– И как это понимать? – спросил обескураженный Мишка.
– Я думал, он обрадуется. Такое приключение… – пробормотал Славка.
А я не успел ничего сказать потому, что за дверью послышался какой-то шум. Потом дверь приоткрылась и раздался голос Тимура:
– Чего ждете, особого приглашения?!
Полянский в своем репертуаре, похоже. Отошел немного после последних разбирательств и снова потянуло на позерство.
– А Диана с нами будет дежурить? – спросил Мишка, заходя в дом.
– Диана будет спать, – отрезал Полянский.
– Хоть бы сказал, что согласен… – упрекнул я брата, зайдя в дом и поздоровавшись.
– Само собой, согласен! – воскликнул Тимур, с улыбкой оглядывая нас. – Я за всегда!..
– За любой кипеш, кроме голодовки, – подсказал я.
– Разумеется, – подтвердил Тимур.
– Итак, давайте сверим часы, – сказал я.
– У меня нет часов, – ответил Славка.
– Это выражение такое! – пояснил я, подавляя в себе неожиданно родившееся желание залепить Славке подзатыльник. – Означает, согласуем действия.
– Понял, – огрызнулся Славка, почувствовав моё раздражение.
– Мы выслеживаем, – продолжил я, не обращая на это внимания, – не то психа, не то садиста. В любом случае, человек он ненормальный. Наша задача, выяснить, кто это. И всё! Не кидаться на него с криком «Попался!». Незаметно выследить и всё.
– А если он собаку душить начнёт? – недоверчиво спросил Мишка, – мы же не будем выбегать и следить за каждым, кто мимо проходит, верно? Значит, нам нужен тот, кто на собаку набросится.
– Собаку жалко, – озадаченно ответил я. – Надо как-то спугнуть грамотно, чтобы потом всё-таки проследить за ним, узнать где живёт.
– И как спугнуть? – спросил Тимур.
– Ну, помните Аркадий рассказывал, как он пьяным прикинулся? – предложил я. – Руками там что-то пьяное изобразил и из лагеря немцев живым ушёл? Вот так же выходим, пьяными прикидываемся, типа бухали всю ночь напролет, по домам идём…
– Не получится, – возразил Славка. – Мы его спугнём, он подождёт, пока, мы уйдём и дальше за своё.
– Значит, не надо сразу уходить, – решил я. – Приставать будем к нему с пьяными разговорами.
– Какими например? – спросил Тимур.
– Пофиг! Как пройти в библиотеку? – отмахнулся я.
– Подойти к нему и спросить, нет ли у него чего-нибудь выпить? – предложил Мишка.
– Только сильно близко не подходить, – предостерёг я друзей, – а то он перегара не учует и заподозрит нас. Неизвестно, как отреагирует.
Тимур попробовал пройтись, изображая пьяного. Смешно получилось, да и только. Совсем неубедительно, хотя у него опыт точно богатый.
– Не похоже! – смеясь сказал Мишка. – Он не поверит.
Парни принялись все сразу говорить заплетающимся языком и пьяно жестикулировать. Я смеялся до слёз. Не сразу заметил стоящую в дверях Диану. Она с интересом наблюдала за нами.
– Кхе-кхе!.. – привлёк я внимание друзей к сестре Тимура.
Парни стушевались, как будто их застали за кривлянием перед зеркалом.
– Вы добрых пьяниц изображаете, – наконец сказала Диана. – А надо злых.
– Почему? – не понял Тимур.
– Потому что ваши кривляния только насмешить могут, да и непохоже получается у вас. А вот если человека напугать, – объяснила она, – он не заметит и что от тебя алкоголем не пахнет, и что взгляд у тебя трезвый.
– Понял. Спасибо, – улыбнулся я и схватил Мишку за грудки. – Ты меня уважаешь?! Выпей со мной!
– Примерно так, – хмыкнула Диана, – хотя вам, конечно, подрасти бы еще чутка, а то не очень страшно.
Сказав это, она снисходительно хмыкнула и, повернувшись, ушла в комнату.
– Ладно, парни. Пойдёмте, – позвал я.
– Я не стал при Диане говорить, – заговорщицки сказал я, – злого пьяницу мы изображать не будем.
– Почему? – опять не понял Тимур.
– Потому, что наш живодёр ненормальный человек. И мы не знаем, какая у него будет реакция на опасность. Может, он активно защищаться начнёт, если его напугать? Нельзя так рисковать. Все поняли?
– Да, поняли, – буркнул Тимур, явно не согласный с таким планом.
– Тимур! Не надо его пугать, – остановил я его, схватив за руку. – И не надо его задерживать. Это дело милиции. Я понимаю, что ты в себе уверен и рассчитываешь только на победу. Но не надо. Это неоправданный риск. Всего лишь ради собаки. И главное, помни, тебе ввязываться в какие-то неприятности сейчас совсем нельзя. Ты на поруках!
– Да понял я, – выдернул он руку. – Не дурак.
– Ну всё. Тогда по местам, – скомандовал я.
Мы пожали друг другу руки и разошлись, договорившись дежурить с половины пятого до начала седьмого утра.
Мы со Славкой вышли на Островского и остановились возле Славкиного дома.
– Встречаемся у дома Либкиндов в полпятого? – спросил я.
– Я не проснусь, – расстроенно ответил Славка. – И будильник ставить нельзя, всех разбужу.
– И я не проснусь. Давай ночевать у Либкиндов наверху, – предложил я.
– И как мы узнаем, что уже полпятого? У нас часов нет.
– Есть. Возьму с собой наш будильник, – предложил я. – Кстати, заведём его и поспим до полпятого. А то завтра в школу.
– Давай, – согласился Славка. – Встречаемся у дома Либкиндов через десять минут.
– Одеял возьми, раз уж спать собрались, – подсказал я.
– Хорошо. Я и подушку возьму, – ответил Славка.
Я подумал, он пошутил.
Дома не спала ещё только бабушка. Попросил у неё будильник и, на всякий случай, трофейный фонарик. Надел на себя двое штанов, два свитера, двое носков, бушлат, ушанку, бурки. Предварительно выдержал от бабули допрос с пристрастием по поводу моих планов на ночь.
Одеяло своё брать не стал, боясь запачкать. Бабуля предложила взять старую шинель в сундуке. Я порылся в нём и, действительно, нашёл старую шинель. Шинель, как шинель. Серая. Свернул её вокруг руки, пожелал бабушке спокойной ночи и поспешил к Либкиндам.
Славка уже ждал у калитки. Он, на полном серьёзе, держал под мышкой подушку. В другой руке у него был длинный тулуп.
– Не могу на чужих подушках спать, – заметив мой недоумённый взгляд, ответил друг.
Я предложил проверить и настроить будильник сейчас, на улице, чтобы лишний раз не шуметь в доме. Неизвестно, какая у них слышимость.
Наконец, стараясь не шуметь и подсвечивая себе старую скрипучую лестницу фонариком, мы поднялись на второй этаж дома Либкиндов. Я ожидал увидеть что-то заброшенное, навроде нашего чердака, а здесь оказалась вполне жилая комната, с двумя кроватями, столом перед единственным окном, сундуком и стулом. Зря я тоже подушку не взял. Славка, наверное, бывал тут, зараза, знал, куда идёт.
Я посмотрел в окно. Обзор великолепный. Поставил на стол тут же будильник и фонарик.
Славка разулся и улёгся на одну из кроватей, что пошире.
Мне досталась кровать поуже, но на ней было толстое одеяло.
Встряхнул принесенную шинель, собираясь сложить из неё подушку. Что же она такая маленькая? Какого роста человек носил её? Я приложил её к себе прикинуть длину. Она же застёгивается на левую сторону… Это женская шинель!
Это как?
Я сел на кровати в растерянности. Откуда у нас в доме женская шинель? Вот сумасшедший дом! Как попал сюда, так ни дня без загадок!
Славка сладко посапывал. Счастливый. Уже уснул.
Надо тоже попробовать…
Но как? Мысли бесконечно крутились вокруг шинели, собак,… гитара…
От дикого треска будильника меня подкинуло над койкой. Спросонья не сразу сообразил, где я и что так трещит.
Пока подошёл к столу и выключил будильник, казалось, разбудил всю улицу.
Включил фонарик. Половина пятого. Ну, иди сюда, мерзкий душитель. Я спрошу с тебя за мою Умку. И за этот ранний подъём тоже спрошу.
В свете фонаря Славка дико озирался по сторонам. Похоже, сесть-то он сел в кровати, а проснуться, ещё не проснулся.
Я потянулся из стороны в сторону. Сейчас бы кофейку.
Эх, не догадался хоть воды во фляге взять.
Выглянул в окно. Тихое утро. Темно. Фонари в стороне на Ленина и перед Школьником. Вполне достаточно, чтобы разглядеть человека. Я уселся за стол и приготовился наблюдать.
Славка упал обратно на кровать. Ладно, пусть поспит ещё час. Потом я его растолкаю, а сам лягу.
Час прошёл в унылом созерцании. Никто не вёл себя хоть капельку подозрительно. Прохожие деловито и собранно спешили по делам. Большинство прохожих шло в сторону механического завода.
В шесть часов я разбудил Славку. Он поднялся уже в более адекватном состоянии и сменил меня.
Я пролежал полчаса с закрытыми глазами. Уже привык вставать в полседьмого и не смог больше уснуть. Стул был только один, и я так и остался лежать.
Затем к нам поднялась завёрнутая в шаль Эмма, принесла чаю и бутерброды с маслом и сахаром. Поели, попили, поболтали, глядя на улицу. Уже и полвосьмого. Я понимал, что мы явно затянули наше дежурство, но Славка так не считал. Эмма была рядом, смотрела на нас уважительно, и с его точки зрения, жизнь удалась. Пришлось мне уже прервать эту идиллию.
– Ну что ж, – хлопнул я себя по коленям. – Отсутствие результата тоже результат. Пошли в тепло!
Мы спустились вниз, заглянули в хату и поздоровались с Эмминой бабушкой.
– Мы сегодня без улова, – скорбно поджав губы, сказал я ей. – Если и у парней на Госпитальной также, то нам придётся сегодня ещё раз к вам напроситься.
– Приходите. Чего уж там, – ответила бабушка.
– Слышно было, как будильник звенел? – спросил на всякий случай я.
– Я не слышала, – ответила Эмма.
– Я тоже, – сказала бабушка.
– Вот и прекрасно. Спасибо ещё раз. До свидания.
Мы со Славкой поспешили по домам. Надо собираться в школу.
Дома меня уже ждал на столе завтрак. После водных процедур переоделся в школьный костюм и уселся за стол. Жаль, что сегодня без пробежки, но кто же мне мешает сегодня больше подтягиваться и отжиматься, чтобы компенсировать ее отсутствие?
– Безрезультатно, – ответил я бабушке на её немой вопрос. – Интересно, как там у пацанов на Госпитальной ночь прошла. Если так же, сегодня опять в дозор.
Бабушка кивнула с усмешкой. Ей смешно смотреть на наш энтузиазм и рвение по такому поводу. Ну и пусть. Я от этого дела не откажусь, пока результата не добьюсь. Маньяка разоблачу!
Глава 2
26.02.1971 г. Возле дома Домрацких-Ивлевых
