Никита Киров "Змеиный трон"

Змеиный трон
Никита Киров

Вчера я был главой службы безопасности и выслеживал врагов своего рода. Сегодня я очнулся в теле изгнанника, который скрывается в Великой Пустыне. По пятам за мной идут имперские войска и наёмные убийцы, а впереди только раскалённый песок.Надо как-то выжить… почти без воды и с одной пулей в пистолете.

Никита Киров

Змеиный трон

Глава 1 – Гость из иного мира

Сначала меня укусила змея, а потом расстреляли из автомата. Довольно поганая награда за верную службу.

– Извини, брат, – взволнованный Серёга склонился надо мной. – Они будут мстить тебе, а зацепят нас. Мы всегда будем в опасности из-за тебя. Прости, но мне пришлось пойти на эту сделку.

– Я тебя… после всего…

Я хотел его достать, но не мог даже подняться на ноги. Стало темно, а потом надо мной будто загорелся яркий свет. Мне даже пришлось закрыть глаза. Как же жарко здесь. Как в бане.

Нет, что-то не так.

Почему-то я лежал не на полу в луже крови, а на горячем песке. Приоткрыл глаза и тут же закрыл. Какое же яркое солнце, оно меня слепило. И как жарко. Песок – как печка, а солнце ещё хуже. И нет никакой тени. Это что, пустыня?

Внутри слабость, будто съел что-то не то. Ещё меня морозило, несмотря на жару. Правая нога всё ещё болела после укуса змеи, а вот ран от пуль я больше не чувствовал.

Снова открыл глаза. Надо мной склонилось несколько человек. Странные они. Смуглые, темноволосые, похожие на итальянцев, но один рыжий. Все в каких-то тряпках и халатах, но под ними видны старинные чёрные мундиры с золотыми пуговицами.

Это армия? Где я вообще? Я же был во дворце князя Жеребцова, выбросил ублюдка из окна, разбив стекло его же головой, а Серёга…

– Когда же он сдохнет? – спросил самый высокий. – Он мне всю кровь свернул вчера! Выпил две фляги воды, а потом ещё ныл, что здесь нет слуг. Хоть бы уже сдох и…

– Отставить! – раздался командирский голос. – Это твой хозяин, ты забыл?

– В этой пустыне мы все равны, старик! Он теперь не хозяйский сынок, а такой же, как…

Я услышал щелчок взводимого курка. Ещё один человек появился в поле зрения. Это старик с усталыми глазами и белым платком на голове, тоже одетый в мундир, скрытый под тряпками.

Он держал взведённый револьвер, но ни в кого не целился.

– Отнесите господина в тень, – приказал старик. – Обработайте место укуса. И дайте ему лекарство, пока яд не начал действовать.

Солнце меня слепило, голова кружилась. Слабость, холод внутри и жар снаружи. Я будто оказался в микроволновке.

Они подняли меня и понесли.

– А где эта змея? – самый низкорослый из этих военных, обгоревший на солнце, боязливо огляделся по сторонам. – Вдруг она ещё кого-нибудь ужалит?

– Она его ужалила, потому что он наступил ей на хвост, – сказал ещё один вояка, рыжий. – Не делай так, и она тебя не тронет.

Рядом с барханом был врыт какой-то камень. Даже не камень, а памятник огромной змее с рогами на бровях. Рогатая гадюка, почему-то вспомнил я. А ведь такая же ужалила меня там, во дворце князя Жеребцова.

У него был телохранитель, Говорящий со змеями, как его называли. Я сломал татуированному уродцу спину, а вот змея, которую он носил с собой, успела ужалить меня в ногу.

Стало чуть лучше, когда оказался в тени. Старик в мундире с трудом наклонился, дал мне горькую пилюлю, а потом влил в меня немного тёплой воды из фляжки в чехле.

– Воду ещё на него переводить, – пожаловался кто-то из остальных.

Другой бинтовал мне ногу, чем-то перед этим на неё брызнув.

Какого хрена вообще творится? Предсмертные глюки? Или что-то ещё?

Так, надо немного подумать. Нас пятеро, включая меня. Четверо хлопочут надо мной, один старый и три молодых. Выправка у молодых военная, уж я-то замечаю такое с первого взгляда.

Я сам в такой же форме, как у них, скрытой под старым чёрным халатом. От кого мы прячемся и что мы делаем в пустыне? Судя по обрывкам разговора, меня ужалила змея.

Это точно галлюцинации. Меня жалила змея перед тем, как Серёга, мой брат, приказал меня расстрелять. Вот и объяснение. Но что-то как-то всё слишком явственно для глюков.

Я пошевелил рукой и ногой. Слушаются, но очень плохо.

– Лежите, молодой господин, – тут же сказал старик. – Это я, Луций, помните меня? Нет? Я слуга вашего отца. Мы всё ещё идём через Гарзаард, но скоро дойдём до моря.

В памяти моментально всплыло название. Огромная пустыня к югу от Империи Нова. Мы называли её Гарзаард, но для местных это была Великая Пустыня Зафир…

Только откуда я это знаю, если я никогда не был в этих краях? Да я вообще никогда не слышал такие названия.

Кажется, понимаю, это не моя память. Но ничего больше извлечь из неё я не смог. Только выстрелы, взрывы и горящий дворец. Я в таком никогда не был.

Я посмотрел на свои руки. Не мои мощные и волосатые лапищи, которыми я мог раздавить голову человеку, а тонкие руки молодого аристократа.

Хотя они достаточно крепкие, и костяшки кулаков сбитые. Рукопашным боем он точно занимался.

Охренеть, вот это я куда-то угодил.

Ладно, Игорь, спокойствие. Меня приняли в род за способность думать трезво, решать быстро и убивать безжалостно. Надо наблюдать, что происходит вокруг, ведь пока даже не могу пошевелиться.

– Знаете, что? – продолжался тем временем разговор, очень тихо. – Люди императора идут за нами. А с ним мы будем плестись долго. Уйдём сами, не придётся делиться с ним водой. Её и так мало.

– У тебя же есть соль, – ответил кто-то другой.

– И что?

– Если мы положим его голову в соль, она не испортится, и мы отдадим её императору. Тогда он нас помилует, а не прикажет сдирать с нас шкуру.

– Ты идиот? Хочешь убить мальчишку?

Вот же твари. А я даже встать не могу, даже рот почти не открывается. Яд меня будто парализовал.

– О чём это вы говорите? – старик снова взялся за револьвер.

Все замолчали, а старик встал между мной и ими.

– Вы ведёте себя не как гвардейцы дома Корвид, а как бабы на базаре, – он обвёл всех свирепым взглядом. – Вы же давали присягу, забыли? Но можете идти, куда хотите. Те, кто уйдёт с нами и спасёт наследника, получит награду. А кто боится, лучше уходите сейчас. Потому что в следующий раз я вас пристрелю, когда будете жаловаться!

Нет, я бы так с ними говорить не стал. Стреляй сразу или вообще не доставай оружие, пустые угрозы не помогут. Люди поймут, что ты в замешательстве.

Все три гвардейца посмотрели на него. Один, самый высокий, сплюнул в песок.

– Ну и нам больше воды достанется, – сказал он и повернулся. – Пошли парни.

Остальные пошли за ним вверх по бархану, оставляя глубокие следы в песке.

Как же жарко. Старый слуга протёр лицо. Ему было хуже, чем мне, намного хуже.

– Жаль, что я сам не из рода Корвид, – он усмехнулся. – Это вы и ваш отец так легко переносите жару и солнце. А мне сложнее.

Я пошевелил руками. Становилось легче, уже даже гнулись пальцы. Лекарство действовало.

– Зря… – я откашлялся. – Зря вы их отпустили. Они или предадут, или случайно приведут кого-нибудь сюда.

– Они гвардейцы, – упрямо произнёс старик. – У них присяга.

– Они уже нарушили присягу, раз ушли. А кто предал один раз, предаст и другой.

Мой голос совсем другой. А если подумать, то и язык отличался. Я говорил не на русском, даже не знаю, на каком. Но произносил слова без запинки, и так же легко понимал, что слышал.

– У них большие заслуги перед родом, молодой господин, – старик убрал оружие трясущимися руками. – Поэтому пусть идут. Нам без них будет спокойнее. Да и у меня всего один патрон в револьвере. Ещё воды?

Я уже сам отпил один глоток, чувствуя песок во рту. Кажется, воды у нас очень мало.

– Может быть, наконец-то встретим этих кочевников, и они придут нам на помощь, – сказал Луций и показал на висящую у него на поясе сигнальную ракетницу. – Один торговец говорил, что это поможет их найти. Я отдал кучу денег за это.

Способность двигаться возвращалась быстро. Я проверил свои вещи, у меня только сумка и висящий на поясе кинжал. В сумке блокнот с карандашом, компас, пачка сухих галет, завёрнутая в коричневую бумагу, и сыр.

Ещё есть металлическая табличка, отполированная в зеркало, с надписями и выгравированным на ней вороном. Я всмотрелся в неё, чтобы увидеть лицо.

Странно. Оно совсем другое. Светловолосый парень, бледный, несмотря на пустынное солнце, хотя мы шли уже несколько дней. В памяти тут же всплыло, что имперцам знатного рода солнце навредить не может. Особенность их крови.

Парню в зеркале лет восемнадцать-двадцать. Чем-то напоминает моего младшего брата Ивана, уже погибшего. Это теперь я? Снова молод, но на этот раз со смазливой мордой?

Неплохо, старый я похвастаться таким не мог. Я был громилой, дети при виде меня плакали, а дамочки падали к моим ногам, правда, в обморок. А красивым меня не называла даже мама.

Но смотреть и любоваться на новую морду – это точно не то, чем стоит заниматься в пустыне.

Не знаю, почему я здесь, но оставаться на месте – путь к смерти, особенно когда где-то рядом три отчаявшихся гвардейца, которые забыли о своей присяге. И которые обсуждали, как хранить мою отрезанную голову. Зря старик их отпустил.

– Надо уходить, – сказал я и легко поднялся на ноги. – Мы тут задержались.

– Но ваша рана! Вас же укусила змея!

Недомогания уже и не было, двигаться я мог спокойно, пусть и без былой силы и скорости.

Чужие воспоминания продолжали идти отрывками. Дом Корвид обвинён в измене и уничтожен, а меня, одного из немногих оставшихся (если не последнего) отправили за море к дальним родственникам.

Но для этого надо пересечь Великую Пустыню. Большую часть отряда перебили песочные твари (тут я совсем не помню, кто это такие), остались только мы. Ещё трое ушли только что.

– Идём, – сказал я более решительно и посмотрел на палящее солнце.

В этом месте я не могу определить, сколько времени. Кажется, что солнце вообще висит не так, как я привык. А старый Луций тем временем в очередной раз достал револьвер.

– Это та змея, что вас ужалила! – он прицелился. – Уж сейчас-то я её…

– Да хрен с ней. Змея и змея, чего на неё патроны тратить? Выстрел ещё услышат.

– Да, вы правы, молодой господин. Надо идти. Стойте, я забыл сумки!

Старик торопливо пошагал к памятнику, возле которого я лежал. Это испытание для него тяжёлое. Но зато он хотя бы преданный и от своего дела не отступает. Как и я.

Вот только чем это обернулось для меня самого. Двадцать лет службы – и автоматная очередь в упор в награду.