Валентина Осиповна Сабристова "Дорогие мне люди. Автобиографический роман"

Дорогие мне люди. Автобиографический роман
Валентина Осиповна Сабристова

Я хочу рассказать в этой книге о своей длинной, тяжелой, но счастливой жизни. О своей большой, дружной и огромной семье – труженицы земли нашей русской.Автобиографический роман о жизни пяти поколений простой русской семьи с 1917 по настоящее время. В романе отражены реальные факты и события тех лет, их быт и нравы.

Дорогие мне люди

Автобиографический роман

Валентина Осиповна Сабристова

© Валентина Осиповна Сабристова, 2023

ISBN 978-5-0060-3569-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Валентина Нилова

ДОРОГИЕ МНЕ ЛЮДИ

Автобиографический роман

Я родилась 16 мая 1940 года, в деревне Узмень,

Новгородской области.

В 1958 году закончила среднюю школу в г. Боровичи.

В 1961г. Ленинградский техникум ЦБДП.

Работала 40 лет на предприятиях СССР инженером-технологом.

Часть 1 Дедушки и бабушки

Глава 1

Григорий и Аграфена

Я хочу рассказать в этой книге о своей длинной, тяжелой жизни, но счастливой. О своей большой, дружной и огромной семье – труженицы земли нашей русской. Я родилась в «глубинке», так называли старожилы Новгородской области это место, в деревне Узмень. Почему эту деревню назвали так, потому что озеро Пирос в том месте, где была расположена наша деревенька, имеет узкое место перехода нашего озера в «луку». Красивый песчаный берег и летом это место перешеек можно было переплыть вплавь раз десять туда и обратно. Деревня стояла в живописном месте, озеро окружал со всех сторон красивый сосновый бор. На другом берегу озера начиналась Калининская область.

Сосны росли прямо около воды. Озеро было длиной восемь километров, шириной четыре, и настолько красивое, что в русском языке нет даже столько красивых эпитетов, чтобы восхвалить это чудо природы. Озеро проточное, и мы ходили с коромыслами за водой, заходили глубже, набирали полные ведра этой целебной воды, ставили самовары и пили это чудо – родниковую водичку. В этом озере водилось много рыбы: щука, окунь, плотва, налим, лещ, а также ценные породы рыб – судак. В июне месяце мальки приплывали к берегу, и мы – детьми подолом платья их ловили, а затем отпускали на волю. В любую погоду озеро было настолько красивое, что любуясь им, наслаждаешься красотой этого уголка России. Эту любовь к Родине я пронесла через всю свою длинную жизнь. Я родилась перед войной, в мае 1940 года, в семье Ниловых. Отец мой Осип, был молодым, красивым двадцатисемилетним мужчиной. Я была третьим ребенком в семье: Вера, Мария, и я – Валентина. Но вскоре сестра Вера умерла, ей было от роду три года. Мама моя Ксения была очень красивой женщиной, и она была моложе моего отца Осипа на три года.

Моя мама часто рассказывала о своей семье и о своих родителях. Ее родители: мой дед Григорий Никитин и бабушка Аграфена имели пятерых детей: два сына – Василий, Степан и три дочери – Дарья, Мария и моя мама Ксения.

Дедушка Григорий и бабушка Аграфена вели род свой из Тверской губернии, деревни Михалева. Это был тихий промежуток времени после Октябрьской революции, отгремела гражданская война и до коллективизации и образования колхозов оставалось немного времени.

На картонной выцветшей фотографии красуются два молодых человека, сзади их двое уже подросших ребят – Степан и Василий. Ближе к матери по краям дочери Дарья и Мария, а на руках у бабушки годовалая Ксеньюшка, как они ее называли.

Григорий глава семьи – видать, что характер дерзкий, своенравный и энергичный. По рассказу моей мамы Ксении, он очень обожал семью, детей просто лелеял. Он работал в колхозе: сеял, пахал, косил. Они были зажиточные крестьяне. Полный двор скотины: корова, две телки, свиньи и много птиц: утки, гуси, курочки разных мастей от крупных белых до цветных маленьких. Бабушка управлялась большим хозяйством сама. Вставала с зарей и ложилась с заходом солнца. Ее муж Григорий всегда был в поле. На двух красивых лошадях вспахивали землю, сажали картофель и косили траву. Нужно было накосить десять копен сена и перевезти в огромный сарай, который находился вблизи дома. Дети подросли, помогали отцу по хозяйству. Отец Григорий всегда давал посильную работу своим сыновьям, любил их до безумия. Бабушка Аграфена часто его вспоминала с трепетом и теплотой в голосе. Рано он умер, говорила она, очень сильно любил своих детей и меня, а особенно младшенькую Ксеньюшку. Как бы он не уставал, он брал ее на руки и пел песню.

Ты рябая, я рябой,
Поцелуемся с тобой,
Пусть люди любуются
Как рябы целуются

Пошли плясать,
Дома нечего кусать
Сухари да корки
На ногах опорки

В воспоминаниях бабушки я много узнала о дедушке Григории, жажда жизни, любовь к земле русской светились в ее словах о нем. Плясал он искусно, выделывал до двенадцати колен. Сын Василий тоже выходил на круг и учился от отца как правильно ставить ноги, перед тем как исполнить это колено. Василий пускался вприсядку, припевая

Антон козочку ведет,
А она совсем нейдет,
А он ее подгоняет,
Хвостик поднимает,
Он ее вожжами,
А она его рогами.

Праздники проходили весело, Григорий чаще всего любил застолья. Пил он совсем мало. Больше всего он любил рассказывать разные небылицы. Сочинял их сам на ходу. Сам он никогда не смеялся, зато сидящие за столом родственники «умирали со смеху». Он смотрел внимательно на них и думал, удалось ли мне их рассмешить, это для него было самое главное. Если у человека появились слезы на глазах, значит, небылицу поняли, и он был счастлив. Присказки, поговорки, у него были на каждом шагу: во время косьбы, уборки сена, жатвы, возке снопов к риге. В окружении толпы людей, он выплескивал свои штучки, а они надрывали животики. А он тихо стоял и наблюдал за ними: «Вот дурачье, от чего они так смеются, а мне не смешно!!!».

Бабушка Аграфена говорила, что она не запоминала нечего, а вот Ксеньюшка многое помнит, многому научилась от отца, да и всем своим существом внешне и внутренне она походила на своего отца Григория. Их жизнь мне напоминает какую-то сказку.

Их старший сын Василий вырос высоким, красивым, мужественным парнем. Всегда помогал отцу в поле, косил и выполнял самую тяжелую работу. В двадцать три года он женился на девушке из своей деревни, которую звали Анна. У них родилось шестеро детей. У Степана личная жизнь сложилась не очень удачно. Он женился на женщине с ребенком, с которой потом развелся.

Три дочери Дарья, Мария и Ксения росли вместе. Были очень дружные и послушные девочки. Очень рано начали помогать родителям по хозяйству. Дарья и Мария рано вышли замуж и уехали жить в соседнюю деревню Узмень.

Дочка Ксения подросла и пошла в первый класс. Ей мама сказала: «Учиться некогда, нужно работать, бери косу, грабли и иди, помогай отцу». Ксения научилась немного читать и писать и больше не пошла в школу. Она помогала отцу и работала по дому.

Мама моя – Ксения была девушкой статной, с красивыми чертами лица: узкий лоб, красивые, большие светло-зеленые глаза с глубоким разрезом, небольшой тонкий носик, четко выраженный подбородок. В этом лице было что-то свое особенное. Ксения была грациозно сложена, но росточком не высока. Бог наградил ее красивыми сильными руками. Девушкой она любила вязать крючком. Дома, на видных местах и иконах, висели полотенца, на краях которых по одному метру вязания. У нее был приданный сундук, целый сундук кружевных полотенец и скатертей. Замуж ее выдали в восемнадцать лет. Она уехала жить в ту же деревню, где жили две ее родные сестры: Дарья и Мария.

Муж ее Осип, мой родной отец, симпатичный мужчина: высокого роста, глаза зеленые, немного вытянутое лицо. Говорили про него, что он большой труженик. Совершеннолетним юношей он построил большой дом рядом с родительским домом. Мой отец Осип привел мою маму Ксению в свой дом и сказал, что будем жить с тобой счастливо, и пусть появятся у нас красивые, добрые и желанные дети. Так моя мама вошла в семью моего отца.

Глава 2

Дмитрий и Прасковья

Родители моего отца дедушка Нилов Дмитрий и бабушка Прасковья – Новгородские потомки из деревни Узмень. У них было трое детей: Иван, Осип и дочь Груша.

У дедушки Дмитрия светлое лицо, взгляд уверенный, спокойный, глаза искрящие светло-зеленые. Дедушка небольшого ростика и широк в плечах. Фигура атлетическая, крепкие руки. Его жена Прасковья женщина высокая, статная. Она управлялась своим небольшим хозяйством, корова и куры. Дедушка работал в артели рыбаком. Чаще всего зимой рыбаки выезжали облавливать озера в Новгородской губернии, возвращались с рыбной ловли веселые, жизнерадостные и с песнями. Бабушка помнила и пела их песни. Привозили целые мешки гостинцев: баранки, бублики, конфеты, тульские пряники и разноцветные платки с большими кистями.

Шли годы, старший сын Иван построил дом на краю деревни Узмень и женился на девушке Евдокии из соседней деревни Речка и привел ее в свой дом. Сестра Ивана и Осипа – Груша вышла замуж за красивого парня и уехала жить в деревню Михайловское.

Той суровой зимой, когда были морозы, и температура опускалась за минус сорок градусов, рыбаки после длительной ловли из Петербургской губернии возвращались домой. Три подводы хороших лошадей везли рыбаков в санях, дедушка Дмитрий ехал третьим. Мороз, крепко выпили. Дедушка заснул в санях, лошадь часто останавливалась, отстала от подвод. Когда рыбаки дождались отстающую подводу, увидели, у Дмитрия вокруг шеи затянута веревка. Мороз поспособствовал, дедушка видно замерз, спрятался под тулуп и веревка на его шее затянула петлю. Смерть наступила сразу. Из воспоминаний бабушки Прасковьи мы узнали об этой страшной истории. Вдруг она замолчала, слезы потекли из ее глаз, она села как «истукан» на скамейку, сказать больше ничего не могла. Беда крепко подкосила ее, посидев, немного бабушка, сказала: Похоронили хорошо, а вот кто теперь будет веселить людей в деревне? Гармошка осталась сиротой, эту гармошку ему отец еще подростком купил, а старую он разобрал и сделал губную гармошку. Как он на ней играл плясовую, ноги у людей сами пускались в пляс. Дедушка Дмитрий, часто вечерами, садился и играл на гармони и пел старинные песни. Любимой его песней была «Меж крутых бережков».

Меж крутых бережков Волга-речка течет

А по ней по волнам легко лодка плывет.

Бабушка Прасковья взяла охапку постиранного белья, взяла каталки (одна была круглая, вторая с глубокими насечками) и стала катать белье. У нее это получалось так красиво, что полотенца и скатерти вылетали глаженными, накрахмаленными, чистейшими, безукоризненными. Бабушка после стирки выкладывала их на снег «помост» и они белоснежные сливались с ним. Она держала в морозные дни их по двое суток, затем приносила в избу уже почти сухими.

Женщиной она была очень чистоплотной, в руках у нее все «горело», по словам моей матери Ксении. В доме идеальная чистота. На кухне вся утварь деревянная, намыта до блеска. Все религиозные праздники бабушка знала по своим подсчетам. Некоторые женщины приходили и спрашивали, когда будет пасха или троица. Она еще травами и заговорами лечила людей в деревне. В основном топили русскую баньку, и целебные травы заваривали там. Парили ноги, натирали тело. Люди исцелялись и с благодарностью говорили о ней.

Мои родители прожили самые счастливые годы своей жизни с 1936 по 1941 годы. Но война быстро разрушила их счастье. Великая Отечественная война навсегда разлучила моих родителей. В мае 1941 года моего отца Осипа взяли на маневры, а в июне 1941 года Германия объявила нам войну. Как гром среди ясного неба началась война с фашистами. И я всю свою долгую жизнь искала отца и нашла. Расскажу об этом позже. Мама мне рассказывала, что когда отец в мае уходил на маневры, он прощался с нами так; поцеловал старшую дочь Марию, а меня маленькую, годовалую девочку, завернутую в одеяльце, нес два километра на руках и все время целовал и плакал. Он чувствовал, что больше никогда не увидит нас.

Маму, мы с сестрой Машей, беспрекословно слушались, игрушек у нас никогда не было. Помню, бабушка Прасковья делала нам куклы из тряпок, шила одеяльце сворачивала его, сверху надевала платочек, углем делала рот, нос, глаза, вставляла в одеяльце четыре палочки, внизу две ноги, вверху две руки. Кукла была готова. Играли в нее по очереди. Когда мне исполнилось четыре года, мама привела меня на огород, и показала, как поливать и полоть овощи. С тех пор летом я не расставалась с грядками, до тех дней, пока не ушла, насовсем, из дома. Я была очень хрупкая, маленькая девочка, но умная.

Военные годы достались маме трудно. Меня с сестрой мама оставляла под присмотром бабушки Прасковьи, а сама уезжала валить деревья в лес для блиндажей. Целый месяц, а иногда и больше, мы ее не видели, а когда она приезжала, рассказывала, как они голодные и холодные заготавливали лес для фронта. Конечно, точно, что она говорила, я смутно помню. Два года 1942—43гг она ездила на лесозаготовки. 4 июня 1943 года маму наградили медалью «За доблестный и самоотверженный труд в период Великой Отечественной Войны». Мучительно больно было видеть маму, как она ждала почтальона с весточкой от отца Осипа. Так и не пришла эта весточка ни с фронта, ни после победы. В 1946 году пришла с Опеченского военкомата бумага, что Осип пропал без вести в марте 1944 года.

Мы с сестрой Машей видели, как мама ходила несколько дней, а в руках держала какую-то бумажку, открывала, читала, затем убегала во двор и плакала. Я ничего не понимала, а сестра мне говорила: «Папка не придет, никогда не придет, мы его больше никогда не увидим». Мы с сестрой плакали, обнимались и снова плакали. Мама сказала: «Мы должны работать, зарабатывать себе на хлеб, кормиться огородом и надо завести животных». Через полгода мама купила телку, привела ее во двор и сказала: «Через два года у нас будет молоко, только нужно ее растить, пасти будете по очереди. Так с сестрой мы стали втягиваться в работу, помогать матери. Маме было тяжело нас растить одной. Она нам купила на двоих одну фуфайку и одни резиновые сапоги. Мы с сестрой их одевали по очереди. Хотелось зимой кататься на санках, но валенки тоже были одни. Мы с мамой посадили два огорода, шел 1947 год. Мама продолжала ждать отца, она говорила: Не может быть, чтобы он погиб, он так любил нас!». Я смотрела на нее и тоже верила, что папа придет. Вернулся и брат Осипа – Иван. Он очень сильно болел, потому что был ранен. У Ивана и его жены Евдокии было много детей, родился еще мальчик после войны, и бабушка Прасковья перешла жить к сыну. Иван не долго прожил после войны, вскоре умер. Заболела и бабушка Прасковья. Она долго лежала, за ней ухаживала жена Ивана, Евдокия. Их большая семья была настолько бедна, что у них совсем не было ни хлеба, ни другой еды.

Я очень любила бабушку Прасковью. Я навещала мою больную бабушку и всегда приносила ей что-нибудь из еды. Моя любимая бабушка умерла летом 1951 года, так и не дождавшись, своего сына, моего отца Осипа. Ее похоронили на Пиросском кладбище рядом с ее мужем моим дедом Дмитрием.

Часть 2. Родители и я, Валентина

Глава 3

Федор и Ксения

В 1948 году к маме в дом пришел молодой солдат. Мы его знали. Это был родной брат мужа маминой сестры Марии. Звали его Федор. Долго они с мамой разговаривали, разговор был серьезный. Нам они запретили подслушивать, выгнали нас с сестрой в коридор. Но сестра все поняла и мне сказала, что чужой дядька будет жить с нами.

Федор полюбил нашу маму, и они поженились. Я помню, как мама наряжалась перед ЗАГСом. Она сделала себе красивую прическу, украсила свое платьице белым воротничком, но туфлей у нее не было. Мама помыла свои хромовые сапожки и одела их. Федор нарядный пришел за ней очень рано. Он был одет в костюм с белой рубашкой. В руках у него был маленький букетик цветов. Свадьбы у них не было, только роспись в ЗАГСе и одна свадебная фотография на память.

Была суббота, начали топить баню. Банька стояла на берегу озера. Обычно мылись под вечер. В предбаннике раздевались. Поснимав с себя одежду, голышом заскакивали в баню. От печи каменки веяло жаром. Из ковша на каменку плескалась холодная вода. Обычно детей сажали на полог и распаренным березовым веником хлестали по спине. Еще заготавливали веники из можжевельника и крапивы. Чаще всего мама парилась крапивным веником. В котле и в тазах запаривалась разная трава, которой потом мама споласкивала нас после мытья. Летом мама хлестала нас веником по ногам, чтобы каталки грязи отлетели от наших ног, потому что мы все лето ходили и работали босиком. После мытья мы бежали голышом в озеро, несколько секунд купались, затем одевались. Мама, забравшись на полог, долго настегивала себя разными вениками и приговаривала: «Хороша банька. После косьбы и метания стогов тело все чешется от сена».

Зимой мама разрешала нам выходить босыми и натираться снегом, а мы успевали еще и поиграть в снежки. Мама быстро загоняла нас в баню и начинала парить нас веником, а затем как всегда парилась сама.

Выходим из бани, идем домой, по дороге мама нам сказала: «Дети, придете домой, и скажите, здравствуй папа! И он даст Вам по конфетке». Конечно, я была послушной девочкой, так и сделала, но сестра Маша сказала: «Это чужой дядька, я буду его так называть». Отец Федор нас сильно полюбил к нам очень хорошо относился. После бани взрослые садились за стол, кушали и выпивали по бокалу красного портвейна, нас кормили отдельно на кухне и мы с сестрой шли спать. Федор выпивал стакан красного портвейна и выходил плясать, припевая.