Анастасия Карпинская "Мои дорогие соседи"

Мои дорогие соседи
Анастасия Карпинская

Коммунальная квартира – мир, в котором нет места тоске и депрессии. Бесконечные споры о смысле жизни, любви и нищете ни на минуту не дают насладиться спокойствием. Но, несмотря на это, главный герой находит место для собственных мыслей и мечтаний, а его дорогие соседи помогают ему в этом.

Анастасия Карпинская

Мои дорогие соседи

Если снять с моего сердца отпечатки пальцев,

то самым ярким окажется твой.

Посвящается Карпинской М. М.

Глава 1

Свет в моей комнате был всегда очень тусклый. Тёмно-зелёные обои делали пространство ещё меньше. Узорчатый ковёр, повидавший столько ног, сколько не видел, наверное, ни один коврик от плоскостопия, был уже не для тепла и уюта, его просто опасно было трогать, ведь, вероятнее всего, он бы рассыпался на крошки. Ничем не примечательная мебель стояла по разным углам, не подчиняясь никакому фэншую. Моё любимое место здесь – уголок около окна. Небольшой фиолетовый диванчик со встроенным столиком, печатная машинка и давно пожелтевшая кружка, постоянно наполненная самым дешёвым растворимым кофе, были моими лучшими друзьями в этом доме. Каждую свободную минуту я проводил именно здесь, глядя на взволнованный и кишащий людскими мыслями проспект. Нелюбимым местом в моей норе была зона около старой деревянной двери, на которой слоёв краски было больше, чем фантиков у ребёнка, который раскрыл мамин тайник с конфетами. Изнутри я всегда закрывался на задвижку, потому что ключ сотрудничал с замком только после четырех минут усилий найти нужное для него положение. Вешалка для одежды тоже совсем не привлекала глаз, да и одежда на ней была похожа больше на дачный гардероб. Я никогда не стремился к моде, любую новую рубашку мне всегда заменяли эксклюзивные сборники сочинений любимых писателей. Другое дело – обувь, ей я уделяю должное внимание. Для пары моих ботинок и летних сандалий я даже купил отдельную тумбочку бежевого цвета, которая совсем не сочеталась с остальной мрачной и обшарпанной мебелью. Зеркало, на недавно упомянутой двери, доставшееся мне от старых хозяев, использовалось больше как декор, прикрывающий облезлую краску. Во-первых, против света я мало что мог разглядеть, а во-вторых, я люблю уходить из дома в хорошем настроении, а мой вид, зачастую сопровождающийся мешками под глазами и неприбранной причёской, заставляет чувствовать себя неуверенно. Отдельным видом удовольствия были благовония, на которые я спускал если не половину, то третью часть своей зарплаты точно. Запахи были важной составляющей моей жизни. Благодаря им, закрывая глаза, я мог представить, что так пахнет моя контора, а я в деловом костюме договариваюсь об интервью и подписываю открытки читателям. Но всё обрывалось, когда я слышал разговоры о непристойном росте цен и отсутствии работы за своей прекрасной, уже знакомой вам дверью.

* * *

Дома я находился часто. Это было единственное место, куда я мог пойти после работы. В выходные же я вообще его почти не покидал. Все эти шумные вечеринки, выставки, дети, бегающие в фонтанах, и жизнерадостные прохожие – никогда не радовали меня. Им я предпочитал тихий вечер в компании своей Маркизы. Так я называл печатную машинку, давно служившую мне добрым товарищем-вдохновителем.

Одиночество никогда не пугало меня. Люди – это просто ресурс. Мы используем друг друга для поднятия настроения, продолжения рода, заработка, лечения и прочего. Для собственного успокоения человечество придумало чувства: любовь, тоску, счастье, гнев и так далее. От одиночества у нас принято избавляться, большинство считают, что с ним жить невозможно. Но почему мы не можем быть ресурсом для самих себя? Может быть, мы так себя не любим, что постоянно ищем причины тратить себя на других?

В годы, когда всё казалось очень ярким и из забот были только школьные уроки, я всегда был душой любой компании. Но это время, к сожалению, или, к счастью, давно закончилось. Дружба, которую когда-то мы считали самым главным источником мотивации, исчезла так же незаметно и быстро, как совесть у человека, который прошёлся после дождя по чистому полу. Все мои «друзья» давно уже живут своей отдельной жизнью. Кто-то переехал в другой город, кто-то просто обзавёлся семьёй, и теперь самым важным для него являются спокойный сон и отдых на побережье хоть какого-то моря раз в год. Написал бы я им, зная их новые адреса? Конечно, нет. Мы уже не те, уже всё не то, да и меня больше не интересуют костры, музыка и приключения. Компанию мне теперь составляют, разве что, тараканы, то и дело намеревающиеся украсть мои последние крошки хлеба. Музыкой служит ужасно скрипучий пол, а из приключений остался только утренний марафон с соседями до ванной комнаты, который я, кстати, зачастую проигрываю.

Сейчас для меня нет ничего лучше, чем лежать на фиолетовом диване, слушать шум улицы, наблюдать за ожившими от ветра кружевными пожелтевшими занавесками, мечтать о булочках, которыми так сильно пахнет из пекарни под окном, и придумывать новые «бестселлеры», которые когда-то точно ими станут.

* * *

Вечер, по-моему, – лучшее время суток. Закат, фонари, прекращение суеты и, конечно, конец рабочего дня – всё это наполняет воздух каким-то приятным и даже волшебным ароматом. Утро же пахнет совершенно иначе: напряжением и отсутствием интереса к жизни. Всё это дополняют ледяная вода, которая скорее обжигает, чем бодрит, и люди на своих автомобилях, создающие препятствия для автобусов. И, конечно, финальной точкой является час начала рабочего дня. Думаю, ни для кого не секрет, что работу я свою не люблю, можно даже сказать, презираю. Как самый обычный человек, когда-то я сделал очень важный выбор в своей жизни и получил профессию, которая, как я думал, будет приносить мне не только хорошие эмоции, но и достаточный доход. К сожалению, я больше не живу в мире сказок и фантазий и довольствуюсь тем, что могу оплачивать свою комнатку в коммунальной квартире и по праздникам покупать яблоки.

Работа моя самая обычная и скучная. Закончил я инженерный институт, и мой диплом открыл дорогу мне только в управляющую компанию ЖКХ. Должность инженера, хорошо, что не главного, я получил сразу и без особых усилий. Приставка «главный» заставляет думать, что ты здесь навсегда, поэтому я довольствуюсь тем, что есть. Радует только то, что работаю я с документами, а не с людьми, которые каждый месяц приносят сюда свои деньги, заработанные таким же нелюбимым делом. Конечно, я легко могу уволиться и начать в полной мере заниматься тем, что действительно нравится. Но, увы, я уже далеко не в возрасте здоровых суставов и нескончаемой энергии, так что я медленно, но верно пытаюсь выбраться из этой рутинной канавы, совмещая приятное с работой.

Приятным, несомненно, для меня являются книги. Чтение – единственный процесс, отвлекающий меня от этой серой реальности. А как я люблю писать, вы не представляете. Когда-то я даже зарабатывал на том, что писал творческие работы студентам гуманитарных факультетов, в которые мне дорога уже закрыта. Сейчас же я решил полностью посвятить всё вдохновение себе. Тёмное пространство под моей кроватью давно изжило всех монстров, так как теперь всё место там занимают мои рукописи. Всё, что там написано, скорее всего, просто личные заметки, нежели какое-то настоящее произведение. Мы с Маркизой всё ещё не поймали тот дзен, который приведёт нас к большому успеху, но мысль о том, что приставка «главный» всё-таки может появиться в моей должности, заставляет меня отбросить все разочарования и депрессии.

Депрессиям, на самом деле, в моём мире совсем не место. Коммунальная квартира – страна, в которой скучать не приходится. И если вы ранее подумали, что я очень одинок, то это была огромная ошибка, ведь таких соседей, как у меня, нет, наверное, больше ни у кого.

*громкий стук в дверь*

– Александр Егорович! Саша! Прекрати ты стучать на своей чёртовой машинке, у меня Настя уснуть не может!

*ворчание, отдаляющееся от двери*

– Лучше бы девушку себе нашёл, а то только и знает, как бумагу переводить.

Ох, да, добро пожаловать в мой мир.

Глава 2

Вопрос моей личной жизни почему-то волнует абсолютно всех вокруг. Интересный парадокс, но я совершенно об этом не задумываюсь. Во-первых, понятие ответственности совершенно мне не присуще, а во-вторых – не нравятся мне все эти нежности, подарки, вопросы о прошедшем дне и романтические поступки. Единственная женщина, которой я уделяю всё своё внимание – Маркиза. Она без лишних эмоций выслушивает все мои проблемы, помогая вывести их на бумагу, совсем не погружая меня в свои. Кстати, единственной её проблемой являюсь я, ни на минуту не выходящий из депрессии мужик, способный только на то, чтобы протереть с неё пыль и иногда заменять стертые клавиши кусочками ластика.

Конечно, знакомства с женщинами и даже попытки начать отношения в моей истории имелись, но рассказывать о них особо нечего, так как всё заканчивалось на разговорах о семейной жизни или попытке зайти в гости. К себе я никогда никого не приводил, за исключением моей подруги Маши Разумовой. Не каждый человек морально готов узнать меня ближе, и уж тем более, увидеть хаос, происходящий в этом коммунальном раю.

* * *

Милая женщина в ярком халате с лилиями, с жёлтой заколкой, аккуратно собиравшей волосы, и пронзительно звонким голосом, к сожалению, прервала мой творческий процесс, и, оставив Маркизу, я решил прогуляться. Вдохновение сняло, как рукой, зато воздух ночного города бодрил, как никогда. Завтра суббота, а значит, весь день я могу посвятить, как принято говорить у моих соседей: «переводу бумаги».

Волей случая, я живу практически в центре, что очень важно для меня как для писателя. Утром я вижу замученных жизнью людей – с кислыми, полными безразличия лицами. Днём городская суета набирает обороты, а печаль и грусть уходят на второй план, в главных ролях выступают пакеты из магазинов с импортной косметикой, улыбки женщин и небольшая тоска мужчин. Вечером же центр превращается в огромный парк любви и счастья: кто-то радостный бежит с работы домой, кто-то ест птичье молоко со своей второй половиной, а кто-то просто беспечно прогуливается в одиночестве, мечтая о лучшей жизни. Ну а ночь пахнет свободой и безрассудством: люди как будто ведут двойную жизнь, позволяя себе всё, что только можно желать. Эта огромная палитра всегда даёт мне, как любят говорить: «глоток свежего воздуха».

Сегодня ничего не изменилось. Ночь была такой же, как и всегда. После того, как я обошел стороной пару кучек подозрительных подростков, возникло решение зайти в местную круглосуточную забегаловку. Меня там уже знали и совсем не удивлялись, что в столь поздний час я решил их посетить. В углу за круглым деревянным столиком, на котором липкие пятна от пива и закусок уже не оттирались, сидел мой сосед. Саня был самым частым посетителем этого царства алкоголя и разговоров про жизнь. Мы с ним хорошо ладили, и я без раздумий подсел.

– Что, опять не спится?

– Ольга писать не даёт. Я, видите ли, им мешаю.

– Понимаю, твоя тарахтелка и правда громко стучит.

– Не называй Маркизу тарахтелкой. Вот увидишь, когда-нибудь, благодаря ей, я разбогатею и наконец съеду из этой общественной ямы.

– Ну как знаешь, друг, меня наша яма, как ты выразился, очень устраивает. Люди приятные, вежливые, мы уже почти как одна семья: и праздники есть с кем отметить, и денег занять, и подкрепиться.

– Тебе лишь бы поесть, Санёк. А как же личное пространство? Сам же говорил, что любишь одиночество.

– Одиночество я люблю, поэтому и купил домик себе за городом. А менять жильё в городе, это, как по мне, шило на мыло.

– Да видел я твою дачу. Это и не назовёшь так. Домишко какой-то, на добром слове стоит, да немного земли непаханой.

– Ничего ты не понимаешь. Там река рядом, лес, тишина. Эх, вот мне бы ещё мотороллер, я бы беды не знал.

Саня был моим первым соседом. Наверное, поэтому мы и сдружились. Другом я, конечно, его не назову, но приятелем – запросто. Хороший простой мужик. Всегда поможет, честный, порядочный, чужого не возьмет, но и своё так просто не отдаст. Сам он из деревни, постоянно про свободу говорит, про поля, про леса, а из города не уезжает – тут платят лучше. Мало того, что мы с ним тёзки, так он мне ещё и деда моего напоминает. Дед мой был крепким мужчиной, очень воспитанным и аккуратным. Меня, кстати, в честь него и назвали. Даже не знаю, достоин ли я этого имени.

Саня был отличным соседом – очень чистоплотным человеком. Даже сейчас, в полной квартире, он успевает всё держать в порядке. Единственный есть за ним грешок – очень любит выпить. Благодаря этому хобби, собственно, мы и познакомились.

Глава 3

Голова болела страшно. Жалел ли я прошлой ночи? Ни капли. Уже и не помню, как далеко зашла наша с товарищем беседа, но домой мы явно добрались с трудом. Джинсы, одиноким комком лежавшие у кровати, были грязными, а ботинки в центре комнаты как будто молили о помощи. Видимо, по дороге домой мы нашли какой-то овраг с размоченной дождём землёй и решили капитально измерить его глубину. На столе валялись мои чертежи из института. Я достаю их в двух случаях: в попытках выкинуть, когда делаю уборку, либо когда хочу показать своё превосходство над людьми, у которых из образования только школа. Вчера, думаю, было и то и другое.

Поднимать своё тело с кровати совсем не хотелось, но с кухни доносился такой приятный аромат блинов, что ноги сами вынесли меня в душный и туманный коридор. Ольга, женщина с пронзительно звонким голосом, носилась от плиты к столу, то и дело смазывая сковороду салом. Блины у неё были славные: масла она не жалела, и топлёное сало делало своё дело превосходно. Такие блины, помню, были у моей бабушки. Она делала их не мягкими и тающими во рту, их нужно было пожевать. Но именно за это я их и любил.

– О, проснулся писарь наш, погляди, Настёна.

За всё время знакомства с Ольгой я так и не понял, ненавидит она меня или жалеет.

– И вам доброе утро, соседи. Александр ещё не просыпался?

– Спит твой собутыльник, видно, хорошо вы вчера посидели.

– Не могу знать, портвейн крепче Достоевского оказался.

– Настя, ну ты слышала? С самого утра уже про свои книжки, ты о чём-то другом–то хоть думаешь?

Я уже не слушал её. Блины заняли все мои мысли, и я с жадностью поглощал их, запивая морсом с малиновым вареньем.

Сегодня суббота, а значит ко мне придёт моя Маша. Не подумайте, что я влюблён в неё, как мальчишка, просто наши разговоры возвращают меня к жизни, и так, от субботы к субботе, я существую, практически не пропуская в жизнь серые мысли.

– Ты подруге блинов оставь, джентльмен.

Ольга считает, что Маша – мой единственный шанс выбиться в люди и завести семью. Поэтому каждую субботу у меня был великолепный завтрак, который, кстати, под предлогом романтического ужина, я сам съедал в своей норе.

– Пусть Настёна лучше ест. Да, красотуля?

Настя, племянница Ольги, была совершенно неразговорчивым и скрытным ребёнком. Её карие глаза всегда смотрели в самую душу. Она очень напоминала мне мою институтскую подругу: всегда с аккуратно заплетёнными косичками, в сдержанном наряде и с серьёзными мыслями. Я постоянно вылавливал случай, чтобы привить Насте интерес к книгам и иметь в этом доме хотя бы одну родственную душу. Слушать у неё хорошо получалось и, мне кажется, какие-то вещи её даже интересовали. Только Ольга всегда совсем не вовремя вмешивалась и уводила её в комнату учить иностранные языки.

– Я уже наелась, Александр Егорович, спасибо.

– Ну вот, опять на «вы». Я же говорил тебе, что я просто дядя Саша.

– Передавайте привет Марии Михайловне.

Она забрала недопитый морс и ушла в комнату.

* * *

Разумова была, как всегда, пунктуальна и очень вкусно пахла. Эта девушка нравилась всем вокруг. Она дарила какой-то невероятный свет. Мы говорили абсолютно обо всём: погода, политика, юмор, пороки общества. Но самым важным для меня было то, что она любила слушать мои заметки. После долгих дискуссий она всегда говорила: «Ну что, почитаем?». Я ждал этого момента так же, как ребёнок ждёт подарок под ёлкой на Новый год. Так мы могли сидеть часами. Она была не прочь пить дешёвый кофе с трубочками со сгущёнкой, которые всегда перед приходом ко мне покупала в пекарне на первом этаже, а я был просто счастлив. Я растворялся до мельчайших частиц, и даже комната казалась мне не такой уж убогой и мрачной: тёмно-зелёные обои становились модными и эпатажными, обшарпанные углы мебели приобретали свой отдельный стиль, а Маркиза просто возносилась над всем, как царица этих прекрасных творений, которые так внимательно слушал мой самый близкий человек.

Сегодняшний день не был исключением, мы обсудили всю прошедшую неделю, ожидания от наступающей и цели на жизнь. Я уже готов был услышать заветные три слова и уже потянулся под кровать за новой стопкой своих шедевров, как услышал стук в дверь.

– Добрейшего дня, Сан Егорыч, пойдёшь новую кассету слушать? Там музон – просто закачаешься!

– Дружище, я занят, давай в другой раз.

– Ха, Егорыч, такой свежак нужно тёпленьким слушать. Давай, жду тебя на…