Не успев понять смысл букв, Винсент жадно копировал тексты карандашом, слово за словом, предложение за предложением, — и так вечерами напролёт. Возможно, именно в детстве у Ван Гога сформировалась любовь к письму, которая позже привела к бурной переписке с Тео и друзьями.
Анна, будучи сама любительницей живописи, старалась приучить детей к прекрасному, ведь искусство — развлечение для привилегированных. Винсент с большим интересом и вниманием перенимал опыт матери.
Первый дошедший до нас рисунок Ван Гога датируется 1864 годом, когда мальчику не исполнилось ещё одиннадцати лет. Винсент искусно изобразил карандашом амбар и фермерский дом, между которыми растёт деревцо. Амбар расположен на переднем плане, внутри стоит какая-то телега. Все предметы вырисованы довольно чётко и умело. Размеры рисунка небольшие, всего 20 х 27 см. Думаю, видевшие эту работу могли сделать вывод, что у автора есть художественный талант.
Кризис в отношениях Винсента с родителями нарастал из года в год. Отчасти в этом был виновен сам ребёнок, который постоянно требовал внимания со стороны родителей. Например, когда мать похвалила глиняного слонёнка, которого мальчик слепил сам, то он сразу его разбил, выказывая тем самым свою ревность к материнским похвалам. Мать и отец, в свою очередь, за провинности наказывали Винсента строже, чем других своих детей. Позже Ван Гог опишет своё отношение к семье в контексте разговора о союзе художников: «Чёрт возьми, художники – та же семья. То есть злосчастный союз людей с противоположными интересами, каждый из которых расходится во мнениях с остальными, и если вдруг двое или больше объединяются, когда их мысли совпали, то лишь ради того, чтобы насолить третьему» (252).
После ссор в семье, как, впрочем, и в любое другое время, маленький Винсент любил бродить на природе. Ничего не могло ускользнуть от его любопытного взгляда. Все окружающие леса, все опушки были ему знакомы. Он с детства впитывал красоту и простоту природы. С восхищением Винсент обследовал птичьи гнезда, приглядывался к различным насекомым, особенно жукам, долго наблюдал за спокойным и размеренным течением реки.
Иногда в своих путешествиях Винсент забредал очень далеко. После таких вылазок он приходил под вечер, уставший и голодный. С некоторых пор его постоянным спутником стал младший брат Тео. Их необыкновенно тесные и искренние отношения зародились в детстве и продолжались всю жизнь. Далеко не у всех братьев бывает такое понимание, основанное на тайных чувствах, известных только им самим.
Малая родина, Зюндерт, оставила глубокий след в памяти Винсента. Он вспоминал родной дом и окрестности в трудную минуту. Вот что из Арля художник писал Тео: «Во время болезни я вновь увидел каждую комнату дома в Зюндерте, каждую тропинку, каждое растение в саду, вид окрестностей, поля, соседей, кладбище, церковь, наш огород за ней — вплоть до сорочьего гнезда на высокой кладбищенской акации» (741). Сорочье гнездо надолго вписалось в память мальчика; будучи уже взрослым, он часто изображал эти птичьи дома. А ещё Винсент любил вспоминать семейные обеды. И его голодовки, как вынужденные, так и не оправданные ничем, можно воспринимать как некий протест против родной семьи.
Учёба у Винсента началась в семь лет, когда он пошёл в зюндертскую школу, находящуюся радом с домом. Казалось бы, любопытный мальчик должен стать хорошим и прилежным учеником. Ожидания не оправдались, и Винсент впал в немилость к своему наставнику Яну Дирксу. Последний пытался умерить пыл мальчугана, прибегая к розгам. Но ничего не помогало – Винсент стал прогуливать уроки.
Анна с Дорусом нанимали репетиторов, но их помощь не принесла нужных результатов. Винсент яростно сопротивлялся ограничению свободы и не хотел учиться.
В непослушании своего отпрыска родители видели дурное влияние детей из крестьянских семей. И отчасти это правда: так, бедные дети научили Винсента грязно ругаться, что вызывало оторопь в пасторском доме.
В октябре 1864 года Теодорус, окончательно отчаявшись, направляет одиннадцатилетнего Винсента в школу-интернат Зевенбергена. Небольшой городок находился в тридцати милях к северу от Зюндерта.
В интернате, который стал для Винсента вторым домом, вместе с ним проживали и получали образование двадцать один мальчик и тринадцать девочек. Все из благополучных семей Брабанта[9 - Найфи С., Уайт-Смит Г. Ван Гог. Жизнь. – Т. 1. – С. 67.].
Расчёт супругов Ван Гогов был прост: дети из приличных семей должны стать для Винсента примером; разрушающее влияние крестьянских отпрысков Зюндерта постепенно сойдёт на нет.
Но Винсента не радовала перспектива жить вдали от дома и семьи. Он решил, что его просто бросили. Через несколько лет в письме к Тео Ван Гог описал душераздирающую сцену прощания с родителями. Он чувствовал себя птенцом, выброшенным из гнезда.
В течение двух последующих лет – а именно столько Винсент прожил в интернате – он испытывал горькое чувство одиночества. Домой он приезжал лишь на семейные праздники и школьные каникулы. Со сверстниками отношения никак не налаживались, и вблизи не было брата Тео, который его понимал. Всю свою энергию маленький Ван Гог направил на многочисленные попытки вернуться домой.
Однако методы Винсента слабо действовали на строгих родителей. Летом 1866 года они забирают сына из школы, но не для того, чтобы вернуть домой, в Зюндерт. Нет, они увозят мальчугана в Тилбург, в государственную школу имени Виллема II.
Новая школа была куда более презентабельной, чем в Зевенбергене. Так, в 1864 году от короля Нидерландов она получила дворец и сады. Теодорус использовал всё своё влияние, чтобы пристроить сына в это учебное заведение. Ведь уже в те времена Тилбург славился превосходной системой образования. Преподаватели со всей страны стремились работать в школах города.
Неутомимое стремление дать, я бы даже сказал, навязать хорошее образование старшему сыну можно объяснить тем, что родители пытались через него реализовать то, чего сами не сумели достичь. Теодорус вёл скромный образ жизни, в отличие от брата Сента, который путешествовал по всему миру. Пост в скромном приходе Зюндерта не позволял реализовать амбиции. Анна ожидала от жизни немного другого, чем прозябания в небольшом посёлке. Винсенту же требовалось совсем иное: дом, семья, понимание, родные леса и поля, птичьи гнёзда. Но для своего счастья он слишком мало старался: уже в детстве Ван Гог проявлял скверный характер, изводя окружающих. От этого дрянного поведения ему так и не удалось избавиться. Сколько раз, будучи уже взрослым, он пытался вернуться домой или поселиться у Тео. Всё напрасно! Его поведение и поступки абсолютно не располагали к жизни с семьёй. Только вечное одиночество, сравнимое с полётом одинокой планеты в космосе.
Своё новое место проживания Винсент воспринял как очередную ссылку. Позже он сравнивал школу с сумасшедшим домом, где ему приходилось находиться подолгу.
В школе Тилбурга всю свою энергию Ван Гог стал тратить на занятия. Он бесконечно штудировал немецкий, французский, английский языки, с огромным усердием изучал ботанику, историю, алгебру, геометрию, географию. Особое удовольствие ему приносили уроки ботаники, ведь на них Винсент знакомился с доселе неизвестными ему растениями, которые разительно отличались от произрастающих в окрестностях его родного Зюндерта. Чтение литературы и заучивание наизусть стихотворений обогащали внутренний мир Винсента.
Рисование вёл известный на всю Голландию Константин Гюйсманс. Стивен Найфи и Грегори Уайт-Смит пишут: «Рисовальный класс, куда Винсент впервые попал в 1866 г., был оборудован в соответствии с теориями Гюйсманса. Вокруг большого стола в центре комнаты, на котором помещалась модель – чучело птицы или белки, гипсовая рука или нога, были расставлены скамьи, где рассаживались ученики с планшетами. Во время урока Гюйсманс ходил по классу, по очереди уделяя внимание каждому из учеников; такой метод представлял радикальное новшество после унылой практики прошлого, когда лектор вещал, стоя за кафедрой. „Учитель сам должен быть живым воплощением метода, – заявлял Гюйсманс, – приспосабливаясь к теме урока и особенно – к большим или меньшим способностям учеников“. Ученики восхищались своим учителем, ценя в нем талант заинтересовывать и вдохновлять»[10 - Найфи С., Уайт-Смит Г. Ван Гог. Жизнь. – Т. 1. – С. 71.]. Такой подход к обучению всецело устраивал будущего знаменитого художника, так как он предполагал живое общение со своим учителем почти на равных. Возможно, именно Гюйсманс пробудил в Винсенте любовь к живописи и сформировал то представление о творчестве, которому художник остался верен всю жизнь, не преклоняясь перед авторитетами академической школы.
На учёбу у мальчика было предостаточно времени: со своими сверстниками он не сдружился. Сохранилась одна интересная фотография из тилбургской школы. На ней Винсент сидит почти в центре, скрестив руки, рядом в свободных позах запечатлены другие ученики, на заднем плане – школьные учителя. Нахождение в самом центре показывает, что Винсент любил внимание и осознавал своё превосходство над сверстниками. Скрещённые руки и ноги, заброшенные друг на друга, – признаки замкнутости, тёмная одежда свидетельствует о закрытости от внешнего мира.
Через год обучения в Тилбурге, в 1867 году, Ван Гога перевели на второй уровень образования из пяти. По успеваемости он обогнал многих своих одноклассников.
Казалось бы, мечта Доруса и Анны сбывается: их старший сын стал показывать хорошие результаты в учёбе. Но Винсент в душе был не рад происходящему. Ведь прилежная учёба – не более чем сублимация одиночества, оторванности от родного дома и семьи. У мальчика нарастал серьёзный внутренний кризис.
Каждый день, шествуя из школы домой, к приютившей его семье Ханник, он понимал, что его никто не ждёт. Это не его родной дом, не его семья, он просто лишний. В Зюндерте всё было не так.
В один прекрасный мартовский день 1868 года Винсент покидает школу и Тилборг. Он оказался не в силах больше находиться в ссылке. Пятнадцатилетний уже не подросток, а юноша бросает школу и отправляется домой на строгий суд родителей.
Теодорус и Анна, как ни странно, не прилагали особых усилий, чтобы вернуть сбежавшего ученика. Возможно, они поняли, что их действия не приведут к какому-либо приемлемому результату. И на протяжении полугода Винсент жил в окружении близких, не слишком переживая за своё будущее.
Глава 3. Гаага (29 сентября 1872 – 17 марта 1873) и Лондон (13 июня 1873 – 8 мая 1875)
В июле 1869 года Теодорус и Винсент едут в Гаагу. Цель поездки очень простая: благодаря протекции дяди Сента юношу принимают продавцом предметов живописи в компанию «Гупиль и К».
Непосредственным начальником Винсента стал некто Херманус Гейсбертус Терстех, который в свои двадцать четыре года уже отличался деловыми качествами.
Торговля картинами требовала особых знаний, и Винсент со всей своей настойчивостью бросился изучать мир живописи. Он проглатывал одну книгу про художников за другой, восхищаясь характерами героев.
Интерес Ван Гога к живописи не ограничивался чтением литературы – он стал посещать картинные галереи. В самой Гааге, в галерее Маурицхёйс, он мог любоваться «Видом Делфта» Яна Вермеера (1632—1675) и «Уроками анатомии» Рембрандта. Чтобы увидеть «Весёлого пьяницу» Франса Хальса (1582/1583—1666) и «Ночной дозор» Рембрандта, Винсент посетил Амстердам; в Брюсселе он смог познакомиться с работами Яна ван Эйка (1395—1441) и Ганса Мемлинга (1435—1494); в Антверпене его ожидал Питер Пауль Рубенс (1577—1640).
Ежедневно через руки Винсента проходили десятки «ксилографий, гравюр, офортов, литографий, фотогравюр, фотографий, иллюстрированных альбомов и художественной периодики, каталогов компании, книг о художниках и различных специальных изданий»[11 - Найфи С., Уайт-Смит Г. Ван Гог. Жизнь. – Т. 1. – С. 100.]. Будущий великий художник внимательно всматривался во всё это художественное великолепие. Картины пейзажистов, особенно барбизонцев, навевали воспоминания о природе родного края; по портретам он изучал технику передачи характеров; в иных работах Винсент видел мастерство изображения библейских и мифологических сюжетов.
Винсент тяжело переживал разлуку с семьёй, особенно с младшим братом Тео. 29 сентября 1872 года он пишет ему своё первое письмо: « [Дорогой] Тео, благодарю тебя за письмо, я был рад узнать, что ты хорошо добрался. В первые дни мне тебя не хватало, и когда я днём возвращался домой, было непривычно, что тебя там нет.
Мы приятно провели несколько дней вместе и даже прогулялись, пока капал [дождь], и что-то повидали. Какая ужасная погода, тебе наверняка было жутковато, когда ты ходил в Ойс [тер] вейк. Вчера по случаю выставки прошли рысистые бега, но иллюминацию и фейерверк перенесли из-за погоды – хорошо, что ты не остался ради них.
Хаанебеки и Роосы передают тебе привет. Всегда любящий тебя Винсент» (001).
Во втором письме Винсент предлагает Тео переписку: «Я ужасно рад, что отныне мы заняты одним и тем же делом и работаем в одной фирме[12 - Как вы уже догадались, Тео также стал работать в компании «Гупиль и К», в её брюссельском филиале.]; нам нужно почаще друг другу писать» (002). Отныне братья активно переписываются, делясь друг с другом самыми сокровенными мыслями. Для истории искусства эти письма – источник знаний о нелёгкой жизни великого голландского художника. Прочитав их, можно узнать, как формировался особый художественный стиль Ван Гога. Кроме того, в своих письмах Винсент предстаёт перед нами знатоком и теоретиком живописи, почти как Эжен Делакруа (1798—1863) и Альбрехт Дюрер (1471—1528). Всего в двухтомном сборнике издательства «Азбука-Аттикус» представлено девятьсот два письма Винсента Ван Гога.
В пятом письме от 17 марта 1873 года Винсент впервые делится с Тео впечатлениями о живописи и художниках: «Две недели назад, в воскресенье, я побывал в Амстердаме на выставке картин, которые отправятся оттуда в Вену. Это было очень интересно, и мне любопытно, какое впечатление произведут голландцы.
Мне очень нравятся английские художники, они весьма редко нам попадаются, потому что почти все [картины] остаются в Англии» (005).
Через семь месяцев после отъезда Винсента его отец получает новый пост в Хелворте, расположенном в тринадцати километрах к северо-востоку от Тилбурга. В феврале 1871 года семья навсегда покидает Зюндерт. Для Винсента это стало страшным ударом: воспоминания о родном крае остались в прошлом.
В Гааге Ван Гог встретил свою первую любовь. Ею стала Каролина, дочь Карла Ханебека, довольно успешного буржуа. Девушке было девятнадцать лет, и она отличалась чрезвычайно эффектной внешностью и нескромным поведением. Будущему художнику не удалось покорить Каролину, которая помолвилась со своим кузеном Виллемом ван Стоккумом.
Энтузиазм Винсента оценило руководство, и ему доверили участвовать в выездах в Амстердам, Антверпен и Брюссель для привлечения от лица компании новых клиентов. Это радовало родителей Ван Гога. Наконец их сын встал на правильный путь. Хотя сам Винсент не жаловался на бедность, денег ему явно не хватало.
Однако с клиентами Винсент часто был скован и неразговорчив, что отражалось на объёмах продаж. И в конце января 1872 года Терстех сообщил Ван Гогу, что его планируют перевести в Лондон, где предметами живописи торговали оптом, без своей собственной галереи. Такое положение дел не очень обрадовало пасторского сына: его пугали перемены в жизни, хотя английским языком он владел на уровне, позволяющем свободно общаться и писать.
Перед отъездом в столицу Британии Винсент посещает родителей в Хелворте, где его ждёт неприятность: в призывной лотерее он вытягивает билет в армию. Нидерландам для удержания колоний требовались молодые мужчины, способные держать оружие в руках. Винсент совсем не подходил на роль солдата, о чём догадывались его родители. Дорус был вынужден заплатить каменщику шестьсот двадцать пять флоринов (годовое жалованье), чтобы последний пошёл служить вместо его старшего сына.
В мае 1873 года Винсент прибывает в Лондон и в письме от 17 июня сообщает Тео: «Мои дела, если учесть обстоятельства, идут очень хорошо.
Я живу в пансионе, который мне пока нравится. Кроме меня, в доме ещё три немца, которые очень любят музыку и сами играют на фортепиано и поют, что делает вечера довольно приятными. Я не так занят, как в Гааге, потому что на работе нужно быть с утра и лишь до 6 часов вечера, а в субботу я освобождаюсь уже в 4 часа. Живу в предместье Лондона, здесь относительно спокойно, и это место мне чем-то напоминает Тилбург или подобный ему город» (009).
Активно развивающийся Лондон населяло множество буржуа, стремящихся к любой наживе. Чтобы почувствовать дух тех времён, обратимся к словам Чарльза Диккенса о дельцах той эпохи: «Есть люди, которые, преследуя в жизни одну лишь цель – разбогатеть во что бы то ни стало — и прекрасно сознавая низость и подлость средств, которыми они ежедневно для этого пользуются, тем не менее притворяются, даже наедине с собой, высоконравственными и честными и качают головой и вздыхают над развращённостью света. Кое-кто из самых отъявленных негодяев, когда-либо ходивших по земле или, вернее, ползавших по самым грязным и узким тропам (ибо ходьба требует вертикального положения и человеческой осанки), – кое-кто из них важно отмечает в дневнике события каждого дня и аккуратно ведёт бухгалтерскую книгу по расчётам с небесами, причём баланс всегда бывает в его пользу. Быть может, это – бесцельная (единственная бесцельная) ложь и хитрость в жизни подобных людей, или же они и в самом деле надеются обмануть даже небо и накопить сокровища в мире грядущем тем же способом, каким накапливали его в мире земном; не будем допытываться, как это происходит, но это так. И несомненно, такая бухгалтерия (подобно иным автобиографиям, просвещающим общество) не преминет сослужить службу хотя бы в том отношении, что избавит ангела, ведущего запись деяний, от излишней траты времени и сил»[13 - Диккенс Ч. Жизнь и приключения Николаса Никльби / пер. с англ. А. Кривцовой. – СПб.: Азбука-Аттикус, 2021. – С. 625.].
В отличие от успешных дельцов, простой народ Лондона жил довольно скромно. Улицы города утопали в грязи и конском навозе. Казалось, пройдёт ещё несколько десятилетий, и славный город полностью утонет в нечистотах. По сравнению с Гаагой британская столица выглядела простой помойкой.
Рабочий день Винсента начинался в девять утра, и ему приходилось выходить из дома в половине седьмого: около часа он плыл на пароходе, потом шёл пешком. Жизнь в окрестностях Лондона позволяла экономить на съёме жилья, но требовала много времени на ежедневную дорогу на работу и обратно.
Интерес к живописи у Винсента продолжал расти. Вот что он писал брату Тео 20 июля 1873 года: «Поначалу английское искусство не слишком меня привлекало, к нему нужно привыкнуть. Однако здесь есть талантливые художники, в частности Миллес[14 - Джон Эверетт Миллес (1829—1896) – английский художник, один из основателей Братства прерафаэлитов.], который написал «Гугенота», «Офелию» и др. [полотна], гравюры с которых тебе, должно быть, уже встречались, они очень хороши. Затем Боутон[15 - Джордж Генри Боутон (1833—1905) – англо-американский художник-пейзажист.], чью картину «Пуритане, идущие в церковь» ты знаешь по нашей Galeria Photographique, у него я видел очень красивые вещи. Далее – представители старой школы: Констебль – это пейзажист, умерший лет тридцать назад, он великолепен: в его работах есть что-то от Диаза[16 - Нарсис Диаз (1807—1876) – французский художник, представитель барбизонской школы.] и Добиньи[17 - Шарль-Франсуа Добиньи (1817—1878) – французский художник, представитель барбизонской школы.], Рейнольдса[18 - Джошуа Рейнольдс (1723—1792) – английский художник и теоретик искусства.] и Гейнсборо[19 - Томас Гейнсборо (1727—1788) – английский художник и гравёр.], которые в основном писали прекрасные женские портреты; и ещё Тёрнер[20 - Уильям Тёрнер (1775—1851) – английский живописец; предтеча французских импрессионистов.], гравюры с картин которого ты наверняка видел.
Здесь живут несколько хороших французских художников, в том числе Тиссо[21 - Джеймс Тиссо (1836—1902) – французский художник и гравёр.], репродукции картин которого есть в нашей фотоколлекции, а также Отто Вебер[22 - Отто Вебер (1832—1888) – немецкий художник-пейзажист, анималист.] и Хейльбут[23 - Фердинанд Хейльбут (1826—1889) – немецкий художник.]. Последний сейчас создаёт ослепительные работы в духе Линдера» (011).
Осенью 1873 года настроение Винсента значительно улучшается. Он нашёл себе жильё дешевле и ближе к работе (Брикстон, Хэкфорд-роуд, 87). Комнату сдала некая Урсула Лойер, проживавшая с девятнадцатилетней дочерью Евгенией.
Постепенно Ван Гог стал ощущать, что нашёл новую семью, о чём с воодушевлением писал в своих письмах. Почти не имея возможности общаться с женщинами, Винсент обратил свой взор на Евгению. Но девушка не ответила взаимностью, ибо уже была тайно помолвлена.
Неудачу на любовном фронте пришлось компенсировать посещением борделей, которых в Лондоне оказалось предостаточно: «Более восьмидесяти тысяч проституток, многие из которых едва достигли подросткового возраста, предлагали свои услуги в городе, где половая близость по взаимному согласию допускалась при условии, что женщине исполнилось двенадцать лет»[24 - Найфи С., Уайт-Смит Г. Ван Гог. Жизнь. – Т. 1. – С. 132.].
Со своими сёстрами и братом Винсент поддерживал тесные отношения. Он даже сделал попытку трудоустроить в Лондоне Анну, которой исполнилось восемнадцать лет. Некоторое время они жили у Лойеров, но вскоре съехали оттуда. Очень вероятно, что Винсент просто не смог оплачивать жильё, а поиски работы Анны не увенчались успехом. Винсент сильно переживал из-за переезда, поскольку мечтал наладить отношения с Евгенией.
Поселившись невдалеке от храма Сперджена, Ван Гог стал частым его посетителем. Сам Сперджен обладал хорошими актёрскими данными и легко увлекал слушателей проповедями о будущем искуплении. Молодому человеку, терпящему в своей жизни одну неудачу за другой, слова Сперджена пришлись по душе.
Тем временем лондонский филиал компании планирует открыть галерею, и руководство решает, что вместо Винсента стоит принять другого работника, ведь будущий художник так и не научился легко общаться с посетителями. Ему предложили продолжить работу в Париже. Для Ван Гога это стало очередным поражением. Родители в очередной раз испытали огорчение и негодование: их старший сын вновь выставляет семью в далеко не лучшем свете.
В своём последнем письме из Лондона от 8 мая 1875 года Винсент цитирует французского историка религии Эрнеста Ренана: «Чтобы действовать внутри мира, следует умереть для себя. Народ, сделавшийся провозвестником религиозной идеи, отныне имеет лишь одно отечество – эту идею. Человек существует в этом мире не только для того, чтобы быть счастливым, даже не для того, чтобы просто быть честным. Он существует для того, чтобы воплотить великие замыслы через общество, чтобы прийти к благородству и преодолеть вульгарность, в которой влачит свои дни почти каждый» (033). Примат высокой идеи над обыденностью – вот что манит Ван Гога, который увлёкся религиозной литературой. Он хочет «преодолеть вульгарность», воплотив свои великие замыслы, о чём и намекает брату Тео.
Глава 4. Париж (6 июля 1875 – 28 марта 1876)
В мае 1875 года Винсент переезжает в Париж и снимает комнату на Монмартре, которая «маленькая, но выходит на садик, поросший плющом и девичьим виноградом» (037). Служба в «Гупиль и К» занимает основную часть его времени.
Ван Гог продолжает интересоваться искусством, посещая парижские музеи, которые наполнены оригинальными полотнами со всего мира. Свою художественную коллекцию он пополняет гравюрами с картин Рейсделя «Куст» и «Беление хвостов», Рембрандта «Чтение Библии», Коро «Вечер», Бодмера «Фонтенбло», Бонингтона «Дорога», Труайона «Утро», Дюпре «Вечер», Мариса «Прачка» и «Крещение», Милле «Часы дня», Ван дер Маатена «Похороны в хлебах», Добиньи «Заря», Шарле «Гостеприимство», Фрера «Швеи» и «Бочар».
Из всех гравюр Винсент выделяет «Чтение Библии» Рембрандта и в письме Тео приводит следующее её описание: «„Чтение Библии“ (большая комната в старом голландском доме (вечер, свеча на столе), молодая мать сидит у детской колыбели и читает Библию; пожилая женщина сидит и слушает, это заставляет задуматься: истинно говорю вам, „ибо где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них“; это старинная гравюра на меди, такая же большая, как и „Куст“, она великолепна» (037).
Сам Ван Гог увлекается религией всё больше и больше. Его сосед по комнате, Гарри Гледуэл, молодой англичанин, разделяет вкусы своего товарища. Вечерами они вслух читают Библию и эмоционально обсуждают прочитанное. Своей одержимостью Винсент стремится поделиться с братом: «Тео, я бы хотел тебе сделать предложение, которое тебя, возможно, удивит. Больше не читай Мишле и никаких других книг (кроме Библии) до тех пор, пока мы вновь не увидимся на Рождество, и делай так, как я тебе говорю, – чаще проводи вечера у ван Стокума, Борхерса и др. Полагаю, что ты не пожалеешь, ты почувствуешь себя гораздо более свободным, когда начнёшь придерживаться этого распорядка» (046).
Винсент довольно часто навязывал младшему брату свои взгляды. В приведённом письме он хочет, чтобы Тео бросил читать все прочие книги, кроме Библии. Позже он будет настаивать, чтобы брат стал художником, нисколько при этом не заботясь о том, на какие средства они будут жить.
Его новый товарищ не только разделяет тягу к религии, но и живо интересуется искусством. Под влиянием и с помощью Винсента он начинает собирать гравюры. В один прекрасный день они посещают Люксембургский дворец, в котором могут насладиться красотой полотен Милле и Добиньи. Описывая этот момент брату, Ван Гог замечает: «Воистину „Ты утаил это от мудрых и разумных и открыл то младенцам!“» (055).
Больше всего Винсента привлекают изображения простой крестьянской жизни. Его это вдохновляет не меньше, чем чтение Библии. Вот как он описывает одно из таких полотен: «Сейчас у нас находится [картина] „Воскресное зимнее утро“. Она тебе знакома, не так ли? На ней изображена сельская улица с крестьянскими домами и амбарами, а в конце её – церковь, окружённая тополями. Всё покрыто снегом, на фоне которого – идущие в церковь чёрные фигуры. Это говорит о том, что зима холодна, но людские сердца горячи» (064). Обратите внимание на последнее предложение: Ван Гог умело противопоставляет горячие сердца и зимний холод. Как будто он сам придумал сюжет этой картины. Вспоминается одна из самых известных картин Винсента – «Звёздная ночь» (1889), на которой тёплый жёлтый цвет вступает в борьбу с холодным синим.
Стоит отметить, что Винсент как будто не замечает выставку импрессионистов, которую зимой 1875 года обсуждает весь Париж. Сами эти импрессионисты, используя необычные переливания цвета, взбудоражили весь город. Многочисленные газеты поносят выскочек, критики с устоявшимися вкусами называют мастеров цвета умалишёнными. Но Ван Гог остаётся безучастным к творчеству Клода Моне (1840—1926) и Огюста Ренуара (1841—1919) – в своих письмах из Парижа он даже не упоминает импрессионистов.
Теодорус примечает чрезмерную увлечённость Винсента религией и искусством и в письме от октября 1875 года даёт ему следующий совет: «Не забывай о приключении Икара, который хотел долететь до солнца, но, достигнув определённой высоты, потерял свои крылья и упал в море»[25 - Азио Д. Ван Гог / пер. с фр., предисл., коммент. В. Зайцева. – М.: Молодая гвардия: Палимпсест, 2012. – С. 31.]. В своей книге про Сальвадора Дали, давая характеристику картине Питера Брейгеля Старшего «Падение Икара» (1558), я уже описывал упомянутый миф: «Икар – это персонаж древнегреческой мифологии, сын Дедала[26 - Дедал – герой древнегреческой мифологии, художник и инженер, создатель Кносского лабиринта на острове Крит.] и рабыни Навкраты. Чтобы спасти Икара от разгневанного Миноса[27 - Минос – сын Зевса и Европы, царь Древнего Крита.], его отец смастерил для сына крылья, сказав ему: „Не поднимайся слишком высоко; солнце растопит воск. Не лети слишком низко; морская вода попадёт на перья, и они намокнут“. Однако Икар увлёкся полётом и приблизился слишком близко к Солнцу. Воск предательски растаял, Икар упал в море и утонул»[28 - Сергеев Е. Сальвадор Дали: король сюрреализма и гениальный безумец. – Издательские решения, 2022. – С. 70. – (Выдающиеся художники мира).].
Намёки пастора оказались пророческими: страстный интерес к религии, а также самовольный отъезд домой во время Рождества переполнили чашу терпения, и Винсенту предлагают покинуть компанию. Ван Гог осознаёт, что вёл себя неправильно, но выхода нет, и он навсегда покидает «Гупиль и К»; 31 марта 1876 года он уезжает в Рамсгейт, откуда ему поступило предложение поработать в начальном классе для мальчиков.
Глава 5. Рамсгейт, Уэлвин и Айлворт (17 апреля – 25 ноября 1876)
Современный Рамсгейт – небольшой английский городок с сорока тысячами жителей. В XIX веке он играл значительную роль, обеспечивая паромное сообщение через Ла-Манш. Для многих странствующих именно Рамсгейт становился воротами в Великобританию. Винсент как-то упомянул это местечко: «Там есть порт, в нём полно кораблей, и он окружён каменными набережными, по которым можно гулять. А если пройти дальше, видно море в его естественном состоянии, и это красиво» (076).
Ван Гог поступил на работу помощником учителя в школе-интернате для мальчиков. Само заведение находилось под управлением Уильяма Стокса, и в нём обучалось двадцать четыре ученика.
Винсент не оставлял попыток помочь сестре Анне найти хорошую работу, и размещает объявления в местной газете. Но безуспешно: он сообщает Тео, что одна больная дама, требующая ухода, получила в ответ на приглашение триста писем от кандидатов. В таких условиях подыскать хорошую работу для сестры – сложная задача.
В начале лета школа вместе с персоналом и учениками переезжает в Айлворт, находящийся вблизи Лондона. К несчастью, на новом месте Винсенту пришлось заниматься самым неблаговидным делом: собирать плату за обучение, обходя дома родителей. Не обладая твёрдым характером и деловой жилкой, наш герой не справляется с поставленной задачей, и Стокс прогоняет Винсента.
Тем временем интерес к религии прогрессировал: Ван Гог трудоустраивается в школу, возглавляемую священником Томасом Слейд-Джонсом.
Совместно с подопечными будущий художник штудирует Священное Писание, молится и поёт. По вечерам он вновь растворяется в библейских историях. Всё это приносит ему огромное удовольствие: ведь он идёт по стопам своего отца, который благодаря служению Богу добился уважения в обществе.
В новой школе Винсент задержался всего на два месяца, его следующее призвание – миссионерство: «Амбициозное желание нести в мир Истину глубоко укоренилось в натуре Винсента. Годы одиноких размышлений наградили его страстью к убеждению. Не имея подле себя единомышленников, Винсент не мог вполне наслаждаться своими увлечениями. Зато, когда ему удавалось убедить собеседника, он чувствовал глубочайшее удовлетворение; невозможность убедить приводила к охлаждению и даже полному разрыву отношений. Поэтому случившаяся летом 1876 года вспышка миссионерского рвения неизбежно повлекла за собой составление новых поэтических альбомов для Тео и совместное послушание с Глэдвеллом — одну из бесконечно жизненно важных кампаний по искоренению зла, о котором нельзя даже было упомянуть»[29 - Найфи С., Уайт-Смит Г. Ван Гог. Жизнь. – Т. 1. – С. 169.].
О своей первой проповеди Винсент сообщает как о некоем чудесном событии в его жизни. Проповедуя, он почувствовал себя счастливым. Для Ван Гога такое состояние неестественное, ведь, как я уже отмечал выше, весь его жизненный путь – это мучение. Одиночество, нищета, непонимание, злорадство окружающих отравляли жизнь великого художника. Но в Ричмонде, небольшом городе близ Лондона, он впервые заходит на кафедру: «Когда я проповедовал с кафедры, я чувствовал, что вновь вышел из тёмного подземелья на приветливый дневной свет, и я испытываю радость, думая, что отныне, куда бы ни отправился, буду проповедовать там Евангелие, – тот, кто хочет делать это хорошо, в сердце должен носить Евангелие, да ниспошлёт он его Нам. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. Вкусите, и увидите, как благ Господь! Блажен человек, который уповает на Него. Верен Призывающий вас, Который и сотворит сие. Ты знаешь достаточно о мире, Тео, чтобы понимать: бедный проповедник одинок, но Он способен пробуждать в нас ещё большую сознательность и твёрдую веру. „Но я не один, потому что Отец со Мною“» (096). В то время религия стала для Винсента «приветливым дневным светом», таким же, каким через некоторое время будет живопись, спасающая его от одиночества и меланхолии.
Далее Ван Гог заявляет: «Это давнее и справедливое убеждение: наша жизнь – это путешествие пилигрима, мы странники на земле, и да будет так, ведь мы не одиноки, ибо Отец наш с нами. Мы – пилигримы, наша жизнь – это длинный путь: путешествие с земли на небо» (096). Сам Ван Гог всецело оправдывал данное утверждение: он любил путешествовать, ходить пешком, как странник, пилигрим. Даже на свою первую проповедь в Ричмонд Винсент пришёл пешком. И это есть одна из важнейших особенностей великого художника: преодолевать значительные расстояния на своих двоих. Видимо, находясь в дороге, вдали от всех и домашнего уюта, наш странник размышлял о смысле бытия, о тех трудностях, которые встречаются на пути праведника.
Вера в Бога позволяла Ван Гогу надеяться на загробную жизнь, и это давало утешение нашему герою: возможно, там, на небесах, его состояние не будет таким плачевным. Впоследствии, когда Винсент охладел к религии, он старался продлить свою жизнь через живопись.
За свои проповеди Винсент не получал ни копейки, школа также не спешила благодарить его материально. Наш герой оказался без каких-либо перспектив в чужой стране. Назревал серьёзный кризис, и на семейном совете в Рождество было решено: блудный сын возвращается домой.
Глава 6. Дордрехт (7 февраля – 23 марта 1877)
По протекции дяди Сента Винсент устраивается младшим клерком в одну из книжных лавок Дордрехта. Сам город располагается в Южной Голландии в двадцати километрах от Роттердама.
Ван Гог в одном из своих писем Тео описывает наводнение, которое его настигло в Дордрехте. Он умело подмечает красоту и некую драматичность природы родной страны: сильный морской ветер клонит вязы; лунный свет пробивается сквозь тучи и отражается в каналах; вода уже вышла из своих границ и угрожает затопить первые этажи; откуда ни возьмись появляется никуда не спешащая лодка; поутру кто-то по воде пробирается в собственный амбар. В книжную лавку Питера Браата, где трудится Винсент, тоже прокралась вода, но не с улицы, а из подвала. Весь день пришлось переносить книги и бумаги на второй этаж.
Торговля книгами не привлекает Ван Гога, и в своих письмах он не упоминает о работе. Религия, служение Богу – вот чем пленён Винсент. Его записи напоминают речи проповедника. Он даже пытается представить свои фанатичные взгляды в стихотворной форме:
Ликуй, Земля, возрадуйся Богу в небесах,
Пусть благодарные слёзы из глаз
Ради Него, от Кого исходит вся Благодать, текут.
Весело празднуйте этот радостный день,
Самый прекрасный из тех, что видал мир,
Опаляемый солнцем по горизонту.
