Сергей Котов "Абандон 2"

– Ч-что? – переспросила Соня, растерянно захлопав глазами. —

– Да ладно, – улыбнулся лётчик, – шучу я. Это новая модификация, тут есть сортир. Вон, возле рампы, – он указал в сторону хвоста, – поэтому можете наслаждаться. Если проголодаетесь – там вон, – он кивнул в сторону ящика справа от входа в кабину, – сухпайки есть. И вода.

– Спасибо, нас предупредили, – ответил я, вежливо кивнув в ответ, – мы взяли перекусить.

– А одежда? – продолжал лётчик, – на эшелоне внутри будет прохладно.

– Мы куртки и кофты взяли, – уверила его Соня, – на случай, если возвращаться придётся до весны.

– Добро, – одобрительно кивнул лётчик, – на взлёте держитесь. С места не вставайте.

– А пристегнуться, там?.. – осторожно спросил я, – не надо?

– Ну, если найдёте, где и чем, то пристёгивайтесь, – он пожал плечами, – я багажом не летал ни разу, так что понятия не имею, что и как. Но держаться надо точно, – он подмигнул нам и скрылся в кабине.

Мы сели возле иллюминатора. Никаких ремней я тут не обнаружил, поэтому просто схватился покрепче за спинку, прикрыв Соню, которая завороженно смотрела за тем, как мелькают стыки бетонных плит.

– Интересно, долго лететь? – спросила Соня, когда мы набрали высоту.

– Долго, – уверенно кивнул я, – это ж Африка.

– Блин, надо было книжек взять почитать, – сказала она, – не сообразила.

Я в телефон киношек накачал. Давай поужинаем и посмотрим что-нибудь?

– Арти, ты чудо! – улыбнулась Соня и чмокнула меня в щёку.

Знать бы заранее, что мы полетим в таких условиях – я бы захватил с собой футбольный мяч. Ну, или ракетки для бадминтона. В огромном пустом салоне вполне можно было заняться подвижными видами спорта.

После ужина, состоявшего из бутербродов с колбасой и варёных яиц, мы собрались спать. И тут выяснилась ещё одна интересная деталь: туалет, о котором говорил лётчик, был открытым. То есть, совершенно. Блестящий унитаз из нержавейки стоял прямо на палубе, слева от открытой рампы.

А ещё тут не было раковины, чтобы хотя бы руки помыть. Но хорошо хоть Соня додумалась набрать влажных салфеток.

Когда подошла её очередь, она заставила меня охранять выход из кабины пилотов. И я честно стоял на посту, повернувшись спиной, пока не получил команду «Отбой».

– Интересно, а что, когда тут десантников грузят – они тоже вот так, прямо перед всеми в туалет ходят? – всё никак не могла оправиться от культурного шока Соня.

– Не знаю, – я пожал плечами, – был бы Сергей тут – он бы объяснил.

– А если по-крупному приспичит?

– Слушай, хватит ужасов на ночь, а? Спать давай.

И тут, словно в ответ на мои слова, основное освещение в салоне погасло.

Через несколько секунд открылась дверь в кабину пилотов. Вышел всё тот же лётчик.

– Ну что, молодёжь? – спросил он, – освоились?

– Вроде как, – ответил я, пытаясь устроиться поудобнее на узкой полке.

– Так, а теперь отвернулись, – сказал он, и прошёл уверенным шагом в хвост. Соня повернулась на бок, спиной к проходу.

Когда мы проснулись, за иллюминатором было яркое солнце, а внизу – стерильно-белое покрывало облаков.

– Как же горячего кофе не хватает! – огорчилась Соня, глотая воду из бутылки.

Мы собрались завтракать, достав бутерброды. И тут снова появился лётчик, с прозрачным кувшином в руке, где плескалась чёрная жидкость.

Он подошёл ближе, по салону распространился характерный запах.

– Ох… – выдохнула Соня, подставляя свою кружку, – вы ангел небесный!

– Ну, молодёжь, – ухмыльнулся явно польщённый лётчик, – вот вам и первоклассный сервис!

– Спасибо большое, – сказал я, тоже подставляя свою кружку.

Кофе был ароматным, но некрепким. И это, скорее, было хорошо: всё-таки сон в гулком прохладном салоне на узкой и твёрдой скамье это не совсем то же самое, что полноценный сон дома. Плюс разница во времени.

– На здоровье, – ответил лётчик, и повернулся, чтобы вернуться на рабочее место.

– А вы один ведёте самолёт, да? Сейчас мы на автопилоте? – спросила Соня.

Лётчик сначала рассмеялся. Потом вдруг стал серьёзным и ответил:

– Ребят. Допуск из всего экипажа только у меня. Поэтому большая просьба: в кабину не пытайтесь заглянуть. А то у ребят неприятности будут, серьёзные.

– Ясно, – вздохнул я, – спасибо.

– На здоровье, – повторил лётчик, после чего, секунду поколебавшись, добавил: – мне совсем неинтересно, кто вы. И за каким чёртом вас туда несёт. Но я искренне желаю вам удачи.

После этого он ушёл быстрым шагом и захлопнул за собой люк.

– Спасибо, – в третий раз повторил я, обращаясь к закрытому люку.

– Очевидно, он тебя не услышал, – заметила Соня.

– Это ничего. Просто примета такая, – ответил я, – надо всегда отвечать «спасибо», когда тебе желают удачи.

Когда мы пробили слой облаков, внизу оказалось море. Оно было необычного оттенка, совсем не похоже на Чёрное или Балтийское. Какое-то тёмно-бирюзовое.

Берег был изрезан многочисленными ручейками. Кое-где виднелись возделанные поля, а прямо по курсу был довольно большой город.

Ещё минута – и самолёт коснулся полосы. Сработал реверс, загудели движки, поднимая волну мелкой водяной пыли перед самолётом.

Мы замедлились. Потом поехали по рулёжке в сторону терминала, где были даже телетрапы. Похоже, эта Африка не настолько дикое место, как нас пугала Эльвира.

Однако же до самого терминала мы не доехали. Самолёт замер на внешней стоянке. Шум двигателей медленно стихал.

Я подошёл к люку и поглядел через маленький иллюминатор наружу. К нам подъехал внедорожник. Оттуда выскочил какой-то парень в чёрной ветровке и направился в нашу сторону.

– А ну-ка, посторонись! – услышал я из-за спины; лётчик снова вышел из кабины, – пора вам, ребятки, дальше.

Он упёрся в рычаг на люке, сдвинул его в сторону и отрыл проход. После этого спустил небольшой трап и металлических перекладин, который со скрежетом коснулся асфальта на перроне.

– Привет! – крикнул парень в чёрной ветровке на прекрасном русском, – добро пожаловать!

– Давайте, ребят, – добавил лётчик, – у нас график строгий. Не мешкаем.

Я подумал вдруг, что даже не узнал, как его зовут. Но, наверно, так было надо.

– Артём и Соня, верно? – спросил встречающий. Теперь я мог разглядеть его подробнее. Лицо странное: черты вроде бы европейские, но кожа какая-то пепельно-серая. Плюс карие глаза и чёрные, вьющиеся волосы, которые были коротко пострижены, – меня зовут Адриан, – он протянул руку.

Я ответил на пожатие.

– Нам сюда, – продолжал Адриан, указывая в сторону внедорожника, и добавил, обращаясь к Соне, – давайте помогу с чемоданом.

– Спасибо, – ответила она, – мне не сложно. Тут асфальт ровный, катить удобно.

– Ну о’кей, – Адриан пожал плечами и двинулся вперёд.

Только теперь я почувствовал, как здесь жарко. Жарко и влажно. Моя майка мгновенно намокла. И как это парень умудряется носить ветровку?

– Повезло вам, – говорил Адриан по дороге, – обещали шторм, но он стороной прошёл. В это раз, – он хихикнул, – а вообще сезон дожей ещё не закончен. Вот прилети вы через месяц – тут было бы намного приятнее! Хотя жарковато, да.

Внутри внедорожника, на третьем ряду сидений, сидели два вооружённых охранника европейской внешности. Эдакие крутые парни в солнцезащитных очках с большими стволами.

Оружие меня нервировало. По крайней мере, если оно не было в руках Сергея.

– Далеко ехать? – спросил я.

– Нет, тут рядом, – улыбнулся Адриан.

– Рядом? – удивилась Соня, – рудник прямо возле города?

– Рудник? – Адриан, занимавшись переднее пассажирское сиденье, оглянулся и поднял брови, – не-е-ет, мы в гостиницу едем! Перелёт запланирован на утро.

Мы выехали с территории аэропорта. И теперь я понял, что не так уж Эльвира была не права, когда давала оценку этой стране.

Город выглядел, как будто тут совсем недавно велись интенсивные боевые действия. Некоторые дома представляли собой бетонные остовы, поросшие мхом и другой влажной растительностью, лишь кое-где перекрытые неряшливыми кусками картона. Прямо вдоль дороги были стихийно настроены хижины, из самых разных материалов – от пенопласта до полиэтилена и кусков пластика. Среди всего этого сновали люди. Стоило только внедорожнику чуть замедлится – как возле окон мгновенно появлялись подозрительные личности, норовящие заглянуть внутрь салона.

Об организации дорожного движения не стоило и говорить: её просто не было. Люди, автомобили, многочисленные мопеды сновали совершенно хаотично. Чудо, что мы никого не задавили по дороге.

Когда мы проезжали очередной перекрёсток, я заметил памятник: статую какого-то человека, позеленевшую от влажности.

– Вы хорошо говорите по-русски, – заметила Соня, – учились где-то у нас?

– А, – ответил Адриан, – я сам русский. Ну, наполовину. У меня русская мама, и я полжизни прожил в Питере.

– Вот как? – сказал я, – а здесь как, в командировке?

– Да нет, – улыбнулся Адриан, – перебрался на постоянку. Уже скоро восемь лет как. Тут оно как-то проще. Наших много, работа есть.

– Наших? – переспросила Соня.

– Русских, в смысле, – ответил сопровождающий, – бокситы, золото… тут наш капитал капитально вложился, – он хихикнул, должно быть, довольный каламбуром.

Гостиница находилась на берегу океана. Мы остановились у входа, и сначала из машины вышли охранники. Потом мы с Соней. Адриан последним захлопнул дверцу.

– Заселитесь, примете душ – потом предлагаю съездить на ужин. Тут есть отличная кафешка на берегу. С поваром я уже связался, нас ждут.

– Звучит отлично! – улыбнулась Соня.

Я тоже согласно кивнул.

За стойкой ресепшн стоял грузный, даже полный человек, хорошенько за сорок, судя по седым волосам. Из местных, судя по эбонитово-чёрному цвету кожи.

– Good morning! – обратился я.

Тот ничего не ответил, только недоумённо захлопал глазами, попеременно глядя то на меня, то на Адриана.

– Bonjour. Rеservation au nom de famille Sukhov. Deux chambres, – произнёс он.

– Oh, oui. Tout est pr?t. Voici les clеs, – пробасил портье.

– Это что, французский? – тихо спросил я Соню.

Она посмотрела на меня, округлив глаза.

– Ты что, вообще ничего про страну не читал? – спросила она.

Нет, я, конечно, лазил в интернете. Но информация о языке, который тут в ходу, прошла как-то мимо внимания.

– Это франкофонная страна, – ответила Соня, – наследие колониальной эпохи. Французский тут официальный.

– Ну блин, – я развёл руками, – знал бы, конечно, выучил бы.

Честно говоря, в номере было грязновато. Но после многочасового перелёта в грузовом самолёте душ был очень кстати, поэтому на мелкие неудобства я решил не обращать внимания.

Адриан с охранниками ждали нас внизу.

– Документы, деньги, ценности взяли с собой, надеюсь? – спросил он, увидев нас налегке.

– Я – да, – ответил я и кивнул.