – Я сам сделаю все, чтобы привести тебя в порядок, не бойся ничего, пока я рядом.
– То есть у меня всего лишь депрессия, и это все из-за какого-то стресса? – недоверчиво переспрашивает девушка.
– У тебя депрессивное расстройство, а это серьезно. Из-за него ты и не выдержала стресса. Ешь!
– Я же сказала, что не хочу, я не ем так поздно! – уже со злобой в голосе возражает она. – По-твоему, я псих? То есть, я сошла с ума, поэтому меня трясет как при высокой температуре?!
– Съешь хотя бы немного, хотя бы мясо. Я сам варил, оцени величину таланта! – уговаривает ее Саша. – А то разозлюсь и все-таки отправлю тебя в больницу, в палату с мягкими стенами, где тебя привяжут ремнями к кровати и будут кормить через катетер! Мне ничего не стоит это сделать, тем более, учитывая твое состояние, это мой долг.
Последняя угроза действует на девушку. Лерснер знает, что этот человек, действительно, может так поступить, если захочет, поэтому она сначала нехотя, а потом с большим аппетитом принимается за еду.
– В том, что ты псих, даже не сомневайся, – продолжает свою речь доктор. Я, кстати, тоже. Но ты не сумасшедшая. У тебя, грубо говоря, расшатаны нервы. Понимаешь, у нас с тобой есть сверхспособности, и мы можем напрямую общаться с высшими силами, но наша психика самая обычная, человеческая. Не каждый человек выдержит такой эмоциональной, психологической и информационной нагрузки, какую выдерживаем мы. Многие из нас тоже выходят из строя: один мой знакомый полностью слетел с катушек, у меня почти каждый день сильнейшие приступы мигрени, а у тебя депрессия. Это естественно! Я не смогу вылечить тебя полностью. Это невозможно, по крайней мере, в твоем случае, но я могу помочь тебе преодолеть симптомы болезни, убрать склонность к суициду, научу тебя самостоятельно предотвращать обострения, чтобы сегодняшняя история больше никогда не повторилась. Главное, доверяй мне! Сейчас тебя будет трясти, бросать то в жар, то в холод, может появиться чувство страха, апатия, агрессия. Не волнуйся, это все скоро пройдет.
Друзья доедают борщ, Александр убирает тарелки и, к удивлению Венеры, наливает две стопки водки, которую он, вероятно, также купил, по дороге домой.
– Водка? Я не пью водку! – возражает девушка, отодвигая стопку от себя.
– Извини, спирта нет, – шутит он. – Что я говорил о доверии? Пей!
Она через силу проглатывает содержимое стопки. Саша, хотя и является ярым противником крепкого алкоголя, тоже выпивает.
– Тебе, – поясняет он, – сейчас надо снять напряжение, успокоиться. Одной стопки с тебя хватит, а завтра я принесу лекарства.
– Мне лучше стало, – улыбается Венера. – Я думала депрессия – это просто плохое настроение.
– Это меланхолия – плохое настроение, а депрессия – заболевание. Спать не хочешь? – интересуется Саша строгим тоном врача.
– Хочу. А как ты догадался? Водка была со снотворным? – немного испуганно спрашивает она.
– Кстати, при таких психических нарушениях часто страдает интеллект, – улыбаясь одним уголком рта, говорит он. – Намек ясен? Во-первых, в спиртное снотворное добавлять нельзя; а во-вторых, в таком состоянии люди всегда хотят спать.
Венера бьет себя ладонью по лбу и соглашается:
– Точно! Я совсем не подумала.
– Вот-вот. Иди спать, только не занимай мой диван. И еще! – останавливает Саша подругу, которая уже встала, чтобы уйти. – Дай мне телефон своей тетушки.
Лерснер диктует номер и выходит в комнату. Через пару минут Паршин прикрывает дверь в зал, возвращается на кухню. Собравшись с мыслями, он набирает номер Венериной тетки.
С замиранием сердца Александр слушает гудки, не зная еще, что скажет и как объяснит, случившееся с подругой.
– Алло? – надменно произносит, наконец, низкий женский голос в трубке.
– Марина Генриховна? Это Александр Паршин, – обращается он.
– А, Саша! Что случилось? – с характерным акцентом, как всегда, безразличным тоном спрашивает она.
– Вы не будете против, если Венера некоторое время поживет у меня? – мужчина не придумал ничего лучше, чем спросить напрямик.
– А что с ней? – задает Марина Генриховна вполне резонный вопрос, которого доктор, однако, не ждал.
– С ней… – запинается он. – С ней все в порядке, просто мы решили, что… Мы решили немного пожить вместе.
– Сашенька, я знаю свою племянницу очень хорошо, если бы она вдруг захотела жить у тебя, она, по меньшей мере, позвонила бы сама или вообще ничего бы мне не говорила! Итак, я повторяю свой вопрос: что с ней случилось?
Александру приходится рассказать часть правды:
– Ей позвонили из Германии, – взвешивая каждое слово, начинает он, – сказали, что ее друзья погибли в экспедиции, в которую она тоже должна была поехать…
– О, Господи! Она в порядке? – впервые в речи Марины Генриховны появляется эмоциональная окраска.
– У нее сильный шок, я боюсь, что ее состояние может ухудшиться. Она часто замыкается в себе, а сейчас это может привести к серьезному заболеванию.
– Сашенька, если ты точно уверен в том, что сможешь помочь моей Верочке, я, конечно, не против! – умоляюще произносит женщина. – Поступай, как считаешь нужным, но об одном тебя прошу – не отправляй ее в клинику!
Саша клятвенно заверяет Марину Генриховну, что у него и в мыслях нет отправлять Венеру в больницу. Она благодарит его, обещает передать ему вещи племянницы, какие та только попросит. Еще спрашивает о возможности навестить девушку, на что доктор отвечает, что в ближайшее время это крайне нежелательно. Несмотря на то, что визит тети никак не может повредить его подруге, Александр противится этому, скрывая настоящую причину отказа – то, что он очень не хочет видеть в своей квартире Марину Генриховну, потому что недолюбливает ее и даже побаивается.
Закончив разговор, он снова возвращается в зал. Венера уже спит, и Саша, стараясь не шуметь, раздевается и ложится на неудобный диван. Время еще не позднее и он долго читает, что позволяет ему расслабиться. Отложив планшет, он тщетно пытается заснуть. Спать не дает непривычный дискомфорт, от которого постепенно начинает ныть спина, и вернувшиеся навязчивые мысли о трудностях прошедшего дня. Задремать ему удается только к часу ночи, когда утомленный мозг, наконец, отключил бессвязное буйство сознания.
Глава 6
Рабочий день пятницы в городском психоневрологическом диспансере прошел в обычном режиме. Саша уже собирается уходить, когда в кабинет с объемной сумкой входит Марина Генриховна. Она снова интересуется состоянием племянницы, просит передать ей, что очень за нее переживает, и умоляет разрешить ей увидеть девушку. Александр Владимирович остается непреклонен. Но сейчас он уже не сомневается в правильности своего отказа, ведь даже он, психиатр, не знает, что ждет его дома, в каком состоянии сейчас находится Венера и уж, тем более, как она отреагирует на появление тетки. Рисковать доктор не хочет, ведь любая мелочь сейчас может вывести девушку из равновесия. Это он и объясняет Марине Генриховне.
– Ну, ладно, тебе лучше знать, – сдается она. – Давай, я хотя бы подвезу тебя.
Паршин с радостью соглашается. Марина Генриховна прекрасно водит машину и смотрится за рулем уверенно и гармонично. Доставив его прямо к подъезду, она передает ему сумку с вещами Венеры и снова благодарит за заботу. Когда она уезжает, Александр, с облегчением вздохнув, направляется к подъезду. В дороге Марина несколько раз проговорила, что они с Венерой – прекрасная пара, что вряд ли он найдет более утонченную, и изысканную девушку, какой, несомненно, является ее племянница. После такой «рекламы» Саша почти возненавидел свою подругу, но, к счастью, это прошло сразу же, как только он простился с навязчивой сводницей.
Давно не видевшая ремонта кабина лифта, покачиваясь, стуча, поднимает своего пассажира на четвертый этаж. Переступив порог квартиры, доктор чувствует приятный запах чего-то свежеприготовленного и, возможно, вкусного. Из кухни ему навстречу выбегает Венера. Она в хорошем расположении духа, но Саша прекрасно знает, что радоваться этому не стоит, ведь ее состояние очень нестабильно, и ничто не гарантирует, что она через секунду не начнет в рыданиях биться головой о стену.
– Чем так вкусно пахнет? – спрашивает он, поприветствовав ее улыбкой.
– Я приготовила обед, мы же вчера суп съели.
– Не суп, а борщ – это большая разница. Как ты себя чувствуешь?
Венера мнется, но отвечает:
– Как-то странно. Как в космосе.
– Я не был в космосе. Не грустишь, но тревога есть? – помогает ей с ответами Саша.
– Да, точно.
– Хочется чего-то мягкого, теплого, домашнего? Хочется плакать? Не хочешь видеть посторонних? – продолжает он.
– Про мягкое и теплое – верно, плакать… – она задумывается, вспоминая день, – временами. Тебя я очень рада видеть, но больше никого.
– Тебе Марина Генриховна передала вещи. Она хочет на тебя посмотреть, узнать, как ты дошла до жизни такой.
Александр уже знает ответ Венеры, но ему важно, чтобы именно она сказала, что не хочет видеть тетку, тогда его совесть будет чиста.
– Не-не-не, ее тут только не хватало!
– Почти так я ей и сказал, – он подмигивает подруге. – Давай, корми меня скорее. Да! Я принес тебе лекарства, как обещал.
Переодевшись, Паршин идет на кухню, где Венера уже накрывает на стол. Она ставит перед ним тарелку с каким-то красным супом.
– Что это? – с разочарованием спрашивает Саша.
– Это что-то вроде солянки. Ешь, не бойся, я сама рецепт придумала утром.
Осторожно попробовав неизвестное блюдо без названия, которое все же оказалось неплохим на вкус, он произносит:
– Приятно узнать, что ты умеешь готовить. Тот, кто на тебе женится, будет все же не так несчастен, как я думал раньше.
– Нет-нет, – Лерснер, шутя, опровергает догадку друга, – я превращу жизнь презренного в настоящий ад!
– Кто бы сомневался, ты же суккуб[3 - Демон в женском обличье, соблазняющий мужчин и забирающий их жизненную силу.], – усмехается он.
– Сам ты инкуб[4 - Демон-мужчина, соблазняющий женщин.]!
– А я и не отрицаю, – не обижаясь, довольно и, даже с гордостью, произносит Саша.
– Самовлюбленный инкуб, если быть точнее, – подмигивает она ему в ответ.
Паршин, после ее слов, откидывается на спинку своего стула и бегло осматривает себя.
– Так ведь есть во что влюбиться! Не правда ли?! – Он нежно берет руку девушки и, заглянув в глаза, начинает гладить тыльную сторону ее ладони.
– Маньяк! – Смеясь, она выдергивает свою ладонь из его рук.
Между тем, обед закончен, посуда совместными усилиями помыта, и друзья перемещаются в комнату. Как бы хорошо не было Лерснер у друга, она все равно не может поверить, что ее общество так же приятно Паршину, как и ей – его. Мысль о том, что она является обузой, терзает девушку с утра.
– Саш, мне кажется, что я тебе мешаю. Все-таки ты привык жить один, – говорит она, чувствуя надвигающуюся печаль.
– Что ты?! Мне так одиноко после гибели хомячка, – шутит доктор в ответ, игнорируя ее грустный тон.
