Вниз головой напополам
Изяслав Винтерман
Изяслав Винтерман, живущий в Иерусалиме, – автор более десяти книг. «Вниз головой напополам» – его новая книга, которая продолжает основные мотивы лирики автора и расширяет их. Поэтический стиль в ней характеризует не нарративное повествование, а экспрессионистское, ассоциативное восприятие мира, постигаемого чувственным человеком. Это книга о поиске смысла собственного существования, который открывается прежде всего через любовь во всех её проявлениях.
Изяслав Винтерман
Вниз головой напополам
© И. Винтерман, текст, 2021
© С. Овакимян, обложка, 2021
© Формаслов, 2021
* * *
Это небо в день гнева…
Это небо в день гнева —
с облаками над луковицами церквей —
обольётся слезами и птицами (от крестов до… червей),
и деревьями лиственными и хвойными дворняжьих пород —
осеннее, чумовое, от которого поворот —
в землю или под землю на конце реки,
то ли Волги верблюжьей, то ли, выколи глаз, Оки.
И глядишь на Стрелку[1 - Место слияния Волги и Оки.], на остриё направления вверх или вдаль,
по течению или против него,
будто по недомыслию замысел разгадал…
Кувшины, распухшие от воды…
Кувшины, распухшие от воды,
распахнутые врата.
Входи, живи и вкушай плоды,
не выронив изо рта.
Живём – отравленные водой,
отвратным на вид плодом,
с наколотою в глазах звездой,
сжигающею наш дом.
И если снова вернусь сюда —
свой лёгкий свершить нажим, —
пусть звёзды капают, как вода,
окуклившись до снежин.
Не утонуть два раза в одной реке…
Не утонуть два раза в одной реке:
в омут сперва, потом головой с моста.
Одна голова летит – эге-ге-е! —
другая молчит, пузыри изо рта,
раздулась на двадцать бульбулей она,
встречает рассвет, провожает закат:
запас золотой от плоского дна
вбирая в погашенные глаза.
И катятся дальше река, голова.
И роется луч в шевелюре волн.
Любовь провожает до гроба, ловя
головы, с плеч летящие вон…
Всё забрызгано пятнами света…
Всё забрызгано пятнами света,
тенью старых и новых дерев.
Мало ветра, чтоб листьями с веток
отрываться, лететь, одурев.
Тени тьмою набухнут. Бескровье
колыхнёт к ледяному окну.
Полечу как отродье бесовье,
бошку в плесень ночную макну.
Джонни Уокер и Дэниэлс Джек
Джонни Уокер и Дэниэлс Джек
спят в остатках на донышках тёмных,
друг у друга в движении век
продолжаясь, в словах мегатонных.
Друг у друга мы есть или нет…
То ломясь, то вливаясь друг в друга,
разделяем ли мы тьму и свет —
изнутри подожжённого круга —
то сминающих нас, точно сон,
то бессонницей душащих смертной.
А в висках два дружка в унисон,
как навлоны валютою местной.
Русский актёр проходит пробы…
Русский актёр проходит пробы,
вступительные экзамены —
изображает пьяного.
Это же нулевой уровень,
клятва на знамени,
слёзы над гробом,
управленье туманами,
контурами пустоты.
Захлёбывается слюной,
выхлопным газом
клятвы:
«Я знаю, что трезв,
и со мною народ мой,
в роль входящий,
как в куст горящий,
не моргнув и глазом».
Мы подняли листву, смели…
Мы подняли листву, смели,
как фрагменты старинной карты
неоткрытой ещё земли
то ли плоской, то ли покатой.
Нам бы землю эту открыть,
в сердце не убавляя прыть,
выбивая ревнивый ритм,
выколачивая тайну рифм
из стволов, из груди, из глаз,
текущих по карте вниз, —
это сердечный оргазм,
естественный магнетизм.
Гоняет ветер здесь чаи…
Гоняет ветер здесь чаи
с потомками орды.
Причудливы обычаи
всегда живой воды.
Стучит в мозгу тестостерон —
есть слух даже у глаз.
Любовью с четырёх сторон
и с пятого угла —
проходят люди взад-вперёд,
