Каким я помню своего папу
Анжела Валерьевна Ободзинская
Книга написана дочерью легендарного артиста советской эстрадыВалерия Ободзинского.В ней собраны самые светлые воспоминания, наблюдения, истории из детства Анжелы Ободзинской в период, когда артист был на пике популярности, на вершине мастерства. Анжела Ободзинская раскрывает атмосферу, в которой росла, ее истории показывают, каким был Валерий Ободзинский в обычной семейной жизни, каким был отцом и другом.Также в книгу вошли фотографии из семейного архива.
Анжела Ободзинская
Каким я помню своего папу
Эту книгу я посвящаю моему дорогому папе, Валерию Владимировичу Ободзинскому. Ее страницы – это букет из моих самых светлых детских воспоминаний.
В моей жизни было много сложностей и драматических событий, а мне хотелось бы, чтобы эта книга была теплой и легкой. Поэтому я решила написать о самом радостном и дорогом, что у меня было.
В книгу вошли мои воспоминания, истории из детства, размышления и семейные фотографии.
Глава 1
ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ
В зале гаснет свет. Полукруглая сцена украшена звездами. Слева стоят белый лаковый концертный рояль и стул. Они в тени. На инструменте лежат цветы. Начинает звучать нежная мелодия. В луч софита входит девушка в красном шелковом платье с радиомикрофоном в руке. Она идет по сцене, слегка касаясь левой рукой длинной воздушной юбки.
Сквозь темноту девушка различает силуэты музыкантов из оркестра. Они замерли в ожидании. Лампа прожектора освещает ее, слепит, людей в зале не видно. Девушка прищуривается и, замирая, смотрит вдаль, в темноту зрительного зала. Она слышит только эту красивую музыку и свое дыхание. И чувствует запах нагретого дерева на сцене. Бешено колотится сердце. Мысленно она произносит молитву:
«Боже, помоги!»
Из зала прилетел тонкий аромат духов «Шанель». В уголках ее губ появляется еле заметная улыбка. Доверяя своим ощущениям, она успокаивается, собирается и сосредотачивается на музыке. Цветовая гамма света переливается сине-фиолетовыми лучами.
На экране за спиной у девушки появляются огромные лица людей, это слайды старых черно-белых семейных фотографий. Маленькая девочка обнимает папу, ребенок в кругу семьи. Картинки меняются каждые две минуты, прокручивая мгновения счастливой жизни.
Неожиданно вступает мужской тенор ангельской красоты. Он поет задумчиво. Голос летит в зал, мягко обволакивая пространство.
И тогда девушка тоже начинает петь. Она словно отвечает этому голосу, желая выразить то невысказанное, что накопились в сердце за долгие годы. В середине песни в проигрыше из глубины сцены появляется саксофонист, седой мужчина средних лет. Он играет протяжное соло. Девушка подходит к экрану и задумчиво смотрит вверх на фотографии. Невидимый певец заканчивает песню. Последние звуки повисают в воздухе и рассыпаются легко, оставляя в атмосфере чувство радости. И любви.
***
У папы был красивый почерк. Возможно, это от его дедушки Ивана Фабиановича Ободзинского, который занимался каллиграфией и тоже превосходно писал.
Читая письма отца к маме, удивлялась, какие ладные и аккуратные были буквы, строки.
А когда он писал пожелания и давал автографы, я наблюдала за папой: он писал медленно, выписывая каждую букву. Мне очень нравилась фирменная роспись отца со скрипичными ключами. Я даже некоторое время пыталась копировать ее, расписывалась и в конце выводила скрипичные ключи. Но так красиво, как у папы, не получалось.
Папа с поклонниками
Глава 2
МАГИЯ АРТИСТА
Мне часто задают вопрос: какое самое яркое событие в моем детстве, что вспоминается?
Я закрываю глаза, и передо мной возникает образ-картинка. Я на гастролях с папой, сижу в зале, на сцене коллектив отца. Я их всех хорошо знаю. Гаснет свет. Люди замолкают. Загораются цветные фонари и освещают сцену. Звучит музыка.
Легкой трусцой на сцену выбегает папа. Энергичный, подтянутый, элегантный. Он сразу же обволакивает зрителей своим обаянием. Пока играет вступление, папа стоит, задумчиво смотрит в зал на людей и улыбается. Его улыбка и взгляд всегда действовали на женщин магнетически. Он подносит микрофон ко рту, и появляется звук. Голос красивого тембрального окраса летит в зал. Когда слушаешь папу, создается впечатление, что он поет лично для тебя. Иногда он выбирал женщину в зале и пел, глядя на нее. Женщина смущалась.
Отец всегда грамотно выстраивал программу. Репертуар строил по нарастающей. Сначала исполнялись песни проходящие, в кульминации концерта звучали самые драматические произведения, и под конец он пел только шлягеры, которые уже полюбили зрители. Зал ему обычно подпевал.
Каждый номер был очень интересен. В подвижных ритмичных песнях отец двигался по сцене легко и элегантно. Помню, он, исполняя песню «Карнавал», ритмично переставляя ноги, перемещался в левую часть сцены, затем в правую. Игриво перебрасывал микрофон из одной руки в другую. Номер был отработан, и это выглядело легко и естественно. Все движения отца даже в статичных песнях были убедительны. Ничего лишнего. Ни грамма самолюбования.
Отец никогда не лебезил и не заискивал перед публикой, но мастерски завоевывал любовь и внимание зрителей. К середине концерта он держал в руках весь зал. В атмосфере происходило что-то необыкновенное. Контакт артиста с публикой был мощный. Трудно передать словами это ощущение.
Я думаю, когда есть такой контакт между артистом и зрителем, происходит что-то мистическое в атмосфере. Таинственное. Будто исчезает дистанция между поющим на сцене и людьми в зале, они становятся единым це-
лым. Одной большой энергетической массой. Светлой энергией, любовью. Наверное, в такой момент происходит очищение души, катарсис. И забыть эти переживания невозможно. Я видела такое за свою жизнь только у двух артистов. На концертах папы и когда побывала на выступлении Елены Камбуровой.
На мой взгляд, это и есть глубокое погружение в процесс, в действие, которым ты занимаешься в данный момент. Погружение в песню. И конечно, сочетание таланта, необыкновенного обаяния, харизмы, ума и голоса. Этому, к сожалению, не учат в музыкальных заведениях.
В заключение концерта люди всегда посылали записки на сцену с просьбой исполнить любимую песню. Иногда папа зачитывал их вслух, спрашивал у зрителей, какую песню они хотят услышать. Из зала кричали: «Восточную!» или «Белые крылья!», «Письмо!»
Папа общался с залом легко. Часто шутил, и это всегда имело успех. Люди смеялись и еще больше проникались к нему симпатией. А юмор у отца был хорошо развит от природы, он ведь коренной одессит.
Папа пел песни одну за другой, потом уходил. В конце концов зал аплодировал ему стоя.
Я и сейчас отчетливо вижу эту картину. Большое количество людей в зале стоят и громко хлопают. В дверях тоже толпа людей. Некоторые кричат: «Еще, еще!», «Золото Маккены!»,
«Колдунья!», «Мираж!»
И папа возвращается и снова поет.
На сцене лежат букеты цветов, огромные корзины великолепных роз стоят в ряд. Всё было в цветах! А люди всё несли и несли эту красоту, чтобы выразить свою любовь и признательность. И так на каждом концерте!
После третьего раза папа уходил, и занавес закрывался. Зрители уходили счастливые, довольные. Некоторые из них подходили к гримерной и произносили слова благодарности отцу. Туда посторонних не пускали, и только самым активным и настойчивым удавалось проникнуть за кулисы.
На улице тоже ждали толпы поклонников. Папа давал автографы.
И вот мы едем в гостиницу. Я уже почти сплю, уставшая и перевозбужденная от впечатлений. Сквозь дремоту слышу голоса мамы и папы. Мы подъезжаем, и я чувствую, как сильные руки отца нежно поднимают меня. Хлопает дверь машины, стук каблуков в холле отеля, и мы в номере.
На руках у папы спокойно, уютно и безопасно. Он аккуратно кладет меня на кровать, в полусне я раздеваюсь и залезаю под одеяло. Еще немного папа гладит мне спинку. Он всегда так делал перед сном. Заходил в мою комнату и говорил: «Спокойной ночи, Анжелика. Давай папа спинку погладит».
Засыпая, я слышу разговоры. Стук в дверь. Пришли музыканты. Обычно после концерта папа долго не мог уснуть. И в нашем номере подолгу сидели ребята из коллектива и администратор. Они вместе обсуждали концерт, что было хорошо, а что плохо. Потом играли в преферанс, пока сон не одолевал их.
Мне очень повезло, что я родилась в то время, когда папа был на пике популярности, на вершине своего мастерства. Когда его творческий гений был в самом расцвете. Он был молод и полон сил. Я была свидетелем невероятных концертов, обожания зрителей и той магии, которая происходила в зале во время выступлений отца. И хотя я была маленькой, интуитивно всегда чувствовала, что происходит что-то необыкновенное и очень важное. Всё это я впитала, как губка. И сейчас, когда я стала взрослой и сама выступаю на сцене, мне вспоминаются эти события с трепетом и восхищением.
Когда я работаю над программой, над песней, невольно всплывают слова отца или фрагмент концерта. Я анализирую, как он строил программу и всегда поражаюсь его чутью и профессионализму. Сейчас на сцене всё больше шоу-концерты. А тогда на концерте папы это была магия. Волшебство.
***
Иногда, когда папе предлагали взять в свой репертуар и исполнить новую песню, он просил сначала прислать текст. Отец всегда уделял большое внимание стихам. Если они ему нравились, он соглашался послушать и музыку. Ему достаточно было услышать два-три раза мелодию, чтобы запомнить ее. У папы был абсолютный слух и уникальная музыкальная память. Удивительное понимание слова, того, как и где расставить акценты в песне, чтобы донести смысл произведения, восхищают меня. Когда слушаешь песни папы, всегда создается впечатление, что он поет как говорит. Легко и непринужденно. И ты веришь его словам.
А если веришь — это всегда трогает сердце.
Глава 3
«АНЖЕЛА,
ТЫ НА СЧАСТЬЕ…»
В этой главе я хочу рассказать, как я получила свое имя Анжела.
Папа любил слушать музыку западных исполнителей. В свой репертуар отец часто включал кавер-версии на произведения западных певцов.
В 1968—69-х годах была популярна итальянская песня «Angela», которую написал композитор Джино Паоли, а исполнял эстрадный певец Джанни Моранди. Когда папа услышал ее, он очень вдохновился и попросил поэта Леонида Дербенева, с которым сотрудничал в то время, написать русский текст на эту музыку. Получилась необыкновенно красивая песня! Отец взял ее в свой репертуар.
В это время, в конце весны 1969 года, родилась я, и папа, не раздумывая, назвал меня Анжела.
Деда Володя, я, папа, баба Женя, мама в первой квартире в Текстильщиках
Я с папой, 1970 г.
А позже, когда я подросла, произошла забавная история, связанная с этой песней.
Это было на гастролях. Во время концерта я обычно находилась за кулисами под присмотром администратора отца. Я бегала за сценой, играла в свои игры, докучала разговорами работникам сцены и ребятам из коллектива. Мне нравилось, когда Жора Мамиконов, музыкант из группы, возил меня на киркосках, сажая к себе на плечи. Жора был очень высокий, а сверху всё так здорово видно.
Мама была в зале. И тут я услышала, что зазвучала песня «Анжела». Папа начал петь. По какому-то стечению обстоятельств я оказалась одна, без присмотра, и, недолго думая, направилась к отцу на сцену.
